Предыдущая публикация
ТЕПЛЫЕ ПОЛЫ .
Когда Света рожала Варьку, было очень холодно. Везде...
В гулком коридоре, по которому она ходила, согнувшись и потирая поясницу. В туалете с треснувшим, замазанным белой краской стеклом. В родильном зале.
Пожилая докторица рыкнула:
– Чего ревёшь? Твою мать, сначала рожают первого в тридцатник. Без мужика, бог весть от кого. А потом пищат, как малолетки! Будешь мне тут шуметь, вообще уйду, поняла?
Света поняла. Рослая, тяжёлая в кости, полная и нескладная, зажатая и некрасивая, она брала понятливостью, исполнительностью и почти мужской выносливостью. Первой вызывалась на картошку и соревнования. Наравне с мальчишками тягала тяжёлые парты на летних отработках.
Поселковая, выросшая в доме с печкой, легко вставала на мужскую работу. Хоть чурки рубить, хоть снег кидать, хоть барана поколоть. Пальцами, не о бордюр, а вот прямо руками, могла открыть хоть лимонад, хоть пиво.
Подруги хихикали, парни просили научить.
Мать только охала, что двоих мужиков бы выкроить, а вышла одна Светка. И добавляла, охая: "Зато умная, книжки читат, поди толк выйдет".
Вышел. Поступила Светка легко, с первого раза. В институте пошла по привычной дороге: комсомолка, активистка. Летом – проводницей в стройотряде. Где-то на антресолях сёстриной хрущёвки, до сих пор хранится брезентовая курточка с нашивками. Хорошее было время!
Да, в любви, как и боялась мать, не везло. Парни, пусть и много было женихов на курсе- браковали. Выбирали тонких, маленьких, грудастых, пушистоволосых. А Светка и с химией выглядела, как тракторист в парике.
Благо, железнодорожникам, даже инженерам, жильё-то тогда у нас хорошо давали. Комнату, конечно, одинокой-то. Но, считай, в двадцать пять была уже сама себе хозяйка. При квадратных метрах, и это- незамужняя.
Причём хозяйственная: и сготовить, и убрать, и на гитаре. Стройотрядовские, они же все брякали немножко. Опять же надбавки на дороге были, платили-то хорошо. Гарнитур у ей был, торшер, сервиз, книги, шторочки. Хозяина бы в такой дом! Дак нет, не брали.
Не, ну а кто бы взял, если баба на голову тя выше. На одну сиську положит, а второй прихлопнет?
Ходили, конечно, мужички какие-то, да ни один не остался. Так что в тридцать с чем-то, она Варьку-то и народила. Как говорили тогда – "для себя".
А ведь тогда таким, гулящим, привилегии разные были. Я, порядочная, замужняя, должна была детям жопы по общагам мыть. А эту сразу в льготную очередь на "улучшение жилищных условий".
Года не прошло, как отдельную квартиру дали, ясли без очереди, приплаты какие-то. Хорошо устроилась!
Люди для простого садика по году стояли. Нянечками шли, прачками. А тута сразу ясли- бери, Светлана. Нагуляла – дак пользуйся!
Варьку-то потом и в школе кормили льготно, и лагерь ей чуть не любой, и санаторий. Как же, мать жеж одиночка!
А нормальные порядочные женщины ждали, между прочим.
Она девку-то потом и в музыкальную школу, и на английский, и по какому-то обмену в Америку! Это в девяностых-то, когда людям по полгода зарплату не платили!
И ведь не жалилась никогда. С железной дороги потом ушла. В Турцию челночницей моталась. Вооот такенные баулы ворочала. На рынке в мороз стояла, пока все работали. Шила там что-то по ночам, вязала на заказ.
У людей детям картошки купить не на что. А у этой девка и в лосинах, и в турецкой кофте, куртка кожаная. И дублёнка голубая-голубая, как шуба у снегурочки.
Светка-то потом ещё магазин шубный открыла. Родную сестру на кассе поставила. Нет, чтобы просто семье помочь.
Короче, продуманная баба, палец в рот не клади. Варьку в столице выучила, замуж выдала, квартиру им сделала.
Не, ну а чем ещё бабе заняться, если мужика нет. Семьи, считай, тоже нет – сама да дочь? Нормальным-то бабам таким заниматься некогда.
Совсем озверела сейчас: сама здоровая, толстая, замашки мужицкие. Курит, как паровоз, всё что-то торгует, открывает, мутит. Внуков у бабы двое, нянчить бы, дак ведь нет. И ездит всё куда-то: в Испании была, в Африке была. В Америку мотается, как за хлебом.
Всё неспокойно ей, не сидится. Вот что бывает, если замуж вовремя не берут.
И ведь всё ходят к ней какие-то под сраку-то лет. Ну, сейчас-то понятно: квартира, дом, америки эти.
А могла бы простое бабское счастье знать. Ведь и пострашнее замуж берут. Сейчас-то она не больно хуже остальных: все растолстели и стухли.
Только других-то дома ждут. Своего мужика покормить – и то радость. А у ей один кот серый, его и нюньгает, поди. Плачет ночами, небось. Хуже одинокой бабы – только одинокая бабка.
Светка закрывает бухгалтерскую программу, открывает фейсбук. Усталые белые мухи сыплются под веки. Крупные руки сосисками бегут по клавиатуре. Оставляя россыпи букв и смайликов на далёких серверах.
Светка крутит руль по морозному полотну города, расчерченному огнями фар, реклам, фонарей.
В магнитоле мурлычет Вертинский в современной обработке. Из окошка автокафе передают коробочку еды и большой стакан горячего, парящего кофе.
Она переключает на урок английского для работающих над произношением. Отмахивается, ищет радиоволну. Ловит за хвост молодую, звонко чеканящую слова Агузарову- подпевает.
Паркуется, кивает консьержу, забирает почту, поворачивает ключ. Серый кот Тихон, мурча вибратором, наматывается на сапоги. Она закидывает в рот свинину в кисло-сладком, сминает упаковку. Звонит по скайпу дочери. Курит на балконе, лёжа читает, поставив ноутбук на высокий живот.
Проблем, на самом деле, много. И она их решит. В этом деле главное что? Правильно – не реветь. Если бы она тогда ревела – Варькин отец развёлся бы, как миленький. И женился.
Только этого алкаша в её жизни не хватало. Да и любого другого, если хорошо подумать.
Чёрт, как же холодно было тогда, в роддоме!
О том и помнила, когда при ремонте заказала тёплые полы.
Вон, и коту нравится.
Да, мой хороший?
Автор: Зоя Атискова
Следующая публикация
Комментарии 1