Преподобному Савве Освященному

Тропарь, глас 8
Слез твои́х тече́ньми пусты́ни безпло́дное возде́лал еси́,/ и и́же из глубины́ воздыха́ньми во сто трудо́в уплодоноси́л еси́,/ и был еси́ свети́льник вселе́нней, сия́я чудесы́, Са́вво о́тче наш,// моли́ Христа́ Бо́га спасти́ся душа́м на́шим.
Перевод: Слез твоих потоками ты возделал бесплодную пустыню, и из глубины стенаниями плод трудов своих умножил во сто крат, и сделался светилом вселенной, сияя чудесами, Савва, отче наш; моли Христа Бога о спасении душ наших.
Кондак, глас 8
Я́ко от младе́нства Бо́гу же́ртва непоро́чная/ прине́слся еси́ доброде́телию, Са́вво блаже́нне,/ садоде́латель быв благоче́стия./ Те́мже был еси́ преподо́бных удобре́ние,/ граждани́н же пусты́нный достохва́лен./ Те́мже зове́м ти:// ра́дуйся, Са́вво пребога́те.
Перевод: От младенчества Богу принесенный добродетелью, как жертва непорочная, Савва блаженный, ты стал преподобных украшением и гражданином пустыни достохвальным. Потому взываем тебе: «Радуйся, Савва славный!».
Молитва
О, преди́вный и всехва́льный уго́дниче Бо́жий, преподо́бне о́тче Са́вво! Днесь (во святе́м хра́ме твое́м) благогове́йно предстоя́ще пред свято́ю ико́ною твое́ю и ра́достно соверша́юще пресве́тлую па́мять твою́, ублажа́ем тя засту́пника на́шего. Почита́юще же твое́ ве́лие дерзнове́ние пред Го́сподом, смире́нно мо́лим тя, преблаже́нне приими́ ми́лостивно от нас хвале́бное пе́ние сие́, от любве́ и усе́рдия тебе́ приноси́мое. И, я́ко име́яй ве́лие дерзнове́ние ко Го́споду, потщи́ся Богоприя́тным твои́м хода́тайством испроси́ти у Царя́ ца́рствующих и Го́спода госпо́дствующих, я́ко да проба́вит вели́кия и бога́тыя ми́лости Своя́ на нас гре́шных, да пода́ст нам дух пра́выя ве́ры, дух ве́дения и любве́, дух ми́ра и ра́дости о Ду́се Свя́те, да изба́вит от бед и напа́стей, да низпослет вся поле́зная ко спасе́нию душ на́ших. Всем же правосла́вным да низпослет мир, тишину́, безмяте́жие, усе́рдие ко исполне́нию за́поведей Его́, изоби́лие плодо́в земны́х; да изба́вит всю Росси́йскую страну́ от гла́да, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нных и междоусо́бныя бра́ни, смертоно́сныя я́звы и от вся́каго зла. Ей, уго́дниче Бо́жий! Не пре́зри моле́ний на́ших, но услы́ши нас моля́щихся тебе́, и под кро́вом заступле́ния твоего́ сохрани́ нас (и оби́тель сию́) ненаве́тны от враго́в ви́димых и неви́димых, да сподо́бимся сконча́ти житие́ на́ше в покая́нии и восприи́мем ве́чная блага́я во ца́рствии Христа́ Бо́га на́шего, иде́же восхва́лим с тобо́ю и все́ми святы́ми достопокланя́емое и́мя Пресвяты́я Тро́ицы, Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха, во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Священноисповеднику Сергию Касимовскому (Правдолюбову)
Тропарь, глас 5
Па́стырскаго служе́ния пра́вило,/ неуста́нный пропове́дниче сло́ва Бо́жия,/ послуша́ния священнонача́лию наста́вниче,/ еди́нства церко́внаго ревни́телю,/ Се́ргие испове́дниче Христо́в,/ Его́же моли́// спасти́ся душа́м на́шим.
Перевод: Пастырского служения пример, неустанный проповедник слова Божиего, послушания священноначалию наставник, единства церковного ревнитель, Сергий исповедник Христов, Его же моли о спасении душ наших.
Кондак, глас 2
Во свяще́нницех благоче́стно пожи́в/ и мно́гажды темни́чное злострада́ние и поноше́ние претерпе́в/ вы́шнюю ра́дость и сла́ву насле́довал еси́/ сего́ ра́ди почита́ем тя́ усе́рдно вопию́ще// от бе́д изба́ви на́с твои́ми моли́твами, Се́ргие, испове́дниче Христо́в.
Перевод: Благочестиво послужив священником и претерпев неоднократные тюремные заключения и унижения, высочайшую радость и славу наследовал ты, потому почитаем тебя, усердно взывая: «От бед избавь нас твоими молитвами, Сергий, исповедник Христов».
Молитва
О, Святы́й уго́дниче Бо́жий и испове́дниче Се́ргие! По́двигом до́брым подвиза́вся на земли́, восприя́л еси́ на небесе́х вене́ц пра́вды, его́ же угото́вал Госпо́дь все́м лю́бящим его́. Сего́ ра́ди и мы́, духо́вная ча́да твоя́, ра́дуемся о пресла́вном сконча́нии жи́тельства твоего́ и чти́м святу́ю па́мять твою́. Ты́ же, предстоя́ престо́лу Бо́жию, приими́ моле́ния на́ша и ко Всеми́лостивому Бо́гу принеси́, о е́же прости́ти на́м вся́кое прегреше́ние и помощи́ на́м ста́ти проти́ву ко́знем диа́вольским, да изба́вльшеся от скорбе́й, боле́зней, бе́д и напа́стей и вся́каго зла́, благоче́стно и пра́ведно поживе́м в ны́нешнем ве́це и сподо́бимся предста́тельством твои́м, а́ще и недосто́йни есмы́, ви́дети блага́я на земли́ живы́х, сла́вяще Еди́наго во святы́х свои́х сла́вимаго Бо́га, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Скрыть переводы
Мысли свт. Феофана Затворника
Феофан
(Рим.11:13–24; Мф.11:27–30)
«Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф.11:28). О, божественного, о любезного, о сладчайшего Твоего гласа! Пойдемте же все вслед зовущего нас Господа! Но наперед надо восчувствовать, что нам трудно и тяжело восчувствовать, то есть, что у нас грехов много, и грехи эти тяжки. От этого чувства родится потребность искать себе облегчения. Вера укажет тогда нам единственное прибежище в Господе Спасителе, и шаги наши сами собою направятся к Нему.
Душа, возжелавшая избавиться от грехов, знает, что сказать Господу: «возьми бремя от меня тяжкое, греховное, а я возьму иго Твое благое». И бывает так: Господь прощает грехи, а душа начинает ходить в заповедях Его. И заповеди – иго, и грехи – бремя. Но, сличив то и другое, душа находит, что иго заповедей легко, как перо, а бремя грехов тяжело, как гора.
Не убоимся же охотно принять иго Господне благое и бремя Его легкое! Так только, а не иначе, можем обрести покой душам нашим.
Притча дня
Притча от аввы Иоанна Колова.
В некотором городе была красавица-блудница, имевшая много любовников. Князь сделал ей предложение: «Обещайся жить целомудренно, и я согласен, чтоб ты была моею супругою». Она обещалась. Князь женился на ней и взял ее в свой дом. Узнав об этом, прежние любовники ее совещались между собою так: такой-то князь женился на ней и взял ее в свой дом. Если мы пойдем прямо в дом, то князь подвергнет нас пытке.
Вот что сделаем: пойдем сзади дома и свистнем ей. Она узнает наш свист и выйдет к нам: тогда уже мы не будем виноваты. Так и сделали. Но она, услышав свист, заткнула уши, убежала во внутреннюю комнату и заперла за собою двери.
Авва объяснял притчу так: «Блудница – душа; ее любовники – страсти; князь – Христос; внутренняя комната – вечная обитель; свистящие любовники – демоны.
Если душа будет постоянно прибегать к Богу, то демоны и страсти, убоявшись, удалятся от нее».
свт. Игнатий (Брянчанинов). «Отечник»
.......
Часть 1
Лю́ди Мире́йския упа́сл еси́... На Ликийской земле.
Ра́дуйся, промышле́ния о лю́дех прия́телище. Милосердие чужеземцев.
Радуйся, в пучи́не морсте́й су́щим изря́дный прави́тель! Испытание водой.
Ра́дуйся, кре́пкое па́дающих возведе́ние. Испытание снегом.
Этот рассказ — о том, как мой трекинг по турецким горам постепенно превратился в Крестный ход к Чудотворцу Николаю. Паломничество иногда настигает там, где ты о нём и не помышляешь. Но у Бога свой план, в руку бо Его и мы и словеса наша, и всякий разум (Прем.7,16). Он претворяет воду в вино, реки возвращает вспять, а для тебя совершает не меньшее чудо – изымает из суеты и побуждает искать путь к Себе…
Часть 1
Лю́ди Мире́йския упа́сл еси́… На Ликийской земле.
