Предыдущая публикация
Как-то злые бабы указали ей на это.
— Эй, Николавна! — сказали они, — коли деньги получаешь, тем самым смерть мужа признаёшь!
— Как только Матвей вернётся, — поджав губы ответила мать Сергея, — я всё верну. До копеечки. И сделала бы это сейчас, только бы он вернулся! Куда отнести деньги?
Бабы не нашли, что ответить, а Ольга Николаевна, свысока посмотрев на них, прошла мимо.
****
Как получил Серёга повестку в армию, сразу пошёл к старику Забродину – сватать его внучку, Ксюшу. Но Виктор Ильич и разговаривать с ним не стал — слишком плохая слава у парня — баламут и зубоскал. Да и внучка покамест несовершеннолетняя, всего семнадцать!
Ксюша, слышала всё это, прислонившись к двери. Ей Серёжка Фирсанов очень нравился, и после она уговаривала деда согласиться.
— Деда, ты его не знаешь совсем, — в голосе Ксюши слышались слёзы, — он самый лучший! Я хочу выйти замуж только за него!
— И слышать ничего не желаю, — упрямился старик, — пусть сначала человеком станет, а там поглядим.
И даже на проводы внучку не пустил — закрыл в сарае.
Внучку он любил пуще жизни, потому что воспитывал её, сироту, с трёхлетнего возраста. В графе «отец» в документах девочки стоял прочерк, а её мать умерла вскоре после родов. Ей было всего семнадцать.
Старик не мог простить себе, что «недоглядел» за собственной дочерью, что принесла в подоле в семнадцать. Она была поздним ребёнком, и Забродины, не чая в дочери души, разбаловали её так, что она вертела ими, как хотела.
В роддоме ей занесли инфекцию, а врач, выпускник столичного вуза, скорее всего погуливал лекции, и поставил ей неверный диагноз. Когда опомнились, время было упущено.
Бабушки не стало через три года. Вот и стал Забродин для внучки и отцом, и матерью, и бабушкой и дедушкой в одном лице.
Вообще-то он был добр к внучке. Но как только дело касалось парней, дед становился несгибаемым. «Сперва на ноги тебя поставлю, а потом и жениха найду. Какого? Да самого лучшего»! — часто говорил он.
Поэтому Ксюша с Сергеем виделись тайно. Гуляли, взявшись за руки, по лесу, вдали от людских глаз.
Глава вторая.
На краю посёлка, в полузаброшенной его части, куда наступало разраставшееся кладбище, жила женщина, встречи с которой каждый здравомыслящий человек пытался избежать. Даже те, кто не верил в магию, на всякий случай, завидев Анну Демидовну издалека, пытались свернуть с её пути, чтобы не попасться ей на глаза.
Ещё свеж был в народной памяти случай, как разделалась она с главой поссовета Рыбиным. Тот хотел выселить её из дома, признав его ветхим, а на его место перенести принадлежащую ему гранитную мастерскую.
При этом он говорил правильные вещи: про санитарную зону, которая по закону должна разделять жильё от кладбища. Забывая, однако, что территорию, на которую заползло кладбище, он сам продал коммерсанту из города, не имея на это никакого права.
— Я никуда не поеду, — спокойно ответила чиновнику Анна Демидовна.
— Тогда я буду вынужден выселить вас, — стал угрожать Рыбин, — всё по закону!
— Как скажешь, яхонтовый, — смиренно ответила Анна Демидовна, — у тебя ко мне всё?
— Собирайте вещи, через неделю здесь будет работать бульдозер! — бросил чиновник, покидая её дом.
Но вместо бульдозера, через неделю в дом Анны Демидовны пожаловала жена Рыбина. Рыдая, она просила снять заклятье с её мужа.
— Я не понимаю, о чём вы, — пожала плечами Анна Демидовна.
— Муж не может ни есть, ни спать, стал похож на покойника! — прижав руки к груди, плакала женщина, — это случилось с ним после того, как он посетил вас, в вашем доме!
