Предыдущая публикация
БАБУЛЬКА
Однажды ночью бабулька как-то странно затихла. Ну, не то чтобы странно или как-то по-особенному, а просто затихла. Сначала дышать стала часто и глубоко как чайник на плите, а потом затихла. Первым обратил на это внимание Филя, потому что Батон и Булка бессовестно дрыхли по разным углам комнаты. Поссорились они, видишь ли, накануне. Батон уверял Филю, что по идеологическим соображениям. Но Филя то знает, что у Батона просто ретивое взыграло. Потому что Булка строила глазки через окно соседскому коту Ваське и даже нахально подмигивала. А Батон – собственник. Если уж что в его лапы попало – пиши пропало. Это Филя хорошо знает, помнит, как поначалу дрался с Батоном за каждый кусок колбасы. Хотя по праву в этом стареньком доме всё принадлежит Филе. Потому что он — домовой и живёт здесь уже лет сто. И даже бабульку помнит совсем не бабулькой, а крохотным орущим существом в конвертике, которое принесли однажды из роддома. В общем Филя — мужичок опытный и нахального Батона поставил на место быстро — и не таких обламывал. И потому авторитетом в доме пользовался заслуженным.
Но это всё лирика. Сейчас бабулька уже давно бабулька, и «Скорая» стала частым гостем в доме. То гипертония, то панкреатит, то ещё какая зараза вынуждала бабульку вызывать бригаду. Но вот так, чтоб едва дышала – это впервые. И «Скорую» она сама явно не вызовет. Помрёт ещё. И что тогда? Новые хозяева? Снова привыкай, приучай их к порядку? Нет уж, перспектива Филе не нравилась, придётся спасать.
Сначала Филя совершил все известные ему процедуры, какие видел по телеку в сериалах про медиков. Пощупал пульс, посмотрел зрачки, приложил зеркальце к губам. Пульс был, зеркальце тоже запотело. Растолкав похрапывающего Батона, Филя категорично заявил:
— Иди с Булкой на перемирие. Дело есть. Общее. Бабулька, кажись, помирает. Чуешь, чем грозит?
Батон даже спросонок учуял. Всего год у бабульки, а привык как к родной. И снова возвращаться на улицу не хотелось.
— Так может «Скорую»?
— А звонить ты будешь? – прервал начавшийся было монолог Филя. — Мяу-мяу, нам неотложку? Грязный переулок, семь, сразу за кладбищем? Даже если твоё «мяу» и поймут, то пошлют далеко и надолго. И мне нельзя, сам знаешь. Короче, я всё придумал. Мы её на машине в больницу отвезём. Дорогу ты знаешь, она ж тебя из больницы приволокла.
Старенький «Москвич», доставшийся бабульке от отца, стоял на заднем дворе. В последний раз приезжающий внук бабульки ездил на нём с год назад. Вид у машинки не рекламный: фара побита, краска местами облупилась, и вместо заднего стекла плёнка натянута, но ездить можно. Вот только как бабульку переместить и кто за руль сядет? Батон начал со второго вопроса:
— А кто поведёт? — и тут же открестился, дезертир. — Я не умею.
Проснувшаяся Булка, не задавая лишних вопросов, тоже отхреначилась:
— И я не умею.
Филя грустно посмотрел на них. Вот ведь народ — эти кошачьи! Сразу въехали, без вопросов всё поняли. Но ответственность на себя брать не желают. Снова всё самому решать…
— Всё я уже продумал. Бабульку на одеяле перекантуем, а за руль сам сяду. Тоже котом обернусь.
— Ага, — фыркнула Булка. – А кот за рулём — это же так нормально. Никаких вопросов, чего там?
— Да пусть лучше кота за рулём увидят, чем меня в моём-то обличье. Глядишь, потом на РЕН ТВ передачу обо мне сделают. Как инопланетяне под видом котов земную технику тестируют. Короче, хорош трындеть, теоретики. Как кричат врачи в сериалах «Мы её теряем!». Да и кто меня увидит ночью-то? Ехать недалеко. В общем, за дело…
Минут за двадцать под стоны Батона, нытьё Булки и матерки Фили бабульку всё же загрузили на заднее сиденье старенького «Москвича».
— Садись с ней, — велел Филя Батону. – Поддерживать будешь. Если чё – искусственное дыхание сделаешь.
— А поможет?
— А фиг его знает. В кино видел. Там помогает.
Филя ловко обернулся здоровым таким котярой, раза в три крупнее немаленького Батона, и плюхнулся на водительское место. Булка пристроилась рядом с ним и опасливо спросила, глядя, как Филя бессмысленно тычет лапами в панель:
— А ты вообще водить- то умеешь?
— Тоже мне, бином Ньютона, — совсем по-кошачьи фыркнул домовой. – Я еще на первых «Руссо-Балтах» учился. У первого хозяина дома был такой, коллежского асессора Неклюева. Царствие ему небесное. Мало чё кардинально изменилось с тех пор.
И реально, через минуту двигатель фыркнул, и старенький «москвичонок» пополз со двора. Булка протяжно выдохнула, Филя вполголоса запел «Нам разум дал стальные руки-крылья…», а Батон на заднем сиденье нежно погладил бабульку по щеке и почти уверенно сказал:
— Ничего, милая. Поживём ещё. Я этого паразита знаю. Если взялся – сделает. Уж ты поверь…
Ехали недолго. На дворе ночь, все добрые люди спят, но бдят люди в форме. Уже через пару кварталов Филя в полный голос рявкнул:
— Атас! Гайцы! Всем молчать, разговаривать буду я.
— Ага, — пробурчал Батон. – Как будто есть варианты. По-каковски говорить станешь?
— Соображу, – буркнул домовой.
По мановению гаишной палочки Филя вполне сносно припарковался у обочины перед гаишной машиной. Подошедший инспектор небрежно постучал по стеклу:
— Ваши документы, водитель. У вас фара не горит. Вы как вообще едете-то в темноте?
— С песней, — отозвался Филя, опуская стекло. — Усы, лапы, хвост – вот мои докýменты. Еду, никого не трогаю, управляю примусом. И вообще, считаю своим долгом заявить, что кот — древнее и священное живо… Эй, ты чего, служивый? Тьфу ты! Что ж вы такие нежные-то все? Классику читать надо!
Не дослушав, гаишник упал, звонко ударился затылком об асфальт и устремил изумлённый взор куда-то под хвост Большой медведицы. А его напарник в машине, видимо, решил, что сотрудника застрелили какие-то злобные джихадисты, едущие в ночь на убитом «Москвиче» для совершения очередного злодейства. Поэтому выскочил наружу и сдуру начал палить из автомата. Без предупреждения, фашист! Булка натурально по-женски взвизгнула, Батон на заднем сиденье свалил бабульку на бок и геройски прикрыл собственным телом, а Филя резко ударил по газам. Такого поворота даже он не ожидал, хотя живёт на этом свете уже сотни полторы лет…
Обошлось. Стрелявший то ли стрелять не умел, то ли патроны у него были холостые, но никто не пострадал. Филя твёрдо решил больше не тормозить, стой хоть гаишный генерал на обочине со всей свитой, и гнал по тёмным улицам почище Шумахера, с визгом покрышек вписываясь в повороты и не обращая внимания на причитания Булки и вполне обоснованные «Ептыть, твою мяуть!» Батона на заднем сидении.
К счастью, до больницы осталось немного. Поворот, под горку с километр и вот уже вход. Но тут Филя как6то нехорошо напрягся, и сипло прошипел:
— Братва, этот дятел- таки попал. У нас тормоза отказали.
Батон взвыл и покрепче обхватил бабульку. Булка кинулась на шею домовому:
— Филя, миленький! Сделай что-нибудь. Я ещё молодая, я жить хочу!
— Не ссать, старушка! Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! Попробую скоростями тормоз…
КРРРРЯК!!! Шестерёнки в коробке передач старенького движка не выдержали и с грохотом попрощались с этой жизнью. Выпучив глаза, Филя вцепился обеими лапами в руль, а Батон сзади заорал:
— Тормози!
— Не тормозимся!
— Тормози!
— Не тормозимся!
— Тормози!
