Вам никогда не казалось удивительным то, что музыка понятна любому человеку; то, что она является культурной универсалией, то есть присуща любому человеческому сообществу, независимо от уровня его развития; то, что способности к музыке есть практически у всех людей? Ведь люди могут достаточно точно повторять какие-то мелодии, даже специально не обучаясь музыке. Даже при первом ознакомлении с этой темой я сразу посчитал её достаточно интересной, чтобы рассказать о ней вам, потому что в вопросе происхождения человеческой музыки пересекаются вопросы генетики, зоопсихологии, антропологии и других наук.
Генетика в музыке.
Психологи из Калифорнийского университета в Санта-Крузе (США) анализировали, как люди в течение дня напевают «заевшие» в голове песни: в эксперименте участвовали 30 человек от 18 до 27 лет, которые не были музыкантами и, по собственным словам, не имели абсолютного слуха. Они две недели записывали, как естественным образом напевают «заевшие» мелодии в моменты, когда это происходило спонтанно. Каждый участник исследования предоставил до 42 аудиодорожек. Не отличались от оригинального исполнения ни по мелодии, ни по тональности 44,7% записей, а если допустить погрешность в пределах полутона, то количество удачных дорожек увеличится до 68,9%. Такие результаты указывают на скрытые задатки абсолютного слуха у неожиданно большого количества людей, но не у всех. [1]
Более ранние исследования указывали на один или несколько генов, которые могут влиять на способность к абсолютному слуху, предрасположенность к обучению этой способности или сигнализировать о вероятности ее спонтанного возникновения. [2][3][4]
Также, чтобы выяснить, почему большинство людей обладает способностью попадать в такт, а некоторые люди - нет, большая международная команда ученых опросила почти 607 тыс. добровольцев. Их спрашивали, умеют ли они хлопать в такт с музыкальным ритмом, на что 92% опрашиваемых ответили положительно. Часть из этих людей прошла проверку, которая подтвердила, что они говорят правду. Затем ученые сравнили геномы людей, обладающих и не обладающих чувством ритма, и в результате было выявлено 69 генов, отвечающих за эту способность. Оказалось, что эти гены также влияют на ходьбу, дыхание, биоритмы, обработку информации мозгом, - то есть на все то, где требуется ритмичность. [5]
Эмоциональное восприятие музыки также оказалось зависимым от генов. Нейробиологи исследовали воздействие полиморфизма в генах рецепторов дофамина D2 на эмоциональное восприятие музыки и выяснили, что у носителей различных вариантов этого рецептора (GG и GT, причем вариант GT более редкий) музыка и шум по-разному влияют на настроение. Прослушивание музыки улучшает настроение у носителей GG, а на настроение носителей GT музыка влияет слабо. Зато шум ухудшает настроение у носителей GT, тогда как людям с аллелем GG шум настроения почти не портит. В этом смысле можно пожалеть тех, кто имеет варианты GT - их и музыка меньше радует, и шум раздражает. А имеющих генотип GG можно только поздравить - мир звуков на их стороне. [6]
Это исследование впервые позволило перейти от общих представлений к конкретным доказательствам, что связь между генами и восприятием музыки существует. Теперь на очереди поиск конкретных генов. Наверняка это будут целые ансамбли генов, где вклад каждого окажется небольшим, как это происходит в случае с чувством ритма.
Конечно же, и слух, и чувство ритма можно развить в процессе жизни, точно так же и эмоциональное восприятие музыки в основном зависит от личных предпочтений человека, эти вещи не определяются только генами, и человеческая музыка, очевидно, развивается в основном культурно. Однако музыкальные способности и эмоциональное восприятие имеют физиологические основы и во многом генетически обусловлены, как и многие другие культурные феномены. Но как давно у человечества возникла музыка, раз столько генов успели начать за неё отвечать? Для ответа на этот вопрос сперва следует обратиться к другим животным.
Зоомузыкология.
Установлено, что у кроликов, коров, кошек, морских свинок, собак и других животных, как и у людей, под воздействием музыки может изменяться кровяное давление, увеличиваться частота сердечных сокращений, а также уменьшаться ритм и глубина дыхательных движений [7]. У крыс с синдромом тревожности музыка Моцарта уменьшает проявления беспокойства, о чем можно судить по изменениям пульса и кровяного давления, увеличению содержания дофамина и его метаболитов в крови. У цыплят музыка также вызывает увеличение содержания дофамина в крови. [8] Даже среди животных одного вида есть различия: определённая часть равнодушна к музыке, часть - весьма чувствительна и восприимчива, а некоторые оказываются способными к активному музыкальному творчеству [7].
Попугаи жако.
В 2012 году исследователи из британского Университета Линкольна (Великобритания) изучили предпочтения в музыке у жако (серых африканских попугаев). Для участия в экспериментах исследователи выбрали трёх попугаев жако: двух самцов и одну самку. Попугаям давали послушать набор ритмичных песен из репертуара U2, Джоан Баэз и регги-команды UB40. По словам зоологов, попугаям понравилась предложенная музыка: птицы пытались двигаться ей в такт и даже подпевали, используя, в том числе, заученные ими человеческие слова. Кантаты Баха действовали на попугаев иначе: они расслаблялись и начинали чистить перья.
Затем учёные поставили более сложный эксперимент. Самцы жако должны были нажимать на сенсорный экран с двумя большими кнопками. После этого раздавалась музыка - 15-секундный фрагмент танцевальной мелодии из репертуара Scissor Sisters или более спокойной, медитативной мелодии Вангелиса. Сенсорный экран стоял в клетке у попугаев в течение месяца. За это время зоологи выяснили, что попугаи не прочь были послушать обе песни, но один из них предпочитал Scissor Sisters, а другой - Вангелиса. Всего за месяц птицы запускали музыку более 1 400 раз.
Параллельно выяснилось, что попугаям нравится танцевальный поп, но только если он не электронный. Электронная поп-музыка без голоса ввергала их в стресс, и они начинали шумно демонстрировать беспокойство. Сотрудники лаборатории заметили это случайно, слушая свою любимую музыку в пределах слышимости попугаев.
В итоге зоологам удалось продемонстрировать, что у попугаев нет единых общих вкусов. В одном и том же месте в одно и то же время разные особи могут предпочитать разные музыкальные композиции. Хотя в природе попугаи не слушают Баха или Scissor Sisters, в данном случае музыка подтверждает наличие у жако индивидуальности.
Обезьянки тамарины.
Психолог из Висконсинского университета в Мэдисоне (США) Чарльз Шоуден занимается изучением эдиповых тамаринов - обезьянок, живущих в тропических лесах Латинской Америки, которые владеют очень сложной системой звуковых сигналов. Его товарищ - виолончелист Национального симфонического оркестра США Дэвид Тейе, - предложил провести с тамаринами эксперимент и, изучив фонотеку звуковых сигналов тамаринов и сделав несколько записей самостоятельно, написал несколько музыкальных композиций, основанных на услышанном. В основу одной группы произведений были положены тревожные сигналы, в основу другой - звуки, издаваемые тамаринами, находящимися в комфортных условиях. С помощью стандартных музыкальных схем Тейе записал две песни в стиле «тяжелый металл» и две спокойные баллады.
Реакция на песни, которые были сочинены специально для этого эксперимента, оказалась налицо: при прослушивании тревожных треков тамарины начинали оглядываться, трясти головой и издавать беспокойные звуки, хвосты при этом стояли торчком; напротив, услышав приятную для своих ушей музыку, усиливалось социальное и пищевое поведение, и обезьяны снижали темп своей жизнедеятельности.
Еще вниманию семи пар тамаринов были предложены 30-секундные фрагменты «Адажио для струнных» Сэмуэля Барбера, нежная баллада The Fragile группы Nine Inch Nails и две агрессивные композиции в исполнении Metallica (Of Wolf and Man) и Tool (The Grudge). У тамаринов наблюдалось снижение подвижности при прослушивании агрессивной музыки и снижение тревожного поведения при прослушивании нежной музыки, хотя поведенческие изменения были не такими явными, как в случае со специально сочиненной «тамаринской» музыкой.
По словам Чарльза Шоудена, это первый эксперимент, который показал, как надо изучать восприятие музыки животными. Необходимо помнить о том, что пение и любые другие сигналы, издаваемые не только обезьянами, но и птицами, и китами, и другими животными - это прежде всего система общения, способ донести информацию до других особей, поэтому-то тамарины лучше воспринимают ту музыку, которая составлена из знакомых и привычных им сигналов. [9] Нами, современными людьми, доклассическая, добаховская, средневековая музыка, где много зудящих и гнусавящих инструментов, тоже воспринималась бы хуже, чем знакомая. Людям Средневековья нравилось, а мы это воспринимаем как шум, нам требуется привычка.
Исполнение.
Наиболее известная форма исполнения музыки, встречающаяся у животных, кроме человека, - это пение птиц. И это пение – не простые сигналы. Сигнал обычно используется для прямой передачи информации: например, привлечь внимание к тому, что рядом хищник. Однако песня содержит больше повторений и имеет четкую структуру с определенным началом, серединой и концом. У птиц песни используются как способ привлечения потенциальных партнеров и для обозначения и защиты своей территории.
Также было замечено, что молодые певчие птицы приобретают способность петь, слушая и подражая взрослым птицам [10]. Из-за того, что пению птицы обучаются культурно, их вокализация даже в рамках одного вида часто начинает довольно сильно отличаться в зависимости от района, образуются диалекты [11]. Самки, которые выросли под влиянием одного диалекта, отвечают хуже на пение самца другого диалекта [12]. Самки же, которые происходят из районов, где распространены несколько диалектов не проявляют предпочтения к одному диалекту [13]. Опять же, играет привычка и знакомство, как в случае с тамаринами.
У птиц общение пением осуществляется как в пределах одного вида, так и между видами. Некоторые птицы способны очень хорошо имитировать пение, и такое имитирование может служить для формирования многовидовых стай [14]. Часто птицы могут очень хорошо различать пение, что позволяет им распознавать друг друга по голосу [15]. Многие птицы способны петь дуэтом и порой такие дуэты настолько синхронизированы, что звучат как одна песня.
Однако животные могут не только петь. В конце 1990-х годов соучредитель и директор Центра по сохранению тайских слонов - Ричард Лейр - и Дэвид Зульцер, нейробиолог из Колумбийского университета, решили создать оркестр, состоящий из слонов. Еще в Канзасском университете Зульцер провёл исследования, доказавшие, что слоны способны различать мелодии. В данном проекте Дэвид видел возможность изучить когнитивные и музыкальные навыки слонов. Тем не менее, он изначально считал сомнительным вероятность создания слонами музыки. К его удивлению, животные начали успешно использовать инструменты через достаточно короткое время после начала обучения.
В разное время оркестр насчитывал от 6 до 18 особей, и все они умеют играть на специально сделанных для них тайских народных простых, эргономичных инструментах, выдерживающих большие нагрузки: духовых инструментах, гармонике, струнных инструментах, барабанах, гонгах и ксилофонах [16]. Слоны в основном импровизируют, а единственное участие Зульцера - подача команд о начале и окончании исполнения. По словам Лейра, слоны играют на музыкальных инструментах «с удовольствием» [17].
Таким образом, музыка – это способ общения, и не только человек, но и другие животные восприимчивы к музыке, проявляют индивидуальность в её восприятии, выборе и воспроизведении, испытывают схожие с человеческими эмоции при её прослушивании, получают от музыки удовольствие и учатся её исполнять, наблюдая за сородичами, культурно. И раз существа с помощью музыки общаются, то и звуки в ней, как и слова в языке, для лучшего контакта должны быть знакомы, привычны и понятны.
В настоящее время известно около 5400 видов животных, способных к музыке, некоторые из них даже демонстрируют способности импровизировать и сочинять новые мелодии. Широкое распространение музыки среди самых разных видов животных, таких как птицы, обезьяны, слоны и многие другие, свидетельствует о том, что оно появлялось и развивалось независимо у разных видов. [18] Поэтому истоки человеческой музыки следует искать в семействе гоминидов, включающем в себя людей, человекообразных обезьян и их вымерших предков.
Arctic monkeys or something.
