Предыдущая публикация
О находчивом казаке, добывшем начальству водки на фронте Первой мировой
Случай на войне
(Посвящается славному казаку, моему вестовому, Ивану Павловичу Колычеву.)
Ловкость, сметка да сноровка,
Весь капитал у казака.
В 1915 г. мы вели бой под. г. Седлецом. Бой был упорный, но пехота не выдержала сосредоточенного артиллерийского огня противника и отступила. Нам же, 5-й Дон. каз. дивизии, было приказано прикрыть ее, чтобы дать возможность занять новые позиции.
Около г. Седлеца был большой водочный завод. Спирт был выпущен из огромных баков, чтобы пехота не перепилась, но, несмотря на это, все же наши утомленные землячки нашли, где выпить: кто из луж, кто достал в оставшихся бутылях, одним словом нашли и так добре выпили, что не могли подняться на ноги. Мне было приказано взять взвод казаков, отправиться на завод, поднять пехоту и отправить ее на присоединение к их полкам, т. к. немцы были уже близко и отставшим грозил плен. Командир полка лично мне добавил:
— «Хорунжий, будьте энергичны. Если нужно, то возьмите их в плети, завтра они вас только поблагодарят».
Боже, что я застал на заводе! Не менее роты лежало мертвецки пьяными. Некоторые из них, по моей команде, поднялись и двинулись вон из завода, но большинство лежало и спало. Пришлось применить плети. Неприятная была задача, но казаки ее исполнили и очистили завод от пьяных, которые, шатаясь, падая, кто ругаясь, а некоторые с песнями, /stroevyie побрели догонять свои части. Остался я один со взводом.
Противник был недалеко, мне пришлось расположить взвод вдоль стен завода, чтобы огнем задержать немцев и дать возможность уйти веселой толпе солдат подальше. Через некоторое время подошел ко мне взводный урядник и сказал:
— «Так что разрешите, Ваше Благородие, послать 2-3 человека, могеть быть найдут чего-нибудь еще. Стыдно ведь вернуться в сотню, чтобы даже без запаха. Засмеют точно. Нехай хоть в роте попахнет, а за порядок я ручаюсь.»
Пришлось разрешить, да, признаться, и самому хотелось удружить командиру сотни. Отправилось не один или два, а чуть не полвзвода, но безрезультатно — ничего не находили. Помню в это время одну картинку. Со второго этажа жилого дома, очевидно хозяйского, в окне появляется довольное лицо казака и он кричит взводному:
— «Гляди, какую винцераду нашел, могёть быть офицерская.»
А взводный ему в ответ:
— «Хай хоть генеральская. Тебя за чем послали дурака, ты того и гляди, а винцерада твоя нам не нужна.»
Рыскали по всем дыркам, но ничего не нашли. Я с волнением поглядывал то в сторону противника, то на поиски спирта. Смотрю, около одного большого железного чана, который подходил под самый потолок, сгруппировалось казака 3-4, в том числе и мой Иван Павлович. Подхожу к ним и Иван Павлович мне докладывает:
— «Ваше Благородие, у этого чана дно то горбушкой немного, из кранта не йдет, а спирта там на дне должна быть. Ты вот гляди, Ваше Благородие, я постукаю.»
Звук, действительно, был разный.
— «Ты, Ваше Благородие, подучи, как его оттеля достать. Сверху он, кажись, имеет дирю, да не влезешь в нее. Бомбочку подложить, не соберешь ничего.»
В это время наши открыли огонь, я собрал всех в цепь и пошла перестрелка. Через некоторое время по нас открыли сильный артиллерийский огонь и стали обходить. Пришлось скомандовать «по коням». Отскочили мы с пол версты, подлетел ко мне взводный и докладывает, что вестового Ивана Павловича нету.
— «Стой! Как нет? Где он?» — так и кольнуло меня в сердце. — «Кто видел его в последний раз?»
Один казак говорит:
— «Да он как подал Вам коня, так и метнулся опять в завод. Чивой-то забыл что ли. Наверно за той винцерадой.»
Как зря я потерял своего любимого храброго казака! Совесть мучила меня не на шутку. Приуныли и казаки. Я было решился снова атаковать завод и хоть убитого, а, возможно, раненого, вывезти Ивана Павловича. Немцы наступали нерешительно и, возможно, еще не заняли завода. В это время у меня мелькнула мысль, которая остановила от безумного решения. Если бы был убит или сильно ранен Иван Павлович, то его конь ушел бы за взводом, а думать, что они погибли оба, не хотелось.
Прошло минут пятнадцать нашего общего волнения и вдруг радость. Мы увидели, как по дороге к нам, под обстрелом противника, летел наш Иван Павлович на своем непобедимом двужильном Олеге. Летит мой родной, за ним лишь пыль клубится. Я чуть не заплакал от радости, а сам думаю — ну, я тебя проучу на сей раз. Смотрим ближе: у него повод в зубах, в одной руке ведерко, а в другой чайник и сам покачивается. Подлетел и тут же сам распределил: ведро на взвод, а чайничек с носочком для нашего командира сотни.
— «Хорунжий — молодой, не разбирается в спиртном, а их Высокоблагородие, командир сотни, уважают это самое.»
Ну, так и порешили. Сделали привальчик. Взвод ведерочко опорожнил, поздравили Ивана Павловича за успех, оставили чуток вахмистру, а чайник Иван Павлович, заткнув носочек тряпочкой, завернул в ту самую офицерскую винцераду.
— «Вот, глядите, Ваше Благородие, Иван Павлович молодец, хозяйство ваше соблюдает и плаща от него не ушла.»
Пошли на присоединение к полку, выполнив задачу и, по моему, даже перевыполнив. По дороге я допытывался у Ивана Павловича, где он спирт достал. А он мне:
— «Зачем оно Вам знать, иде, да иде. Не украл же, а купил. Нашел, насилу ушел.»
Ничего я у него так и не добился. Подъезжая к расположению сотни, взвод дружно запел:
...На той сторонке Вислы построен был буфет,
В буфете много водки и сладостных конфет...
Ура, ура, ура. Донцы песни поют,
Через речку Вислу на конях плывут.
К буфету приступает казачья наша рать,
Порожние бутылки не успевают прибирать...»
Казаки совершенно не были пьяны, но им хотелось показать сотне, что от них дух водочный идет. Командир сотни спрашивает меня:
— «Ну, а ты, Лешечка, привез мне чем горло промочить?»
— «Да, — говорю я, — там у Ивана Павловича что-то в чайнике болтается, а что — не знаю.
У Ивана Павловича физия расплылась до ушей.
— «Так что не сумлевайтесь, Ваше Высокоблагородие, Иван Павлович Вас не забыл и соблюду до ночлега, а там поднесу и Вам. Все хорошо, в порядке.»
К вечеру пришли в деревушку, расквартировались, сели за стол и тут Иван Павлович является с чайничком. «Пожалуйста, милости просим, угощайтесь!»
Нас в сотне было 4 офицера. Налили по стакану каждому. Смотрим, а водка то наша грязная, мутная, с желтизной и в ней что-то плавает.
— «Иван Павлович, говори, где ее набрал?
— «А вот Вам все нужно знать. Я уходил с ней от немцев, чуть жисти не лишился, а Вы все свое: «иде». Пейте, не отравитесь. Боитесь, дайте я Вас поздравлю с прибытием в деревню и усе.»
Тут же опрокинул стаканчик до чиста, крякнул, повел по губам рукавом и ушел. Посмотрели мы друг на друга и последовали примеру Ивана Павловича. Водка была хороша, почти чистый спирт. Закуска у деньщиков нашлась, вареная традиционная курица с раскаряченными ногами. Угостили деньщиков и даже хозяина, старика лет восьмидесяти. Ух, уж он был рад и благодарен г.г. офицерам. А когда все было выпито, вызвали опять Ивана Павловича.
— «Да, скажи же, наконец, где ты ее нашел».
— Да, вот Вам скажи, а Вас тошнить будет.»
Но тут уж его прижали со всех сторон и он нам рассказал.
— «А видите, я же заметил правильно, что на дне была спирта и под потолком была отверстия, а вот — как туда влезть? Когда все пошли в цепь, я остался с коньми. Отвязал чумбур, вытащил из подушки подштаники, привязал железяку да и спустил в дырю до дна, поболтал, поболтал да и вытащил. Глядю — они мокрые, я за ведром, да по дороге еще чайник попался, и пошла моя работа. Туда, вытащу, выжму, да опять туда. Вы там стреляете, а я все туда да оттеля. Вот и накачал, как выжимки Раздорские. Чайник наполнял, когда Вы уже ускакали. Грязная, да с желтизной, потому что подштаники носил месяца три и они у меня приморались да завшивили».
Мы, молодежь, только посмеялись, а командир сотни был брезгливый, мы за это называли его гвардейцем.
— «Врешь», кричит, «каналья! Я тебя знаю, ты это только, чтоб нам досадить! Где подштаники, неси сейчас же сюда!»
Через пять минут Ив. Павлович явился и развернул мокрые еще подштаники, от которых пахло спиртом. Когда он показал их командиру сотни, того стошнило. Ивана Павловича это не смутило ничуть.
— «В спирту все очищается и живая вошь мрет. Вам польза и веселость от спирта, а мои портки, хоть не дюже чистые, но уж вся вошь подохла.»
Тут наш командир не смог дальше и бросился вон из хаты, чуть с ног не сбил старика хозяина, а Иван Павлович успел его взять под руки и вывел на вольный воздух, до ветру.
В. Танин.
РК № 30. СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ I960 г.
Следующая публикация
Комментарии 2