— Не тормозимся. Переложить реверс!!!
Батон тоже смотрел фильм «Экипаж» вместе с бабулькой и даже тайком всплакнул в самых драматичных местах.
— Командир, хвост оторвёт!
Филя, на секунду представив себя актёром Жжёновым, прорычал:
— Выполнять!!!
Перекрестившись лапой, Батон проткнул лежащим на задней панели здоровенным зонтом плёнку, раскрыл купол и, обвив хвостом толстую рукоять, намертво вцепился передними лапами в подголовники передних сидений. Потоком воздуха его швыряло и колбасило, но кот твёрдо решил скорее порваться на две кошачьи половины, чем позволить умереть бабульке. Булка без чувств повисла на шее Фили, Филя дико вращал баранкой, выискивая цель для более мягкого столкновения. Но руль, зараза, тоже плохо слушался. А, может, просто лапы плохо слушались, или подвела Филю практика на «Руссо-Балте». С грохотом и кошачьим воем «Москвич» впечатался в крыльцо приёмного покоя, на шум выскочил охранник — с фонариком и матом. Следом за ним появилась медсестра, потом — санитары и врач…
Под шумок в салоне осталась только бабулька. Филя, Батон и Булка под шум и ругань сквозанули в темноту незамеченными. Врач, бегло осмотрев бабульку, распорядился:
— Вероятно, обширный инфаркт. В реанимацию, быстро!
Когда охранник остался возле покорёженной машины один, он задумчиво почесал затылок фонариком и задал риторический вопрос:
— А как она машину-то вела с заднего сиденья?..
Филя с Батоном и Булкой сидел через дорогу на заборе, в тени от единственного на всю улицу фонаря, и задумчиво смотрел на звёзды. На вопрос охранника домовой поддакнул:
— Вот-вот. Единственный здравый вопрос за этот вечер. Как-как… Каком кверху. И ведь никому правду не расскажешь. Недоверчивый народ – люди.
Батон с Булкой нежно мурлыкали рядышком. Помирились. Потому что совместный труд на благо бабульки сближает. Да и приключение было что надо. После такого остаться чужими просто нереально. Прервав своё «мур-мур», Булка спросила:
— А ведь мы, ребята, не просто ради жрачки своей её спасали, верно? Хорошая она, и никто нас так не любит. Если б не она – я бы так и сдохла на помойке. И Батон всю жизнь собирал бы больничные объедки, и гоняли бы его санитарки швабрами. А без нас кому бы ты, Филя, свои байки рассказывал? Никто бы тебя не видел и не верил в тебя.
— Ну да, — болтая ножками, согласился Филя. – Вот, помню, была в доме у коллежского асессора Баронесса, так мы с ней такое, бывало, выделывали, особенно когда хозяин на столе рюмку коньяка забывал…
— Да ладно тебе выдумывать, — прервал Батон. — Опять пошли фантазии о старине глубокой. Слышали уже.
— И ничё не выдумываю! – горячо обиделся Филя. – Баронесса — это кошка. Думаете, вы первые такие шустрые в этом доме? Ну и как хотите! Вообще ничё говорить больше не буду.
Булка положила ему на колени голову и промурлыкала:
— Ну не злись, колюченький ты наш. Никто тебя не хотел обидеть. Мы же команда, верно? И ты — герой, нет сомнений. И Батон — герой.
Батон, смирив ревность, погладил кошку своим хвостом, и подытожил:
— Факт… Зима вот скоро, а бабулька наша, кажется, надолго застрянет. Видел я как после реанимации ещё в палате по месяцу, а то и по два лежат. Надо о пропитании подумать. Пойдёмте домой, что ли? Пешком-то до рассвета будем телепанить. Заодно посмотрим как там гаишник. Может и его надо в больницу отвезти. Слабó, Филя, ещё раз прокатиться? – ухмыльнулся кот.
— Ну уж нет, – твёрдо отказался домовой. – Не верят в меня люди — ну и пусть. Так оно спокойнее. Не всем знать надо. Только бабулькам. И вам, мохнатеньким…
©Алексей Клёнов.
Следующая публикация
Комментарии 1