Предыдущая публикация
Модный «дворянин»
Мартин скучал на крыльце. Даже миска с кормом, которой Бабуля вероломно выманила его из дома, не радовала. Он-то надеялся, верил, что она сдобрит сухие шарики мясом, но увы!
Подумаешь, однажды у него случилось расстройство желудка! Так и мяса он тогда съел много. Взял прямо из Бабулиной сумки, которую она оставила у двери по рассеянности.
Ох, как же она ругалась:
— Мартын! — коверкая благородное имя, кричала Бабуля. — Что же ты, обжора моднявая, творишь?! Мне твоя хозяйка голову оторвет, если у тебя заворот кишок случится. Она тебе целый мешок корма оставила! Вот и лопай свой супер-пупер глистик!
«Холистик, — вздыхал про себя Мартин. — Когда же она это слово выучит. Темная женщина».
Впрочем, Бабуля оказалась почти права. Заворот кишок у него, конечно, не случился... Но животу стало плохо.
Мартин страдал. Правда, вспоминая, как ему было вкусно, считал, что оно того стоило. Зато теперь хитрая Бабуля, когда готовила, всегда выставляла Мартина из дома.
— Ты познал вкус мяса и стал невыносим! Крутишься под ногами, требуешь, канючишь. Иди погуляй, побегай. А то ты на шар похож...
*****
Розовый куст у забора зашевелился, отвлекая Мартина от грустных мыслей. Показалась остроухая черная голова, а за ней вылез и весь посетитель.
«Дворняга, — подумал Мартин, разглядывая мелкого черного песика. — Только тебя мне здесь и не хватало! Я, конечно, парень демократичный. С местным котом общаюсь и ничего.
Но кошки — это другое... У них в породах вообще черт ногу сломит. А вот собачья дворняга, это уже перебор».
— Чего тебе? — мрачно поинтересовался он у гостя.
Черный на грубость не обиделся. Подошел к крыльцу и посмотрел снизу вверх на Мартина. Перевел взгляд на миску, стоявшую рядом.
— Я Бобик! — представился песик, — Свободный, ничейный и голодный.
— И что? А я — Мартин, мальтипу, дизайнерская порода, знаешь ли... Смесь пуделя и мальтезе.
— Тоже дворняга, значит, — обрадовался Бобик.
Мартин аж задохнулся:
— Сам ты дворняга! Я же говорю — дизайнерская порода! Серость ты деревенская! У меня мисочка корма стоит дороже, чем ты весь!
Бобик облизнулся, просеменил к мисочке, заглянул.
— Да, ладно! Это же керамзит какой-то! Ну разве что пахнет получше.
Мартин хотел было ответить, но тут дверь распахнулась:
— Мартын, так и валяешься? Ох, и ленив же ты!
Бабуля, уперев руки в бока, смотрела сверху вниз. Мартин скрипнул зубами и юркнул в дом.
Когда вечером Мартин снова вышел подышать воздухом, мисочка предсказуемо оказалась пуста. Бобика нигде не было.
— Сожрал! — возмутился Мартин. — Керамзит, керамзит! А гляди же ты — все до последней гранулы смел! Ну и пусть. Жаль только, что меня не дождался. Скучно! Да так скучно, что уже не до регалий!
Он привычно залег на крылечке и погрузился в воспоминания...
*****
— Вот этот беленький прямо на меня смотрит! Гена, купи-купи, — Танечка едва не подпрыгивала от восторга.
— Танюша, может, ну ее, эту дизайнерскую игрушку? Возьмем нормального, стопроцентного пуделя или мальтезе. А может, еще кого. Короче, не этот плюшевый коктейль. Кто его знает, что в него вообще намешали! — Гена с сомнением смотрел на щенка.
— Сам ты коктейль, — надулась Танечка. — Это же мультипу! Дизайнерский пес! Да ты только посмотри, милота какая!
