Старик и розы

Садовник знал, что есть на свете рай,
где, год за годом, в солнце и морозы,
уходит в небо розовый трамвай,
и зацветают огненные розы.
В своём саду, среди тенистых лип,
он слушал мир в многоголосье звуков.
А все смеялись - вот чудной старик!
Ему бы жить, да просто няньчить внуков.
Закат дома и улицы застлал...
Старик сплетал для чёрных галок сети.
"Своих детей Господь мне не послал.
Теперь цветы - мои родные дети".
В сторожке пахнет сырость и жасмин.
Спустилась ночь на землю осторожно.
Не спалось только розам у рябин -
им было очень страшно и тревожно ...
А к старику во сне явился Бог -
залез в окно и сел на подоконник:
"В моём раю есть огненный цветок.
Мне

Звёздный Мишка

Звёздный Мишка - семь жемчужин, семь горящих угольков; Звёздный Мишка ест на ужин звёздных рыб и мотыльков. В тёмном небе, в ясном небе Звёздный Мишка на виду, он один в бездонной неге, можно я к нему приду? Звёзды ближе, звёзды ярче, ночь чернее и длинней, рассыпает звёздный сварщик сотни искр и огней. Млечный путь, луна, кометы в вышине и в тишине, эти звёздные приметы говорят тебе и мне - всё доступно, всё возможно, надо только выбрать путь, и звезду поймать ладошкой, и желание шепнуть... ...Просыпаются фиалки, звёзды прячутся в рассвет, а желанные подарки то ли будут, то ли нет...

самое время...

топчется лето в прихожке пожухлых дат,
дымом шашлычным щедро летит в трубу.
смена событий,..точек координат...
вспомнить о море и "закатать губу".
хохлится вечер. морс перешёл в коньяк.
"ямбом" похныкать, скупо пустить слезу..
небо курлычит и у дождей аншлаг.
думы о вечном - дыркой в пустом тазу..
сколько их было, - бабьих багряных лет?
вечер облился охрой, - видать к теплу.
самое время нянчить клише примет,
сесть у кострища, да ворошить золу...

Пазлы

Много было надежд, мало было начал,
сны бывали пусты, как ночные балконы.
Лишь у края мечты я тебя повстречал,
значит, стала Фортуна ко мне благосклонной.
И волшебной страны отворился Сезам.
Мы там бродим по звёздным высоким дорогам.
Впрочем, всё как у всех, только нам с тобой за
половину того, что отмеряно Богом.
Серебро на висках, календарь истончал –
разметало года по житейским цунами.
В океане любви: я – корабль, ты – причал,
ты зажгла мне маяк – взвился я парусами.
Зодиак нам сложил пазлы счастий и бед.
Посмотри, сквозь туманность их контуры видно.
Наши жизни в одной приютились судьбе.
Тесновато? Пустяк, теснота – не обида.
Из окна льёт луна бесконечный покой.

Поезд в Калашниково

Давненько это было. В те времена, когда народ получил свободу выбора, где им сажать картошку, и москвичи рванули скупать по дешевке брошенные дома в деревнях Тверской, Рязанской, Калужской и других ближних областях.
Купили и мы домик в Тверской губернии. На машину денег не осталось, поэтому добираться приходилось ЖД транспортом. В основном электричками.
Ох, что творилось на вокзалах! Не знаю, как сейчас, давно не был. Ну вот, суббота. Ленинградский вокзал. Народу в ожидании электрички 11.40 на Тверь как комаров на болоте. Огородники, рыбаки, байдарочники, студенты, бомжи, мама не горюй! Мне до Твери, там пересадка и дальше.
Затарился я капитально. Вело

На цыпочках по высохшей траве...

На цыпочках по высохшей траве,
Она крадётся тёплыми ночами...
Как нежный мотылёк на яркий свет,
Легко летит, а за её плечами
Дождей холодных звонких перелив,
Кружение листвы в озябшем парке.
И ароматы спелых груш и слив.
Она всегда несёт с собой подарки...
На цыпочках, чтоб вдруг не разбудить
Тревожные сердца в разгаре ночи.
Она уют умеет приносить,
А грусть дарить душе она не хочет.
Печальная, но с искоркой в глазах
И с верой, что её заметив, люди,
Научатся держать себя в руках,
Ценить, что есть сейчас, и не осудят…
На цыпочках, пытаясь рассказать
Своею красотой о сокровенном.
За миг мы всё способны потерять,
Что строили годами по

Я ухожу в эту осень

Листья над городом. Листья в огне.
Темного неба туманная проседь.
В окнах сегодня мерещится мне
нежная, тонкая, хрупкая осень.
Меньше рассвета и ярче закат.
Что-то увянет, а что-то воскреснет.
Я засыпаю в твоих облаках
и ожидаю хороших известий.
Дождь заблудился неделю назад
в тучах, на небе неистово синем.
Осень мои целовала глаза,
будто в березовой роще - осине.
Я зарекаюсь - и снова божусь.
Я сумасшедше желаю объятий.
Я никогда, никому не скажу,
как неудобно мне в шелковом платье.
Осень неслышно начнет карнавал,
душу мою причащая на свадьбе.
Кто-то вчера до утра целовал
лето моё, неуемное, бабье.
И в карусели нелепых разлук,
и забывая всё важное вовсе

Бог улыбается

Бог улыбается, глядя на нас,
Если мы гладим кошек.
Если зимой в обеденный час
Кормим синиц с ладошек.
Если с утра маме звоним,
Шапки в морозы носим.
Если спасибо Ему говорим
И ничего не просим…
Бог улыбается, глядя с небес,
Видя детей рождение!
Видя цветущие горы и лес,
Нового дня пробуждение.
Видя, как зреет в листве виноград-
Грозди ложатся в руки!
Видя, как рядышком с братом брат
Молятся друг о друге.
Есть у добра миллион дорог!
Больше, пожалуй, даже…
Только всё чаще вздыхает Бог,
Видя бесчинства наши…

маленький зайчонок

Маленький зайчонок улыбнулся маме:
Я тебя люблю вот так! – и развел руками.
А вот как я тебя люблю! – мать ему сказала,
Развела руками и тоже показала.
– Это очень много, – прошептал зайчишка,
– Это очень много, много, но не слишком.
Он присел и прыгнул высоко, как мячик
Я тебя люблю вот так! – засмеялся зайчик.
И тогда ему в ответ, разбежавшись, лихо,
– Вот как я тебя люблю! – подпрыгнула зайчиха.
– Это очень много, – прошептал зайчишка,
– Это очень, очень много, много, но не слишком.
– Я тебя люблю вот так! – зайчик улыбнулся
И на травке-мураве перекувыркнулся.
– А вот как я тебя люблю! – мамочка сказала,
Кувыркнулась, обняла и поцеловала.
– Это очень

Тридцать девять капелек дождя...

Приложу к своей душевной ране
Тридцать девять капелек дождя…
И болеть на время перестанет.
Осень учит, в город заходя,
Что ценить тепло необходимо,
Как и видеть мира красоту,
В миг, когда в багряном платье ива
Вальс танцует в парке на ветру.
Заверну душевные печали
В тридцать девять листьев золотых.
Мысли от тревожности устали.
Будущее призрачно, как дым.
Но сейчас глаза ещё сильнее
Ловят хрупкой осени шаги.
С нею прогуляюсь по аллее
И увижу этот мир другим.
В этот мир, где мира вовсе нету,
Тридцать девять я возьму надежд.
Счастье перехватит эстафету.
Замолчит уныния мятеж.
Осени глаза с прищуром лисьим
На людей загадочно глядят.
По

Мы вернёмся сюда совершенно чужими

Мы вернёмся сюда совершенно чужими.
И не вспомним других и себя ни на йоту.
Не признав на пути тех, кого мы любили.
И пройдя мимо близкого очень кого-то.
Будет новое всё. И семья, и работа.
Имена, голоса, впечатленья и лица.
Но, возможно, и там буду чувствовать что-то,
А из прошлого сны будут сказками сниться.
Оставлять на потом и на новые жизни
Неоплаченный счёт, незаконченный ужин
Не хочу. Мои мысли, возможно, капризны,
Но сегодня, сейчас ты мне важен и нужен.
Знаю, воля моя - капля в море Вселенной.
Задыхаясь, спешу, хоть изрядно устала.
В этот миг я пишу для тебя вдохновенно
То, что, может, давно, в прошлой жизни сказала...

Однажды

Он ждал встречи с мечтою далёкой такой:
стать «пером золотым» – и не меньше.
Чтоб мерцали, как звёзды, над беглой строкой
слёзы недоцелованных женщин.
Чтобы в памяти недолюбивших мужчин
(тут о личном, таких нас немало)
раскалённая рифма, как искра в ночи,
позабытый анфас рисовала.
Он глубокого слога поклонником был,
бредил с юности «клёном опавшим»,
гениальной банальностью «я Вас любил…»
и святой простотой «отченаша».
А потом сами в строфы ложились слова,
словно в горсть зёрна спелого проса.
И кружилась от музыки строк голова –
в них была зарифмована проза
жизни нашей. А что? Нарратив хоть куда –
там и нерв, и интрига, и ритмы.
Но познает ли кто эту горечь, когда
г