Предыдущая публикация
Доченька
— Иду я, иду. И нечего так трезвонить! — Георгий Иванович распахнул дверь.
На него изучающе смотрела дородная девица лет двадцати с хвостиком. Внезапно ее лицо расцвело улыбкой узнавания, и она сгребла Георгия Ивановича в объятья. Чего он совершенно не ожидал.
— Да вы кто?! Пустите! — Георгий Иванович, притиснутый к могучему телу, пытался вырваться.
— Папка, не узнаешь? Я вот тебя сразу узнала. На мамкиной фотографии ты, правда, совсем молодой! — Девица выпустила красного Георгия Ивановича из объятий и, наконец, представилась: — Я Варя, дочь Зои.
— Какая Варя? Что за фарс? — кипятился Георгий Иванович, одергивая футболку.
Он, нахмурившись, вгляделся в лицо девушки и узнал! Нет, не ее саму... А свою первую любовь Зою Петухову. Варя, конечно, была не точной копией, но на мать очень похожа!
***
То лето было для Гоши незабываемым. Мама, не зная, куда приткнуть взрослого сына, окончившего десятый класс, отравила его к какой-то своей пожилой родственнице в деревню. Инна Петровна была ей то ли троюродной сестрой, то ли пятиюродной теткой. Гоша не сильно разбирался в сложных семейных связях. Сперва он сопротивлялся:
— Мам, мне не пять лет! Я прекрасно найду, чем заняться в городе.
— Нет, Гоша, именно потому, что тебе уже семнадцать, в городе ты не останешься. Я работаю, следить за тобой не смогу. И начнутся в мое отсутствие гулянки, вечеринки, девочки всякие.
Гоша уныло вздохнул: «Девочки... Если бы». Не было у него никаких девочек, даже друзей настоящих не водилось. И все из-за мамы. Уж как она взялась за воспитание Гоши после ухода отца: шагу самостоятельно ступить не давала.
— Я не позволю тебе вырасти таким же безответственным охламоном, как твой папаша! Каждую минуту своей жизни будешь учиться, развиваться и приносить пользу! — пообещала Галина Борисовна.
Обещание свое она сдержала. У Гоши не было ни минуты свободного времени. Танцы, шахматы, языки. Одноклассники дразнили Гошу «ботаном» и «маменькиным сынком». Он даже не обижался. Верно ведь дразнили.
И вот школа позади. Гоша так надеялся провести свободно свое последнее «детское» лето. Потом институт, взрослая жизнь... И вот вам, пожалуйста, мама отправляет его под надзор малознакомой родственницы. Было обидно, но победить маму в споре Гоша не надеялся, потому побухтел и согласился.
А потом был ей страшно благодарен, что она сослала его в эту деревню. Ведь именно там он встретил Зою. Взрослую, умную и сказочно красивую. Ей было двадцать два. И Гоше она казалась настоящей русской красавицей из сказки. Какой-нибудь Марьей-искусницей или Василисой Премудрой.
Зоя не походила на тонких, суетливых, вечно хихикающих одноклассниц Гоши. Дородная фигура, коса толщиной в Гошину руку, спокойный взгляд незабудковых глаз. Гоше хватило минуты, чтобы понять — он пропал! Влюбился!
***
Он дарил ей полевые цветы охапками. И, внезапно осмелев, приглашал на свидания. Но Зоя только отмахивалась.
— Гоша, отстань ты от меня. Я в этой жизни одна осталась, некогда мне в любовь с малолетними ухажерами играть. Найди себе подружку по возрасту.
Гоша обижался, краснел, но не отставал. И, наконец, Зоино сердце дрогнуло. Сперва она согласилась прийти на свидание, и они целую ночь проговорили под благоухающей сиренью на лавочке.
Зоя удивилась, как легко и интересно ей рядом с этим мальчишкой. Поэтому не отказалась, когда Гоша назначил следующую встречу. Потихоньку Зоя влюблялась.
— Сдалась тебе эта сирота Зойка! — ругалась то ли сестра, то ли тетка, Инна Петровна. — Здоровая, как молотобоец! Ты рядом с ней, словно ребятенок ейный. Она же на пять лет тебя старше!
— Не лезьте в мою личную жизнь, — вздергивал острый подбородок Гоша и поправлял на носу очки. — Я взрослый человек и без ваших советов точно обойдусь!
— Тьфу! — только и говорила Инна Петровна. — Да кому твоя личная жизнь нужна! Бед только не натвори, взрослый человек.
***
Их любовь росла под пристальным вниманием кумушек: под осуждающими взглядами и шепотками за спиной. Но Гоше и Зое было все равно, главное, что они вместе. Во всяком случае, Гоша так думал...
— Не приходи ко мне больше, — однажды утром встретила его на крылечке Зоя.
— С чего это? — опешил Гоша.
— А с того! Поиграли в романтику и будет. Тебе скоро домой ехать, в институт поступать, своей жизнью жить. А я в своей жизни останусь.
— Так, может, поженимся? Мне ведь восемнадцать скоро. Останусь здесь с тобой. Я в город не слишком-то и рвусь. Будем вместе хозяйство вести. Я научусь, я способный, — Гоша взял Зоину руку, заглянул в глаза.
— Не придумывай! Тебе учиться надо. Кончилась наша летняя сказка. Дуй домой и не приходи, пожалуйста!
— Если передумаешь, напиши или позвони, — сказал Гоша.
Достал из нагрудного кармана рубахи фотографию, где они улыбались с Зоей, такие счастливые... На обратной стороне набросал свои координаты и сунул фотографию в кармашек Зоиного фартука.
Он шел обиженный и потерянный. «Не любила она меня, видно. Иначе не бросила бы так, одним днем! Поигралась с городским ботаником лето и хватит. Конечно, экзотика! В деревне-то таких, как я, не водится, поди!» — думал он, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать.
***
Вскоре Гоша уехал домой, поступил в институт, отучился, устроился работать. Жизнь катилась своим чередом. Только Гоше она казалась блеклой и какой-то ненастоящей. Работал исключительно ради денег. Никогда он не мечтал быть экономистом. Но мама сказала, что это хорошая и надежная профессия. Гоша согласился. Он привык не перечить маме.
С личной жизнью вообще все было сложно. Долго Гоша не мог никого найти. Всех сравнивал с Зоей, и результат был неутешительным. Потом образ юношеской любви немного побледнел в памяти, и он познакомился с Машей.
Только вот мама, которая уже несколько лет твердила Георгию «женись, женись», Машу не приняла. И манеры у той, как у торговки рыночной, и внешность бесцветная, и ума котенок наплакал.
Маша, не выдержав дурного характера Галины Борисовны, вскоре исчезла из жизни Георгия. Он, впрочем, не шибко страдал. Ее место заняла Катя, потом Елена Марковна, потом еще кто-то был... Но всех их ждала одна и та же участь: они не нравились Гошиной маме. Поэтому спустя некоторое время исчезали из его жизни.
Георгий смирился: «Видно, судьба у меня такая — бобылем всю жизнь прожить! Ну и пусть, народу на Земле и без моих отпрысков хватает».
Так они и жили с мамой вдвоем. Характер у Галины Борисовны с годами становился все более брюзгливый и склочный. Но Георгий привык и практически не обращал на это внимания. Ему было проще соглашаться с матерью, чем гнуть свое.
Он носил одежду, одобренную Галиной Борисовной. Пусть он выглядел в ней нелепо и старомодно, но зато мама была довольна. Ел по утрам ненавистную овсянку. Гадость редкая, но зато, говорила Галина Борисовна: «Желудок будет работать как часы». Совершал вечерние прогулки, вместо того чтобы полежать с книжкой на диване. Маме же полезен свежий воздух...
Он смирился со своей жизнью и вдруг, пожалуйста — сюрприз из прошлого! Большой сюрприз.
***
Варя терпеливо ждала, пока ее пригласят войти. И Гоша, наконец, догадался, засуетился:
— Вы проходите. Простите, просто... Слов нет. И столько вопросов. На кухню, пожалуйста. Мама спит, поэтому, если можно потише.
Они сидели за столом и пили чай. Варвара беззастенчиво разглядывала Георгия Ивановича. Он краснел, ерзал на стуле и, наконец, спросил:
— Вы мне расскажите, как там Зоя? Почему она нас не познакомила? Я и предположить не мог, что у меня дочь есть. Уже смирился, что не оставлю после себя следа на нашей грешной планетке.
— Пап, давай на ты, — улыбнулась Варя. — Все расскажу, дай только дух перевести.
Она сделала глоток чая, закусила бутербродом и начала свой рассказ.
***
Варвара долгое время понятия не имела, кто ее отец. Даже соседки сплетницы не могли пролить свет на этот вопрос. «Городской какой-то!» — вот и вся информация. Инна Петровна, которая могла хоть что-то сказать, умерла к тому времени, как Варя начала задавать вопросы.
Поэтому она начала допытываться у матери. Та сначала отмахивалась: «Нет его, что тебе, со мной плохо?» Варе было, конечно, неплохо, но любопытство мучило. Когда ей было лет восемь, мать сдалась:
— Твой отец большой ученый. Погиб при одном секретном испытании. Еще до твоего рождения!
Варя грустила, но гордилась. Пока не поняла, что мама врет. Зоя не очень-то запоминала героическую биографию отца, которую рассказывала дочке и однажды попалась.
— Мама, а расскажи, пожалуйста, еще что-нибудь о моем героическом папе, — как-то попросила Варя.
— О героическом? — на мгновение задумалась Зоя. — А, ну да! Твой папа был героем-спасателем. И погиб, вытаскивая старушку из огня!
Варя удивленно посмотрела на мать:
— Из какого огня? Он же ученым был!
Зоя замялась, попыталась вспомнить прошлую версию истории. Сдалась и гаркнула на Варю:
— Не хочешь слушать, не слушай! Мне-то лучше знать, от кого я дочь родила.
Именно тогда Варя все поняла и попросила:
— Мам, может, ты мне правду расскажешь? Пусть мой папа не ученый и не спасатель! Это неважно.
Зоя вздохнула, присела рядом с дочкой и сказала:
— Папа твой был обычным городским парнем. Отдыхал в нашей деревне. Маленький, худенький, молоденький, жутко умный. Я сначала на него внимания не обращала, но он оказался очень настойчивым. Да и любил меня так восторженно... Наши мужики так не умеют. Сдалась я, хоть и была старше.
А потом его тетка мне разнос устроила: «Баба здоровая, не порти мальчишке жизнь! Отстань от него! Хочешь, чтобы он вместо института в нашей глухомани зачах?» Я подумала. Поняла, что права она, и отстала. Прогнала его, Гоша уехал. А потом ты родилась. Вот и все.
Зоя порылась в комоде, достала старую фотографию, протянула дочке. Варя увидела на ней молодую, счастливую маму и худенького паренька рядом.
— И ты ему ничего не сказала? — Варя посмотрела на мать.
— Незачем. Да и забыл он уже про меня к тому времени, — Зоя отвернулась, голос еле заметно дрогнул. — Все, Варя, теперь ты знаешь правду! И давай-ка больше к этому разговору не возвращаться.
Варя пообещала, спрятала единственную фотографию отца и прекратила расспросы. Жив отец, и хорошо, пусть живет счастливо. А им и с мамой замечательно. Хозяйствуют, друг друга поддерживают. А то, что мама замуж так и не вышла — оно и к лучшему. Нет у них в деревне хороших свободных мужиков.
Только вот два года назад у Зои обнаружили рак. Как она ни боролась, сожрал он ее. Одна Варвара осталась. Тогда и вспомнила про отца. Захотела познакомиться, может, и понравятся они друг другу. Плохо совсем одной на целом свете.
Варвара положила на стол старенькую фотографию, на которой улыбались молодые Зоя и Гоша...
***
Георгий Иванович посмотрел на фото, подступили слезы. И, чтобы их удержать, он стукнул кулаком по столу, да так, что на сахарнице подпрыгнула крышечка.
— Ну, тетя Инна! Если бы не умерла, сам бы ее убил, ей-богу! Она же мне всю жизнь сломала! Да и вам тоже.
В коридоре послышались мягкие шаги и на кухню, потягиваясь, вышла Галина Борисовна.
— Гоша, что же ты так шумишь с утра пораньше? — Она осеклась, увидев Варвару. — У тебя гости?
— Знакомься, мама, это Варя, моя доченька.
— Гошенька, ты бредишь? Какая доченька? Что за аферистку ты пустил в дом? — Галина Борисовна схватилась рукой за сердце.
— Я не аферистка! — обиделась Варя. — Хотя бы потому, что мне от вас ничего не надо! Я с папой познакомиться пришла.
Галина Борисовна быстро взяла себя в руки.
— Во-первых, где тест ДНК, который подтверждает, что Георгий ваш отец? А во- вторых, я не вчера родилась — знаю я это ваше «ничего не надо». Все вы, жулики, так говорите.
— Мама, перестань! Я и без теста ДНК уверен, что Варя — моя дочь. Жаль только, узнал об этом лишь сегодня. Спасибо твоей тете Инне, чтоб ей на том свете по полной досталось! — Георгий нахмурился.
— Ты Инну не трожь! Она тебя от беды спасла. Будущее твое не дала под откос пустить. Зойку эту, деревенщину беспутную, отвадила!
— Так ты знала, мама? Все знала? И про Зою, а может, и про то, что у меня ребенок имеется? — Георгий смотрел на мать со смесью изумления и ярости.
— Конечно, знала! Инна звонила, сказала, что после твоего отъезда Зойка дочь родила. Было понятно от кого. А что ты хмуришься, Гоша? Радуйся, что я твою Зойку не посадила. На малолетку позарилась, баба здоровая! Стыдоба!
— Знаешь, что, бабуля! — подала голос Варя. — Пойду я, пожалуй. Прости, папа, рада была тебя видеть. Но гадости о маме слушать не хочу. Могу ведь не сдержаться, и тогда...
Варя стукнула кулаком по колену, Галина Борисовна вздрогнула.
— Постой, Варвара, я с тобой! — Георгий вскочил. — Только оденусь... Сегодня суббота же? На дачу поедем, выходные вместе проведем, а потом что-нибудь придумаем.
— Никуда ты не поедешь! — Галина Борисовна бледная, но решительная, встала в дверях. — И что это такое ты собрался придумать? Девицу эту великовозрастную будешь содержать?
Гоша отодвинул мать и ушел собираться.
— Меня содержать не надо. Я сама это умею, да и вам могу помочь, если что! — Варя исподлобья смотрела на Галину Борисовну.
— А квартиру, мамуля, я разменяю. Моя доля здесь тоже есть. — Гоша заглянул на кухню, поманил Варю.
— И работу это чертову сменю. Да и вообще, новую жизнь начну. Можешь смеяться! Но в сорок лет ничего не поздно! — выкрикивал Гоша, натягивая ботинки.
Они ушли, а Галина Борисовна осталась сидеть на опустевшей кухне. «Не уберегла! — думала она. — Ведь как старалась единственному сыну самое лучшее дать, а вот не получилось. Вырос несчастным человеком, да еще и меня теперь ненавидит».
Но каяться было уже поздно.
***
Разменивать квартиру, к счастью матери, Георгий пока не стал. А вот с работы уволился и дачу, которую сам же и покупал, продал. Они уехали с Варей в деревню, расширили хозяйство. Занимаются фермерством. Георгию поначалу было тяжело, но дочь ему помогала.
Как ни странно, Гоша быстро втянулся в сельскую жизнь. И почти счастлив. Угнетает его только ссора с матерью, которая так и не признала Варю и до сих пор надеется, что сын одумается и вернется. Но Гоша даже думать об этом не хочет.
---
Автор: Алена С.
Следующая публикация
Комментарии 2