— Дизайнерский... — пробурчал Гена. — Смесь бульдога с носорогом.
Но Мартина все-таки купил.
Первое время Таня просто с ума сходила по своему «плюшевому мишке». Квартира наполнялась игрушками, лежанками, вкусняшками и одежками.
Она таскала Мартина к ветеринару при малейшем чихе, а к грумеру и того чаще. Мартин чувствовал себя принцем.
Так продолжалось почти полгода, до июня месяца. К лету Таня наигралась со своей дизайнерской собакой, да к тому же захотела на море.
— Ген, надо что-то решать с Мартином. В мой любимый отель собак не пускают.
— Выбери другой, куда пускают.
— Ну нет! Там обслуживание может быть хуже, комфорта меньше. А давай его пока к твоей маме на дачу отвезем, — предложила Таня. — Она у тебя там все равно до ноября торчит. И Мартин на природе отдохнет, да и ей веселее будет.
Так Мартин оказался у Бабули...
— Мам, мы его через пару недель заберем, — пообещал Гена.
Но видно, что-то не срослось...
Хоть у Мартина и не было календаря, он понимал, что прошло гораздо больше. Деревья потихоньку переодевались в золото, по утрам стало холодно... Спасибо, хоть днем солнышко нагревало его любимое крылечко.
Если что-то хорошее и случалось с Мартином в это лето, оно происходило именно на крыльце.
Изредка приезжал Геннадий, правда, без Танечки. Привозил для Мартина тот самый супер-пупер корм, который глупый Бобик обругал керамзитом. Иногда он присаживался рядом с Мартином, трепал кудрявую белую шерстку и говорил непонятное, но грустное:
— Ушла она от нас... И про тебя даже не вспомнила. Финтифлюшка — хозяйка твоя. Мозг крошечный, а душа и того меньше. Ну ничего, проживем как-нибудь. Считай, что ты пока в отпуске. Разберусь с разводом, и поедем с тобой в новую квартиру...
Мартин не знал, что такое развод, и не представлял, как Таня могла его бросить. Ведь он же был ее «ути-пути», «сладкий сахарок» и «мишик-плюшик»...
Чего-то он, наверное, не понимает. Ясно одно, жизнь с Бабулей затягивается. Ну что ж, он почти привык, он подождет...
*****
Помимо грустного Гены, на любимое крыльцо Мартина иногда приходил старый кот Коготь. Был он сер, мудр и болтлив. Мартин, облаявший его в первый раз, позже полюбил слушать его истории, особенно про мясо...
— Эх, были раньше времена! — говорил Коготь. — Мой Дед тогда помоложе был. И брал меня, помнится, в наш магазин... Это в городах все строго. Там кошек не во все магазины пускают. А у нас — продавщица, тетя Маша, добрая. Котов всегда любила и уважала.
Так вот, о чем это я? Брал меня Дед в магазин, поднимал на руки, чтобы, значит, витрина перед моим носом оказалась. А там — мама дорогая! Котлеты из мяса, печенка из коровы, свиные кругляшочки розовые. Аж глаза разбегаются.
«Выбирай, Коготь, — говорил Дед, — чем сегодня трапезничать будем!» А как выбрать-то, ежели все сожрать охота? Вот житуха была...
А сейчас мясо у нас только по большим праздникам. Сосиски всякие, конечно, бывают. Но разве ж это сосиски... Грустно.
Коготь замолкал, а Мартин мечтательно облизывался. Повезло коту: есть что вспомнить. А где ему, Мартину, набраться счастливых воспоминаний?
Не про «глистик» же этот рассказывать молодежи на старости лет. Да и с хозяевами что-то непонятное.
Бабуля, она, конечно, хорошая. Но с ней же не поиграть, не побеситься. Только одно и знает:
«Иди побегай Мартын, похудеешь может».
А с кем бегать? Одному скучно и глупо. Коготь старенький уже, да и заходит нерегулярно. На то он и кот. Вот Бобик этот подошел бы, так ведь налопался и смылся.