Однажды я набралась смелости и решила одна пройти Ликийскую тропу в южной Турции. Уже отмечая горный маршрут на карте, вдруг увидела город Демре – древние Миры Ликийские, и поняла, что иду не просто «по Ликийке», а именно туда, к месту, где много веков назад служил святитель Николай.
Для меня, как для многих, этот святой давно стал родным. Раньше, я не задумываясь, считала его русским и очень удивилась, что родом он из римской провинции под названием Ликия, что в Малой Азии.
На Ликийской тропе
На Ликийской тропе по дороге в Миры. Фото автора статьи.
Государство Ликия известно давно, уже в первом тысячелетии до нашей эры оно занимало южный берег современной Турции и какое-то время было независимым. Затем его завоевали персы, следом — Александр Македонский и все наследники его империи.
Хотя сами ликийцы не были греками (по одной версии они — потомки народов Балкан, по другой – Крита), во времена жизни святителя Николая эта область была сильно эллинизирована и усыпана греческими колониями.
Город Мира (Миры) – один из 23 городов Ликии, на протяжении своей истории занимал скромное положение. И хотя к I веку н.э. и стал столицей Ликийского союза, больше всего он известен тем, что в нём жил, проповедовал, почил и был похоронен святитель и чудотворец Николай.
Свт. Андрей Критский писал: «Величаю тебя, митрополия Ликийская, ты стяжала пастыря чадолюбивого, ты прияла на голову свою дорогий и нетленный венец. Кто это? Николай, в нуждах предстающий с небесными утешениями, великий в чудесах и страшный в явлениях». И продолжал: «Блажен ты из городов, Миры. Ты вмещаешь в недрах столь великого благодетеля».
Гробницы древних Мир Ликийских
Гробницы древних Мир Ликийских. Фото Ольги Туляковой.
Жителей Миры святитель и при своей жизни окормлял, и после кончины спасал. Например, когда там наступила угроза тяжкого голода, он явился во сне итальянскому купцу и попросил его приплыть в Миры, продать там зерно, оставив ему в залог «три золотых монеты, которые тот обрел в своей руке, пробудившись наутро».
***
Начался мой путь к свт. Николаю достаточно экстремально. Прилетев днём в Анталию, я замешкалась с уточнением маршрута, покупкой еды и кое-какого снаряжения. Добираться до Ликийской тропы времени уже не было, вечерело. Нужная на завтра трасса находилась рядом, палатка была в рюкзаке, и я, как настоящий бесприютный пилигрим, решила: «где упал – там и дом». Нашла прямо в городе, между трехэтажными панельными домами оливковую рощу, в темноте разбила палатку и легла спать.
Анталия. Ночёвка в городе в оливковой роще.
Анталия. Ночёвка в городе в оливковой роще. Фото автора статьи.
Ра́дуйся, промышле́ния о лю́дех прия́телище. Милосердие чужеземцев.
Утром, когда я убирала палатку, подошли турчанки и удивлялись, что-то участливо спрашивали. Я улыбалась, кивала и повторяла единственное, что знала по-турецки — «тэшакюр эдэрем» (спасибо).
А потом пришла Аиша и позвала к себе! Говорили мы на немецком, который обе немного знали. Так я оказалась в турецком доме за турецким завтраком, который походил скорее на обед, и сидела за низким столиком тоже по-турецки. Неожиданно в это утро я оказалась и накормлена, и утешена общением.
Анталия. В гостях у Аишы.
Анталия. В гостях у Аишы.
И вспомнила притчу о добром самаритянине. В таких одиночных бесприютных путешествиях она часто приходит на ум, особенно тот «некоторый человек», попавшийся разбойникам.
Наверняка, помощь и доброе расположение иноземца вылечили его не только телесно. Я на себе убедилась, что от соприкосновения с даже с самыми простыми проявлениями доброты — накормили, приютили, улыбнулись, подвезли — распахивается сердце и возвращается вера в людей. А через нее и вера в себя — ведь если в них есть этот свет, есть он и во мне.
