Предыдущая публикация
Неупокоенная душа
В нашей деревенской округе прошла молва, будто бы в общественной бане, что находится на самом берегу реки Волги, кто-то нечистый по темноте глумится.
Некоторые люди даже утверждали, что слышали, как ночами стонет и кричит девушка на чердаке бани, раздаётся там возня и глухие удары о крышу и стены.
Конечно, многие в это не верили…
Но вот ученик шестого класса Ванька Якунин подумал, что та призрачная глума просто хочет кушать – вот она и кричит.
Он набрал дома тарелку творога и пошёл кормить её…
– Глума, на, поешь, глума! – негромко кричал он и бросал творог в окошечко на чердаке бани, где якобы по ночам слышатся крики девушки.
Мимо бани проходил его одноклассник Петька Сивушкин.
Услышав знакомый голос, он подошёл к пареньку и спросил:
– Ванька, ты? Зачем такой вкусный творог раскидываешь? Он ведь будет грязный. Как же глума сможет его есть? Ты подумал? Если хочешь покормить её, вон лестница, залезай туда, ставь в уголок своё блюдо, прикрой его газеткой, чтобы не пылилось, а лучше всего чистым полотенцем и скажи: «Ешь, милая глума, ешь!» И потом… у вас же ещё поросёнок недавно зарезан: не забывай приносить ей и мясо… да ещё чего-нибудь вкусненького. И, самое главное, не говори об этом ни папе, ни маме, да и ребятам из класса тоже. Иначе глума разгневается и накажет не только тебя лично, но и всю твою семью. Понял?..
Он сделал страшные глаза и заулюлюкал, да так страшно, что у Ваньки Якунина мороз пробежал по коже.
– Петька, не надо, я очень боюсь эту глуму! – закричал Ванька.
Сивушкин обладал большим талантом перевоплощения. Он много читал и был лучшим учеником во всей школе.
Но вот беда: у него отец погиб на фронте под Сталинградом, мать от горя запила, да так и не могла прийти в себя.
После очередной попойки она замёрзла около своего же дома, когда были сильные морозы.
Бабушка, как могла, воспитывала двоих детей, оставшихся сиротами после смерти родителей: внука и младшенькую внучку.
А Петька часто недоедал. Одет он был плохо, и это сильно обижало его.
Девчонки уже начали стрелять на него глазками, выражая свою симпатию к доброму парнишке. Но он был глух на все их всплески.
Конечно, подросток был красивым, хоть и худющим. Зато голова у него была не по-детски мудра.
В свои четырнадцать лет он уже мог многое: пилил и колол дрова, косил траву. Мог настраивать косы и топоры. Одним словом, был мужик на все руки.
Многие женщины в деревне говорили:
– Вот Петька Сивушкин, хоть мал, да удал!.. Многих наших мужиков заткнёт за пояс. Только бы не испортился. В жизни столько соблазнов, от которых трудно уклониться.
Его дружок Ванька Якунин был ниже ростом, к тому же полноват и веснушчат. Толстые губы на широком лице, маленький нос пуговкой и свисающие из-под кепки уши – все это было у девчонок причиной для колких насмешек.
Однако Ванька как-то мало реагировал на их подковырки. Он просто улыбался и своей непосредственностью был доступен для всех. Его считали чуть-чуть не того, мол, он какой-то странноватый.
Но Ванька Якунин жил так, как ему было удобно. Он, хоть и взрослел, но все равно верил во всякие чудеса и рад был прийти на помощь любому страждущему.
Отец и мать знали его наклонности, но изменить что-то не могли. Вот он такой, и всё тут.
Мать Ваньки, Наталья, высокая и стройная женщина с карими глазами, увидев, что продукты питания исчезают, сказала мужу:
– Саша, кажется наш сынок, кого-то подкармливает – надо бы узнать. Сварила мясо – оно исчезло. А сколько творогу на сторону уходи…
– Ладно, Наталья, пока не будем делать никаких выводов, – ответил ей муж. – Завтра, как он пойдёт опять куда-то с продуктами, я прослежу за ним. Идёт?
– Хорошо, Саша. Только не спугни его, он у нас очень впечатлительный.
Время завалило за полдень…
Ванька Якунин пришёл из школы. Он быстро поел и стал собираться.
Мать хотела спросить, мол, куда это ты, ведь только что из школы вернулся, когда будешь уроки учить?
И она взглянула на своего сыночка пронзительно.
– Мама, а я уроки уже все выучил с Петькой Сивушкиным, – словно предчувствуя вопрос матери, сказал он. – Я пойду, погуляю.
Наталья для вида отвернулась, а сынок убежал на кухню и стал собирать нужные продукты в сумку, затем выскочил в коридор и спрятал её там.
«Эх, Ванька, Ванька, – подумала мать. – Неужели ты думаешь, что я дурочка и ничего не понимаю».
Она подошла к окну. А её сынок уже бежал к реке…
В это время, отец, наблюдавший за сыном, потихоньку двинулся за ним.
Он увидел, как тот, забрался на чердак общественной бани, просунул голову в окошко и шепчет:
«Глума, милая, поешь. Я тебе принёс вкусненькое».
Потом Ванька осторожно влез на чердак, поставил тарелку в углу и тихо спустился на землю.
Отец долго ждал, кто же придёт за подарком, но так и не дождался – подступили сумерки.
Он понял, что его засаду раскрыли, но отступать ему все же не хотелось.
Когда он пришёл домой, жена взглянула на него, вздохнула и с грустью сказала:
– Саша, не следи больше за Ванькой. Я догадалась, кого он кормит.
– Кого? – удивился муж.
– А ты сам-то не понял? Посмотри, наш с тобой оболтус изменился в лучшую сторону. Загляни в его дневник. Там мелькают лишь четвёрки да пятёрки, плюс он полюбил читать книги. Раньше-то за ним такого не замечалось.
– Теперь понял – Петька Сивушкин занимается с ним.
– Да.
– Знаешь, он же сынок моего боевого товарища – Ивана. Царствие ему небесное. Попал он под пулю снайпера в деревушке под Сталинградом. Я видел всё это своими глазами. Очень умный был мужик. Петька-то весь в него. Одним словом – вот вам и глума на чердаке бани.
– Саша, он кормит глуму, а глума помогает ему с учебой. Это все хорошо. Что ж, не будем им мешать и делать резких движений. Поглядим на всё это сквозь пальцы – мы же не голодаем. Иначе нашему оболтусу не окончить школу, а потом и в институт ни за что не поступить. Я думаю, ребята должны идти вместе в один институт – Петя ведь и там станет помогать Ване.
– Неплохо бы. Но они же такие разные по характеру, – вздохнул муж.
– Вот я и боюсь, что буксир оборвётся, и наш сынок останется на мели, – продолжала Наташа.
– Будем надеяться на хорошее, – поддержал жену Александр Иванович.
***
Прошли годы…
Вот и настало время, когда школьникам выдали аттестаты зрелости.
Ваня был одет с иголочки, а Петя даже не пришёл на выпускной вечер – ему было стыдно своей одежды.
– Знаешь, – обратился к жене Александр Иванович. – Чтобы было все так, как мы с тобой задумали, надо обязательно купить Пете костюм. Тогда он точно будет поступать в институт.
– Не возьмёт – он очень гордый, – ответила Наташа.
– Но вот от подарков глумы он же не отказывался.
– Ну, что ты? Это совершенно другое.
– Петя, – обратился к пареньку Александр Иванович, когда встретил того на улице. – Ты в институт идти собираешься?
– Нет, – хмуро ответил Петя Сивушкин. – В этом году у меня точно не получается. Деньжат надо заработать – обносился весь. Сестрёнке младшенькой нужно помогать доучиться в школе, да и бабуля вся извелась с нами. Я хоть и немного подрабатываю, но все равно почти на одну ее пенсию живем. Какая может быть учеба в институте? Возможно, только в следующем году смогу поступить, но гарантировать не могу.
– Так, может быть, тебе помочь чем-то? Ведь голова-то у тебя светлая. Жаль будет, если ты не поступишь в этом году – целый год тогда потеряешь. Понимаешь, в институте-то тоже можно понемногу подрабатывать.
– Не знаю, Александр Иванович, на всё воля Божья, – задумчиво проговорил Петя и пошёл прочь. – Да, кстати, спасибо вам за глуму.
– За какую еще глуму? – словно не понимая, о чем речь, спросил Александр Иванович.
– Вы ведь понимаете, о чем я. Мы с сестрой и бабушкой сильно голодали, а вы нам здорово помогли. Просто у меня тогда другого выхода не было.
– Нет, Петя, это тебе спасибо за все! Ты честно отрабатывал за то, что получал. Если бы не ты, мой оболтус завяз бы по уши в тройках и даже двойках. И тогда сейчас не о каком институте и разговоров бы было.
Юноша все понял, улыбнулся и ушел, не проговорив больше ни слова.
Александр Иванович пришёл домой и сказал своей жене Наташе:
– Беда у нас… Новая глума не пройдёт. Петя в институт идти не хочет из-за их материального положения.
– Понятно, – ответила жена.
– И как нам теперь быть? Ваньке без него будет очень трудно – осилить институт он точно не сможет – не те данные. А в бане, наверное, всё же кто-то глумится, если все еще судачит об этом народ, и неупокоенная душа девушки мечется – криком кричит.
– Согласна!.. Надо бы священника туда позвать, ведь говорят, что давным-давно в этом месте изнасиловали и убили одну несчастную девушку.
– Боже мой, столько же лет прошло с тех пор?.. – сокрушенно покачав головой, с грустью произнес Александр Иванович. – А мы об её душе даже ни разу не подумали. Ведь некоторые из нас, здесь живущих, видели ночью призрак той девушки в старинной одежде, будто бы все еще убегает она от двух злодеев.
– Вот ты, Саша, и поговори со священником, – предложила ему Наташа. – Надо, чтобы в нашей общественной бане, где по субботам и воскресениям моются люди, всё было чисто от всяких призраков и глум. Подкармливали мы Петю и всю его семью несколько лет, пользуясь тем, что якобы существует некая глума, и наш Ванька получал хорошие отметки в школе. Конечно, это неплохо, но всё уже прошло, а глума та в бане так и осталась. И с этим надо что-то делать. Давай, обойдём баню, поищем на чердаке, может, что-то и найдём.
Они долго ходили вокруг бани и в её пределах, но ничего найти так и не смогли…
И тут где-то на третий день к ним подошёл Петя Сивушкин и говорит:
– Дядя Саша, я, кажется, знаю, кого вы ищите.
– Как, знаешь? Откуда? – чуть ли не хором спросили его удивленные супруги.
– Я давно разыскал останки той бедной девушки. Они почти под самой баней были схоронены. Видимо, бандиты сделали своё черное дело, убили её и закопали покойную. А родственники её и полиция так и не нашли тогда ничего.
– Но, как же ты-то смог разыскать ее… и как вообще догадался обо всем этом? – спросил парня Александр Иванович.
– Это не я догадался - она сама мне все рассказала, – словно что-то вспоминая и оттого даже чуть вздрогнув, как бы нехотя ответил Петя.
– Как это?! – опешил Александр Иванович. – Что значит, рассказала?..
– Рассказала и даже место мне свое указала.
Услышав такое, муж с женой даже присели от неожиданности и невольно перекрестились.
– Неужто правда?..
– Правда, – ответил Петя. – Я видел ее несколько раз в призрачном свете, когда забирался по вечерам в темноте на чердак бани за едой.
– И что же она тебе сказала? – спросила парня изумленная женщина.
– В том месте, где ее прикопали, туда стекает грязная вода из бани, – продолжал свой рассказ юноша. – Плохо ей там было. Оттого-то её душа маялась и не могла никак успокоиться. Я откопал всё, отнес к кустам в сторонку и прикрыл косточки старыми досками.
– И как давно все это случилось? – спросил Александр Иванович.
– Да почти сразу, как вы стали с Ваней мне еду на чердак бани посылать.
– Боже мой! – тихонько воскликнула мать Вани и прикрыла рот ладонью. – Так ты ж тогда еще совсем мальчишкой был. Как же ты не побоялся?
– Боялся. Когда я первый раз призрак ее увидел, сильно испугался. От страха чуть сознание не потерял, но убежал. А потом вспомнил, что дома сестренка и бабушка голодные – пришлось обратно возвращаться. Но та девушка добрая была – она все понимала и ничего плохого мне никогда не делала.
– Пошли, Петя, покажешь то место, – по-дружески обняв парня за плечи, сказал Александр Иванович. – Надо у столяра гроб заказать . Он знает, что в таком случае делают.
Юноша грустно кивнул головой.
– Слушай, Петя, а, может быть, всё-таки пойдёшь в институт поступать в этом году с моим Ванькой. Он без тебя, я думаю, учебу не потянет. А мы и тебе, и сестренке, и бабушке вашей всей деревней помогать будем.
– Хорошо, я подумаю, – немного помешкав, ответил паренек.
Когда все процедуры с погребением были завершены, на могиле было написано: «неизвестная».
С тех пор глума перестала появляться в бане.
Наконец-то, и её душа навеки успокоилась.
Следующая публикация
Комментарии 4