-Да где же тебе привыкнуть, - удивилась та, - если ты из квартиры нос не высовываешь.

Все сидишь и в окошко поглядываешь. А живем мы хорошо, работа у на есть, не то что в твоей деревне. Раньше хоть коровам хвосты крутили, а теперь ни хозяйства, ни коров нет, одни дачники. А у нас театры, музеи, кафе и кино, есть куда сходить. Вот, парк культуры и отдыха рядом, опять же.
-Эх, - безнадежно махнул рукой Виктор Сергеевич, - и чего я в вашем парке забыл? Это ж надо до такого додуматься, чтоб на лодке по пруду прокатиться, открывай карман шире. А у меня и лодка...И удочка...Катайся хоть весь день. Бывало, накопаю с утра червей, сижу в лодке, заря занимается. Тишина, только птичий хор по всему берегу звонкую трель разносит. Гляжу, клюет...
И Виктор Сергеевич снова предался воспоминаниям о своей жизни, большую часть которой он прожил в деревне.
-Нет, Полиночка, ты уж на меня не обижайся, но не останусь я у вас, в деревню вернусь. Там мой дом, все мои воспоминания, могилка матери вашей, кто за ней ухаживать будет? Пока печку топить буду, силы то есть, а там, может, и газ подведут...
-Ну, как знаешь, пап, - смирилась дочь, - мы ж как лучше хотели. А ну как опять сердце прихватит? А скорую у вас не дождешься, особенно когда снегу намело или в весеннюю распутицу. Хорошо, хоть на этот раз вовремя подоспела, еще бы чуть...
-Каждому свой час родиться и умереть...Судьбу не обманешь, - возразил мужчина, - сколь мне на роду написано, столь и проживу. Зато на родной земле.
-Сейчас Наденька с фитнес-клуба приедет, может, сходишь с внучкой, погуляешь? - предложила дочь.
-Схожу, - согласился дедушка.
Вскоре появилась Наденька, девочка-подросток, яркая и шустрая.
-Дед, ну че ты как скуф? - начала она с порога, - тебе что, одеться не во что? Лапсердак какой-то...со времен Царя Гороха...Пап, задонать деду свою футболку.
(Скуф - мужчина, который перестал за собой следить, задонать - пожертвуй).
-Может, мне еще и джинсы надеть, - покачал головой Виктор Сергеевич.
-А что, джинсы - это, между прочим, не предмет роскоши, а простая, рабочая одежда, - заметила Надя, - уже давно никто в джинсах не флексится.
-Не что? - поднял брови вверх дед.
-Не выпендривается.
-Надя, ты бы с дедушкой по нормальному разговаривала, - сделала ей замечание мать, - и да, сходите в Торговый центр, купите что-то дедушке посовременнее.
Делать нечего, в Торговый центр, так в Торговый центр. А то впереди еще кафе, кино и домино, и правда, в старом, облезлом пиджаке выглядел он на фоне городских как-то не очень. И родственников своих позорить не хотел.
Возле огромного здания из стекла и камня внучка притормозила:
-Ауф (кайф), дед, новый маникюрный салон открыли, я заскочу на минуточку, повожу жалом, что там и как...А ты постой пока, передохни.
И упорхнула, словно бабочка. Виктор Сергеевич огляделся, чуть в сторонке от главного входа он заметил женщину. Одета она была не очень. Но если у него пиджак и брюки были целые, у этой подол платья весь в лохмотьях.
"Может, это мода такая," - подумал мужчина.
Но, присмотревшись, заметил, что возле ног женщины стоит бумажная коробка, а на ней что-то написано. Решил подойти поближе.
-Брось монетку на удачу, - услышал он.
В коробке Виктор Сергеевич увидел несколько монет. А надпись на коробке гласила: "Обокрали. Помогите уехать домой".
Мужчине стало неприятно, женщина была неопрятной, словно она, действительно, жила в подворотне или ночевала на вокзале. Она протянула руку, а ногти на руке были неровными, поломанными. Он немного потоптался и решил уйти, но неожиданно жалость подступила прямо к его сердцу. Он полез в нагрудный карман пиджака и вытащил оттуда несколько купюр. Пересчитал, хотел положить одну, но...
Тут-же его схватила за руку внучка ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ...