Предыдущая публикация
США готовятся к высокотехнологической войне с Китаем и Россией.
Пентагон активизировался по команде Трампа
Владимир Овчинский
Как только Трамп отложил на неопределённый срок свои «мирные инициативы» по Украине, ястребы из его окружения расценили это как начало новой кампании по раскручиванию милитаризации Америки.
«Хватит говорить об инновациях в обороне. Пришло время сделать выбор и выдвигаться».
3 февраля 2025 года в эксклюзивной статье на пентагоновском сайте Breaking Defense конгрессмен Дон Бэкон заявил, что Конгрессу, промышленности и исполнительной власти необходимо перестать прятаться за словом «инновации» и начать реально производить системы.
«Поскольку мы начинаем работу 119-го Конгресса и новой президентской администрации, существует узкое окно возможностей для ускорения разработки технологий Министерства обороны и предоставления решающего преимущества Соединённым Штатам, поскольку они сталкиваются с растущими вызовами безопасности в двадцать первом веке. Как председатель подкомитета по кибернетике, ИТ и инновациям Комитета по вооружённым силам Палаты представителей, я считаю, что мы должны воспользоваться этой возможностью, чтобы действовать безотлагательно, чтобы подготовить наши вооруженные силы к победе в будущем.
Но сначала — мы в Конгрессе, исполнительной власти и промышленности должны перестать прятаться за словом «инновации».
Мы должны выйти за рамки театра инноваций и переработанных тезисов о переходе технологий. Нам нужны реальные боевые возможности, чёткие пути и средства их достижения, а также оптимизированное ресурсное обеспечение, чтобы это произошло в сроки, соответствующие скорости битвы и темпам технологических изменений. Время восхищаться проблемой прошло. Сейчас самое время закупать и производить.
Как я узнал за свою 30-летнюю военную карьеру, успех в любой сложной задаче изначально зависит от чётко определённого желаемого конечного состояния. Это может показаться простым, но без явных целей мы не сможем достичь полезных результатов. Я умоляю новое руководство Министерства обороны быстро и чётко сформулировать самые большие оперативные проблемы, которые должны решить вооружённые силы. Исходя из этих целей, министерство должно чётко определить приоритетные возможности и вспомогательные технологии, необходимые нашим бойцам для сдерживания и — при необходимости — поражения таких противников, как Китай , Россия и Иран.
Чтобы добиться результатов, Конгресс должен иметь чёткий, недвусмысленный и приоритетный сигнал спроса в таких областях, как биотехнологии, квантовая энергетика, направленная энергетика, ядерное командование и управление, противоракетная оборона и другие.
Вооружившись этими приоритетными операционными потребностями, возможностями и технологиями, Конгресс сможет работать сообща, чтобы санкционировать и обеспечить ресурсами действия, необходимые для выполнения. Если текущие исследования и разработки дублируют друг друга или не направлены на решение операционных проблем, вызванных конкуренцией великих держав, Министерство обороны должно пересмотреть вопрос о том, можно ли лучше потратить эти деньги налогоплательщиков на исследования. Безжалостная расстановка приоритетов и фокусировка на них должны быть в порядке вещей.
Как только направление нашего движения будет установлено, Министерство обороны должно эффективно сотрудничать с промышленностью и академическими кругами для разработки и внедрения критических технологий с большей скоростью и меньшими затратами для налогоплательщиков США. Если промышленность уже выделяет частный капитал на критические технологии, министерство должно сосредоточить ресурсы в другом месте и избегать дублирования усилий, чтобы максимизировать силу государственных и коммерческих исследовательских инвестиций, работающих в тандеме.
Безусловно, есть роль для заказных исследований и разработок Министерства обороны, особенно для специализированных военных проблем, для которых нет коммерческого рынка. Именно здесь преуспевают исследовательские лаборатории военной службы и национальные лаборатории. Но, в отличие от недавнего прошлого, когда Министерство обороны было ведущим инвестором в науку и технологии, парадигма изменилась. Коммерческие инвестиции США теперь значительно превышают правительственные инвестиции США в долларах, потраченных на исследования и разработки.
Министерство обороны должно использовать это как стратегический национальный актив, которым оно и является. А Конгресс может помочь гарантировать, что доллары налогоплательщиков будут инвестированы в важные военные НИОКР, одновременно используя миллиарды долларов, вложенные промышленностью во внутренние НИОКР, которые также могут помочь решить военные проблемы.
Снова и снова Министерство обороны и Конгресс изобретают велосипед со стратегиями и дорожными картами для критических технологических областей, но что мы на самом деле можем показать взамен? Америка больше не может позволить себе тратить время и средства на создание страниц и страниц стратегий, пилотных программ и демонстрационных и экспериментальных усилий по технологиям, без каких-либо значимых последующих производственных контрактов или возможностей, предоставляемых бойцам в масштабе. Этот цикл должен закончиться.
В настоящий момент нам нужны чётко определённые операционные проблемы, требующие решения, явные возможности, разработанные для решения этих задач, чёткие механизмы финансирования и заключения контрактов, а также культура, готовая быстро двигаться, идти на риск и предлагать решения».
Военно-морской флот близок к завершению разработки «стратегического замысла ИИ»
По словам высокопоставленного чиновника, Министерство военно-морских сил США (DON) завершает работу над своим стратегическим планом по искусственному интеллекту (ИИ), в котором будет подробно описано, как ВМС намерены внедрять ИИ в свои операции.
Хотя точная дата релиза пока не указана, официальные лица ожидают, что план будет объявлен в ближайшем будущем.
«Мы работаем с нашими партнёрами по всему предприятию над завершением стратегического намерения DON AI. В настоящее время оно находится в разработке, но мы ожидаем, что оно будет завершено в ближайшее время», — сказала Стефани Тутко, заместитель директора по данным и ИИ в офисе директора по информационным технологиям (CIO) DON, 29 января 2025 года на конференции AFCEA West в Сан-Диего.
Тутко кратко рассказала о плане, отметив, что основное внимание будет уделяться мониторингу потребностей миссии и выявлению вариантов использования для разработки корпоративного ИИ в масштабе всего предприятия.
«Мы очень умно подходим к выявлению вариантов использования ИИ. Поэтому вместо того, чтобы распускать 1000 разных цветов, мы определяем, какие варианты использования ИИ являются общими, а какие — специфическими для конкретной миссии», — сказала Тутко. Она добавила, что этот подход гарантирует, что департамент «будет доставлять эти общие и более узкоспециализированные варианты использования бойцам».
