Нет, апрель в двух шагах, Серëжа. Снег уставший в лесу и чалый.
Мы так сильно с тобой похожи, только мама и различала.
Я – драчун, а ты больше скромник, в остальном мы зеркальны будто.
Я сейчас не хвалюсь, но вспомни, что я старше на три минуты.
Раз я старший, быть должен строже, – жалость часто подобна яду.
Но мне всë-таки жаль, Серëжа, что сейчас не могу быть рядом.
Я сегодня узнал от Славы (военврач теперь Славка рыжий!),
что ты, брат, без руки. Без правой. И вообще просто чудом выжил.
Подобрать бы слова покрепче, да отчаянно мысли кружат.
Я и сам стал как будто уже, ломотою горит предплечье.
Да, зеркальность, она такая: смесь предчувствия и джетлага.
Я сейчас напишу и лягу, на рассвете мы выступаем.
Как очнëшься, прочти, Серëжа. Может, сразу, а, может, позже,
примешь сердцем и убедишься: комиссован, не значит лишний.
Брат, победа в тылу куëтся. Ты мне сам говорил об этом.
И вокруг расписного солнца мы вращаем одну планету.
Ты поедешь домой, там славно. Лëн цветёт, и роятся пчëлы.
Создавай берега и планы, и, пожалуйста, будь весëлым!
Как любить невозможно слишком, так и помнить нельзя без боли...
Ты же вышел живым, братишка, из калëного жерла боя!
Потому ты напишешь книгу. В каждом слове тепло и правда.
Виноватый прочтëт и правый, сильный и подчинëнный крику.
Каждый ясно начнëтся снова. Не приказ, не удар, не посвист, –
Слово было в начале. Слово. После – шаг, даже подвиг после.
Напиши же такую книгу, чтобы жить захотелось людям!
Будет слог и тягуч, и труден. Слушай смыслы и строки двигай,
если станут искрить абзацы, или вспенится память люто...
Ты и в детстве не мог бояться дольше одной минуты.
P. S. В душной сырости этой ночи нет ни звëздочки, ни лучины.
Не хватает тебя, но впрочем, мы наверно неразлучимы.
Я, Серëжа, не просто воин. Я незримо тобой удвоен,
оттого не иссякнут силы. Обнимаю. Твой брат Василий.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев