БУРЖУАЗИЯ И ОТЕЧЕСТВО

Буржуазия утверждает, что марксисты, выступая с лозунгом «Рабочие не имеют отечества», предают своё отечество, действуют в интересах других наций. Обыватель может наивно и бессознательно верить буржуазии. Оно и понятно. Обыватель, как правило, рассматривает явления общественной жизни поверхностно, т.е. в том виде, в каком они проявляются. Но достаточно подумать о содержании понятий «отечество», «нация», рассмотреть эти понятия с классовой точки зрения, т.е. исходя из конкретных условий жизни различных групп людей, чтобы понять, что буржуазия нагло врёт. Для буржуазии вообще характерно говорить общими, голыми фразами: «отечество», «национальные интересы» и т.д., тщательно избегая классового содержания этих понятий. Подменять конкретное абстрактным – излюбленный приём обмана трудящихся буржуазией. «Отечество» – вообще, «интересы нации» – превыше всего. Марксисты отвергают такой подход. Марксисты рассматривают явления общественной жизни с классовой точки зрения, которого, как огня, боится буржуазия. Итак, что такое нация? Жизнь людей возможна только при условии обмена плодами их деятельности в составе коллектива. В этом смысле (даже при различии каких-либо групповых интересов) люди всегда объединены в той или иной мере общностью языка, территории, хозяйственной жизни, психического склада, традиций быта, культуры. Поэтому жизнь людей всегда осуществляется не в качестве изолированных, оторванных друг от друга людей, а в качестве людей, объединённых в определённую общность. Общность имеет свою историю, она прошла через различные стадии своего развития. Первой в истории формой объединения людей была родо-племенная общность. В ней наряду с названными выше социальными признаками существенное (решающее) значение имели кровнородственные, биологические связи. Связанные кровными узами роды объединялись в племена, которые характеризовались не только общностью родства, но и языка и территории. Коллективный труд на базе общей собственности на орудия труда и продукты труда, власть старейшин, совместная защита общих интересов – вот что характеризует эти первобытные образования. При низком уровне развития производительных сил только такая тесная сплочённость людей могла обеспечить существование и развитие общества. Родо-племенная общность создавала благоприятные условия для хранения и накопления производственного опыта и зачатков культуры, для совершенствования языка. В то же время кровнородственные связи ограничивали численный рост родо-племенных общностей (они включали не более нескольких тысяч человек), затрудняли общение, в частности передвижение людей, развитие экономических отношений. С развитием разделения труда и обмена, с появлением частной собственности, а вместе с ней и имущественного неравенства между людьми – как между родами, так внутри рода кровнородственные связи постепенно утрачивают прежнее значение, их диапазон ограничивается кругом семьи и ближайших родственников. Происходит смещение родственных племён и образование новой исторической общности людей – народности. Экономическая и политическая потребность делает «необходимым… слияние отдельных племенных территорий в одну общую территорию всего народа» (Ф. Энгельс, «Происхождение семьи, частной собственности и государства», 1888 г.). В народности дальнейшее развитие получают все этнические признаки, обогащаются хозяйственные и культурные традиции, совершенствуется язык. Как правило, решающим признаком общности является единая территория. Вместе с тем, формируясь на базе имущественного неравенства как между членами одного и того же племени, так и между племенами, народность выступает как общность людей, расколотая на большие группы людей – классы, из которых один господствует (властвует), эксплуатирует другой, благодаря сосредоточению в своих руках земли и орудий труда в виде частной собственности. Очевидно, что интересы эксплуататоров и эксплуатируемых прямо противоположны и не могут быть примирены. Столкновение классовых интересов неизбежно в обществе, где безраздельно господствует частная собственность. Начиная с этого периода, вся история человечества есть история борьбы классов. Как исторически сложившаяся общность людей народность наиболее типична для рабовладельческого и феодального обществ. Но в каждой из этих обществ она имеет особенности. Так, в условиях классического античного рабства в Афинах, Карфагене и Риме понятие «народ» означало свободное население, в него не включалась масса производителей-рабов. В народности феодального общества входили все крестьяне и горожане, тогда как господствующая верхушка в ряде стран Западной Европы была космополитичной, чуждой языку и обычаям коренного населения. Например, английская аристократия в период раннего феодализма была франкоязычной. Характерная для народности территориальная, языковая и культурная