Предыдущая публикация
Интересные факты о Республике Коми
САМБУРГСКИЕ КОМИ: история формирования и этнокультурные процессы
Пуровский район был образован в 1932 г., он входит в состав Ямало-Ненецкого автономного округа и расположен в бассейне р. Пур; на западе граничит с Надымским районом, на севере — с Тазовским, на востоке — с Красноселькупским, на юге — с Сургутским и Нижневартовским районами Ханты-Мансийского автономного округа — Югры.
Приток населения в Пуровский район, образование стационарных населенных пунктов тесно связаны с социально-экономическими преобразованиями конца 1920-х — 1930-х гг. В 1937 г. был организован «Пуровский оленеводческий совхоз Главного управления Северного морского пути». Центральную усадьбу дислоцировали в Нижне-Пуровском национальном совете Пуровского района, на правом берегу р. Пур, в урочище Верхнего Самбурга. Новый поселок назвали Самбург, по аналогии с одноименной факторией, находившейся в 2 км ниже от запланированного для центральной усадьбы места.
Оленеводы, работавшие в стадах совхоза, были в основном коми (зыряне). По рассказам, в 1935–1937 гг. коми пастухи жили и работали в Ныде, в совхозе «Кутопьюганском», но после выделения новых пастбищных наделов стали переводить стада в низовья Пура. Весной 1937 г. прибыли семьи Сметаниных, Вокуевых, Каневых, Рочевых, Хатанзеевых, Ямзиных.
Прибывшие в Пуровский совхоз пастухи были потомственные оленеводы, уроженцы разных населенных пунктов, являющихся центрами компактного расселения коми на территории бывшей Тобольской губернии (с. Мужи Шурышкарского района, с. Саранапуль Березовского района, с. Катравож Приуральского района, с. Лабытнанги, г. Салехард); также по полевым материалам известно, что часть оленеводов прибыла из Воркуты.
Многие из прибывших коми были весьма состоятельными оленеводами, у которых на прежнем месте жительства реквизировали оленей и которые облагались тяжелым налогом. Так, к примеру, в 1931 г. Вокуева В.И. и его сыновей Семена и Дмитрия, живших в то время в Саранпауле, обложили «твердым заданием по всем видам заготовок» и обязали выплатить займ на общую сумму 80 000 руб. Глава семьи, Вокуев Василий Иванович в 1931 г. со своей большой семьей, куда входили и женатые сыновья, перевел стада из-под Березова на север, в сторону Салехарда (Обдорска), а потом перешел в Ныду, где они стали работать в совхозе. В последующем Вокуев В.И. руководил оленеводческой бригадой № 2 в совхозе «Пуровский», его сын Семен стал бригадиром бригады № 6. По воспоминаниям М.С. Айваседо (дочери Семена Васильевича Вокуева), «жили около Березова, потом шли до Салехарда и там стояли, а потом в Ныду. В совхоз вербовали. Потом оленей забрали, увели всех. Потом немного отделили, немножко оленей дали. У родителей было мало оленей. А потом сюда перевели, в Самбург. В Ныде жили два года, а потом с оленями сюда перевели на работу в 1938–39 гг. Мне 14 лет было…»
Этот рассказ дополняет А.Н. Айваседо, дочь Николая Васильевича Вокуева: «Своих оленей были целые стада. У нас вот было три брата, так вместе жили. Много было оленей. Может, три тысячи, может, полторы. Раскулачили их, своих оленей все равно немножко было. Вот так и сюда попали. И сослать некуда. И так в Сибири. В чем провинились люди? Они и вещи свои, и всё оставили, некоторые даже обратно хотели уехать. Не смогли уехать, так и попали сюда. А все равно так и жили, что делать-то. Здесь оленей мало было. Совхоз же они организовали, этих оленей собрали своих, отобрали у них, совхоз сделали. А мы боялись потом, в комсомол принимали, мы не знали, что писать, ведь родители кулаки. Да и родители-то сами перепуганные были, ничего и не рассказывали».