В рамках этих усилий план включает создание перечня вариантов использования ИИ.
На другой сессии конференции Алисия Скотт, технический директор и менеджер корпоративной платформы DON CDAO, объяснила, что этот реестр ИИ позволит департаменту быть в курсе того, как «люди могут использовать ИИ», и «отслеживать происходящее», особенно с развитием технологий генеративного ИИ (GenAI).
По словам Скотт, план также рассмотрит, как департамент может использовать GenAI и большие языковые модели, которые являются последними трендами в кругах ИИ.
Скотт подчеркнула, что план предусматривает целенаправленные шаги по решению проблемы генеративного ИИ, отметив, что ВМС хотят избежать ситуации, когда — как в молодёжном футбольном матче — все одновременно бросаются к мячу без всякого направления.
«Цель состоит в том, чтобы иметь проверенные решения на основе ИИ, которые работают так, как и ожидалось, доступны при необходимости и совместимы на всех уровнях — от корпоративного до периферийного», — сказала Скотт.
План также направлен на развитие рабочей силы ИИ. По словам Тутко, стратегическое намерение обеспечит наличие в отделе «правильных людей в комнате».
Частью этих усилий по рабочей силе также является «проактивное взаимодействие с промышленностью и академическими кругами, а также модернизация управления, чтобы убедиться, что оно работает в среде, в которой ВМС сейчас работает», — сказала Тутко. Скотт также подчеркнула эти усилия во время своей сессии, объяснив, что ВМС «будут сотрудничать с поставщиками, чтобы привести инструменты и решения в соответствие с потребностями DON».
Кандидат на пост министра армии США обещает усилить киберсилы
Дэниел Дрисколл, которого президент Трамп выбрал на пост министра армии США, на слушаниях по утверждению его кандидатуры пообещал усилить киберсилы армии и пообещал отдать приоритет их расширению для реагирования на меняющиеся угрозы на всё более цифровом поле боя.
«Нам придётся работать сообща, чтобы разработать уникальные пути для наших киберэкспертов, которые позволят им стать самыми смертоносными киберсолдатами», — заявил Дрисколл членам Комитета по вооружённым силам, которые рассматривают его кандидатуру.
Постоянной проблемой для армии и вооружённых сил в целом является набор и удержание квалифицированных кибероператоров, как военных, так и гражданских, при этом Министерство обороны сообщило о приблизительно 28 тысячах незаполненных кибердолжностей по состоянию на ноябрь 2024 года.
Одной из ключевых должностей, заполнение которых Дрисколл пообещал сделать приоритетным, является должность главного киберконсультанта, которая была вакантной почти шесть месяцев. Ранее эту должность занимал Майкл Салмейер, который ушёл в августе 2024 года и теперь занимает должность помощника министра обороны по киберполитике.
В списке предварительных политических вопросов от сенаторов перед слушаниями по утверждению его кандидатуры 30 января Дрисколлу был задан вопрос о том, что он собирается сделать для улучшения карьерных возможностей военных и гражданских специалистов по кибербезопасности.
«Армии нужны кибервоины. Если меня утвердят, я пересмотрю текущие карьерные пути и возможности профессионального развития для наших кибервоинов, как в форме, так и без неё, и постараюсь обеспечить им правильные возможности обучения и роста для противодействия текущим и будущим киберугрозам», — написал он.
По словам Дрисколла, для решения этой проблемы с набором кадров армии необходимо создать чёткий путь для привлечения на службу опытных специалистов по кибербезопасности, обеспечив постоянный приток талантов для удовлетворения растущих требований современной войны.
«Этот путь может выглядеть совсем иначе, чем пойти в школу рейнджеров и оказаться в танковом батальоне. Возможно, нам придётся работать с лидерами гражданского сектора, чтобы дать возможность тем кандидатам, которые хотят вступить в армию, этим будущим солдатам, прийти», — сказал Дрисколл.
Он также упомянул стипендиальную программу Cyber Service Academy сенатора Кирстен Джиллибранд, демократа от Нью-Йорка , как креативное решение проблемы подбора кадров и пообещал сотрудничать с сенатором Нью-Йорка в разработке аналогичных инициатив.
Дрисколл призывает к более быстрому приобретению армейских технологий
Во время слушаний по утверждению его кандидатуры Дрисколл также сообщил сенаторам, что вооружённым силам следует сосредоточиться на приобретении большего количества не связанных с разработкой решений для новых технологий, чтобы ускорить предоставление солдатам новых возможностей и лучше противостоять новым угрозам.
«Некоторые коммерческие продукты и неразрабатываемые предметы должны немедленно поступать в поле без испытаний или с минимальными испытаниями, поскольку в настоящее время у армии нет существующих возможностей», — сказал Дрисколл. Он добавил, что в других ситуациях армия может тщательно протестировать неразрабатываемые и коммерческие предметы, «если оперативная потребность не столь остра».
По словам Дрисколла, требования армии к тестированию и оценке для неразрабатываемых предметов будут зависеть от оперативной необходимости и срочности возможностей. Он сообщил сенаторам, что в случае утверждения он оценит способность службы тестировать и оценивать программное обеспечение и другие инструменты, требующие «быстрого перехода».
Новый план развития авиации Корпуса морской пехоты США
Корпус морской пехоты США 3 февраля опубликовал пересмотренную авиационную стратегию, в которой основное внимание уделяется использованию автономных систем, беспилотников и программного обеспечения на основе искусственного интеллекта для обеспечения выживания своего парка воздушных судов в зоне ожесточённых боевых действий.
Корпус объявил о своём плане развития авиации корпуса морской пехоты, первом за три года, как о «дорожной карте по повышению оперативной готовности и обеспечению того, чтобы морская авиация оставалась смертоносной силой». Центральным элементом плана, подписанного заместителем командующего по авиации генерал-лейтенантом Брэдфордом Герингом, является стратегия модернизации, которую корпус называет «Проект Орёл».
«Мы стремимся сформировать будущие авиационные силы, которые будут готовы, устойчивы и способны быстро реагировать на возникающие угрозы, где бы те ни возникали», — сказал полковник Дерек Брэннон из штаб-квартиры авиации корпуса морской пехоты. «Проект Орёл» основывается на достигнутом нами прогрессе и готовит нас к принятию технологических инноваций, гарантируя при этом, что мы сможем обеспечить боевую мощь во всех областях».
