Татьяна Пельтцер в картине «Формула любви», 1984 год
Дружба Татьяны Ивановны с Марком Захаровым началась с ссоры. Захаров начал репетировать в нашем театре «Доходное место» Островского. Он был тогда режиссером молодым, хотел привнести в театральное искусство что-то новое, необычное. Например, предложил актерам играть Островского без грима. И вот представьте себе: когда Захаров вдохновенно рассказывал труппе о концепции спектакля, в полной тишине вдруг раздался голос Татьяны Ивановны: «Что же это такое: почему, если человек ничего не умеет, он обязательно лезет в режиссуру!» В этом была вся Пельтцер - она, наверное, единственная во всем театре, позволяла себе говорить людям в лицо все, что думает.
Но прошло какое-то время, она поняла, насколько Марк талантлив, и ее отношение к нему потихоньку стало меняться в сторону обожания.
Когда Захарова назначили главным режиссером «Ленкома» и Марк ушел из Театра сатиры, он поступил деликатно по отношению к нашему руководителю Валентину Николаевичу Плучеку, - не взял с собой никого из артистов. Но Татьяна Ивановна просто не могла без Марка жить. Она устроила Плучеку маленький скандал прямо на репетиции - назвала его «старым дураком». Он вспылил, обозвал ее «безумной старухой», Пельтцер воспользовалась моментом и подала заявление об уходе. И Валентин Николаевич, который в другой ситуации никогда бы его не подписал, тут сказал: «Пожалуйста!» Татьяна Ивановна, которой только этого и надо было, тут же ушла к Захарову.
Мы поддерживали отношения почти до самой ее смерти. Два раза я ходила смотреть спектакль «Поминальная молитва», где Пельтцер играла старушку Берту. Ее роль там ничего не значила: она выходила в конце второго акта со своим партнером Александром Абдуловым и произносила всего две или три реплики. Но публика была в восторге.
Когда я пришла смотреть этот спектакль второй раз, Татьяна Ивановна была уже очень больна и забывала текст. «Ленком» устроил ее в клинику. Надеялись, что врачи восстановят ей память, но вскоре стало ясно, что это невозможно. Пельтцер привозили на спектакль, а потом увозили обратно. Помню, она вышла на сцену, стояла и молчала. Ее текст говорил Абдулов: «Ну что, мама, в поезде вас, наверное, укачало? Вы, наверное, устали?» Татьяна Ивановна своим характерным, узнаваемым голосом ответила: «Да, очень!» В зале поднялась буря аплодисментов! Они пошли дальше: Абдулов снова произнес за нее ее текст, и она снова ответила: «Да!» И снова - буря аплодисментов.
Нет комментариев