Поведенческие аспекты жизнедеятельности животных очень плохо сохраняются в виде археологических останков, поэтому часто для реконструкции поведения тех или иных видов исследователи обращаются к современным животным, схожим с вымершими по каким-то параметрам. Например, при реконструкции поведения австралопитеков – наших древних предков – часто смотрят на то, как действуют шимпанзе, поэтому и нам при исследовании вопроса происхождения человеческой музыки можно это сделать.
Восприятие.
Ученые из Университета Киото в Японии наблюдали за 7 шимпанзе, которые в течение 6 дней 6 раз в день слушали двухминутные фортепьянные отрывки. Исследователи заметили, что при прослушивании музыки шимпанзе покачивались в такт, качали головами, хлопали в ладоши или притоптывали в ритм. Один из самцов шимпанзе по кличке Акира оказался особенно музыкальным: он дольше оставался в том месте, где играла музыка, - он явно получал от нее удовольствие, еще Акира умел пританцовывать как под рваный, так и под четкий ритм, а его движения были более ритмичны, когда он находился в вертикальном положении, а не на четырех ногах.
По мнению ученых, способность танцевать закладывалась еще у общих предков шимпанзе и человека. Музыка заставляет обезьян ритмично двигаться, что демонстрирует тесную связь между зонами мозга, ответственными за слух и моторику. «Полученные данные свидетельствуют, что предпосылки к танцам и восприятию музыки существовали уже у общего предка человека и шимпанзе около шести миллионов лет назад», - пишут японские исследователи. [19]
Более ранние исследования, проведенные британскими учеными, свидетельствуют, что шимпанзе могут демонстрировать танец с последовательным ритмическим рисунком, схожий с танцами африканских племен конга. Психологи Варвикского университета наблюдали за синхронным танцем пары шимпанзе из зоологического парка Сэнт-Луиса в Миссури (США), которых звали Холли и Бахкахри. По мнению ученых, танцы шимпанзе - это более эволюционно ранняя версия человеческих танцев, которые в древние времена исполняли функции укрепления социальных связей, выражения эмоций и освобождения от стресса. [20]
Также оказалось, что самцы шимпанзе реагировали на музыку активнее самок, чаще подпевали и дольше раскачивались под мелодию. Ранее также сообщалось о «танцах дождя» и «танцах водопада» у шимпанзе в дикой природе, когда самцы совершают ритмичные движения, услышав звук начинающегося дождя или водопада [21]. У людей не существует подобных гендерных различий в музыкальных способностях. Возможно, это связано с особенностями патриархальной системы иерархии и доминирования у шимпанзе, где именно самцы подают сигналы и сотрудничают между собой ради совместных защиты и охоты. А предки людей, отделившись от линии шимпанзе 6 млн. лет назад и перейдя от системы иерархии и доминирования к промискуитету 2,8 млн. лет назад, постепенно утратили патриархальность в пользу равенства полов, поэтому гендерные различия в восприятии музыки у нас тоже пропали.
Предпочтение.
Когда от новорождённой самки шимпанзе по кличке Сакура отказалась её мать, сотрудники зоопарка Itozu-no-mori взяли заботу о ней на себя. А когда Сакуре было 5 месяцев, японские исследователи из лаборатории эволюционной психологии университета Кюсю поставили с ней, никогда ранее не слышавшей музыки, эксперимент. Сакура лежала на кровати, а к её правой руке был привязан шерстяной шнур. Для шимпанзе проигрывали мелодии продолжительностью от 38 до 63 секунд. Потянув за шнур, Сакура могла заказать повтор понравившегося фрагмента. Такие 20-минутные опыты проводились полтора месяца раз в неделю, всего их было шесть.
Одна половина мелодий была английскими и немецкими менуэтами, а другая половина – ими же, но искажёнными диссонансными интервалами. И во всех шести опытах Сакура заказывала неискаженный, консонансный вариант, что и позволило психологам сделать вывод, что шимпанзе имеют такие же предпочтения в музыке, что и человек, причем они оказываются врожденными, ведь Сакура слушала тогда музыку впервые.