«Проект Орёл» фокусируется на использовании передовых технологий, таких как искусственный интеллект, а также новых концепций создания морской авиации, таких как распределённые авиационные операции и авиационные операции, ориентированные на принятие решений, чтобы гарантировать, что её самолеты могут сражаться и действовать в условиях жёсткой конкуренции.
Распределённые авиационные операции сосредоточены на координации того, как Корпус морской пехоты использует свои авиационные эскадрильи, агентства командования и управления, авиационную логистику и наземные подразделения поддержки, распределённые по полям сражений таким образом, чтобы противнику было сложнее нацеливаться на них. Это может включать в себя перемещение органов командования и управления на более низкие уровни и поддержание движения сил.
Концепция авиационных операций направлена на быстрое ускорение принятия решений авиационными подразделениями с использованием передовых технологий, таких как искусственный интеллект.
В плане утверждается: для того, чтобы стать «организацией, ориентированной на данные и использующей их», морской авиации необходимо инвестировать в инфраструктуру, персонал и обучение, а также совершать «преобразующие» шаги для использования передовых технологий.
«Линейных постепенных изменений будет недостаточно», — говорится в плане.
План также призывает морскую авиацию выделять ресурсы и финансирование на разработку передовых возможностей, таких как будущие беспилотные летательные аппараты для поддержки логистики, достижения в области повышения живучести воздушных судов и «совместное использование пилотируемых и беспилотных летательных аппаратов» или объединение пилотируемых самолётов с автономными беспилотными ведомыми.
Корпус морской пехоты также меняет свои планы по F-35, чтобы закупить больше палубных F-35C и меньше F-35B с коротким взлётом и вертикальной посадкой в рамках плана, хотя общее количество истребителей Joint Strike Fighters, которые планирует закупить корпус, останется неизменным и составит 420 единиц.
Теперь Корпус планирует закупить 280 F-35B и 140 F-35C, что более чем вдвое превышает количество F-35C, включённое в план на 2022 год, который предусматривал 353 F-35B и 67 F-35C.
Морские пехотинцы намерены перевести четыре истребительно-штурмовые эскадрильи морской пехоты — VMFA-232, VMFA-323, VMFA-112 и VMFA-134 — в эскадрильи F-35C, в результате чего в корпусе будет 12 эскадрилий F-35B и 8 эскадрилий F-35C.
Согласно плану, Корпус ожидает получить 183 F-35B и 52 F-35C к концу 2025 года. Целью службы является ускорение исследований и разработок в области беспилотных ведомых, известных как совместные боевые самолёты, и обеспечение их полётов вместе с F-35.
План также направлен на улучшение обслуживания авиатехники Корпуса морской пехоты, и в нем говорится, что традиционные методы, которые были эффективны ранее, «больше недостаточны для решения задач, возникающих в текущих и будущих сложных условиях».
Изменения в обеспечении, планируемые Корпусом, включают перепроектирование вспомогательного оборудования с целью:
— сделать его более эффективным, безопасным и действенным;
— провести модернизацию систем обучения;
— более широкого использования аддитивного производства, цифрового моделирования и других технологий для улучшения цепочки поставок;
— поощрение морских пехотинцев, занимающихся обеспечением авиации, к инновациям и экспериментам для поиска лучших способов поддержания самолётов в рабочем состоянии.
Морские пехотинцы дадут ракетам класса «воздух-земля» новые возможности борьбы с беспилотниками.
Корпус морской пехоты планирует модернизировать боеприпасы класса «воздух-поверхность», чтобы дать своим вертолётам больше огневой мощи для уничтожения беспилотников противника, согласно новому авиационному плану службы.
Американские военные рассматривают беспилотные летательные аппараты как растущую угрозу, с которой им предстоит столкнуться на будущих полях сражений, и разрабатывают различные новые инструменты для защиты своих сил.
Для Корпуса это включает модернизацию совместной ракеты класса «воздух-земля» AGM-179.
JAGM, созданная компанией Lockheed Martin, достигла первоначальной эксплуатационной готовности на ударном вертолёте морской пехоты AH-1Z Viper в марте 2022 года. Согласно Плану морской авиации на 2025 год это оружие является «первым настоящим средством поражения цели по принципу «выстрелил и забыл» для парка H-1, что значительно повышает их гибкость и смертоносность в условиях конфликта». Теперь служба стремится придать ему ещё большую эксплуатационную гибкость с помощью новых возможностей класса «воздух-воздух».
«Эта ракета получит постепенные обновления, включая финансируемые усилия по добавлению программного обеспечения для борьбы с БПЛА и интеграцию новой секции электромагнитного привода управления (EMCAS). Обновление программного обеспечения для борьбы с БПЛА улучшает наведение «воздух-воздух» и логику лазерного импульса для повышения возможностей поражения широкого спектра беспилотных систем противника», — написали официальные лица в документе, подписанном генерал-лейтенантом Брэдфордом Герингом, заместителем командующего по авиации.
Корпус также разрабатывает множество других инструментов для усиления своего арсенала борьбы с дронами. Это включает в себя улучшение его Advanced Precision Kill Weapon System II (APKWS II).
«APKWS II продолжает предоставлять надёжный, высокоточный управляемый боеприпас высокой мощности как для вертолётов, так и для самолётов. Программа теперь полностью перешла на модернизацию единого варианта блока (SVBU), что позволит использовать один и тот же блок наведения для любой платформы, а также увеличит общий диапазон применения. Для улучшения характеристик против БПЛА ведётся сертификация подходящего бесконтактного взрывателя для поставки на флот с текущими комбинациями наведения и боеголовки. Дополнительные демонстрации также проводятся совместно с армией и ВВС для определения возможности добавления дополнительных методов наведения в семейство APKWS, включая пассивные инфракрасные головки самонаведения», — написали официальные лица.
Кроме того, морские пехотинцы участвуют в инициативе армии Next Generation Short Range Interceptor, которая направлена на замену устаревшей ракеты Stinger. Армия проводит конкурсные работы по созданию прототипа и рассчитывает внедрить эту возможность в 2029 финансовом году, отмечается в документе.
Системы ПВО малой высоты, включая средства борьбы с беспилотниками, являются ключевым элементом авиационных планов Корпуса.
«Корпус морской пехоты значительно увеличивает инвестиции в наземные средства противовоздушной обороны в поддержку Force Design», — написали официальные лица, имея в виду видение модернизации службы, которое ранее называлось Force Design 2030. «Результатом является экспоненциальный рост сообщества LAAD, а также разработка и приобретение нескольких крупных систем противовоздушной обороны… Эти системы обеспечивают надёжную, интегрированную, многоуровневую защиту от угроз со стороны беспилотных летательных аппаратов, самолётов с фиксированным и вертолётным крылом, а также крылатых ракет».
В ближайшие годы служба планирует задействовать дополнительные батальоны ПВО прибрежной зоны.
«По мере того, как сообщество LAAD будет расти, чтобы соответствовать потребностям Force Design, оно будет использовать оборонные инновации и технологии для обеспечения возможностей противовоздушной войны, чтобы отражать разведывательные и ударные угрозы противника и защищать критически важные активы MAGTF. Корпус морской пехоты продолжает инвестировать в дополнительные развивающиеся возможности, такие как системы направленного энергетического оружия и недорогие кинетические перехватчики», — отметили официальные лица.
Для лучшего обнаружения угроз Корпус укрепляет свои возможности обнаружения, в том числе путём приобретения наземного/воздушного целевого радара TPS-80. G/ATOR — это мобильная платформа, которая может идентифицировать беспилотники и другие воздушные платформы и подавать сигналы оружию ПВО. Платформа достигла начальной эксплуатационной готовности в 2018 году и, как ожидается, достигнет полной эксплуатационной готовности в 2028 финансовом году. Согласно авиационному плану, утверждённая цель приобретения составляет 57 систем.
Другая технология в разработке, известная как Medium Range Intercept Capability, предназначена для защиты основных средств от беспилотников, крылатых ракет и других воздушных угроз. Корпус намерен начать полное развертывание батареи в 2026 финансовом году.
Между тем, Marine Air Defense Integrated System (MADIS) — это мобильная возможность, включающая пару Joint Light Tactical Vehicles. Чиновники описали её как «базовый строительный блок» наземных возможностей батальонов ПВО малой высоты.
Согласно авиационному плану, вариант MADIS Mk2, предназначенный для борьбы с беспилотниками, включает в себя многофункциональные средства радиоэлектронной борьбы, радар с обзором в 360 градусов, оружие прямой наводки, электрооптическую инфракрасную оптику, а также вспомогательный комплекс управления, контроля и связи.
Планировалось, что MADIS достигнет начальной эксплуатационной готовности в 2025 финансовом году и полной эксплуатационной готовности в 2031 финансовом году. Утвержденная цель приобретения составляет 190 систем.
Аналогичный тип инструмента, Light–Marine Air Defense Integrated System (L-MADIS), представляет собой мобильный набор технологий, включающий пару сверхлёгких тактических транспортных средств. Модернизируемая технология «оптимизирована» для использования экспедиционными подразделениями морской пехоты, согласно плану авиации.
L-MADIS предназначена для защиты манёвренных сил, передовых оперативных баз и других активов от беспилотников в категориях Группы 1-3 — которые находятся на меньшем конце спектра БПЛА — а также от самолётов и вертолётов. Система должна была достичь начальной эксплуатационной готовности в финансовом 2025 году и полной эксплуатационной готовности в финансовом 2028 году. Согласно авиационному плану, утверждённая цель приобретения составляет 21 систему.
Тем временем морские пехотинцы создали «центр слияния» на своей базе в Куантико, штат Вирджиния, с первоначальным акцентом на технологиях противодействия БПЛА, поскольку должностные лица стремятся перевести новые возможности из сферы научно-технического предпринимательства через процесс приобретения в сферу применения.
Совместимы ли ИИ и ядерное оружие?
Центр стратегических и международных исследований провёл дебаты о роли ИИ в ядерном командовании и контроле 24 января 2025 года в рамках своей серии дебатов Проекта по ядерным вопросам (PONI).
Сара Минейро, старший научный сотрудник Проекта по безопасности в аэрокосмической сфере, и Пол Шарре, исполнительный вице-президент и директор по исследованиям Центра новой американской безопасности, обсудили вопрос: «Следует ли Соединённым Штатам усилить свою зависимость от искусственного интеллекта для повышения устойчивости принятия решений в своих системах NC3 с целью предотвращения непреднамеренной эскалации?»
Минейро выступала за более широкое использование ИИ, за исключением его использования при развёртывании ядерного оружия, тогда как Шарре выступал против любого использования ИИ в ядерном командовании и управлении.
Минейро указала на различные варианты использования ИИ в NC3, включая проектирование и разработку ЦП и ГП, обработку изображений и сигналов, алгоритмы оценки ядерной атаки и моделирование сценариев использования ядерного оружия. Она сказала, что никогда не хотела бы, чтобы ИИ был задействован в развёртывании ядерного оружия.
«Я думаю, нам нужно всё, каждый инструмент, который американские инновации могут нам дать, чтобы сохранить нашу безопасность», — сказала она. «Я думаю, что ИИ в NC3 — это подходящее применение».
Шарре заявил, что ИИ нельзя доверять в управлении ядерным оружием, поскольку ему не хватает новизны человеческого суждения, его можно взломать или манипулировать им, и он не может выполнять политику нулевой терпимости к ошибкам.
«Это ухудшит процесс принятия решений, увеличит риск непреднамеренной установки и подорвёт ядерную стабильность», — сказал Шарре.
Шарре продолжил и отметил, что ИИ можно использовать в задачах, которые более повторяемы, например, при взлёте или посадке самолёта, но ему нельзя доверять в сценариях ядерного командования и управления.
«Мы не хотим допускать ситуаций, когда имеет место случайное или несанкционированное использование, и ИИ просто не в состоянии справиться с этой задачей», — сказал Шарре.
Минейро согласилась с Шарре, что нулевая терпимость к риску в ядерном командовании и контроле должна быть сохранена. Однако она указала на различные другие операции, для которых ИИ может быть надёжно использован, и которые не включают в себя выпуск ядерного оружия.
Минейро заявила, что она «оптимистично» оценивает способность Пентагона сбалансировать интеграцию новых технологий для стимулирования американской экономики и национальной безопасности, строго соблюдая при этом ядерные мирные соглашения.
«Я человек, относительно терпимый к риску», — сказала Минейро. «Единственная область, в которой я никогда не выберу риск, — это ядерное командование и управление».
В конечном итоге оба участника дискуссии пришли к соглашению, что при интеграции ИИ в NC3 необходимо принять меры предосторожности, поскольку ИИ не может заменить человеческое мышление.
«Даже если результаты выглядят как люди, это то, для чего они предназначены», — сказал Шарре. «То, что происходит под капотом, не является таковым, и это то, что мы должны осознавать, когда используем эту технологию».
«Хватит говорить об инновациях в обороне. Пришло время сделать выбор и выдвигаться».
3 февраля 2025 года в эксклюзивной статье на пентагоновском сайте Breaking Defense конгрессмен Дон Бэкон заявил, что Конгрессу, промышленности и исполнительной власти необходимо перестать прятаться за словом «инновации» и начать реально производить системы.
«Поскольку мы начинаем работу 119-го Конгресса и новой президентской администрации, существует узкое окно возможностей для ускорения разработки технологий Министерства обороны и предоставления решающего преимущества Соединённым Штатам, поскольку они сталкиваются с растущими вызовами безопасности в двадцать первом веке. Как председатель подкомитета по кибернетике, ИТ и инновациям Комитета по вооружённым силам Палаты представителей, я считаю, что мы должны воспользоваться этой возможностью, чтобы действовать безотлагательно, чтобы подготовить наши вооруженные силы к победе в будущем.
Но сначала — мы в Конгрессе, исполнительной власти и промышленности должны перестать прятаться за словом «инновации».
Мы должны выйти за рамки театра инноваций и переработанных тезисов о переходе технологий. Нам нужны реальные боевые возможности, чёткие пути и средства их достижения, а также оптимизированное ресурсное обеспечение, чтобы это произошло в сроки, соответствующие скорости битвы и темпам технологических изменений. Время восхищаться проблемой прошло. Сейчас самое время закупать и производить.
Как я узнал за свою 30-летнюю военную карьеру, успех в любой сложной задаче изначально зависит от чётко определённого желаемого конечного состояния. Это может показаться простым, но без явных целей мы не сможем достичь полезных результатов. Я умоляю новое руководство Министерства обороны быстро и чётко сформулировать самые большие оперативные проблемы, которые должны решить вооружённые силы. Исходя из этих целей, министерство должно чётко определить приоритетные возможности и вспомогательные технологии, необходимые нашим бойцам для сдерживания и — при необходимости — поражения таких противников, как Китай , Россия и Иран.
Чтобы добиться результатов, Конгресс должен иметь чёткий, недвусмысленный и приоритетный сигнал спроса в таких областях, как биотехнологии, квантовая энергетика, направленная энергетика, ядерное командование и управление, противоракетная оборона и другие.
Вооружившись этими приоритетными операционными потребностями, возможностями и технологиями, Конгресс сможет работать сообща, чтобы санкционировать и обеспечить ресурсами действия, необходимые для выполнения. Если текущие исследования и разработки дублируют друг друга или не направлены на решение операционных проблем, вызванных конкуренцией великих держав, Министерство обороны должно пересмотреть вопрос о том, можно ли лучше потратить эти деньги налогоплательщиков на исследования. Безжалостная расстановка приоритетов и фокусировка на них должны быть в порядке вещей.
Как только направление нашего движения будет установлено, Министерство обороны должно эффективно сотрудничать с промышленностью и академическими кругами для разработки и внедрения критических технологий с большей скоростью и меньшими затратами для налогоплательщиков США. Если промышленность уже выделяет частный капитал на критические технологии, министерство должно сосредоточить ресурсы в другом месте и избегать дублирования усилий, чтобы максимизировать силу государственных и коммерческих исследовательских инвестиций, работающих в тандеме.
Безусловно, есть роль для заказных исследований и разработок Министерства обороны, особенно для специализированных военных проблем, для которых нет коммерческого рынка. Именно здесь преуспевают исследовательские лаборатории военной службы и национальные лаборатории. Но, в отличие от недавнего прошлого, когда Министерство обороны было ведущим инвестором в науку и технологии, парадигма изменилась. Коммерческие инвестиции США теперь значительно превышают правительственные инвестиции США в долларах, потраченных на исследования и разработки.
Министерство обороны должно использовать это как стратегический национальный актив, которым оно и является. А Конгресс может помочь гарантировать, что доллары налогоплательщиков будут инвестированы в важные военные НИОКР, одновременно используя миллиарды долларов, вложенные промышленностью во внутренние НИОКР, которые также могут помочь решить военные проблемы.
Снова и снова Министерство обороны и Конгресс изобретают велосипед со стратегиями и дорожными картами для критических технологических областей, но что мы на самом деле можем показать взамен? Америка больше не может позволить себе тратить время и средства на создание страниц и страниц стратегий, пилотных программ и демонстрационных и экспериментальных усилий по технологиям, без каких-либо значимых последующих производственных контрактов или возможностей, предоставляемых бойцам в масштабе. Этот цикл должен закончиться.
В настоящий момент нам нужны чётко определённые операционные проблемы, требующие решения, явные возможности, разработанные для решения этих задач, чёткие механизмы финансирования и заключения контрактов, а также культура, готовая быстро двигаться, идти на риск и предлагать решения».
Военно-морской флот близок к завершению разработки «стратегического замысла ИИ»
По словам высокопоставленного чиновника, Министерство военно-морских сил США (DON) завершает работу над своим стратегическим планом по искусственному интеллекту (ИИ), в котором будет подробно описано, как ВМС намерены внедрять ИИ в свои операции.
Хотя точная дата релиза пока не указана, официальные лица ожидают, что план будет объявлен в ближайшем будущем.
«Мы работаем с нашими партнёрами по всему предприятию над завершением стратегического намерения DON AI. В настоящее время оно находится в разработке, но мы ожидаем, что оно будет завершено в ближайшее время», — сказала Стефани Тутко, заместитель директора по данным и ИИ в офисе директора по информационным технологиям (CIO) DON, 29 января 2025 года на конференции AFCEA West в Сан-Диего.
Тутко кратко рассказала о плане, отметив, что основное внимание будет уделяться мониторингу потребностей миссии и выявлению вариантов использования для разработки корпоративного ИИ в масштабе всего предприятия.
«Мы очень умно подходим к выявлению вариантов использования ИИ. Поэтому вместо того, чтобы распускать 1000 разных цветов, мы определяем, какие варианты использования ИИ являются общими, а какие — специфическими для конкретной миссии», — сказала Тутко. Она добавила, что этот подход гарантирует, что департамент «будет доставлять эти общие и более узкоспециализированные варианты использования бойцам».
В рамках этих усилий план включает создание перечня вариантов использования ИИ.
На другой сессии конференции Алисия Скотт, технический директор и менеджер корпоративной платформы DON CDAO, объяснила, что этот реестр ИИ позволит департаменту быть в курсе того, как «люди могут использовать ИИ», и «отслеживать происходящее», особенно с развитием технологий генеративного ИИ (GenAI).
По словам Скотт, план также рассмотрит, как департамент может использовать GenAI и большие языковые модели, которые являются последними трендами в кругах ИИ.
Скотт подчеркнула, что план предусматривает целенаправленные шаги по решению проблемы генеративного ИИ, отметив, что ВМС хотят избежать ситуации, когда — как в молодёжном футбольном матче — все одновременно бросаются к мячу без всякого направления.
«Цель состоит в том, чтобы иметь проверенные решения на основе ИИ, которые работают так, как и ожидалось, доступны при необходимости и совместимы на всех уровнях — от корпоративного до периферийного», — сказала Скотт.
План также направлен на развитие рабочей силы ИИ. По словам Тутко, стратегическое намерение обеспечит наличие в отделе «правильных людей в комнате».
Частью этих усилий по рабочей силе также является «проактивное взаимодействие с промышленностью и академическими кругами, а также модернизация управления, чтобы убедиться, что оно работает в среде, в которой ВМС сейчас работает», — сказала Тутко. Скотт также подчеркнула эти усилия во время своей сессии, объяснив, что ВМС «будут сотрудничать с поставщиками, чтобы привести инструменты и решения в соответствие с потребностями DON».
Кандидат на пост министра армии США обещает усилить киберсилы
Дэниел Дрисколл, которого президент Трамп выбрал на пост министра армии США, на слушаниях по утверждению его кандидатуры пообещал усилить киберсилы армии и пообещал отдать приоритет их расширению для реагирования на меняющиеся угрозы на всё более цифровом поле боя.
«Нам придётся работать сообща, чтобы разработать уникальные пути для наших киберэкспертов, которые позволят им стать самыми смертоносными киберсолдатами», — заявил Дрисколл членам Комитета по вооружённым силам, которые рассматривают его кандидатуру.
Постоянной проблемой для армии и вооружённых сил в целом является набор и удержание квалифицированных кибероператоров, как военных, так и гражданских, при этом Министерство обороны сообщило о приблизительно 28 тысячах незаполненных кибердолжностей по состоянию на ноябрь 2024 года.
Одной из ключевых должностей, заполнение которых Дрисколл пообещал сделать приоритетным, является должность главного киберконсультанта, которая была вакантной почти шесть месяцев. Ранее эту должность занимал Майкл Салмейер, который ушёл в августе 2024 года и теперь занимает должность помощника министра обороны по киберполитике.
В списке предварительных политических вопросов от сенаторов перед слушаниями по утверждению его кандидатуры 30 января Дрисколлу был задан вопрос о том, что он собирается сделать для улучшения карьерных возможностей военных и гражданских специалистов по кибербезопасности.
«Армии нужны кибервоины. Если меня утвердят, я пересмотрю текущие карьерные пути и возможности профессионального развития для наших кибервоинов, как в форме, так и без неё, и постараюсь обеспечить им правильные возможности обучения и роста для противодействия текущим и будущим киберугрозам», — написал он.
По словам Дрисколла, для решения этой проблемы с набором кадров армии необходимо создать чёткий путь для привлечения на службу опытных специалистов по кибербезопасности, обеспечив постоянный приток талантов для удовлетворения растущих требований современной войны.
«Этот путь может выглядеть совсем иначе, чем пойти в школу рейнджеров и оказаться в танковом батальоне. Возможно, нам придётся работать с лидерами гражданского сектора, чтобы дать возможность тем кандидатам, которые хотят вступить в армию, этим будущим солдатам, прийти», — сказал Дрисколл.
Он также упомянул стипендиальную программу Cyber Service Academy сенатора Кирстен Джиллибранд, демократа от Нью-Йорка , как креативное решение проблемы подбора кадров и пообещал сотрудничать с сенатором Нью-Йорка в разработке аналогичных инициатив.
Дрисколл призывает к более быстрому приобретению армейских технологий
Во время слушаний по утверждению его кандидатуры Дрисколл также сообщил сенаторам, что вооружённым силам следует сосредоточиться на приобретении большего количества не связанных с разработкой решений для новых технологий, чтобы ускорить предоставление солдатам новых возможностей и лучше противостоять новым угрозам.
«Некоторые коммерческие продукты и неразрабатываемые предметы должны немедленно поступать в поле без испытаний или с минимальными испытаниями, поскольку в настоящее время у армии нет существующих возможностей», — сказал Дрисколл. Он добавил, что в других ситуациях армия может тщательно протестировать неразрабатываемые и коммерческие предметы, «если оперативная потребность не столь остра».
По словам Дрисколла, требования армии к тестированию и оценке для неразрабатываемых предметов будут зависеть от оперативной необходимости и срочности возможностей. Он сообщил сенаторам, что в случае утверждения он оценит способность службы тестировать и оценивать программное обеспечение и другие инструменты, требующие «быстрого перехода».
Новый план развития авиации Корпуса морской пехоты США
Корпус морской пехоты США 3 февраля опубликовал пересмотренную авиационную стратегию, в которой основное внимание уделяется использованию автономных систем, беспилотников и программного обеспечения на основе искусственного интеллекта для обеспечения выживания своего парка воздушных судов в зоне ожесточённых боевых действий.
Корпус объявил о своём плане развития авиации корпуса морской пехоты, первом за три года, как о «дорожной карте по повышению оперативной готовности и обеспечению того, чтобы морская авиация оставалась смертоносной силой». Центральным элементом плана, подписанного заместителем командующего по авиации генерал-лейтенантом Брэдфордом Герингом, является стратегия модернизации, которую корпус называет «Проект Орёл».
«Мы стремимся сформировать будущие авиационные силы, которые будут готовы, устойчивы и способны быстро реагировать на возникающие угрозы, где бы те ни возникали», — сказал полковник Дерек Брэннон из штаб-квартиры авиации корпуса морской пехоты. «Проект Орёл» основывается на достигнутом нами прогрессе и готовит нас к принятию технологических инноваций, гарантируя при этом, что мы сможем обеспечить боевую мощь во всех областях».
«Проект Орёл» фокусируется на использовании передовых технологий, таких как искусственный интеллект, а также новых концепций создания морской авиации, таких как распределённые авиационные операции и авиационные операции, ориентированные на принятие решений, чтобы гарантировать, что её самолеты могут сражаться и действовать в условиях жёсткой конкуренции.
Распределённые авиационные операции сосредоточены на координации того, как Корпус морской пехоты использует свои авиационные эскадрильи, агентства командования и управления, авиационную логистику и наземные подразделения поддержки, распределённые по полям сражений таким образом, чтобы противнику было сложнее нацеливаться на них. Это может включать в себя перемещение органов командования и управления на более низкие уровни и поддержание движения сил.
Концепция авиационных операций направлена на быстрое ускорение принятия решений авиационными подразделениями с использованием передовых технологий, таких как искусственный интеллект.
В плане утверждается: для того, чтобы стать «организацией, ориентированной на данные и использующей их», морской авиации необходимо инвестировать в инфраструктуру, персонал и обучение, а также совершать «преобразующие» шаги для использования передовых технологий.
«Линейных постепенных изменений будет недостаточно», — говорится в плане.
План также призывает морскую авиацию выделять ресурсы и финансирование на разработку передовых возможностей, таких как будущие беспилотные летательные аппараты для поддержки логистики, достижения в области повышения живучести воздушных судов и «совместное использование пилотируемых и беспилотных летательных аппаратов» или объединение пилотируемых самолётов с автономными беспилотными ведомыми.
Корпус морской пехоты также меняет свои планы по F-35, чтобы закупить больше палубных F-35C и меньше F-35B с коротким взлётом и вертикальной посадкой в рамках плана, хотя общее количество истребителей Joint Strike Fighters, которые планирует закупить корпус, останется неизменным и составит 420 единиц.
Теперь Корпус планирует закупить 280 F-35B и 140 F-35C, что более чем вдвое превышает количество F-35C, включённое в план на 2022 год, который предусматривал 353 F-35B и 67 F-35C.
Морские пехотинцы намерены перевести четыре истребительно-штурмовые эскадрильи морской пехоты — VMFA-232, VMFA-323, VMFA-112 и VMFA-134 — в эскадрильи F-35C, в результате чего в корпусе будет 12 эскадрилий F-35B и 8 эскадрилий F-35C.
Согласно плану, Корпус ожидает получить 183 F-35B и 52 F-35C к концу 2025 года. Целью службы является ускорение исследований и разработок в области беспилотных ведомых, известных как совместные боевые самолёты, и обеспечение их полётов вместе с F-35.
План также направлен на улучшение обслуживания авиатехники Корпуса морской пехоты, и в нем говорится, что традиционные методы, которые были эффективны ранее, «больше недостаточны для решения задач, возникающих в текущих и будущих сложных условиях».
Изменения в обеспечении, планируемые Корпусом, включают перепроектирование вспомогательного оборудования с целью:
— сделать его более эффективным, безопасным и действенным;
— провести модернизацию систем обучения;
— более широкого использования аддитивного производства, цифрового моделирования и других технологий для улучшения цепочки поставок;
— поощрение морских пехотинцев, занимающихся обеспечением авиации, к инновациям и экспериментам для поиска лучших способов поддержания самолётов в рабочем состоянии.
Морские пехотинцы дадут ракетам класса «воздух-земля» новые возможности борьбы с беспилотниками.
Корпус морской пехоты планирует модернизировать боеприпасы класса «воздух-поверхность», чтобы дать своим вертолётам больше огневой мощи для уничтожения беспилотников противника, согласно новому авиационному плану службы.
Американские военные рассматривают беспилотные летательные аппараты как растущую угрозу, с которой им предстоит столкнуться на будущих полях сражений, и разрабатывают различные новые инструменты для защиты своих сил.
Для Корпуса это включает модернизацию совместной ракеты класса «воздух-земля» AGM-179.
JAGM, созданная компанией Lockheed Martin, достигла первоначальной эксплуатационной готовности на ударном вертолёте морской пехоты AH-1Z Viper в марте 2022 года. Согласно Плану морской авиации на 2025 год это оружие является «первым настоящим средством поражения цели по принципу «выстрелил и забыл» для парка H-1, что значительно повышает их гибкость и смертоносность в условиях конфликта». Теперь служба стремится придать ему ещё большую эксплуатационную гибкость с помощью новых возможностей класса «воздух-воздух».
«Эта ракета получит постепенные обновления, включая финансируемые усилия по добавлению программного обеспечения для борьбы с БПЛА и интеграцию новой секции электромагнитного привода управления (EMCAS). Обновление программного обеспечения для борьбы с БПЛА улучшает наведение «воздух-воздух» и логику лазерного импульса для повышения возможностей поражения широкого спектра беспилотных систем противника», — написали официальные лица в документе, подписанном генерал-лейтенантом Брэдфордом Герингом, заместителем командующего по авиации.
Корпус также разрабатывает множество других инструментов для усиления своего арсенала борьбы с дронами. Это включает в себя улучшение его Advanced Precision Kill Weapon System II (APKWS II).
«APKWS II продолжает предоставлять надёжный, высокоточный управляемый боеприпас высокой мощности как для вертолётов, так и для самолётов. Программа теперь полностью перешла на модернизацию единого варианта блока (SVBU), что позволит использовать один и тот же блок наведения для любой платформы, а также увеличит общий диапазон применения. Для улучшения характеристик против БПЛА ведётся сертификация подходящего бесконтактного взрывателя для поставки на флот с текущими комбинациями наведения и боеголовки. Дополнительные демонстрации также проводятся совместно с армией и ВВС для определения возможности добавления дополнительных методов наведения в семейство APKWS, включая пассивные инфракрасные головки самонаведения», — написали официальные лица.
Кроме того, морские пехотинцы участвуют в инициативе армии Next Generation Short Range Interceptor, которая направлена на замену устаревшей ракеты Stinger. Армия проводит конкурсные работы по созданию прототипа и рассчитывает внедрить эту возможность в 2029 финансовом году, отмечается в документе.
Системы ПВО малой высоты, включая средства борьбы с беспилотниками, являются ключевым элементом авиационных планов Корпуса.
«Корпус морской пехоты значительно увеличивает инвестиции в наземные средства противовоздушной обороны в поддержку Force Design», — написали официальные лица, имея в виду видение модернизации службы, которое ранее называлось Force Design 2030. «Результатом является экспоненциальный рост сообщества LAAD, а также разработка и приобретение нескольких крупных систем противовоздушной обороны… Эти системы обеспечивают надёжную, интегрированную, многоуровневую защиту от угроз со стороны беспилотных летательных аппаратов, самолётов с фиксированным и вертолётным крылом, а также крылатых ракет».