Словно подслушав мысли Мартина, Бобик появился перед ним, как чертик из табакерки:
— Ты меня прости... Я тут угостился твоим керамзитом. Ничего такой... — черный хвост-баранка смущенно вилял, карие глаза смотрели виновато.
Мартин обрадовался – пришел.
— А еще за то, что я тебя дворнягой обозвал, прости. Не знал, что ты обидишься. Я вот дворняга и ничего. Живу...
— Ладно, не бери в голову. А живешь-то где? — смилостивился Мартин.
— Теперь, похоже, нигде, — сник Бобик.
— С этого места подробнее. Дом снесли? Хозяев потерял?
— Да нет... Дом стоит. Только запертый и пустой. Я побегать выходил, а когда вернулся — ни людей моих, ни жилья, ни еды. Вот скитаюсь. Иногда в мусорке что-то нахожу, бывает, дачники угощают. Сегодня вот у тебя подкрепился.
Мартин почувствовал, как в носу защипало. «Совсем ты расклеился на этой природе! — отругал он себя. — Сочувствуешь, кому ни попадя». Но поделать с собой ничего не мог.
— Ты это... Не убегай. Может, моя Бабуля тебя приютит. Она у меня женщина основательная, хозяйственная, добрая. Мясом только делиться не любит. А так — милейшее существо.
Да и ты ей должен понравиться. Ты парень простой... Она такое любит. Меня вот за мою породу то «обжорой моднявым» ругает, то «капризным выпендрежником». А мне положено быть таким. Хотя, если честно, надоело.
Как я понимаю, в моей жизни грядут большие перемены. Ну да ладно, пошли мячик пока погоняем...
*****
Когда Бабуля вышла на крыльцо, к ее великому удивлению, Мартина там не оказалось. Зато сидел Коготь и задумчиво смотрел, как две собаки, черная и белая, самозабвенно носятся по двору.
— Мартын-то друга наконец нашел! — всплеснула руками Бабуля. — Ты глянь, Коготок, слез наш выпендрежник со своего трона. И правильно. Будет нормальным псом. Только вот мне интересно, чей этот, черненький?
Коготь мог бы ответить... Но Бабуля, хоть и была замечательной женщиной, не владела кошачьим языком. К счастью, она поняла все без слов, когда оба пса подбежали к крылечку.
— Ты чей будешь? — обратилась она к Бобику.
Тот завертел своим хвостом-баранкой, тявкнул.
— Ох, чует мое сердце, что ты у нас из этих... Собак на одно лето, — догадалась Бабуля. — Ну ладно, проходи. Может, найдутся твои, а нет, так останешься...
*****
Когда деревья почти облысели, а лужи по утрам начали покрываться хрупким льдом, Геннадий приехал забирать маму в город.
— Генка, может, оставишь мне Мартына? Привыкла я к нему. Да и друг у него появился, Черныш.
— А тебе с двумя-то не тяжело будет, мама?
— Да нет, справлюсь. Только ты «глистиком» нас обеспечь. А то слабоват желудок у нашего модного «дворянина». Во всем остальном он — отличный парень.
— Ну добро, — улыбнулся Гена. — Залезайте в машину.
Коготь проводил их взглядом. «Хорошо, что так все сложилось. Даст бог, в будущем году встретимся», — подумал он и поспешил к своему Деду.
Мартин смотрел в окно и думал: «Зря я дачу ругал. Ведь если бы всего этого не случилось, то я бы не узнал, что такое дружба, доброта... Мясо, в конце концов! Стал бы и вправду плюшевой игрушкой у капризной Таньки!»
Бобик, переименованный в Черныша, дремал рядом. Он ни о чем не думал, а просто видел сны о новом доме, в котором его ждет счастье. Он в этом ни капли не сомневался.
Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО
Следующая публикация
Нет комментариев