Исследователи из Американской психологической ассоциации провели эксперимент в Йоркском национальном центре изучения приматов при Эморийском Университете в Атланте (США), в котором приняли участие 16 взрослых шимпанзе, разделенных на две группы. «Прошлые эксперименты показали, что приматам больше нравится медленная музыка. Настоящим исследованием мы хотели выяснить, есть ли у шимпанзе предпочтения определенных ритмических рисунков», - поясняет соавтор исследования Франс де Вааль из Эморийского Университета.
12 дней каждое утро в течение 40 минут обезьянам через стереосистему, установленной в их вольере, давали послушать японскую музыку жанра «тайко» с преобладанием ударных инструментов, индийскую музыку в стиле рага и мелодию народа акана (Гана, Африка). Вторую стереосистему, не игравшую ничего, расположили неподалеку. Различные мелодии с одинаковой длительностью проигрывались в случайном порядке, а исследователи наблюдали за шимпанзе, каждые 2 минуты фиксируя их расположение, делая рукописные заметки и ведя видеосъемку активности в вольере. Затем поведение животных во время звучания музыки сравнивали с их поведением в тишине.
Во время звучания африканской и индийской этнической музыки шимпанзе проводили значительно больше времени там, где они могли лучше ее слышать. Когда же играли японские мелодии, животные пугались и старались найти место, где музыка была слышна плохо или была не слышна вовсе. Дело в том, что африканская и индийская музыка, использовавшаяся в эксперименте, имела широкий диапазон сильных и слабых долей, тогда как японская - преимущественно сильные доли с четким ритмическим рисунком и их чередованием, как и современная западная. По словам Франса де Вааля, шимпанзе воспринимают сильные, предсказуемые ритмические рисунки как угрозу, ведь в природе доминирующие особи демонстрируют силу при помощи повторяющихся ритмичных громких звуков: топота, крика и стука. [22]
Исполнение.
В 2005 году в Центре биомедицинских исследований приматов в Нидерландах шимпанзе по кличке Барни выбивал ритм по ведру. Чтобы определить, можно ли считать это битье по ведру музыкальным произведением, исследователи из Страсбургского университета во Франции и Утрехтского университета в Нидерландах использовали программное обеспечение для цифрового аудио, чтобы изучить запись исполнения Барни и сравнить его с типичной игрой человека на барабане. Ученые насчитали 685 ударов в 11 определенных последовательностях продолжительностью более четырех минут. Сосредоточенность Барни и его неторопливые паузы между последовательностями во время игры показали, что это было нечто большее, чем просто короткий и неконтролируемый шум. Кроме того, это ведро уже долгое время находилось в вольере и, следовательно, не было новым для Барни предметом, чтобы он внезапно взял и начал играть с ним просто из-за интереса. [23]
Музыка: гены, зоопсихология, обезьяны и доверие., изображение №5
Ученые из заповедника Будонго в Уганде также заметили, что самцы шимпанзе так барабанят по корням деревьев, что это похоже на музыку, причем каждый из шимпанзе выбивает свой уникальный ритм с разной скоростью и длиной пауз между ударами. Их стили различались настолько, что всего через пару недель наблюдения ученые уже могли понять, кто играет, лишь по звуку. Так, самцы Альф и Ила создавали свой ритм, используя технику, при которой обе лапы касались корня одновременно.
Во время этих наблюдений исследователи также заметили, что шимпанзе не всегда используют свой явно отличимый фирменный стиль - иногда обезьяны не хотят, чтобы их узнали по их игре. А в других случаях, наоборот, сообщают своим ритмом сородичам: я здесь. Таким образом, игра на барабанах служит для связи друг с другом, когда они уходят далеко от дома, путешествуют или ищут кого-то. [24]
Ученые из университетов Стирлинга и Йорка провели исследование на двух сообществах диких шимпанзе в Уганде и выяснили, что они поют хором, причем структура вокализаций изменяется таким образом, чтобы облегчить совместное пение. Самцы, если они хотели пригласить сородича петь вместе, сигнализировали об этом, временно замедляя свое пение, что одновременно делало присоединение более простым и удобным. И чем дольше сородич не присоединялся к пению, тем дольше было это замедление, этот призыв. Кроме того, громкие кульминационные фазы пения, когда они производились хором, были значительно более продолжительными. [25]
Таким образом, шимпанзе получают от музыки удовольствие, имеют свои определенные музыкальные предпочтения, в том числе врожденное предпочтение консонанса диссонансу, и, соответственно, музыкальную способность их различать, умеют создавать музыку (петь и барабанить) и пританцовывать. Все это указывает на то, что у общего предка человека и шимпанзе, который жил около 6 млн. лет назад, уже закладывались способности к музыке и танцам, которые нужны современным гоминидам для укрепления социальных связей, сотрудничества, общения, выражения эмоций и освобождения от стресса. Но как возникла музыка у людей?
???
Вопрос происхождения человеческой музыки остается весьма спорным; исследователи часто связывают его с происхождением человеческого языка, при этом много разногласий возникает по поводу того, возникла ли музыка до, после или одновременно с языком?
Как мы уже выяснили, музыка - это средство общения и сплочения, тот же язык, но несемантический, то есть передающий не конкретные смыслы, образы или абстракции в конкретных символах, а лишь эмоции и предельно общую информацию по типу «я тут», «тревога», «опасность», «покорность», «ухаживание».
И есть много животных, у которых есть язык, но нет музыки, например, пчелы с их языком танца, но нет животных, у которых есть музыка, но нет языка, потому что музыка – это тоже своего рода язык. Одновременно с этим, у всех музыкальных животных есть и отдельный от музыки язык: птицы общаются не только пением, но и отдельными звуками; шимпанзе не только поют хором и барабанят, но и активно используют упорядоченные последовательности («фразы») из двух-трех и более (вплоть до 10) звуков - элементарных вокализаций, которые могут употребляться как поодиночке, так и в различных комбинациях, и которые, очевидно, несут некоторую смысловую нагрузку. [26]
Таким образом, можно сделать вывод, что музыка возникает либо после другого, немузыкального языка, либо на крайний случай одновременно с ним. Так было и у предков человека: если у современных шимпанзе тоже есть язык, то и у общего предка человека и шимпанзе 6 млн. лет назад, возможно, уже закладывались способности и к языку, как к музыке и танцам.
Возможно, сначала предки человека пользовались отдельными вокализациями для привлечения внимания к чему-либо или передачи простейших эмоций, потом начинали синхронно с товарищами издавать какие-либо звуки для демонстрации сотрудничества и единства, для общения и связи выбивать отдельные звуки, а затем и ритмы по предметам из окружающей среды, далее пританцовывать под этими ритмы и танцевать синхронно с сородичами, а в конце концов комбинировать и синхронизировать и вокализации, и ритмы, и танцы. А еще искать новые звуки, которые можно извлечь из окружающей среды, комбинировать и их, создавать специальные инструменты для музыки и так далее, и так далее. Но нужно понимать, что это развитие происходило не мгновенно и заняло, вероятно, более 5 миллионов лет.
Музыка связана с развитием человеческого языка еще в одном моменте. Дело в том, что язык шимпанзе, как и языки большинства других животных, ограничен передачей только той информации, которую можно тут же проверить: шимпанзе не говорят о прошлом или будущем, или о том, что находится вне зоны видимости. [27] И это происходит скорее не потому, что они не могут представить что-то за рамками здесь и сейчас.
Социальный интеллект шимпанзе эгоистичен и не ограничен моральными угрызениями совести, у них еще просто не образовались ни мораль, ни совесть, которые бы ограничивали животный эгоизм. Конкурируя друг с другом за место в системе иерархии и доминирования, обезьяны часто пытаются обмануть друг друга, в то же время оставаясь постоянно настороже, чтобы самим не стать жертвой обмана [28]. И эта устойчивость приматов к обману блокирует развитие их сигнальных систем, потому что лучший способ защититься от обмана - игнорировать все сигналы, кроме тех, которые поддаются немедленной проверке [29].
Таким образом, для развития языка его носители должны быть уверены, что те, с кем они разговаривают – честны, что предполагает высокий уровень взаимного доверия [30]. Муравьи верят сигналам своих разведчиков о найденной ими пище, даже если она находится вне поле зрения. Пчелы своим языком танца передают информацию о направлении расположения источника питания, расстоянии до него и количества в нём пыльцы и нектара, и им верят. Сплоченность, честность и доверие среди муравьев, пчел и других эусоциальных насекомых позволяет с помощью их языков передавать информацию о вещах за рамками здесь и сейчас.
Животный эгоизм и система иерархии и доминирования мешали возникновению этого доверия и развитию языка в стадах предков человека, поэтому 2,8 млн. лет назад эта система сменилась на промискуитет, и начался процесс постепенного подавления животного эгоизма и инстинктов. Образовалась коллективная воля – форма общественного сознания, - отражавшая в правилах и нормах морали интересы всего социума, основанные на производственных, экономических потребностях, и формировавшая правила и нормы морали и чувства долга и совести. Например, первой социальной нормой был запрет отстранять сородичей от пищи, в особенности от общей охотничьей добычи. [31]
Музыка помогала в этом процессе подавления животного эгоизма, так как она мотивирует на просоциальное поведение, на общение и групповую сплоченность, на сотрудничество и совместную деятельность, укрепляет социальные связи и освобождает от стресса: как можно пойти драться с сородичем, с которым ты только что вместе пел, танцевал и барабанил? Совместное воспроизведение музыки позволяет лучше ощутить себя частью целого, частью чего-то большего, чем ты сам, сначала частью стада, затем общины, а потом и племени. И это ощущение помогает понимать потребности этого целого, проявлять эмпатию к другим частям этого целого, что способствует развитию совести, морали и долга. [32][33]
Понравилась статья? Поддержи бедного автора копеечкой: 2202 2080 1062 9963 (Сбер).
Источники:
[1] Evans M. G., Gaeta P., Davidenko N. Absolute pitch in involuntary musical imagery // Atten Percept Psychophys, (2024);
[2] Theusch E., Basu A., Gitschier J. Genome-wide Study of Families with Absolute Pitch Reveals Linkage to 8q24.21 and Locus Heterogeneity // The American Journal of Human Genetics, 85 (1): 112 – 119, (2009);
[3] Drayna D., Manichaikul A., DeLange M., Snieder H., Spector T. Genetic correlates of musical pitch recognition in humans // Science, 291 (5510): 1969 – 1972, (2001);
[4] Gregersen P. K., Kowalsky E., Lee A., Baron-Cohen S., Fisher S. E., Asher J. E., Ballard D., Freudenberg J, Li W. Absolute pitch exhibits phenotypic and genetic overlap with synesthesia // Human Molecular Genetics, 22 (10): 2097 – 104, (2013);
[5] Niarchou M., Gustavson D. E., Sathirapongsasuti J. F., et al. Genome-wide association study of musical beat synchronization demonstrates high polygenicity // Nat Hum Behav, 6: 1292 - 1309 (2022);
[6] T. Quarto, M. C. Fasano, P. Taurisano, L. Fazio, L. A. Antonucci, B. Gelao, R. Romano, M. Mancini, A. Porcelli, R. Masellis, K. J. Pallesen, A. Bertolino, G. Blasi, E. Brattico. Interaction between DRD2 variation and sound environment on mood and emotion-related brain activity // Neuroscience, (2016);
[7] Морозов В. П. «Занимательная биоакустика», изд. 2-е, доп., перераб., М., Знание, с 54 – 59, (1987);
[8] Елена Наймарк. «Эмоциональное восприятие музыки зависит от генов» // Elementy, (09.01.2017);
[9] Snowdon Charles T., Teie David. Affective responses in tamarins elicited by species-specific music // Biology Letters, 6 (1): 30 – 32, (23.02.2010);
[10] Rothenberg David, Roeske Tina C., Voss Henning U., Naguib Marc, Tchernichovski Ofer. Investigation of musicality in birdsong // Hearing Research, 308: 71 – 83, (02.2014);
[11] Slabbekoorn H., Smith T. B. Bird song, ecology and speciation // Philosophical Transactions of the Royal Society B: Biological Sciences, 357 (1420): 493 – 503, (2002);
[12] Baker M. C. Vocal dialect recognition and population genetic consequences // American Zoologist, 22 (3): 561 – 569, (1982);
[13] Chilton G., Lein M. R. Song and sexual responses of female white-crowned sparrows Zonotrichia leucophrys from a mixed-dialect population // Behaviour, 133: 173 – 198, (1996);
[14] Goodale E., Kotagama S. W. Testing the roles of species in mixed-species bird flocks of a Sri Lankan rain forest // Journal of Tropical Ecology, 21: 669 – 676, (2005);
[15] Lengagne T., J. Lauga, T. Aubin. Intra-syllabic acoustic signatures used by the King Penguin in parent-chick recognition: an experimental approach // The Journal of Experimental Biology, The Company of Biologists, 204: 663 – 672, (2001);
[16] Soldier Dave. Eine Kleine Naughtmusik: How Nefarious Nonartists Cleverly Imitate Music // Leonardo Music Journal, 12: 57 – 58, (2002);
[17] Elephant Band: Transcript, PRI: Living on Earth, World Media Foundation, (02.03.2001);
[18] Wallin Nils L., Merker Bjorn, Brown Steven. «The Origins of Music», MIT Press, (27.07.2001);
[19] Hattori Y., Tomonaga M. Rhythmic swaying induced by sound in chimpanzees (Pan troglodytes) // Proc Natl Acad Sci USA, 117 (2): 936 – 942, (14.01.2020);
[20] Lameira A. R., Eerola T., Ravignani A. Coupled whole-body rhythmic entrainment between two chimpanzees // Sci Rep, 9: 18914, (2019);
[21] A. Whiten, et al. Cultures in chimpanzees // Nature, 399: 682 – 685, (1999);
[22] Morgan E. Mingle, Timothy M. Eppley, Matthew W. Campbell, Katie Hall, Victoria Horner, Frans B. M. de Waal. Chimpanzees Prefer African and Indian Music Over Silence // Journal of Experimental Psychology: Animal Learning and Cognition, (2014);
[23] Dufour V., Poulin N., Charlotte Curé, et al. Chimpanzee drumming: a spontaneous performance with characteristics of human musical drumming // Sci Rep, 5: 11320, (2015);
[24] Vesta Eleuteri, Matthew Henderson, Adrian Soldati, Gal Badihi, Klaus Zuberbühler, Catherine Hobaiter. The form and function of chimpanzee buttress drumming // Animal Behaviour, 192: 189 – 205, (2022);
[25] Fedurek Pawel, Schel Anne, Slocombe Katie. The acoustic structure of chimpanzee pant-hooting facilitates chorusing // Behavioral Ecology and Sociobiology, 67, (2013);
[26] Cédric Girard-Buttoz, Emiliano Zaccarella, Tatiana Bortolato, Angela D. Friederici, Roman M. Wittig, Catherine Crockford. Chimpanzees produce diverse vocal sequences with ordered and recombinatorial properties // Communications Biology, (2022);
[27] Франс де Вааль. «Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных», пер. с англ., 2-е изд., М., Альпина нон-фикшн, с. 174 (2023);
[28] de Waal Frans B. M. Intentional Deception in Primates // Evolutionary Anthropology, 1 (3): 86 – 92, (2005);
[29] Knight Chris. Ritual/speech coevolution: a solution to the problem of deception. // R. Hurford, Michael Studdert-Kennedy, Chris Knight «Approaches to the evolution of language: social and cognitive base», Cambridge University Press: 68 – 91, (1998);
[30] Power Camilla. Old wives' tales: the gossip hypothesis and the reliability of cheap signals // James R. Hurford, Michael Studdert-Kennedy, Chris Knight «Approaches to the evolution of language: social and cognitive base», Cambridge University Press: 111 – 129, (1998);
[31] Семёнов Ю. И. «Как возникло человечество», Изд. 2-е с нов. предисл. и прилож., М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 790 с, (2002);
[32] Savage P. E., et al. Music as a coevolved system for social bonding // Behav Brain Sci, (2020);
[33] Fitch W. T. Empirical approaches to the study of language evolution // Psychon. Bull. Rev, 24: 3 – 33, (2017).
Комментарии 1