Предыдущая публикация
РАВНОДУШНАЯ...
— Лена?
Голос был незнакомый. И Лена уже собиралась сбросить вызов. Но голос в трубке заторопился:
— Леночка, вы только не отключайтесь. Я знакомая вашей мамы. Даже не знала, что у нее дочь есть. Я вот чего звоню. Маше помощь нужна, понимаете? Ну, приедете, поймете. Вы ее адрес знаете?
— Не знаю.
— Я вам сейчас продиктую или смской сброшу.
— Не утруждайтесь. Я никуда не поеду.
— Не думала, что вы такая равнодушная.
Лена повесила трубку.
Спустя пару минут телефон пиликнул — пришло сообщение. «Адрес сбросила, ну и пусть. Все равно никуда не поеду», — подумала Лена. А настроение, такое солнечное с утра, стремительно провалилось в хмурые тучи.
***
Маша родила Лену в девятнадцать. Не то чтобы очень рано, но... не вовремя! Да и не хотела она ребенка, если задуматься. Сергея надеялась к себе привязать. Будто не знала, что это не работает. Вот и пришлось возвращаться к маме в поселок городского типа, который Маша считала дремучим захолустьем.
Мать совершенно не обрадовалась этому событию. Сама она дочь родила в тридцать один. Растила одна. Оглянуться не успела, как жизнь к полтиннику подошла. Думала, что Машка не станет торопиться с детьми. И вот вам, пожалуйста.
В восемнадцать лет Маша уехала покорять большой город. Но город почему-то не пал к ее ногам. Зато пал Сережка, да и то ненадолго. Уж как он рассыпался в комплиментах сначала, а как только узнал, что скоро станет папой, тут же сник:
— Маш, может, повременим? Ну к чему нам сейчас ребенок?
— А чего тянуть, раз уж так получилось. Квартиру снимем, поженимся, наконец, — Маше это казалось вполне естественным.
Сергей ее переубеждать не стал. Правда, со свадьбой не торопился. Он даже встретил Машу из роддома, привез на съемную квартиру. Но, хлебнув бессонных ночей и безденежья, через три месяца исчез. Просто ушел однажды, якобы на работу, и больше не вернулся. Маша его, конечно, искала. Только все без толку. На звонки Сергей не отвечал, коллеги качали головой:
— Не знаем, куда уехал. Да и с чего ему нам докладывать.
Где жили Серегины родители, Маша не знала. Где-то на юге. Только вот юг большой.
***
К матери Маша приехала с Леночкой и ее нехитрым приданым.
— Вот, внучку тебе привезла. Поможешь?
Нина Ивановна повздыхала, выслушав Машину историю, поругала вместе с дочкой паршивца-Серегу. А потом спросила:
— А от меня-то ты какой помощи ждешь? Я пока работаю, могу, конечно, иногда с Леной посидеть, но не больше. Да и то, если ты домой вернешься. В город я не поеду. Нечего мне там ловить, да и по съемным квартирам скитаться не хочу.
Маша потупилась:
— Мам, я хочу, чтобы Ленка пока у тебя пожила. Я одна в город вернусь, на работу устроюсь. Буду вам помогать.
— Ни за что! — отрезала Нина Ивановна.
— Ну и не надо! — разобиделась Маша. — Я тебе предлагаю на пенсию раньше времени выйти, отдохнуть, внучку понянчить! А я вас обеспечивать буду.
— А меня ты спросила, нужен ли мне такой «отдых»? — нахмурилась Нина Ивановна. — В общем так, либо оставайтесь вдвоем... это я еще переживу.... либо обе отправляйтесь восвояси.
Маша поняла, что спорить бессмысленно.
— Завтра же уедем! Сегодня поздно уже.
***
Только вот уехала Маша одна. Нина Ивановна проснулась утром от Леночкиного плача. Дочки не было. Она сто раз набирала номер Маши. Но телефон молчал... Даже робот не сообщал о временной недоступности абонента.
Нина Ивановна сперва думала обратиться в полицию. Но потом посмотрела на красную от рева и такую несчастную Леночку и...
— Ладно, внучка, придется нам с тобой выживать, — сказала и утерла злую слезинку.
И они выживали. Пока Нина Ивановна была на работе, с Леной сидела соседка Вера, у которой своих детишек было двое.
— Все равно в декрете, могу и с твоей посидеть. Только не просто так. Можешь считать, что внучку в частные ясли сдала. В платные, — заявила Вера.