общность людей имела определённую материальную основу – натуральное, земледельческое по преимущество, хозяйство с весьма слабым общественным разделением труда. Тем не менее, народность не являлась достаточной устойчивой общностью людей, поскольку в условиях рабовладения и феодализма ещё не могла сложиться экономическая общность в масштабах целых стран, без которой тесной, устойчивой связи людей быть не может. Правда, обмен товаров, рынки существовали и в рабовладельческом обществе и при феодализме, но они имели тогда ограниченное, местное значение и были не в состоянии преодолеть экономическую и политическую раздробленность. Представляя собой более развитую, чем племя, общность людей, народности содействовали развитию производства, накоплению и обмену производственным опытом и достижениями культуры, совершенствованию языка, всех форм общения между людьми на сравнительной обширной территории с десятками и сотнями тысяч людей. Но и эта форма общности оказалась с течением времени слишком ограниченной для развития производства материальных благ и обмена, когда последний стал охватывать самые различные виды деятельности людей. Натуральное хозяйство уступило место товарно-денежному производству. Товарно-денежные (капиталистические) отношения устраняли экономическую разобщенность отдельных хозяйственных районов, укрепляли связи между жителями данной народности и близких к ней народностей, содействовали образованию общего для них языка, общих черт культуры. Необходимым следствием этого стала экономическая и политическая централизация. Независимые, связанные почти только союзными отношениями области с различными интересами, законами, правительствами, таможенными пошлинами оказались устойчиво сплоченными «в одну нацию, с одним правительством, с одним законодательством, с одним национальным классовым интересом, с одной таможенной границей». (К. Маркс и Ф. Энгельс, «Манифест Коммунистической Партии», 1847-1848 г.г.). Короче говоря, нация возникла с рождением капитализма, когда созрела историческая необходимость в создании такого рынка, который охватывал бы хозяйственную жизнь не одной области, а всей страны. Как и народность, нация обладает такими признаками, как общность территории, языка, психологического склада и культуры. Однако в отличие от народности – нация устойчивая общность людей, причём устойчивость ей придают не территориальные, языковые, культурные, религиозные и т.д. интересы, а глубокие экономические связи, которые с необходимостью вынуждают соединять отдельные элементы и классы общества в одно политическое целое. При этом некоторые общие, не решающие черты психологии и культуры, присущие данной нации, отнюдь не снимают антагонизм противоположных классов в недрах данной нации. «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». (И. Сталин, «Марксизм и национальный вопрос», 1913 г.). В первой стадии развития капитализма именно буржуазия господствовала во всех сферах общественной жизни, а рабочий класс не имел сколько-нибудь сложившейся идеологии, не осознавал своих собственных классовых интересов и не был самостоятельной политической и духовной силой. Поэтому не случайно, что на первых этапах развития нации её олицетворяла, как правило, буржуазия. Но капиталистическое общество не стоит на месте; оно развивается. Чем дальше развивается капиталистическое общество, тем явственнее обнаруживается непримиримая противоположность классовых интересов буржуазии и рабочего класса. А чем явственнее обнаруживается эта противоположность, тем сильнее рабочий класс проникается классовым (политическим) самосознанием. И чем сильнее рабочий класс проникается классовым самосознанием, тем решительнее он включается в борьбу за политическое господство в обществе. Теперь буржуазия уже не может действовать, так сказать, без оглядки. Всё больше и больше даёт о себе знать рабочий класс, который стремится уничтожить господство буржуазии в обществе. Начиная с этого времени, общественная жизнь в капиталистическом обществе осуществляется на основе непримиримой враждебной классовой борьбы между рабочим классом и буржуазией: буржуазия стремится сохранить капиталистические эксплуататорские отношения, а рабочий класс, наоборот, стремится уничтожить их. Но если общественная жизнь в капиталистическом обществе осуществляется путём непримиримой враждебной классовой борьбы между рабочим классом и буржуазией, то какие вообще могут быть у буржуазии и рабочего класса общие интересы? Говорить, что у буржуазии и рабочего класса могут быть общие интересы – это всё равно, что говорить, что интересы насильника и жертвы совпадают. Как можно трудящихся призывать защищать «отечество», если они в этом «отечестве» эксплуатируется, низведёны до положения рабочей скотины? Призывать трудящихся к преданности и любви к отечеству, к отечеству, в котором они подвергаются нещадной