15 / 28 октября н. ст. - празднование иконы Божией Матери "Спорительница хлебов".

Ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри, име­ну­е­мая "Спо­ри­тель­ни­ца хле­бов", на­пи­са­на по бла­го­сло­ве­нию стар­ца Вве­ден­ской Оп­ти­ной пу­сты­ни иерос­хи­мо­на­ха Ам­вро­сия (23.XI.1812 - 10.X.1891). Отец Ам­вро­сий, ве­ли­кий рус­ский по­движ­ник XIX ве­ка, пла­ме­нел дет­ской ве­рой к Бо­жи­ей Ма­те­ри. Он осо­бен­но чтил все Бо­го­ро­дич­ные празд­ни­ки и в эти дни усу­губ­лял мо­лит­ву.
Ико­ной "Спо­ри­тель­ни­ца хле­бов" отец Ам­вро­сий бла­го­сло­вил ос­но­ван­ную им неда­ле­ко от Оп­ти­ной пу­сты­ни Ша­мор­дин­скую жен­скую оби­тель в честь Ка­зан­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри.
На этой иконе Бо­жия Ма­терь изо­бра­же­на си­дя­щей на об­ла­ках. Ее ру­ки рас­про­стер­ты на бла­го­сло­ве­ние. Вни­зу - сжа­тое по­ле, а на нем сре­ди трав и цве­тов сто­ят и ле­жат сно­пы ржи. Ста­рец Ам­вро­сий сам ука­зал день празд­не­ства - 15 ок­тяб­ря и на­звал об­раз "Спо­ри­тель­ни­ца хле­бов", ука­зы­вая этим, что Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца - "По­мощ­ни­ца лю­дям в их тру­дах по снис­ка­нию хле­ба на­сущ­но­го".
Пе­ред сво­ей бла­жен­ной кон­чи­ной отец Ам­вро­сий за­ка­зы­вал во мно­же­стве фо­то­сним­ки с этой ико­ны и раз­да­вал и рас­сы­лал их сво­им ду­хов­ным де­тям. Для пе­ния ака­фи­ста пе­ред свя­тым об­ра­зом ста­рец со­ста­вил осо­бый при­пев: "Ра­дуй­ся, Бла­го­дат­ная, Гос­подь с То­бою! По­даждь и нам, недо­стой­ным, ро­су бла­го­да­ти Тво­ея и яви ми­ло­сер­дие Твое!"
День по­гре­бе­ния стар­ца Ам­вро­сия в Ша­мор­дин­ской оби­те­ли при­шел­ся как раз на 15 ок­тяб­ря - день празд­не­ства ико­ны. Пер­вое чу­до от свя­той ико­ны за­сви­де­тель­ство­ва­но в 1891 го­ду, ко­гда во всей Рос­сии был го­лод из-за неуро­жая, а в Ка­луж­ской об­ла­сти и на по­лях Ша­мор­дин­ской оби­те­ли хлеб ро­дил­ся. В 1892 го­ду, уже по­сле кон­чи­ны стар­ца Ам­вро­сия, его по­слуш­ник Иван Фе­до­ро­вич Че­ре­па­нов по­слал спи­сок с ико­ны в Пят­ниц­кую жен­скую оби­тель Во­ро­неж­ской об­ла­сти. В той мест­но­сти бы­ла за­су­ха и угро­жал го­лод, но вско­ре по­сле то­го, как пе­ред ико­ной "Спо­ри­тель­ни­ца хле­бов" был от­слу­жен мо­ле­бен, по­шел дождь и за­су­ха пре­кра­ти­лась.

13 / 26 октября н. ст. - Обретение мощей священномученика Фаддея Успенского, архиепископа Тверского

В миру Иван Васильевич Успенский, родился 12 ноября 1872 года в селе Наруксово Лукоянского уезда Нижегородской губернии в семье священника Василия Успенского. Дед будущего святителя также был священником, и знавшие его почитали как человека высокой духовности, как настоящего молитвенника, как человека, имевшего глубокую веру и любящее, кроткое сердце. Из всех своих внуков он больше других любил Ивана, которого в шутку называл архиереем.
В 1892 году окончил Нижегородскую духовную семинарию, после чего поступил в Московскую духовную академию, во время обучения в которой окончательно определился в выборе своего дальнейшего духовного пути, решив стать монахом. Вскоре, после окончания академии в 1897 году, был пострижен в монашество с наречением ему имени Фаддей и рукоположен в сан сначала иеродиакона, а через небольшое время - иеромонаха.
Первым назначением иеромонаха Фаддея стала должность преподавателя Смоленской духовной семинарии. В 1900 г. он переводится в Уфимскую духовную семинарию, где за диссертацию "Единство книги пророка Исаии" получает степень магистра богословия. В 1902 г. отец Фаддей становится инспектором, а затем - ректором той же семинарии с возведением одновременно в сан архимандрита. Еще через год - новое назначение - ректором Олонецкой духовной семинарии.
В 1902 году им была написана книга "Записки по дидактике", а в 1908 году - объемное исследование по Священному Писанию Ветхого Завета под названием "Иегова", за которое ему была присуждена степень доктора богословия.
21 декабря 1908 года был хиротонисан во епископа Владимиро-Волынского, викария Волынской епархии. Став архиереем, он не изменил подлинно аскетической направленности своей жизни, и пасомые сразу же почувствовали в нем настоящего подвижника, образец кротости, смирения и чистоты.
В 1917 году Волынь поочередно оккупировали то немцы, то поляки, то петлюровцы. После того, как правящий архиерей, архиепископ Евлогий (Георгиевский) оказался вне пределов своей епархии, управление ею перешло к епископу Фаддею. Вскоре после прихода к власти большевиков последовал первый арест владыки. Сразу же после его ареста в Волынский ЧК поступило заявление от группы православных епархии с просьбой отпустить их архипастыря, никоим образом не причастного к какой-либо политической деятельности. Но вместо освобождения епископ Фаддей был переведен в Харьковскую тюрьму, где содержался до решения властей о высылке его за пределы Украины как пользующегося огромным авторитетом среди местного населения.
Весной 1922 года владыка прибыл в Москву и обратился к патриарху Тихону с просьбой определить его на кафедру в один из волжских городов, поскольку он был родом из этих мест. Но новый, ничем не обоснованный арест помешал этому назначению. В сентябре 1922 года по "делу" святителя Фаддея, к тому времени возведенного уже в сан архиепископа, было составлено обвинительное заключение, где, в частности, говорилось:
"... принимая во внимание его административную высылку из пределов УССР за контрреволюционную деятельность... Успенского, как политически вредный элемент, подвергнуть административной высылке сроком на один год в пределы Зырянской области".
Из Москвы архиепископа Фаддея перевезли вместе с митрополитом Кириллом (Смирновым) во Владимирскую тюрьму, где они оказались в крайне тяжелых условиях как в бытовом, так и в психологическом отношениях.
"Поместили в большую камеру вместе с ворами, - вспоминал впоследствии митрополит Кирилл, - свободных коек нет, нужно располагаться на полу, и мы поместились в углу. Страшная тюремная обстановка среди воров и убийц подействовала на меня удручающе... Владыка Фаддей, напротив, был спокоен и, сидя в своем углу на полу, все время о чем-то думал, а по ночам молился. Как-то ночью, когда все спали, а я сидел в тоске и отчаянии, Владыка взял меня за руку и сказал: "Для нас настало настоящее христианское время. Не печаль, а радость должна наполнять наши души. Сейчас наши души должны открыться для подвига и жертв. Не унывайте. Христос ведь с нами."
Моя рука была в его руке, и я почувствовал, как будто по моей руке бежит какой-то огненный поток. В какую-то минуту во мне изменилось все, я забыл о своей участи, на душе стало спокойно и радостно. Я дважды поцеловал его руку, благодаря Бога за дар утешения, которым владел этот праведник".
Летом 1923 г. срок ссылки архиепископа Фаддея закончился, и он временно поселился в Волоколамске, а служить ездил в московские храмы.
Осенью того же года Священный Синод под председательством патриарха Тихона назначил архиепископа Фаддея на Астраханскую кафедру, где церковное управление было незаконно захвачено обновленцами; но большая часть духовенства и верующего народа не признавала власти живоцерковников и не подчинялась ее распоряжениям. Святителю Фаддею предстояло объединить вокруг себя православных и восстановить каноническое подчинение Астраханского епархиального управления законной власти Святейшего Патриарха.
