Созвездие Дракона
Первым, кто попытался «перенести» Москву на «небо», стал немецкий астроном Эрхард Вайгель. В течение 1688-1689 годов он выпустил ряд работ, известных под общим названием Небесная Геральдика. В них он предложил кардинально пересмотреть карты неба и заменить древнегреческие названия созвездий на геральдические, дав им имена в честь геральдических знаков европейских государств или правящих династий.
Так, созвездие Эридан показалось Вайгелю похожим на турецкий ятаган, а потому он хотел назвать его в честь Османской империи. В куче звезд Водолея немец разглядел фигуру Льва, в связи с чем предложил переименовать его в Льва Бельгов или Соединенные провинции, как тогда называли Нидерланды. А довольно большому созвездию Дракона, видимому круглый год в Европе и в северном полушарии, Вайгель планировал дать имя в честь Московского царства. Связано это было с тем, что на гербе Москвы изображен змей, которого поражает копьем Георгий Победоносец. Созвездия Северной Короны и Волопаса, расположенные рядом с Драконом, Вайгель объединил в небесную Швецию, в гербе которой присутствует корона, а созвездие Геркулеса по какой-то причине назвал Польшей.
Увы, среди коллег немецкий ученый единомышленников не нашел: Небесную Геральдику не поддержал ни один астроном. Тем не менее, был выпущен целый ряд глобусов небесной сферы по проекту Вайгеля. До наших дней дошло всего три экземпляра – и все они признаны произведениями искусства.
От Симеиза до Челябинска
До XX века, когда появились крупномасштабные автоматизированные программы поиска астероидов, темпы открытий этих небесных тел оставляли желать лучшего. А потому все астероиды получали не только порядковый номер, но и название. Первым двадцати дали имена в честь богинь древнегреческой или римской мифологии. Но вот астероид №20 уже нарекли Массалией — в честь древнегреческого названия Марселя, а небесному телу №21 дали имя Лютеция – в честь поселения, в незапамятные времена существовавшего на месте Парижа. Такое прозвание дал астероиду его открыватель — немецкий астроном-любитель Герман Гольдшмидт, насмерть влюбившийся в Париж. Кстати, в этот город он приехал учиться живописи, но — снял квартиру с балконом и пропал. Именно с него он вел поиски небесных тел Солнечной системы, движущихся по орбите вокруг Солнца…
Когда число открытых астероидов перевалило за 300, имена богинь просто-напросто кончились. Поэтому астрономы и любители принялись называть открытые ими небесные тела в честь городов и столиц, не стесняясь. Так, австрийский астроном Иоганн Пализа нарек открытый им астероид Веной, итальянский астроном Луиджи Карнера — Римом, а германский Максимилиан Вольф — Йеной.
Российские ученые подключились к поиску астероидов только в начале ХХ века, когда число подобных открытий перевалило за седьмую сотню. Поминать всуе богов славянской мифологии они не стали, а сразу начали давать комическим объектам наименования в честь городов и поселков. Так, первый открытый российский астероид — №748 — получил название Симеиз, №753 — Тифлис. Не забыли и Москву: это имя присвоили астероиду №787. Открыл его Григорий Неуймин 20 апреля 1914 года.
Санкт-Петербург тоже удостоился своего астероида, правда, окрестили его Петрополитаной, что означает «город Петра».
Позже уже советские астрономы давали имена небесным телам — в честь Казани, Одессы, Минска и Киева. А одним из последних городов, «перенесенных» на карту звездного неба, стал Челябинск. Надо сказать, что долгое время астероид №21088 оставался безымянным. Бельгийский астроном Эрик Эльстом открыл его еще в 1992 году, а Челябинском назвал только в 2013-м – после того, как в феврале того же года взорвался метеорит, «прославивший» Челябинск на весь мир.
И на Луне!
Откуда взялась Москва в Главном поясе астероидов, понятно. Но почему море на Луне носит имя столицы России? Все просто — и одновременно сложно.
Из-за того, что Луна повернута к нашей планете только одной стороной, астрономы изучали лишь видимую ее часть. И очень успешно! Например, еще в 1647 году итальянец Джованни Риччоли дал имена лунным морям (которые, с точки зрения геологии, никакие не моря, а самые настоящие равнины, залитые лавой). Он назвал их в честь «состояний души». Так появились Море Ясности, Спокойствия, Души, заливы Любви и Удачи, Болото Сна и Озеро Надежды.
При этом ученые веками терзались вопросом: что же скрывается там, на обратной стороне Луны? Ответ на него был получен лишь в октябре 1959 года, когда советская автоматическая станция «Луна-3», облетев спутник, впервые в истории передала на Землю фотографии его обратной стороны. В результате дешифровки снимков, поступивших с «Луны-3», было выявлено почти 500 новых деталей спутника Земли! В связи с чем именно астрономы и картографы СССР получили приоритет в области изобретения имен для деталей лунного рельефа.
Первым картографом Луны, создавшим карту ее обратной стороны, стал астроном Юрий Липский. И он же представлял СССР и отстаивал те или иные лунные названия на заседаниях Международного Астрономического Союза. И если против Моря Мечты возражений не было, то имя для второго лунного моря, которое советская сторона предлагала наречь Морем Москвы, вызвало критику. В частности, глава американской делегации — известный астроном Джерард Койпер — заявил: «Москва — это не состояние воды, а тем более, не состояние души». Но на помощь Липскому пришел французский коллега, Одуэн Дольфюс, который сказал, что «Москва — это именно состояние души». В итоге предложение советских астрономов было принято большинством голосов. И на Луне появилось Море Москвы.
На горе Майданак
Построить и оснастить обсерваторию — дорого и хлопотно. Поэтому в 1958 году ряд американских университетов объединился в консорциум, позволивший создать единую обсерваторию на горе Китт-Пик в пустыне Сонора (Аризона, США). В честь этой возвышенности центр наблюдения и слежения за различными объектами и явлениями в космосе и получил название — Национальная обсерватория Китт-Пик.
В Советском Союзе идею американцев оценили и взяли на вооружение. И в 1970 году в Узбекской ССР на плато Майданак открылась высокогорная обсерватория, пользоваться которой могли ученых изо всех республиканских научных центров страны.
Майданакская обсерватория — уникальная по своим высококачественным атмосферным условиям и географическому местоположению — была к тому же великолепно оборудована. Одних только телескопов Цейсс-600 (поставляемых из дружественной ГДР) там было так много, что астрономы решили назвать их в честь городов, из университетов которых они приехали. Поэтому в небо с горы Майданак смотрели «Киев», «Харьков», «Ташкент» и, разумеется, «Москва».
К сожалению, с развалом СССР обсерватория была национализирована, ее включили в состав Узбекской Академии наук, но ни средств, ни даже профессиональных кадров для работы на ней не нашлось…
Юрий СОЛОМОНОВ
«Архивы XX века» №6, 2024 г.
Нет комментариев