В ближайшие годы служба планирует задействовать дополнительные батальоны ПВО прибрежной зоны.
«По мере того, как сообщество LAAD будет расти, чтобы соответствовать потребностям Force Design, оно будет использовать оборонные инновации и технологии для обеспечения возможностей противовоздушной войны, чтобы отражать разведывательные и ударные угрозы противника и защищать критически важные активы MAGTF. Корпус морской пехоты продолжает инвестировать в дополнительные развивающиеся возможности, такие как системы направленного энергетического оружия и недорогие кинетические перехватчики», — отметили официальные лица.
Для лучшего обнаружения угроз Корпус укрепляет свои возможности обнаружения, в том числе путём приобретения наземного/воздушного целевого радара TPS-80. G/ATOR — это мобильная платформа, которая может идентифицировать беспилотники и другие воздушные платформы и подавать сигналы оружию ПВО. Платформа достигла начальной эксплуатационной готовности в 2018 году и, как ожидается, достигнет полной эксплуатационной готовности в 2028 финансовом году. Согласно авиационному плану, утверждённая цель приобретения составляет 57 систем.
Другая технология в разработке, известная как Medium Range Intercept Capability, предназначена для защиты основных средств от беспилотников, крылатых ракет и других воздушных угроз. Корпус намерен начать полное развертывание батареи в 2026 финансовом году.
Между тем, Marine Air Defense Integrated System (MADIS) — это мобильная возможность, включающая пару Joint Light Tactical Vehicles. Чиновники описали её как «базовый строительный блок» наземных возможностей батальонов ПВО малой высоты.
Согласно авиационному плану, вариант MADIS Mk2, предназначенный для борьбы с беспилотниками, включает в себя многофункциональные средства радиоэлектронной борьбы, радар с обзором в 360 градусов, оружие прямой наводки, электрооптическую инфракрасную оптику, а также вспомогательный комплекс управления, контроля и связи.
Планировалось, что MADIS достигнет начальной эксплуатационной готовности в 2025 финансовом году и полной эксплуатационной готовности в 2031 финансовом году. Утвержденная цель приобретения составляет 190 систем.
Аналогичный тип инструмента, Light–Marine Air Defense Integrated System (L-MADIS), представляет собой мобильный набор технологий, включающий пару сверхлёгких тактических транспортных средств. Модернизируемая технология «оптимизирована» для использования экспедиционными подразделениями морской пехоты, согласно плану авиации.
L-MADIS предназначена для защиты манёвренных сил, передовых оперативных баз и других активов от беспилотников в категориях Группы 1-3 — которые находятся на меньшем конце спектра БПЛА — а также от самолётов и вертолётов. Система должна была достичь начальной эксплуатационной готовности в финансовом 2025 году и полной эксплуатационной готовности в финансовом 2028 году. Согласно авиационному плану, утверждённая цель приобретения составляет 21 систему.
Тем временем морские пехотинцы создали «центр слияния» на своей базе в Куантико, штат Вирджиния, с первоначальным акцентом на технологиях противодействия БПЛА, поскольку должностные лица стремятся перевести новые возможности из сферы научно-технического предпринимательства через процесс приобретения в сферу применения.
Совместимы ли ИИ и ядерное оружие?
Центр стратегических и международных исследований провёл дебаты о роли ИИ в ядерном командовании и контроле 24 января 2025 года в рамках своей серии дебатов Проекта по ядерным вопросам (PONI).
Сара Минейро, старший научный сотрудник Проекта по безопасности в аэрокосмической сфере, и Пол Шарре, исполнительный вице-президент и директор по исследованиям Центра новой американской безопасности, обсудили вопрос: «Следует ли Соединённым Штатам усилить свою зависимость от искусственного интеллекта для повышения устойчивости принятия решений в своих системах NC3 с целью предотвращения непреднамеренной эскалации?»
Минейро выступала за более широкое использование ИИ, за исключением его использования при развёртывании ядерного оружия, тогда как Шарре выступал против любого использования ИИ в ядерном командовании и управлении.
Минейро указала на различные варианты использования ИИ в NC3, включая проектирование и разработку ЦП и ГП, обработку изображений и сигналов, алгоритмы оценки ядерной атаки и моделирование сценариев использования ядерного оружия. Она сказала, что никогда не хотела бы, чтобы ИИ был задействован в развёртывании ядерного оружия.
«Я думаю, нам нужно всё, каждый инструмент, который американские инновации могут нам дать, чтобы сохранить нашу безопасность», — сказала она. «Я думаю, что ИИ в NC3 — это подходящее применение».
Шарре заявил, что ИИ нельзя доверять в управлении ядерным оружием, поскольку ему не хватает новизны человеческого суждения, его можно взломать или манипулировать им, и он не может выполнять политику нулевой терпимости к ошибкам.
«Это ухудшит процесс принятия решений, увеличит риск непреднамеренной установки и подорвёт ядерную стабильность», — сказал Шарре.
Шарре продолжил и отметил, что ИИ можно использовать в задачах, которые более повторяемы, например, при взлёте или посадке самолёта, но ему нельзя доверять в сценариях ядерного командования и управления.
«Мы не хотим допускать ситуаций, когда имеет место случайное или несанкционированное использование, и ИИ просто не в состоянии справиться с этой задачей», — сказал Шарре.
Минейро согласилась с Шарре, что нулевая терпимость к риску в ядерном командовании и контроле должна быть сохранена. Однако она указала на различные другие операции, для которых ИИ может быть надёжно использован, и которые не включают в себя выпуск ядерного оружия.
Минейро заявила, что она «оптимистично» оценивает способность Пентагона сбалансировать интеграцию новых технологий для стимулирования американской экономики и национальной безопасности, строго соблюдая при этом ядерные мирные соглашения.
«Я человек, относительно терпимый к риску», — сказала Минейро. «Единственная область, в которой я никогда не выберу риск, — это ядерное командование и управление».
В конечном итоге оба участника дискуссии пришли к соглашению, что при интеграции ИИ в NC3 необходимо принять меры предосторожности, поскольку ИИ не может заменить человеческое мышление.
«Даже если результаты выглядят как люди, это то, для чего они предназначены», — сказал Шарре. «То, что происходит под капотом, не является таковым, и это то, что мы должны осознавать, когда используем эту технологию».
Следующая публикация
Нет комментариев