Нине Ивановне деваться было некуда, и она согласилась. Залезла в свои сбережения, благо на черный день копила. Вот и пригодилось: черный день наступил раньше, чем она рассчитывала.
Потом Леночка пошла в садик. Тогда Маша объявилась в первый раз.
— Чего надо? — встретила дочь Нина Ивановна.
— Ой, мама, ну давай без хамства, — сказала Маша. — Да, виновата. Но у меня не было выбора. К тому же я знала, что Леночка с тобой не пропадет. Думала, что как только встану на ноги, обязательно вам помогу. Но процесс несколько затянулся.
Нина Ивановна мрачно смотрела на дочь и приглашать в квартиру ее не собиралась. Впрочем, Маше приглашение и не требовалось. Она отодвинула мать плечом, вошла и поинтересовалась:
— Где Лена? Я ей подарки принесла. А тебе деньжат немножко.
— Не надо. Пойду ребенка собирать, ты же за дочкой приехала?
Маша замялась.
— Мам, ну чего ее лишний раз дергать? Да и мне совершенно некогда сейчас ей заниматься. Работаю, да еще и замуж выхожу. Мой жених пока не знает о Леночке.
Нина Ивановна распахнула дверь:
— Убирайся!
Как же ей хотелось схватить Машку за ее аккуратно уложенную шевелюру, стукнуть лбом о стену, а потом спустить с лестницы. Но она сдержалась.
— Я хочу видеть дочь, — Маша старалась, чтобы голос звучал уверенно, но не получилось.
— Плевать тебе на дочь. Ты свою совесть потешить пришла. Подарками да подачками задобрить. Уходи по-хорошему. А то я за себя не ручаюсь.
Маша ушла. А Нина Ивановна села на пуфик в прихожей и разрыдалась злыми слезами, радуясь только тому, что Леночка сейчас гуляет вместе с Верой и ее ребятами.
***
В следующий раз Маша дала о себе знать через два года.
— Не бросай трубку. Я хочу помочь вам деньгами. Выключи свою гордыню на секунду. Ведь Лена растет, деньги лишними не будут.
— Долго же ты собиралась! А дочь увидеть не хочешь? А еще лучше, семью ей подарить?
Маша молчала. Не хотелось рассказывать матери, что она второй раз вышла замуж и новый муж, как и давешний, не знает о Лене. К тому же грезит о сыне. И вряд ли в его планы входит воспитание совершенно чужой для него девочки.
— Переводи свои деньги. С паршивой овцы хоть шерсти клок, — Нина Ивановна правильно поняла молчание дочери.
***
Лена, конечно, спрашивала бабушку о матери. Та даже почти не соврала:
— Уехала твоя мама. Да так далеко, что вернуться не смогла. Вот, иногда деньги нам присылает.
— Она не вернется? За мной? — Лена смотрела на бабушку с надеждой.
— Не знаю, Леночка, — Нина Ивановна обняла внучку.
Она и правда не знала.
***
Годы шли, Лена росла, бабушка старела. Иногда прихватывало сердце, подскакивало давление, но Нина Ивановна работала. Не о такой жизни она мечтала: давно бы могла выйти на пенсию. Одной бы ей денег хватило. А вот вдвоем с Леночкой — увы. Маша деньгами баловала нерегулярно: могла месяцами не вспоминать о дочке.
Заявилась она к матери, когда та ее совсем перестала ждать. Лене было почти шестнадцать. Маша давно не давала о себе знать, и вот вам, пожалуйста, сюрприз!
— Ты будешь смеяться, но я опять выхожу замуж. Мой нынешний муж готов принять Лену. Так что, если тебе тяжело с подростком, могу ее забрать.
— Спохватилась! — Нина Ивановна опустилась на табуретку.
Нехорошо ей сегодня было с самого утра: сердце стучало в висках, черные мухи роились перед глазами.
— Бабуля, я дома, — раздалось от входной двери.
— Вот у нее самой спроси, чего она хочет, — сказала Нина Ивановна и кивнула на вошедшую в кухню Лену.
— Дочь, я за тобой, — неловко начала Маша.
— Мама? — Лена смотрела на незнакомую женщину, изучала.
— Бабушке тяжело, наверное, тебя тянуть — годы. Вот я и приехала. Попробуем жить вместе? — Маша с трудом подбирала слова.
— Я не поеду! — Лена мотнула головой. — Бабуле без меня будет еще тяжелее. Я школу окончу, работать пойду, буду ей помогать. А тебя я не знаю!
И она ушла: хлопнула дверь, Лена закрылась в комнате.
— Не нужны твои жертвы, Маша. Опоздала ты, — покачала головой Нина Ивановна. — Езжай, живи спокойно и счастливо. Если, конечно, у тебя получится.
И Маша ушла, а Нина Ивановна полезла в аптечку. Тяжко ей дался разговор с дочкой. «Как бы не загнуться раньше времени, — подумала она. — Нельзя Лену одну оставлять».
***
Нина Ивановна умерла солнечным июньским днем. Лена только окончила девятый класс, и впереди ее ждало лето. Она влетела в квартиру, молодая, счастливая, свободная.
— Бабуля, все! Конец!
Нина Ивановна лежала на кухонном полу, и теплый лучик солнца касался ее щеки, надеясь согреть. Но увы... Обширный инфаркт оборвал ниточку жизни Нины Ивановны.
Лена присела рядом с бабушкой, понимая, что это действительно конец, и заплакала...
***
— Леночка, знакомься. Это мой муж Михаил Петрович, — Маша суетилась, ногой подталкивая дочери розовенькие тапочки. — Переобувайся, для тебя специально купила.
— Ну что, дочка, будем дружить? — полный мужчина в очках, протянул Лене руку.
Она ее пожала, посмотрела на новоявленного «папу». Он ей не нравился. Пристальный, какой-то липкий взгляд из-под очков в тонкой оправе, жаркие мягкие ладошки, пролысины, делающие лоб карикатурно большим, живот, нависающий над ремнем.
— Ну проходи же, располагайся. Я тебе комнату приготовила. Бабушкина квартира тоже твоя. Она завещание написала. Я претендовать не буду, — Маша улыбалась, слова сыпались как горох. — В десятый класс здесь пойдешь. У нас школа хорошая. И вообще, все у нас будет замечательно.
Насколько в доме матери хорошо и как ее здесь любят, Лена узнала очень скоро.
***
— Ну какая же у Машки дочурка ладная! Жаль, что я раньше тебя не знал! — Михаил Петрович буквально ощупывал взглядом Ленину фигурку.
Она нервно запахнула халат поплотнее, выскочила из кухни, пообещав себе больше никогда не появляться перед отчимом в халате. Только штаны, футболки оверсайз. А лучше свитера! Даже летом.
Лена пыталась рассказать матери, что Михаил Петрович ей буквально прохода не дает. И скользкие взгляды и комплименты — всего лишь меньшее из зол. Он мог ущипнуть Лену или хлопнуть пониже спины, сдобрив все это омерзительным хихиканьем.
— Лена, ты мне мстишь, что ли? — совершенно неожиданно отреагировала Маша. — Хочешь мою семейную жизнь разрушить из-за детских обид? Ну не может Михаил так себя вести. Он солидный, уважаемый человек, бизнесмен. Далась ему тщедушная пигалица!
И Лена замолчала. Михаил Петрович тоже притих. Видно, Маша поделилась с ним жалобами дочери. Правда, хватило его ненадолго.
Лена старалась не обращать внимания, пряталась от отчима в комнате. Но он не унимался. После школы не хотелось идти домой. Лена слонялась по улицам и ждала, когда мать вернется с работы. Отчим тоже работал, только вот он мог объявиться дома в любое время.
Так продолжалось целый год. Десятый класс Лена окончила плохо. Ну не могла она думать об учебе, когда дома невозможно расслабиться. Нужно все время быть начеку, избегать Михаила Петровича. И молчать! Потому что мать не просто не желала ничего слушать, она впадала в бешенство, если Лена жаловалась.
Но однажды Михаил Петрович перешел от слов и взглядов к действиям. В тот день они что-то праздновали на работе. Домой он явился рано. Хмельной и веселый. Схватил Лену за руку в коридоре, придавил к стене своей тушей, что-то жарко зашептал на ухо. Лена не помнила, как вырвалась. Покидала вещи в сумку, схватила ключи от бабушкиной квартиры и сбежала.
***
Маша позвонила на следующий день.
— Леночка, ну что у вас случилось? С Мишей опять поругались? Возвращайся.
— Нет! Живи сама со своим Мишей. А мне и здесь неплохо.
— Ну как же ты одна? В семнадцать лет одной нельзя жить.
