#интересныеавторы #юрийвсеволодович #миркнигисловапоэзии

Со страницы Юрия Всеволодовича.
19 февраля о загадке Анненкова.
Корней Чуковский. Дневник. 19 февраля 1922 года.
[“Первоклассный живописец. Острый рисовальщик. Непревзойденный портретист. Изящный карикатурист. Блестящий график. Едкий и внимательный иллюстратор. Смелый театральный декоратор и художник кино, сценограф и модельер”, — так пишут о художнике Юрии Анненкове, заметной фигуре русского авангарда.
Юрий Анненков сочетал узнаваемую, острую, современную манеру с классической точностью рисунка. Анненков — автор нескольких книг, основу которых создали великолепные портреты современников, тираж легендарных “Семнадцати портретов” был уничтожен — в ней были портреты Троцкого и других вождей, проигравших внутрипартийную борьбу.
Анненков — обладатель неуемного творческого темперамента, он брался практически за всё — журнальную работу, создание театральных декораций и костюмов… Много занимался иллюстрацией, самые известные его иллюстрации — к поэме Блока “Двенадцать” и “Мойдодыру” Чуковского.
“Некая добрая фея чуть не с колыбели одарила его целой гаммой разнообразных талантов”, — писал о нем в своих воспоминаниях современник. Он был не только художником, но и талантливым поэтом, писателем, театральным критиком…]
“Анненков: как неаккуратен! С утра пришел ко мне (дня три назад), сидел до З часов и спокойно говорит: «Я в час должен быть у Дункан!» (Дункан он называет Дунькой-коммунисткой.) Когда мы с ним ставили «Дюймовочку» [детский спектакль в Тенишевском училище], он опаздывал на репетиции на 4 часа (дети ждали в лихорадке нервической), а декорации кончал писать уже тогда, когда в театре стала собираться публика! Никогда у него нет спичек, и он всегда будет вспоминаться, как убегающий от меня на улице, чтобы прикурить: маленький, изящный, шикарно одетый (в ботиночках, с перстнями, в котиковой шапочке) подкатывается шариком к прохожим: «Позвольте закурить». Один ответил ему: — Не позволю!
— Почему?
— Я уже десяти человекам подряд давал закуривать, одиннадцатому не дам!
Потом он ужасно восприимчив к съестному — возле лавок гастрономических останавливается с волнением художника, созерцающего Леонардо или Анджело. Гурманство у него поэтическое, и то, что он ел, для него является событием на весь день: вернувшись с пира, он подробно рассказывает: вообразите себе. Так же жаден он к зрительным, обонятельным и всяким другим впечатлениям. Это делает из него забавного мужа: уйдя из дому, он обещает жене вернуться к обеду и приходит на третьи сутки, причем великолепно рассказывает, что, где и когда он ел. Горького портрет начал и не кончил [он сделал только половину лица, левую щеку, а правую оставил «так», ибо не пришел на сеанс. — Примеч. автора.] С Немировичем-Данченко условился, что придет писать его портрет, да так и не собрался, хотя назначил и день и час. Любят его все очень: зовут Юрочкой. Поразительно, как при такой патологической неаккуратности и вообще «шалости» — он успевает написать столько картин, портретов.”
Действительно, как?!
ФОТО:
— Иллюстрация к поэме Блока “Двенадцать”. 1918.
— Портрет Троцкого. 1923.
— Июнь. Лес. 1918.
— Иллюстрация к “Мойдодыру” Чуковского. 1923.
— Автопортрет с сестрой. 1921.
— Портрет Анны Ахматовой. 1921.
— Портрет Максима Горького. 1920.
— Портрет Александра Николаевича Тихонова. 1922.
— Портрет фотографа-художника М.А. Шерлинга. 1918.