эксплуатации, живут в бедности и нищете, становятся жертвами постоянного обмана как со стороны государства, так и со стороны мошенников всех мастей, – это значит обманывать их, значит призывать их защищать враждебные им хищнические интересы капиталистов. Словом, «…это общество, ныне кажущееся единым и цельным… расколото бесповоротно пропастью между трудом и капиталом. Народ… – не единый народ. Собственники и наёмные рабочие, незначительное число («верхние десять тысяч») богачей – и десятки миллионов неимущих и трудящихся, это, поистине, «две нации», как сказал один дальновидный англичанин ещё в первой половине XIX века». (В. Ленин, «Социализм и крестьянство», 1905 г.). Спросите «просвещённого» патриота, что такое патриотизм, – он, не задумываясь, ответит: «любовь к родине». Но он никогда не ответит на просьбу дать такое общее определение патриотизма, которое подходило бы и для России, и для Украины, и для Грузии, и для Польши и т.д. Почему же? Да просто потому, что он прекрасно понимает, что определение патриотизм, которое одинаково подходило бы для всех наций, неумолимо приводит к враждебному противостоянию наций; русские, украинцы, грузины, татары и т.д., одним словом, – все нации выпячивают свой патриотизм и – начинается война всех против всех. Пропаганда патриотизма в условиях капиталистического общества на самом деле есть хитроумная реализация древнего принципа: «разделяй и властвуй». Спекулируя на привязанности человека к своей нации, буржуазия переключает внимание трудящихся масс с борьбы против капитала на борьбу межнациональную. Но это ещё не всё. Развивающийся капитализм порождает две противоречивые тенденции в развитии национальных отношений. Первая из них проявляется в формировании национальной жизни, в борьбе против феодальной раздробленности, в образовании национальных государств. Вторая тенденция выражается в развитии взаимосвязей различных наций, в ломке национальных перегородок, в формировании единой экономики, мирового рынка. Первая тенденция преобладает в эпоху восходящего капитализма, т.е. в эпоху свободной конкуренции. Вторая – в эпоху империализма (государственно-монополистического капитализма), когда на смену капитализму приходит социализм. Обе эти тенденции вытекают из потребностей развития общества и прогрессивны по своему внутреннему историческому смыслу. Однако в условиях капитализма, т.е. в условиях безраздельного господства частной собственности, они принимают такие уродливые формы, которые не совместимы с их объективно прогрессивным содержанием. Империализм (государственно-монополистический капитализм) создаёт гигантские международные банки, транснациональные компании, всеобъемлющее мировое хозяйство, всё более объединяя, интернационализируя экономическую, политическую и культурную жизнь общества. Но это объединение, «сближение» наций в условиях господства капиталистических монополий не может происходить иначе, как путём насилия, финансового грабежа и угнетения одних народов другими, более развитыми и сильными. Таким образом, тенденция к объединению, к сближению наций вступает в непримиримое противоречие с тенденцией к национальной самостоятельности, к образованию национальных государств. В результате этого народы, порабощённые империализмом, поднимаются на борьбу с ним. Вместе с тем в сформировавшемся мировом капиталистическом хозяйстве трудящиеся всех отдельных национальных капиталистических стран находятся в одинаковом для них экономическом положении: в положении наемного рабочего. А это фактически означает, что борьба рабочего класса против буржуазии, по сути, интернациональна. Собственно лозунг: «У рабочего нет отечества» – означает не что иное, как то, что подобно тому как капитал не национален, а интернационален, так и рабочий класс (наёмный труд) не национален, а интернационален. Отсюда вытекает, далее, что и условия освобождения рабочего класса от капиталистического ига тоже интернациональны. Поэтому «…больше, чем когда бы то ни было, верны теперь слова «Коммунистического Манифеста», что «рабочие не имеют отечества». Только интернациональная борьба пролетариата против буржуазии может сохранить его завоевания и открыть угнетённым массам путь к лучшему будущему». (В. Ленин, «Конференция заграничных секций РСДРП», 1915 г.).

О ПАРЛАМЕНТСКОМ ПУТИ К СОЦИАЛИЗМУ

Сейчас значительное число партий левой направленности, понимая, что российские трудящиеся, вволю наевшись капитализма, стремятся к социализму, предлагают им «верный» и легкий путь к обществу будущего — через буржуазный парламент. Их идея такова, мол, не надо никаких революций, главное, чтобы трудящиеся дружно за нас проголосовали на парламентских выборах. Якобы, если это произойдет, и левые партии победят на выборах, то придя к власти, они изменят буржуазные законы страны на социалистические, и в стране наступит полный социализм.
Идея, без сомнения, очень заманчивая. Вся проблема только в том, что она насквозь утопическая. Теоретически вариант завоевания политической власти социалистическими силами через буржуазный парламент, не исключен, иное дело, что до сих пор историческая практика не имеет в своем распоряжении ни одного примера подобного рода. Да и реалии современного капитализма, как и весь двухсотлетний опыт рабочего движения, ясно показывают, что буржуазия без боя свои позиции не сдаст. Даже мелкие уступки у буржуазии рабочим приходится выбивать тяжелейшей классовой борьбой. Что уж говорить о социалистических реформах…
Социализм исключает эксплуатацию человека человеком, а значит существование класса буржуазии окажется под угрозой. Надеяться, что она смирится, наивно, ровно наоборот, буржуазия как дикий зверь будет защищать себя до последнего и не остановится ни перед чем, чтобы выжить. И дело тут совсем не в какой-то особой кровожадности буржуазии, просто таков ее классовый интерес. И рабочими двигает тоже классовый интерес, именно он заставляет их как можно скорее уничтожить класс буржуазии, ведь иначе рабочие никогда не смогут освободиться от ее рабства.
Почему классовый интерес во многом является тем фактором, который определяет политику класса? Потому что политика есть концентрированное выражение экономики (с).
Если человек работает, не разгибая спины, но все время голоден, если ему, несмотря на его тяжкий каждодневный труд, не хватает самого элементарного для жизни, то он думает о том, как сделать так, чтобы больше не пришлось голодать и бедствовать. А если он к тому же видит рядом сытых и вполне обеспеченных материально людей, которые прекрасно живут, не работая, он неизбежно будет остро чувствовать социальную несправедливость и захочет изменить существующее общество. С другой стороны, тот, кто сыт и хорошо обеспечен, всем доволен. Общественное устройство ему вполне по душе, он желает его сохранить как можно дольше, и всеми силами будет препятствовать таким изменениям, которые ухудшат его материальное положение. Возникает конфликт классовых интересов, который буржуазное общество предлагает решать мирно с помощью выборов, мол, кто на выборах победит, та власть и будет править в обществе. Странным образом, в буржуазном обществе все время побеждают только сытые, которых в количественном отношении всегда ничтожное меньшинство населения. Либералы, отстаивающие позиции сытых, уверяют голодных, что они сами виноваты, поскольку сами все время выбирают во власть именно сытых.
Так ли это? Действительно ли голодные постоянно выбирают сытых во власть? И может ли тот, кто голоден, действительно изменить буржуазное общество с помощью буржуазного парламента? Оказывается, что нет, не может, и либералы в данном случае совершенно правы — трудящиеся сами выбирают все время только власть буржуазии, не оставляя тем самым себе никаких шансов на улучшение жизни.
Почему же так происходит?
А вот почему. Буржуазным обществом управляет буржуазное государство. Руководит этим государством парламент, который состоит из представителей разных политических партий. Избирательная система буржуазных государств такова, что избиратели (граждане страны) выбирают в парламент не конкретных людей, а какую-то одну из представленных на парламентских выборах политических партий. На этом возможность избирателей как-то повлиять на состав парламента заканчивается. Далее все решает руководство тех партий, которые прошли в парламент — оно по собственному усмотрению выбирает тех лиц из членов своей партии, которые будут представлять интересы этой партии в главном законодательном органе страны. Получается, что рабочие, если они желают изменить свою жизнь к лучшему, должны выбирать только такую партию, которая отстаивает интересы рабочих.
Но участвуют ли такие политические партии в парламентских выборах?
В том-то и дело, что правящий в обществе класс буржуазии (класс сытых), который организует эти выборы, не желая упускать власть из своих рук, старается во что бы то ни стало не допустить к участию в выборах те политические партии, которые отражают интересы рабочего класса (голодных). Возможностей у буржуазии для этого очень много — ведь к ее услугам все буржуазное государство с его службами — полицией, парламентом, судами, законами, прокуратурами, налоговыми инспекциями и т.п. Действует буржуазия в нескольких направлениях одновременно:
во-первых, она всеми силами препятствует юридической регистрации политической партии рабочего класса, без чего какое-либо участие в буржуазных выборах всех уровней власти просто невозможно;
во-вторых, парламент в ее интересах принимает такие избирательные законы, которые всемерно ограничивают партии рабочего класса участие в избирательном процессе;
в-третьих, из числа официально зарегистрированных политических партий к участию в выборах избирательными комиссиями, действующими по указке буржуазии, допускают только те партии, чья идеология не противоречит идеологии господствующего в обществе класса буржуазии;
в-четвертых, даже допущенная к выборам политическая партия рабочего класса никогда не сможет победить в буржуазных выборах, поскольку подсчет голосов осуществляют преданные буржуазии избирательные комиссии, которые при необходимости просто нарисуют нужные господствующему классу результаты выборов;
в-пятых, даже если вдруг по каким-то причинам партия рабочего класса сумеет преодолеть все преграды и победить на буржуазных выборах, что вообще говоря, фантастика, учитывая вышесказанное, правящий в обществе класс буржуазии никогда результаты этих выборов не признает и, используя всю мощь верно служащего ему буржуазного государства, найдет «веские причины» и объявит выборы недействительными. Если рабочий класс не захочет уступать буржуазии, свою правоту ему потребуется доказывать отнюдь не на избирательных участках. Откуда следует, что силовое воздействие трудящихся на класс паразитов неизбежно.
Есть и еще один важный момент, о котором следует сказать особо. Предположим, что произошло совершенно невероятное, буржуазия смирилась с победой рабочего класса на парламентских выборах. Что будет делать рабочий класс, придя к власти? Он в обязательном порядке будет проводить социалистические реформы — менять законы страны, отменяя те, которые отражают только интересы буржуазии, и, принимая новые, которые будут отражать интересы подавляющего большинства населения. Эти новые законы неизбежно будут подрывать материальное благополучие класса буржуазии, ведь она и процветает только потому, что паразитирует и грабит тех, кто трудится.
Смирится ли буржуазия с таким положением? Нет, не смирится. Она будет всеми силами противодействовать введению этих новых рабочих законов в жизнь, самым активным образом используя все имеющиеся в ее распоряжении средства, как материальные (огромные накопленные ею капиталы), так и всю мощь государства, выстроенного так, как ей удобно. Все эти буржуазные институты просто перестанут подчиняться рабочему классу и будут выполнять волю формально проигравшей буржуазии — ведь у нее остались в руках все рычаги управления — финансы, экономика, армия и т.п. Буржуазия не замедлит ими воспользоваться, чтобы свергнуть власть трудового народа.
Рабочему классу, если он хочет сохранить за собой политическую власть, а следовательно, и свою свободу, не останется иного выхода, как сломать старое буржуазное государство и выстроить новое государство — свое, пролетарское, социалистическое, со своими институтами — народным судом, милицией, народной армией, законодательными и исполнительными органами и пр. , потому что только такое государство сможет на деле обеспечить исполнение и введение в жизнь новых рабочих законов. И государство это должно быть как можно более широким и очень сильным, чтобы во всех его делах, в управлении страной участвовали не наемные приказчики буржуазии, а сами трудящиеся, руками которых создается все богатство нашей страны. Избирательная система социалистического государства должна быть совсем другой, ей не нужны тысячи высокооплачиваемых бездельников, просиживающих штаны в Госдуме, Заксобраниях и пр., ничего не понимающих и ни за что не отвечающих. В государстве трудящихся законы должны принимать те, кого они касаются самым прямым образом — сами трудящиеся. И не только принимать, но и исполнять эти законы они должны сами, да еще и тщательно следить за их исполнением другими. Только в этом случае в социалистическом обществе будут действительно обеспечены права и свободы всех трудящихся страны.
Это означает, что рабочему классу для строительства социализма не нужен буржуазный парламент, он не годится для решения тех задач, которые неизбежно встанут перед победившим ранее угнетенным классом после завоевания им политической власти. Буржуазный парламент все равно придется разрушить — ведь нужно будет обязательно подорвать власть буржуазии, чтобы она, используя мощь парламента и связанного с ним буржуазного государства, не смогла вновь реставрировать в стране капитализм.
Учитывая же тот факт, что и приход рабочего класса к власти с помощью парламентской системы есть не более чем фантастика, явление совершенно невероятное, что мы наглядно показали выше, получаем, что всякие разговоры о парламентском пути к социализму есть опасная утопия, уводящая рабочий класс в сторону от истинного пути к социализму. Выгодны такие разговоры только буржуазии, поскольку они лишь укрепляют ее власть, отдаляя на неопределенный срок освобождение рабочего класса. А потому всякий, кто убеждает трудящихся идти к социализму через парламентские выборы, либо глупец, не отвечающие за свои слова, либо буржуазный прихвостень, действующий по поручению паразитов и угнетателей трудящихся.