Даже в американском "раю" было одиноко людям покинувшим горевшую в военном аду Родину, но встречались иногда родственные души, такие как Равик и Наташа.
Будет осень с дождем моросящим, Плед и кофе с миндальным печеньем, Променады с глинтвейном горячим И камины горящих поленьев. Будет осень. С душисто-пьянящим Ароматом и мыслей теченьем, Чувством грусти меж ребер болящим, С меланхолией и вдохновеньем. Будет осень и лужи с зонтами, Мед гречишный, имбирь и простуда, И бессонница где-то местами, И надежда на новое чудо. И нежданным непрошеным гостем Память в дверь постучится: «Впусти!» Будет осень. Обычная осень. Так устроена жизнь. Не грусти! Светлана Чеколаева
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Позже, когда Германия почувствовала первое опаляющее дыхание нацизма, Ремарк не смог сдержать своих доставшихся в наследство от «украденной» юности манифестантских настроений. Нет, в его романах и повестях нет громких слов и изобличающего красноречия. Автор всеми силами старался быть вне политики, но груз воспоминаний оказался слишком велик. Простой и понятный язык, ясные мысли героев и честное отражение событий (как, например, в «Трех товарищах») отлично «работают» против нацизма в частности и милитаризма вообще. После того как в Германии официально запретили публикации, продажи и показы экранизаций «Западного фронта», Ремарк покинул Родину и нашел пр
Комментарии 19
Плед и кофе с миндальным печеньем,
Променады с глинтвейном горячим
И камины горящих поленьев.
Будет осень. С душисто-пьянящим
Ароматом и мыслей теченьем,
Чувством грусти меж ребер болящим,
С меланхолией и вдохновеньем.
Будет осень и лужи с зонтами,
Мед гречишный, имбирь и простуда,
И бессонница где-то местами,
И надежда на новое чудо.
И нежданным непрошеным гостем
Память в дверь постучится: «Впусти!»
Будет осень. Обычная осень.
Так устроена жизнь. Не грусти!
Светлана Чеколаева