Предыдущая публикация
🧳 Хроника одного переезда: Чем недовольны новоселы из квартала «Р»?!
Есть в народе поговорка, мол, переезд хуже пожара. Но, честно говоря, хуже пожара вряд ли что-то бывает.
🏚️ Эту статью пишет сегодняшний новосел, получивший квартиру по программе переселения из ветхого и аварийного жилья. Хочется поделиться своей историей переезда из деревянного дома и обозначить некоторые нюансы ситуации, связанные с переселением.
🔹Дом, где жило детство
Уже не помню, в каком году мой отец, приехавший на строительство юного Нерюнгри, получил «трешку» на Пионерной, 3. В этот дом из роддома в Серебряном Бору меня и привезли. Какое-то время мне довелось жить на юге солнечного Казахстана у бабушки с дедушкой, а в 1989 году я вернулась сюда счастливой первоклассницей третьей школы.
Счастьем это трудно было назвать. Помню свои ощущения, когда поднималась по полутемному коридору на второй этаж. Здесь было не так уютно, как в квартире в яркой, солнечной Алма-Ате.
Но это был хороший крепкий дом. Зимой открывались форточки, потому что было очень жарко. Единственное, что навевало тоску, — это почти полное отсутствие солнечного света. Зимой окна покрывались толстенным слоем снега и инея, и в попытке осветить темную квартиру свет приходилось жечь очень часто.
Мы очень чутко чувствовали приход весны. У нас она наступала с первыми набухшими почками березы и рябины, которые когда-то посадил сосед дядя Коля Толкачев. Он заведовал культурой в нашем городе.
У нас была очень просторная квартира с огромным (по моим детским меркам) коридором. Позже, когда в этом доме родился мой сын, он запросто гонял на трехколесном велике из комнаты на кухню и обратно. Но уже тогда, в 2007 году, форточки зимой открывались все реже.
Дом откровенно «вело». Могло запросто быть так, что сегодня межкомнатная дверь открывается, а завтра – уже нет. В углу вырывало обои. Хрипло надрывался счетчик, который стал, наверное, главной фобией жизни.
🔹Лишь бы не сгореть
Мы были глупыми детьми – нам интересно было смотреть на пожары. Детское любопытство всегда брало верх. Когда сплошным заревом стояли пожарища от горящих в огне общаг напротив стадиона «Богатырь», мы, детвора, разинув рот, смотрели, как огонь слизывает окна, балконы, крыльца. Плакали погорельцы, а мы смотрели…
Но в 1992 году сгорел дом напротив, Пионерная, 5. Мы с отцом возвращались из гостей. За стадионом, через который лежал наш привычный путь, стояло огромное зарево пламени вперемешку с черным дымом. Казалось, что горит именно наш дом. Рванули изо всех сил.
В собственный дом невозможно было пройти. Суетились пожарные. Повсюду были накиданы шланги, из которых проливались стены и кровля. А беспощадный огонь уничтожал все нажитое имущество, в том числе друзей, с которыми выросли в одном дворе. Нельзя было подойти к окну, потому что жар стоял такой, что, казалось, стекла не выдержат температуры. И я, 9-летняя девчонка, смотрела на отца с вопросом, а не загоримся ли мы.
Причиной пожара стал рванувший газовый баллон. Кто жил в деревянном доме в то время, наверняка помнит: электроплит не было, а есть готовили на газовых плитах, заменяя пустые баллоны новыми.
Сейчас трудно сказать, сколько домов погорело из-за рванувшего газа…
Несколько позже причинами пожаров все чаще становились поджоги или не выдерживавшая напряжения видавшая виды проводка. Страх перед огнем въелся в мозг навсегда, а глазеть на пожары я перестала.
🔹Пять одеял и три обогревателя
Наша квартира была на втором этаже, и в этом отношении нам серьезно повезло. Так адски мы не мерзли.
А вот на первых этажах было холодно настолько, что люди были вынуждены спать под кучей одеял и с кучей включенных круглосуточно обогревателей, от которых нещадно мотало счетчик и приходили астрономические счета за свет.
Я видела много таких квартир и общалась со многими людьми, живших в нечеловеческих условиях. Рвущиеся по углам обои и покосившиеся двери – это полбеды. Довелось видеть в ванной квартир на первых этажах лед толщиной в мою худую руку.
Я видела воду, бесконечно льющуюся из унитаза или из крана в кухне, чтобы избежать перемерзания труб. Я видела провалившиеся едва ли не до земли санузлы. И это все зимой! А в этих условиях жили, в том числе и маленькие дети!
И видела все те же замерзшие окна.
Однажды дом на Комсомольской просто рухнул. К счастью, тогда обошлось без жертв. Но тогда для всех стало очевидным: с деревянными домами что-то нужно делать.
🔹Долгожданная программа
В 2013 году началось «великое переселение»: вступила в силу программа переселения из ветхого и аварийного жилья. Многие жильцы деревянных домов не верили тогда, что получат новое комфортное жилье. Тем не менее, потихоньку нерюнгринцы начали переезжать. Кому-то выкупались квартиры на вторичном рынке, кто-то с неверием наблюдал, как на месте снесенных и сгоревших домов по Чурапчинской и Сосновой кипит работа.
Но, так или иначе, в 2015 году первые новоселы из домов, признанных аварийными на 1 января 2012 года, заехали в новехонькие дома, которые впоследствии образовали целый микрорайон «Сосновый». В народе микрорайон окрестили «Изумрудным городком» за приятный глазу зеленый цвет.
И уже тогда стало понятно, что программа переселения из ветхого и аварийного жилья действительно работает.
Оставалось непонятным лишь одно, будет ли она работать дальше после 2017 года. В то время глава Нерюнгри Леонид Олейник пошел на весьма смелый шаг. Не дожидаясь, пока будет разработан второй этап программы переселения, он признал оставшиеся 55 жилых деревянных домов аварийными, дав тем самым шанс сотням людей на новое комфортное жилье.
Заработала программа переселения 2019-2025 годов. По-прежнему люди могли получить выкупную стоимость за квартиру в деревяшке (вопреки ожиданиям таких людей оказалось немного, поскольку остаточная стоимость была чрезвычайно мала). Продолжались аукционы по выкупу жилья на вторичном рынке.
А одним из главных событий 2024 года стал ввод первых двух 9-этажных домов в квартале «Р».
🔹А в деревяшке было лучше?
Как и ожидалось, не все новоселы оказались весьма рады новому жилью. Нашлись те, кто начал упрекать застройщика в качестве строительства. У людей есть претензии к пластиковым окнам, к ламинату, к кафелю. Однако грамотный человек скажет: любой свежепостроенный дом дает усадку, а особенно в наших сейсмических условиях.
Не всех новоселов устраивает планировка. Она действительно отличается от привычных нам. Есть квартиры, в которых в одной из комнат два окна. Есть квартиры, которые по площади трехкомнатные, а по факту в них две полноценные комнаты и огромная кухня-гостиная.
Но возникает резонный вопрос к таким недовольным. А разве лучше было в разваливающейся деревяшке?! Разве лучше жить в постоянном страхе пожаров?! Разве лучше было ходить по собственной квартире в валенках и электрообогревателем наматывать свет?! Разве лучше находиться в постоянном полумраке из-за замерзших окон?!
Одно печалит в этой ситуации. Многие первостроители, которые жили в деревянных домах, просто не дождались своего нового жилья. Не дождались и мои родители, приехавшие сюда в 1977 году. Отец – монтажник-высотник, мама – экономист планового отдела. Их руками был построен целый город. А отец до каменного жилья не дожил всего 2 года…
Дом на Пионерной, 3 будет стоять еще несколько месяцев, пока последние его жильцы не получат новое жилье. А потом он исчезнет с карты города, как и остальные деревяшки. Но, может быть, на месте этого дома вырастет какой-то другой, в котором люди будут по-настоящему счастливы, как была счастлива моя семья. В конце концов – всему свой срок.
Следующая публикация
Комментарии 19
Без всякого нытья.... Удачи вам в новом жильё....