Предыдущая публикация
*Память
Рассказ музейного кота
Утра еле дождался. Да ещё Васильич минут на 10 задержался. Опять, наверное, в маршрутке не захотел ехать, рейсового автобуса дожидался. Не любит старый пень ездить в тесноте и обиде, подавай ему относительный автобусный «простор».
До музея я бежал быстро, но осторожно. С недавнего времени постоянно ожидаю агрессии со стороны дворового кота-тезки. Месяца два назад мы так сцепились, что клочки шерсти (и моей, и блохастого супостата) собирали дня три. Я помню в отделе "Игрушки" часа полтора после этого никому в руки не давался - шипел, зубы скалил. Уж очень меня разозлило коварство уличного попрошайки. Я хотел с ним просто познакомиться, а он сразу когтями по носу… Больно ведь! Немножко отошёл только тогда, когда какой-то малыш погладил меня по спине и что-то ласково пробормотал. А вот что, честно признаюсь, не понял. Ну так я и Васильича не всегда понимаю, хотя мы нередко и без слов друг друга разумеем…
Ногу мне Васька-враг укусил сильно - пришлось хранителю Фаине смазать ранку перекисью водорода. В итоге обошлось, похожим на любимого мужа Анжелики-маркизы ангелов я не стал… Бегать, правда, я давно не великий мастер. Были бы мыши, наверное, скакал бы, на любой шорох к.
А коли их нет (на моей памяти только одна год назад «утопились» в моей плошке с водой), то зачем лишние телодвижения. Мне бы полежать, дремотно затихнуть, спрятаться от любого взора… Удаётся?
Если честно, то да. В конце рабочего дня (около пяти часов) меня вполне могут и потерять. Ходят по залам, зовут, нередко даже обидными словами меня обзывают… А я притаюсь в каком-нибудь укромном уголку и посмеиваюсь над музейными «следопытами». Умел бы по-человечески говорить, оповестил бы их: «Да, Никиты Карацупы среди вас отыскать затруднительно…
«Откуда про Никиту знаю? Васильич несколько раз рассказывал об этом знаменитом пограничнике - я и запомнил.
Что меня из полусонного состояния может вывести?
Приход посетителей. Только они переступили порог, как мне уже хочется к ним по-королевски выйти, показать себя с самой выгодной стороны…
Экскурсоводы про себя матерятся, когда я выхожу, но что делать: красота вкупе с грацией - страшная сила. Из посетителей я больше люблю тех, у кого дома свои кошки в наличии. Пахнут они нашим братом и сестрой, поэтому я и милею к ним лаской. Иногда и покусываю за бочок - но не из-за вредности, а из-за особой симпатии.
Одно плохо - не все «покусанные» это понимают - начинают охать, повизгивать, жаловаться музейным работникам…
Нравится ли, когда меня гладят?
Отвечу откровенно - не всегда.
Иные совсем не умеет это делать. Ерошат со всей силой против шерстки, даже за хвост дергают.
Ладно бы малыши-несмышленыши, а то ведь и те, из которых уже давно песок сыпется…
Гладить пусть гладят, лишь бы не сюсюкали при моем появлении. А то ведь как будто какое-то чудо заморское увидели.
Я же пацан самокритичный: да - немалый в росте и объеме, да - кисточки на ушах, да - мейн-кун, по паспорту, но это не значит, что надо впадать чуть ли не в неистовство.
Кстати, о паспорте. Василием меня назвали музейщики, после того как хозяин привёз моё кошачье Высочество из Тюмени.
По официальному документу о моём рождении я - Чип. У папы имя тоже солидное - Форд. А мама вообще Ника. Как мне известно, так богиню Победы звали толи древние греки, толи римляне.
Одна надоедливая ирбитчанка всё время нервирует меня дурацким вопросам: «Не переживаешь, что вместо Чипа тебя Васькой зовут?»
Забыла видимо старая перечница поговорку: «Хоть горшком назови, только в печь не ставь!» Я - не забыл.
К тому же, согласитесь, что Василий тоже имечко не из последних!
Кроме уличного Васьки чего я ещё боюсь?
Наверное, чтобы меня не оставили в музее на ночь. Опасаться здесь мне нечего и некого, но лучше у Васильича в офисе ночь скоротать. Чтобы утром вприпрыжку ворваться в главный музейный зал. Мол-де, вот он я!
Ковёр поцарапаю, похожу, у Фаины выпрошу пакетик корма, а потом спать завалюсь…
Сильно я это занятие люблю. Как говорится - хлебом не корми. Хотя, если честно, то хлеб я не ем. Хоть горбушку мне предложи, хоть крошку пирожного…
Что ещё, спрашиваете, я не люблю?
Когда меня насильно удаляют в так называемую «пятую комнату».
Я готов к встрече с людьми, а меня чуть ли не за шкирку и в… заточение.
Хоть и понимаю прекрасно, что одна из причин - боязнь меня потерять в шуме и гаме, но всё равно на душе будто кошки (только бы не уличный Васька) скребут.
В «пятой», в принципе, неплохо - даже диван есть, но скучно. там Даже в сон не клонит, сидишь как Ермак, объятый думой - а как без меня Васильич, Фаина и другие друзья-товарищи.
Сегодня, к счастью, меня в узилище не определили.
Васильич унес меня подмышкой на ночлег около пяти. Почему подмышкой? Да чтобы мы вновь не столкнулись на лестнице с Васькой-супостатом. Да и устаю я за день - лучше, когда тебя на руках отнесут, чем свои лапы утруждать. Чтоб сие понять, даже кошачьего ума хватает…
Каким будет новый день?
Мурр, спросите что-нибудь попроще…
***
Данный рассказ автор написал пять лет назад
Он был напечатан в двух моих книгах, но в серии “Имена” раньше не публиковался.
Зачем я решил напечатать его еще раз?
Причина сильно безрадостная – в ночь на 5 мая 2024 года (это день Пасхи) наш меньший брат Василий Михайлович Смердов (так он числился по музейному штатному расписанию) закончил свою земную жизнь.
Скорее всего у нашего любимого кота остановилось сердце.
Лет двенадцать ему было, это для мейнкунов возраст критический…
Почти весь май пытался сесть и написать о нашем пушистом друге. Измарал несколько листов, но сам же понял – не то.
Живой, настоящий Вася именно в моём рассказе, где неправды самая толика.
Меня коллеги часто зовут Санычем, у хранителя музея подлинное имя - Мария.
В рассказе же мы фигурируем как Васильич и Фоина. В остальном всё - картинки с натуры! Не убавить, не прибавить!
Прочитал рассказ и в очередной раз прослезился. На вопрос "Почему плачешь?” даже не отреагировал.
Неужели не понимаете?!
В. Живулин
Следующая публикация
Комментарии 1