К началу Ликийской тропы я добиралась на попутках. Одним из подвозивших был немолодой остроглазый и остроносый турок, очень похожий на османского султана Сулеймана I. Мы разговорились, насколько позволял язык жестов и гугл-переводчик, а когда прощались, он, мусульманин, попросил за него помолиться. Причем сказал это так серьезно, что я почувствовала и его веру, и свою ответственность, и то, как ему нужна помощь.
Уверена, святитель Николай бы ему помог. Как повествует житие, он «неукоснительный защитник в обидах», «делами милосердия стяжал всеобщую любовь… Не раз спасал утопающих в море, выводил из плена и заточения в темницах».
Радуйся, в пучи́не морсте́й су́щим изря́дный прави́тель! Испытание водой.
«Лёгкая Ликийка, все ходят», — думала я, планируя в поход. Собираясь пройти его одна, я ожидала погружения в себя, сосредоточения, молитвенного настроя (тем более, что Великий Пост)… Но, слава Богу, Господь меня пожалел, и в первый же вечер на стоянке мне встретились трое: программист Виктор и тур-инструкторы Аня с Димой. С ними не было желаемого настроя, но без них я бы дорогу не осилила. Слишком много сюрпризов подготовила Турция той весной.
Поначалу вместо того, чтобы принять волю Божию и наличие спутников, я решила посвоевольничать. Наутро замешкалась и вышла со стоянки одна. Передо мной – натоптанная тропа, чудесный лес, запах сосен, первоцветы, молодая травка, юркие ящерки, блики солнца, бирюзовый ручей с природными белокаменными «ваннами». И вдруг горный поток. Я не поверила глазам и карте, но они говорили одно — идти нужно по каньону, заполненному водой.
Может тропа идет по верху, и я не заметила развилку? Пошла назад, развилки нет, вернулась. Разулась, попыталась найти брод, брода нет. Несколько раз подходила к огромным валунам — может по ним? Нет, не реально. Долго я металась в бессилии и беспомощности. Наконец собрала волю в кулак, разделась по пояс и пошла по холодной воде. Чудом закинула на верх сначала рюкзак, потом себя.
Как же все проходят этот каньон? Также по дну, но обычно воды там по щиколотку, а не по пояс. Ребята преодолели каньон, перелезая по огромным валунам, но одной это было не сделать. Когда я их догнала, то старалась больше не своевольничать и не отставать.
Перебираясь через горную реку, я была очень расстроена и не вспомнила, что свт. Николай считается покровителем моряков, помощником всех, терпящих бедствие на воде. Мест с упоминанием моря несколько в его житии: он предсказал надвигавшуюся бурю, когда плыл в Иерусалим, молитвой усмирил волны, воскресил моряка, сорвавшегося с мачты и разбившегося о палубу…
Ра́дуйся, кре́пкое па́дающих возведе́ние. Испытание снегом.
Идя по лесам и тропам Ликийской земли, мы всё яснее и ближе видели заснеженную вершину горы Тахталы (в древние времена — Олимпос), рядом с которой нам предстояло преодолеть перевал. Скоро показался снег и очередное испытание этого похода…
На Ликийской тропе. Снег и кедры.
На Ликийской тропе. Снег и кедры.
Говорят «кто в море не плавал, тот Богу не маливался». Могу добавить – кто не полз по снежной корке в скользких кроссовках – тоже. Тут, в отличие от каньона, я уже не забывала молиться и с каждым шагом очень вдумчиво твердила «Господи, помилуй». Опасность сорваться подстерегала каждую секунду, а лететь вниз с тяжелым рюкзаком было очень далеко. Так искренне, я, наверное, не молилась никогда…
За спиной виднелись склоны дальних гор, между ними — синее море анталийской бухты. Она очень далеко. А рядом и вокруг раскидистые огромные турецкие кедры — разновидность ливанских. Глядя на эти деревья, понимаешь, почему у библейских пророков они олицетворяли силу и могущество.
На перевале нас ждала ещё одна неожиданность — весь он был покрыт снегом. Всё белое, всё сверкает и залито солнцем. Красота необычная, но мы рассчитывали, что увидим его как все туристы – зеленеющим, ведь это уже южная часть склона…
Сил идти дальше, за перевал у нас не было. Мы ночевали среди снегов, но по Божьей милости не в палатках, а в пастушьем домике, где были диваны и одеяла. Ребята сумели открыть заколоченный на зиму домик, принесли дрова, растопили печь. Я ещё раз убедилась, что одна не прошла бы этот маршрут и моих спутников мне буквально Бог послал. Воистину «Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои».