В нехоженом небе — представь на мгновенье — шиповник, заката откос и мы за столом, и у наших коленей слоняется времени пес. Мерцающий праздник на рюмочных ножках, крепленое счастья вино, холщовая скатерть, и вензель на ложке значенье утратил давно. И бабочку грусти, что кротко сидела у вечности в твердой горсти, спугнешь ненароком, промолвив: «Стемнело… И надо бы лампу нести…» И грусть запорхает, легонько касаясь морщинистых лбов, и в ночи к земле, словно тропкой, пойдем, спотыкаясь, лучом поминальной свечи — к дверям и оконцам субботнего рая, где те, кого нету родней, сухие рубашки с веревки снимая, играющих кличут детей.