В декабре 1923 года будущий священномученик выехал к месту своего нового служения. Ехал он без сопровождения, в старой порыжевшей рясе, с небольшим потрепанным саквояжем. Как только поезд остановился в Астрахани, купе заполнилось встречавшим архиепископа духовенством. Все подходили к нему под благословение, затем стали предлагать свои услуги для доставки багажа и с удивлением обнаружили, что никакого багажа у их нового архиерея просто нет.
Владыка был крайне смущен столь торжественной встречей; выйдя на перрон, он смутился еще больше, увидев толпу встречающих; а на привокзальной площади - настоящее людское море...
Сразу же по приезде какие-то сердобольные старушки принесли владыке большое количество только что сшитой одежды; староста храма в честь святого князя Владимира, заметив на ногах святителя ветхие, с заплатами сапоги, принес ему новую добротную обувь. Но архиепископ Фаддей, верный своим монашеским обетам, все раздавал нуждающимся, оставляя себе лишь крайне необходимое для жизни.
Жил святитель Фаддей на удивление скромно. Весь его архиерейский "дом" размещался в двух маленьких комнатках. Одна служила столовой, приемной и кабинетом, вторая - спальней. Каждое утро и каждый вечер Владыка шел одной и той же дорогой, через парк в храм, на богослужение. Каждый раз его встречали люди, чтобы идти в храм вместе с ним. И долгое время потом эта дорога называлась "Фаддеевской".
Где бы святитель ни жил, он никогда не имел ничего своего. Угощали его обедом или чаем - он ел и пил, если нет - никогда не спрашивал. Он всегда и везде считал себя гостем, зависимым от того, кто ему помогал или прислуживал.
За время своего пребывания в Астрахани архиепископ Фаддей сплотил вокруг себя почти все духовенство, не прибегая при этом ни к каким организационным мерам. Обновленческий раскол был преодолен, хотя Владыка ни одного из обновленцев не подвергал административным прещениям и ни одного слова не сказал против них публично. Пример его личной жизни был действеннее любых мер и красноречивее всех слов.
Денег Владыка ни от кого не брал, и некоторые астраханские приходы взяли на себя материальные расходы, связанные с содержанием квартиры, ее отоплением и освещением. В управлении епархией он почти устранился от административной части. У него не было канцелярии, была только именная печать для ставленнических грамот и указов о назначениях и перемещениях. За всю свою архиерейскую деятельность Святитель ни на кого не накладывал дисциплинарных взысканий, никто не слышал от него даже упрека или слова, сказанного в повышенном тоне. Он всегда и всюду ходил в своей единственной заплатанной рясе, в старых, перечиненных сапогах, имел одно дешевое облачение и одну митру. Но он всегда был готов сказать слово утешения любому человеку, оказать ему реальную помощь, просто выслушать. Ежедневно: утром и вечером - служба в церкви; днем - прием посетителей, постоянно толпившихся на лестнице, в коридоре и во дворе дома, где снималось жилье для святителя. Однажды какой-то сельский священник, знавший о предельной простоте приема посетителей архиереем, пришел к нему прямо с парохода в шесть часов утра. И был принят. Этому священнику ждать пришлось всего минут десять, пока владыка умывался...
В октябре 1926 года в связи с арестом патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) архиепископ Фаддей вынужден был покинуть Астрахань для исполнения возложенных на него обязанностей по управлению Русской Церковью. Но на пути в Москву он был задержан и отправлен в город Кузнецк Саратовской области без права выезда. Пребывая здесь, с 27 июня по 27 октября 1927 года числился архиепископом Пятигорским, но отбыть по назначению не мог. Митрополит Сергий, освобожденный к тому времени из тюрьмы, назначил его 27 октября 1927 года на Саратовскую кафедру, а через непродолжительное время на Тверскую. Только в марте 1928 года владыка Фаддей получил разрешение на выезд из Кузнецка. В Тверской земле он и провел последние годы своей исповеднической жизни, закончившейся мученической смертью.
В Твери, как и в Астрахани, владыка Фаддей был окружен всеобщей любовью верующих. Неизменно сохранявший высокий духовно-аскетический строй своей жизни он являл собою людям необычайную духовную красоту. К последним годам жизни святителя относится целый ряд удивительных свидетельств очевидцев об открывшихся в нем сверхъестественных духовных дарованиях - прозорливости и исцеления. В сознании тысяч верующих он стал окружен ореолом святости и нравственного совершенства.
В середине тридцатых годов начался новый этап усиленного давления на православие со стороны безбожной власти, опиравшейся в своей церковной политике на вероотступное обновленчество. Храмы повсеместно отбирались в пользу обновленцев. Православное духовенство вынуждали к отказу от своего служения. 29 сентября 1936 года тверские власти лишили архиепископа Фаддея регистрации и запретили ему служить, но Владыка продолжал совершать богослужения в последнем сохранившемся в епархии у православных храме за Волгой, а местное духовенство по-прежнему сносилось с ним как со своим правящим архиереем.
Летом 1937 года в Твери, как и повсюду, начались массовые аресты. Было арестовано почти все духовенство епархии. В октябре того же года один из священников после продолжительных пыток согласился подписать клеветнические сведения об архиепископе Фаддее. В качестве лжесвидетелей охотно выступили представители обновленчества.
20 декабря 1937 года, около восьми часов вечера, в дом святителя пришли сотрудники НКВД, предъявившие ордер на обыск и на арест. В результате тщательного и продолжительного обыска они не обнаружили ничего кроме одного облачения, потира, дароносицы, двадцати семи свечей, нескольких четок, святоотеческих книг и тетрадей с записями духовного характера. Один из участвовавших в обыске в изумлении спросил:
- На что же вы живете?
- Мы живем подаянием, - ответил архиепископ.
В тюрьме владыка держался мужественно, сохраняя спокойствие и отрешенность даже в самых критических ситуациях. Следователи всеми мерами требовали от него признания в заведомо лживых обвинениях и добивались узнать, как и кто помогал ему материально.
"В контрреволюционной деятельности виновным себя не признаю, - твердо свидетельствовал святитель. - Материальная помощь передавалась мне лично в церкви в виде доброхотных подношений. Фамилии этих лиц я назвать не имею возможности, так как их не знаю."
Его долго истязали на допросах, но он не давал показаний, которых требовал следователь, и тогда к нему применили "пыточную новинку" - посадили в камеру с уголовниками, которые должны были всё время его избивать. Его избили до потери сознания и оставили валяться на полу, а ночью уголовнику, который был "паханом" в этой камере, явилась Богородица и сказала, чтобы он оставил в покое архипастыря. И тот запретил уголовникам к нему прикасаться.
Через десять дней после ареста, так и не добившись от святителя Фаддея того, чего хотели, его приговорили к расстрелу. Он обвинялся в том, что
"являясь руководителем церковно-монархической организации, имел тесную связь с ликвидированной церковно-фашистской организацией в городе Кашине (участники которой в числе 50 человек приговорены к высшей мере наказания), давал задания участникам на организацию и насаждение церковно-монархических групп и повстанческих ячеек, осуществлял руководство по сбору средств на построение нелегального монастыря и руководил организацией систематической агитации".
Святитель Фаддей (Успенский) был казнен 31 декабря 1937 года. По словам протоиерея Георгия Митрофанова, следователь настолько ожесточился против него, что приказал не расстреливать, а утопить живым в тюремном клозете. После его смерти тюремный врач предупредила верующих, что вскоре владыку повезут хоронить. Его зарыли без гроба, но не в общей могиле, а отдельно. Место захоронения узнали две женщины, оставшиеся преданными святому и по его кончине. Весной 1938 года после Пасхи они вскрыли могилу и переложили останки священномученика в простой гроб. Одна из женщин вложила в руку владыке пасхальное яйцо. На месте захоронения, на тверском кладбище "Неопалимая Купина" в Затверечье, был поставлен крест с надписью. Но вскоре власти этот крест уничтожили (был восстановлен в 1990-х годах). Память об архиепископе Фаддее и почитание его как святого сохранились среди верующих Твери до нынешнего времени. Существует ряд свидетельств о его посмертном молитвенном предстательстве пред Богом за тех, кто хранил эту память.
26 октября 1993 года, в праздник Иверской иконы Божией Матери, были обретены честные останки архипастыря-мученика, которые находятся ныне в Вознесенском Тверском соборе.
Прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 23 февраля 1997 года.

13 / 26 октября н. ст. - празднование иконы Божией Матери "Одигитрия Седмиезерная".

Седмиезерная икона принадлежит к числу икон, пользующихся чрезвычайным почитанием в местах ее нахождения. День празднования в честь нее является торжеством не только для Седмиезерной пустыни и Казани, но и для всего Прикамского Поволжья.
В конце XVI века в городе Устюге Вологодской губернии родился в небогатой семье Евфимий. С юных лет он почувствовал в себе стремление к подвигам духовным. Рано оставил он отчий дом свой и удалился в монастырь. Похоронив родителей, он с единственным наследием своим — Смоленской иконой Богоматери — перешел в Казань, куда переселился и родной его брат. В 17 верстах от города он выбрал себе уединенное место, окруженное семью озерами, которые впоследствии слились в одно. От этих семи озер основанная им пустынь и келейная его икона и получили имя «седмиезерных».
Выбрав это место, Евфимий усердно помолился Богу и при наступлении ночи уснул. Во сне он увидел огонь, восходивший на небо от того места, где он спал. Евфимий счел сон счастливым знамением и водрузил там крест, а близ него поставил себе келью.
Недалеко от нее стоял дуб, почитавшийся окрестными черемисами священным. Здесь они приносили жертвы — заколали коней и волов и вешали кожи на дереве. Евфимий молил Бога положить конец этой мерзости, и налетевшая буря разрушила дуб.
Слухи о благочестивой жизни Евфимия собрали к нему братию. Сам же Евфимий был взят в Казанский митрополичий дом, куда он перенес с собой и икону. Братия продолжала обращаться к нему за советами, так что он, не живя в пустыни, по-прежнему был начальником и попечителем об их нуждах.
Как ни дорожил Евфимий Смоленской иконой — родительским своим благословением, однако он по любви своей к братии решил расстаться с ней и благословить ею пустынь. По желанию митрополита Матфея собралось казанское духовенство, чтобы проводить икону. Когда был отслужен молебен, митрополит, преклонив колени, воскликнул:
— Ты отходишь от нас, Госпожа наша! Благослови пустынь, в которую идешь Ты, и спаси обитающих в ней. Но с ними призирай и нас милостиво, ибо вся страна наша, Владычице, на имя Твое уповает!
Митрополит велел священнику с двумя дьяконами провожать икону до пустыни, а за ними пошли многие граждане и по усердию к Царице Небесной, и из желания видеть вновь возникающий монастырь. Во время путешествия некоторые уставали, но как только начинали нести икону, усталость прекращалась. Икона радостно была встречена братией обители. Народ после этого стал ходить на поклонение святыне и приносить пожертвования на пустынь. Деревянный храм был заменен каменным, учреждено игуменство и воздвигнут другой храм во имя Смоленской иконы, которая там была поставлена слева от царских дверей, где пребывает и доселе.
В июне 1654 года в России началась моровая язва или чума, опустошавшая целые селения. Трупы оставались непогребенными и пожирались собаками. В Казани также свирепствовал мор. Граждане решились принести в город Седмиезерную икону, и 24 июня с игуменом Пахомием прибыли в пустынь. На другой день, по совершении литургии, икону подняли и отправились в Казань. В ночь на этот день инокине Казанского монастыря Мавре в сонном видении явился старец в архиерейском облачении, во всем подобный святителю Николаю Чудотворцу, и, коснувшись руки ее, сказал:
— Встань скорее и скажи видимое тобой дьяку Михаилу Патрикееву, а он скажет городским воеводам и градоначальникам, чтобы они заповедали жителям пост на неделю, раскаялись в своих грехах и призывали в помощь Бога и Его Пречистую Матерь.
Сказав это, явившийся муж сделался невидимым. Инокиня Мавра, пробудившись от сна, ужаснулась и не могла рассказать никому о своем видении, потому что тогда была ночь. На другой день, отстояв утреню, она не исполнила данного ей поручения, но, сотворив молитву, легла несколько успокоиться и заснула. И вот опять в сонном видении явился ей тот же старец и с гневом сказал ей:
— Спать ли следовало тебе, Мавра? Или не знаешь, что град может погибнуть от лютой язвы? Встань же скорее и иди к тому, кого я указал тебе, и скажи ему: некто в мимошедшую ночь дважды являлся мне и сказал, что Царица всех идет на избавление города из Седмиезерной пустыни. Пусть изыдут градоначальники и все жители Казани на сретение Ее образа. Ибо Господь ради молитв Пречистой Матери Своей хочет показать милость над городом сим.
Инокиня Мавра тогда поспешила рассказать о своем сновидении градоначальникам. По объявлении о сем жители Казани, взяв чудотворную Казанскую икону Богоматери, с крестным ходом все, от мала до велика, вышли из города навстречу Смоленской иконе Богоматери, и за две версты от Казани встретили ее на том месте, где ныне стоит Кизический монастырь. Преклонив колена, со слезами молились, говоря:
— Владычице мира, спаси нас, погибаем от множества грехов наших; прогневали мы Сына Твоего, Христа Бога нашего, множеством неправд наших.
Трогательное было зрелище, когда духовенство и народ, преклонив колена, плакали и молились перед образом Богоматери!
В тот же день на этом месте в память сретения иконы устроена была часовня и водружен крест, а впоследствии основан был монастырь Кизический. Икона Богоматери была внесена жителями в город в Воскресенские ворота и обнесена кругом всего каменного города. Народ приходил прикладываться к святой иконе, и для освящения от нее преклонял свои головы, чтобы над ними была пронесена святыня. В продолжение всего крестного хода не умолкал колокольный звон по всей Казани. Когда обошли город со святой иконой, принесли ее в Благовещенский собор.
По молитвам Пречистой Девы, смертоносная болезнь в городе утихла. Народ, видя свое избавление от смерти, приносил благодарение Царице Небесной, Избавительнице своей.
Вечером в этот день совершено было всенощное бдение. На другой день утром взяли чудотворную икону Богоматери с крестным ходом и обошли деревянный город. Во время крестного хода увидели, что за городом собрались мрачные тучи, а над городом было совершенно ясно: «яко преграда некая, — говорит летописец, — ста сюду и обоюду от гнева Божия». Это принято было за предзнаменование милости Божией заступлением Владычицы Богородицы. Тогда начали носить образ Богоматери по домам, совершая молебствия, и где только были больные, там с принесением святой иконы они получали совершенное исцеление. Когда икона Смоленская была пронесена по всему городу и по всем домам, язва прекратилась совершенно.
С того времени казанские граждане имеют особенную веру и любовь к Смоленской иконе Богородицы, находящейся в Седмиезерной пустыни.
Семь дней пребывала святая икона в городе. По прошествии этого времени, иноки Седмиезерной пустыни просили градоначальников, чтобы они возвратили ечудотворную икону в пустынь. Градоначальники, посоветовавшись с духовенством и гражданами, хотя и не желали расстаться с чудотворным образом Богоматери, благодатию которого избавились от смертоносной болезни, однако, принимая во внимание, что этому чудному образу определено смотрением Божественным пребывать в Седмиезерной пустыни, решились отпустить ее из Казани в пустынь.
Накануне отбытия иконы Богоматери совершили всенощное бдение в соборе и во всех церквах города, а утром жители Казани во множестве собрались проводить свою Заступницу. Как только по совершении божественной литургии стали поднимать святую икону, разразилась ужасная буря над городом, настала темнота, пошел дождь и снег, так что невозможно было выйти из собора. Это необыкновенное явление продолжалось не один, а три дня.
Из этого сделали все заключение, что Пресвятой Деве не угодно оставить город, и решились удержать чудотворную икону еще на некоторое время, затем икону вернули в пустынь. Народ еще усерднее начал прибегать к ней.
Прибывший в конце 1654 года в Казань митрополит Корнилий, видя паству свою сохраненной заступлением Божией Матери от смертоносной болезни, возблагодарил Господа и Его Пречистую Матерь, одобрил намерение граждан принести к себе чудотворную икону Смоленской Богоматери и оставил ее в Казани на целый год, по истечении которого, возвратившись с Московского собора, препроводил торжественно ее в Седмиезерную пустынь.
Но вскоре после этого, именно в 1656 году, 25 июня, смертоносная болезнь снова появилась в Казани и начала свирепствовать сильнее прежнего. Граждане опять принесли святой образ из пустыни в Казань, веруя в скорую помощь и заступление Пречистой Владычицы. Действительно, по принесении иконы болезнь прекратилась. С 1658 года установлено навсегда приносить ежегодно святую икону в Казань 26 июня, что и теперь исполняется. На торжество перенесения Седмиезерной иконы из пустыни в Казань стекается множество народа не только из окрестных губерний, но и из дальних мест. Икона выносится из пустыни 25 июня после обедни; на ночь останавливаются в Кизическом монастыре и выступают далее утром после обедни. В Казани другой крестный ход с иконами и хоругвями и со множеством народа, начальствующих лиц и духовенства ожидает прибытия иконы за рекой Казанкой. Крепостная стена, бульвар и оба берега Казанки залиты толпой. Встретив икону, служат молебен, и архиерей осеняет ею восток и запад, юг и север, а затем при колокольном звоне во всех церквях города, барабанном бое и войсковой музыке при Ивановской горе шествие проходит к собору и в тот же день в определенной последовательности икону начинают носить по городу. 27 июля икону торжественно возвращают в Седмиезерную пустынь.
Седмиезерная икона, кроме прекращения моровой язвы, прославилась еще исцелением больных различными болезнями и слепых.
Казанский комендант, генерал Кастеллий, страдал ногами так, что не мог ходить без помощи четырех человек. Тщетно испробовав врачебные средства, он решил искать помощи у Царицы Небесной. По своей должности он мог оставить город лишь с особого Высочайшего разрешения, которое и было получено 24 января 1804 года. В тот же день его привезли в пустынь. Четверо поднесли его к иконе, к которой он приложился. В монастырской комнате, где он проводил ночь, настоятель предложил ему помазать ноги елеем из неугасимой лампады перед чудотворной иконой. На другой день он выслушал утреню, литургию и акафист, стоя на ногах. Положение его все улучшалось, и через несколько дней он так же владел ногами, как и до болезни.
---
26 июня празднование Седмиезерной иконе совершается в память избавления г. Казани от чумы. Празднество это установлено в 1656 году архиепископом Казанским Лаврентием.
В настоящее время она хранится в Петропавловском кафедральном соборе в Казани. Хранящаяся в алтаре собора Седмиозерная икона еженедельно выносится в храм для служения.
Отличие от Смоленской иконы Божией Матери — правая рука Седмиезерной изображена в благословляющем перстосложении. Размер иконы 71,4 × 61,4 см.
К сожалению, акафист пред этой иконой в годы гонений на Русскую Православную Церковь в советский период был утрачен.

13 / 26 октября н. ст. - празднование Иверской иконы Божией Матери.

Иверская икона Божией Матери, находящаяся на Афоне, прославилась многими чудесами. Слух о чудотворном образе через паломников распространился по России. Святейший Патриарх Никон (тогда еще Новоспасский архимандрит) обратился к архимандриту Иверского Афонского монастыря Пахомию (который прибыл в Москву за милостыней для афонских обителей) с просьбой прислать список с чудотворной Иверской иконы Пресвятой Богородицы. Афонский инок Иамвлих написал копию с Иверского образа, и через год икона, в сопровождении афонских монахов, прибыла в Москву. 13 октября 1648 года она была торжественно встречена жителями столицы. Великая святыня Русской Православной Церкви Московская Иверская икона прославлена от Господа многими чудесами.
Иверская икона (которая сейчас хранится на Афоне) в IX веке находилась у одной благочестивой вдовы, жившей близ города Никеи. При императоре Феофиле (829–842) иконоборцы, уничтожавшие святые иконы, пришли в дом этой христианки, и один воин копьем ударил по образу Богородицы. Тотчас из пораженного места потекла кровь. Вдова, боясь уничтожения святыни, пообещала императорским воинам деньги и просила их до утра не трогать икону. Когда они ушли, женщина вместе с сыном (впоследствии афонским иноком), для сохранения святой иконы опустила ее в море. Икона, стоя на воде, приплыла к Афону. Афонские иноки, несколько дней видя в море огненный столп, восходящий до неба, пришли к берегу и нашли святой образ, стоящий на воде. После молебна о даровании монастырю явившейся святыни благочестивый инок Иверского монастыря святой Гавриил Грузин (память 25 июля), по повелению Божией Матери, явившейся ему во сне, пошел по воде, принял святую икону и поставил в храме. Однако на следующий день икона была обретена не в храме, а над воротами обители. Так повторялось несколько раз, пока Пресвятая Дева не открыла святому Гавриилу Свою волю во сне, сказав, что не желает быть хранимой иноками, а хочет быть их Хранительницей. После этого образ был поставлен над монастырскими воротами, где находится и по сей день. Поэтому святая икона называется Портаитиссою, Вратарницею.