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА И ХОЗЯЙСТВО
Первые коми переселенцы в бассейне р. Пур были оленеводами-кочевниками, оторванными, во многом насильственно, от традиционной «оседлой» культуры ижемских коми. Более того, экологические особенности нижнего Пура ограничивали возможность экспорта сюда такой культуры переселенцами: в окрестностях Самбурга нет подходящего леса, при строительстве поселка его централизованно сплавляли из верховьев Пура и использовали для сооружения типовых построек. Дрова (в тот период, когда поселок ими отапливался) также заготовляли высоко по реке и распределяли по жесткой норме; рано (и вынужденно) появилось центральное отопление. Местность не приспособлена для полеводства, сенокосов, по сути, нет, животноводство (помимо оленеводства и звероводства) было развито слабо и существовало только в совхозном, а не в частном хозяйстве. Все это делало невозможным развертывание переселенцами традиционного для ижемцев материально-хозяйственного комплекса оседлой культуры — строительство ижемских усадеб, бань, разведение крупного и мелкого скота. Даже сейчас в Самбурге крайне мало частных домов, причем все они, включая и те, что принадлежат коми, построены по принципу максимальной экономии материалов и тепла и на классическую ижемскую усадьбу не похожи.
Отсутствие традиционного комплекса оседлой материальной культуры и хозяйства ведет к слабой сохранности у местных коми некоторых элементов духовной культуры: обрядов сельскохозяйственного цикла, верований и обрядов, связанных с баней (которая у коми играла важную роль также в семейной, особенно родильной и свадебной, обрядности), производственных верований. Кочевой образ жизни и продолжительная борьба с религией привели к исчезновению многих традиций, связанных с церковными праздниками. Хотя Н.А. Вокуев упоминал о существовании в Самбурге в 1970-е гг. обычая устраивать качели на Пасху (весьма характерный элемент празднования Пасхи у ижемских коми), остальные информаторы о качелях не говорили. Это, возможно, вызвано тем, что, работая в оленеводстве, они практически никогда не бывали на Пасху в поселке, так как этот православный праздник часто приходится на предотельный и отельный периоды оленеводческого цикла, являющиеся, пожалуй, самыми напряженными в плане затрат труда и времени пастухов. Подобно всем ижемцам-оленеводам и в отличие как от ненцев, так и от оседлых ижемцев, пуровские коми считают главным календарным праздником Ильин день (Илля лун, 2 августа по новому стилю). Особое почитание св. Ильи проявляется и в том, что строящаяся в Самбурге православная церковь по просьбам местных коми будет освящена в честь этого святого. До недавнего времени в коми бригадах совхоза «Пуровский» сохранялись все традиции этого дня, включая гонки на оленях.
В противоположность оседлой, кочевая оленеводческая культура ижемцев сохранилась у пуровских коми удивительно хорошо, во многих отношениях даже лучше, чем в бассейнах Печоры и Усы, на исторической родине ижемского оленеводства. По описаниям информаторов, как в коми, так и в ненецких оленеводческих бригадах совхоза «Пуровский», по крайней мере в тех из них, что кочуют по левому берегу р. Пур, используется традиционный ижемский чум на мокоте или удлиненной треноге, без сымзы (священного шеста), с чукичами (внутренними шестами, по-ненецки — «ти»), идущими параллельно друг другу от входа в синякуй (место, противоположное входу), с умывальником, висящим на чукичах прямо напротив входа, и спальными местами, оснащенными пологами в любое время года. Интересна судьба «красного угла»: в традиционном ижемском чуме место, противоположное входу (синякуй по-ненецки), между чукичами драпируется тканью, на чукичи вешается полка с иконой (либо икона ставится на установленном там столе), а перед иконой зажигается лампадка. По воспоминаниям опрошенных нами в с. Самбург информаторов (4 чел.), в чумах пуровских ижемцев, по крайне мере в последнее время, икон не висело, хотя некоторые из них заявили, что иконы у них были, но их возили в нарте для одежды и постельных принадлежностей и заносили в чум только по праздникам. Тем не менее красный угол был оформлен: задрапирован тканью, были полка или столик для документов и ценных вещей, висела керосиновая лампа. У пуровчан, в противоположность оленеводам Ижемского района Республики Коми, до сих пор сохраняется зимний чум с меховыми нюками (гэначом), замена меховых нюков многослойными нюками из сукна не прослеживается.
У пуровских коми представлен весь набор ижемских нарт, включая ларь (яшшык), который у них заимствовали местные ненцы. Во всех бригадах совхоза, включая ненецкие, используется ижемский способ запряжки боковых оленей в упряжке проводом плечевой лямки через ногу (способ, известный среди ненцев других районов ЯНАО как «нгызмаподер», хотя нам не удалось выяснить, используют ли этот термин пуровские ненцы). Комплекс меховой одежды сохраняет ижемскую конструкцию маличного капюшона, обуви — тобоков и пимов, приемы украшения тасмы (пояса). Интересно, что ижемские приемы изготовления меховой одежды также широко заимствуются местными ненцами. Более того, среди местных ненцев прослеживается тенденция к отказу от традиционной меховой женской одежды — ягушек (паны) и замещению ее малицами с белыми капюшонами (едид юра (баба) малич) на ижемский манер.
В 2000-х гг. оленеводство перестало быть ведущей отраслью хозяйства у коми. В 2004 г. в ОАО совхозе «Пуровский» работало 103 чел. в качестве оленеводов и чумработниц, в основном ненцы и коми-зыряне. Если в 1997 г. поголовье оленей в совхозе составляло около 17 000 голов, то уже к 2004 г. оно сократилось до 13 000. Во многом это было связано с уменьшением территорий пастбищ из-за строительства дорог, газопроводов, обустройства месторождений и т.п. Уменьшилось и количество совхозных оленеводческих бригад — с 12 до 9. Среднее число оленей в бригадах колеблется в пределах 1500 голов, в летнее время поголовье возрастает за счет приплода. Кроме того, вместе с совхозными оленями в бригадах выпасаются и частные в количестве от 400 до 800 голов.
Интервью показывают большую разницу в способах ведения оленеводства между бригадами северного (коми) и южного (ненецкого) крыла. В северном крыле практикуется классическое «коридорное» оленеводство с меридиональным кочеванием (с юга на север в первую половину года и с севера на юг во вторую), постоянными кочевыми путями (вэргами), правильной сменой сезонных пастбищ. Все эти признаки весьма характерны для ижемского оленеводства, хотя они присущи также ненецкому оленеводству, например, уральской тундры, полуострова Ямал и северной части Гыданского полуострова. С другой стороны, в южном крыле практикуется кочевание по кругу, без постоянных кочевых путей, без соблюдения меридиональной смены пастбищ. Этот способ ведения оленеводческого хозяйства очень похож на оленеводство тазовских ненцев.
В ходе нашего исследования нам не удалось непосредственно наблюдать способы выпаса оленей, но из рассказов информаторов создается впечатление, что, по крайней мере, в северном крыле практикуются многие технологические приемы, характерные для ижемцев: круглосуточное наблюдение за стадом в бесснежный и весенний периоды, ежедневный (по возможности) его объезд в зимний период. В отличие от оленеводов бассейна Печоры, пуровские коми сохраняют зимнее кочевание и связанный с ним материальный комплекс (зимний чум, раздельный выпас быков и основного стада зимой). Хотя снегоходы активно используются пуровскими оленеводами, в том числе при зимнем выпасе стада, их внедрение не привело здесь, как в бассейне Печоры, к зимней оседлости и выпасу оленей из стационарных поселков либо стационарных промежуточных баз. В быт пуровских оленеводов, как коми, так и ненцев, активно входят и другие технологические инновации: бензиновые электрогенераторы, мобильные телефоны, видеомагнитофоны, телевизоры. Однако это не приводит пока к разрушению традиционного материально-технологического комплекса кочевого оленеводческого хозяйства.
БРАЧНОЕ И ЯЗЫКОВОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КОМИ И КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ
Состав оленеводческих бригад в совхозе «Пуровский» был смешанным в этническом отношении. Вместе с коми пастухами работали тундровые и лесные ненцы. Общие профессиональные интересы обеспечивали развитие дружеских отношений: «сначала как чужие были для нас, ненцев, а впоследствии друзьями стали». Среди работников Пуровского совхоза был распространен билингвизм. Ненцы знали зырянский язык: все старые люди, все чисто говорили на зырянском, особенно те, кто в колхозе жили. В коми-ненецких и ненецко-коми семьях у второго поколения переселившихся в Самбург коми разговаривали по-зырянски и детей учили родному языку. При этом и многие коми хорошо знали ненецкий язык. Для пастухов было необходимо и знание русского языка, развитие грамотности. В Самбурге имелась школа, интернат, кроме того, для неграмотных оленеводов и их детей на летних пастбищах в устье рек Харвута и Сидимютте построили две базы, где в 1940–1950-х гг. действовала начальная школа с обучением на русском языке.
Жители с. Самбург неоднократно отмечали, что в настоящее время они говорят/общаются между собой на «своем, особенном самбургском языке», в котором есть и ненецкие, и коми, и русские слова. По этому поводу в Самбурге можно услышать шутку о местной «мультиидентичности»: «Я — три в одном: коми, ненец и русский сразу» (Авайседо В.Г.). По словам А.А. Квачёвой, официально она идентифицирует себя как ненку — по национальности отца, но в то же время подчеркивает свое отношение к коми языку как к родному — по матери: «Язык самбургский очень своеобразный — это и ненецкий, и коми язык одновременно».
Сходство хозяйственного уклада, общность трудовых навыков коми оленеводов с коренными жителями, развитие би- и полилингвизма, а также ограниченность потенциальных брачных партнеров в своем коллективе определили развитие взаимодействия в сфере семейно-брачных отношений. Особенно распространенными стали смешанные браки коми и ненцев во время Великой Отечественной войны и в послевоенные годы.
В бытовом восприятии самбургского сообщества люди, у которых родители коми и ненцы либо носящие ненецкую фамилию, называются «ненецкие зыряне» — ‘изьватас яран’. Она не ненка, Вануйто тоже там были зыряне; Они как чистые зыряне, но фамилии ненецкие — изьватас яран. Более того, коми этноним «яран», означающий «ненец», был заимствован местными ненцами, которые в разговоре между собой по-ненецки могут называть себя «яран хасаво/не» (вместо «неней хасаво/не», т.е. настоящий мужчина/женщина), а свой язык — «яран вада» (вместо «неней вада» — настоящая речь).
ВЫВОДЫ
Коми, поселившиеся в Самбурге,— выходцы с разных территорий (Мужи, Березово, Салехард, Воркута), численность их была небольшая. Несмотря на то, что некоторые приехали большими семьями, включающими три поколения, и старались поддерживать отношения с родственниками на родине, в коллективной памяти не осталось представления об общности землячества. Одним из главных мотивов в семейных историях о появлении коми в Самбурге звучит тема раскулачивания, принуждения к переезду и работе в совхозе. Необходимость коми оленеводов адаптироваться на новом месте была связана не только с освоением новых пастбищных угодий, привыканием к новым социальным и экономическим отношениям, но и с приспособлением к репрессивной политике, когда нужно было многое скрывать о своей прошлой жизни. Может быть, это отчасти повлияло на процесс «сохранения корней». Потомки первых поселенцев уже в третьем поколении не всегда могут сказать, откуда прибыли их деды, не знают генеалогии, и соответственно нельзя говорить о высокой степени их идентификации с родиной предков. Результатом брачного взаимодействия коми и ненцев стало преобладание выбора национальности детей в пользу этнонима «ненец», т.е., по сути, ассимилирование коми ненецким большинством. При этом носители «коренного» этнонима зачастую идентифицируют себя как коми (зыряне) и сохраняют предпочтительное отношение к традиционной культуре коми, в том числе языку. Таким образом, массовые источники, содержащие формальные данные, маскируют реальную этническую ситуацию, когда наряду с выбором в пользу коренной национальности в смешанных браках сохраняются коми язык и коми культура, а также приоритет коми идентичности в бытовых условиях. То есть особенностью модели ассимиляции пуровских коми в среде ненецкого большинства являются сохранение исходной этничности и ее доминирование в неофициальной обстановке.
Печатается в сокращении. Полностью читайте в ситочнике: Истомин*, К.В. Самбургские коми: история формирования и этнокультурные процессы / К.В. Истомин, Н.А. Лискевич, В.Э. Шарапов // Вестник археологии, антропологии и этнографии. - 2016. - №
Следующая публикация
Комментарии 2