— Ничего, найду работу какую-нибудь. В техникум осенью пойду. Да хоть побираться буду! Но к твоему липкому Мише не вернусь! — Голос Лены сорвался, и она всхлипнула.
— Хорошо, оставайся там. Деньгами я тебе помогу. Не понимаю, что у вас случилось.
«Да все ты понимаешь!» — хотелось закричать Лене, но она знала, что мать ее не услышит. Не захочет услышать.
***
Мать и правда помогала. Немного, но присылала каждый месяц. Лене хватало, чтобы оплатить коммуналку. Она устроилась продавцом в круглосуточный магазин. Ночь через две. Поступила в техникум.
Поселок не зря носил гордую приставку: «городского типа». Единственный техникум, выпускающий бухгалтеров, там имелся. Было тяжело. Все, что помнила Лена о том времени — это то, что она постоянно мечтала выспаться.
Потом помощь от матери прекратилась. Лена не стала звонить и спрашивать, почему. На вечную помощь она не надеялась, а до того, как поживают мама и ее драгоценный Михаил Петрович, Лене не было никакого дела.
Она отучилась, нашла работу и зажила своей тихой жизнью. Про мать она не вспоминала. Иногда навещала бабулю на кладбище, рассказывала последние новости. И считала, что жизнь у нее пусть и не бьет ключом, но вполне себе неплохая. И вот, пожалуйста, этот нежданный звонок.
«Да, я равнодушная! К этой тетке, которая зовется моей мамой, не испытываю ничего! — думала Лена, мрачно глядя в окошко, за которым сияла солнцем золотая осень. — Подумаешь, помогла она мне немножко! Да она этой помощью даже сотую часть своего родительского долга не покрыла! Никуда не поеду!»
Но она поехала. Ругая себя за слабость, позвонила в дверной звонок, висящий на проводке, рядом с облезлой дверью. Послышались шаги, кто-то, похоже, споткнулся, выругался, и, наконец, дверь открылась.
— Чего? — неприветливо поинтересовалась тетка в замурзанном халате.
Лена с трудом узнала мать.
— Ты... Что случилось?
— Лена? А ты как здесь? Жалеть пришла? Меня жалеть не надо! — Маша покачнулась, оперлась о косяк. — Хотя ладно, проходи, раз приехала.
Потом они сидели на грязной кухне, и Маша рассказывала, периодически прикладываясь к заляпанному стакану.
— Мишка-то мой, и правда, поганцем оказался! Ты когда уехала, он себе через некоторое время пассию молодую завел. Я быстро узнала, но разводиться не спешила. Думала, кризис у мужика. Надо подождать, авось перебесится. Ведь у нас и квартира общая, и деньги он приносил. Моя работа что: так — чтобы дома не сидеть... Ждала-ждала, пока не дождалась. Сам на развод подал. Меня в эту конуру переселил. Живи, говорит, как хочешь. Оглянулась я: семьи нет, работы нормальной нет, ни одной родной души рядом. Никому не нужна. Подружка одна с работы забегает иногда. Видать, я ей твой номер с пьяных глаз дала. Вот она тебя и выдернула меня спасать.
Маша икнула и замолчала.
Лена смотрела на мать. Разные чувства теснились в душе: брезгливость, обида, злорадство и... жалость. Ей было жаль эту опустившуюся, одинокую, никому не нужную женщину.
— Может, хватит тебе глаза заливать. Поехали ко мне? — ненавидя себя, предложила Лена.
Но мать ее удивила.
— Нет, Лена, не хочу. Ты же меня воспитывать начнешь, жалеть будешь. Не надо мне этого. Я тебя не жалела. Езжай домой. Доживу свою жизнь, как уж получится.
***
Лена вышла из затхлости маминой квартиры, вдохнула осенний холодный воздух. «Хорошо, что она не согласилась, — подумала она. — Больше не буду ее навещать. Я свою миссию выполнила. Пусть живет как хочет. Никогда сюда больше не приеду, и пусть меня считают равнодушной!»
***
Через два года Маша умерла. Ее нашли соседи. В телефоне обнаружилась запись «дочь». Позвонили. Лена организовала скромные похороны, на которых не проронила ни слезинки.
— Равнодушная какая, — шептались за ее спиной. — Мать умерла, а ей все равно.
А Лене и правда было все равно. Она провожала в последний путь чужого человека.
Автор - Алена С.
Следующая публикация
Нет комментариев