— Простое совпадение, — предположила Анна, помешивая в кастрюле суп.
Её единственный сын Роман должен был вернуться со школы, и она готовила ему обед.
— Прошу вас, — взмолилась Рыбина, — верните здоровье мужу! Умоляю!
Анна Демидовна невозмутимо помешивала суп и молчала. Наконец, нервы Рыбиной не выдержали и она пригрозила: — в противном случае, я подам на вас жалобу куда следует! Вы нигде не работаете! На что живёте? Может быть, занимаетесь незаконной деятельностью?!
— Жалуйся, яхонтовая, — Анна Демидовна повернула к ней своё лицо, с чёрными, страшными глазами, и жена чиновника лишилась чувств. Она неудачно упала, повредив себе позвоночник.
Рыбин умер в больнице через несколько дней, а его вдова доживала свой век в дорогом пансионе для инвалидов, куда её определили взрослые, благодаря взяточнику отцу совсем не бедные дети. Продав шикарный дом в центре посёлка, они покинули эти места навсегда.
С той поры никто не смел вставать Анне на пути, злить её или даже попадаться на глаза. На какие средства она жила, неизвестно, но что не бедствовала, это точно. Сын Роман всегда был сыт и одет лучше многих одноклассников. Однако люди и его сторонились. На всякий случай.
Роман учился вместе с Серёгой-Французом в одном классе, но в армию не пошёл, хоть на вид был здоров. Мать обеспечила ему такую возможность.
Как только Серега ушёл в армию, Роман вплотную занялся Ксюшей Забродиной. Просто прохода ей не давал, ходил за ней по пятам.
Незаметно для себя, девушка привыкла к его присутствию, и даже находила его общество полезным. Ромка держался от неё на дистанции, и другие парни не смели приблизиться к ней.
А ей никто и не был нужен кроме одного. Из-за того, что дед закрыл её, в вечер, когда Сергея провожали в армию, они и проститься нормально не смогли. Но Ксюша дала себе слово, что дождётся Сергея.
Однажды, вернувшись домой из техникума, она обнаружила своего деда без сознания. Запаниковала и выглянула в окно. Там, словно ожидая чего-то, стоял Роман.
— Ромка! — закричала Ксения, — деду плохо! Срочно нужен врач!
Ромка, словно ждал, кивнул и скрылся за углом. Через несколько минут в дом Забродиных как ураган ворвалась Анна Демидовна.
Ксюша была так напугана, что была готова на всё, лишь бы спасти дедушку. Анна Демидовна деловито распоряжалась: «принеси воды», «где у вас чистая посуда», «полотенце» и наконец: «дай руку».
Ксюша протянула руку, и почувствовала боль. Ведьма быстрым движением уколола ей палец, и спрятала иглу.
— Ай! — только успела сказать девушка, и тут же упала на руки подоспевшего Романа.
— Осторожнее, — шепнул он ей, — вот, попей водички, — и дал стакан. Она выпила и посмотрев на палец, откуда выступила капля алой крови, спросила у Анны:
— Зачем вы меня укололи?
— Это нужно, чтобы твой дедушка выздоровел, — улыбнулась ведьма, взяла Ксению за руку, за палец и слизнула кровь.
Девушка отдернула руку, и пробормотала:
— У меня кружится голова. Мне не… — и повисла у Романа на руках.
— Отключилась, — удовлетворённо кивнула Анна Демидовна и скомандовала сыну: — на кровать её! А я пока займусь стариком. Перемудрили мы со снотворным, как бы не помер. Сейчас нам это не нужно. Может быть, после… если будет мешать.
— Она такая красивая, — сказал Роман, поправляя Ксюше волосы, рассыпавшиеся по подушке. Пользуясь случаем, он расстегнул её блузку и залюбовался девичьей грудью.
— Что ты делаешь, сейчас же застегни! — шикнула на него мать, — не ровен час, увидит кто.
— Но ты мне её обещала, — обиженно отозвался Роман.
— Имей терпение, Рома, — ухмыльнувшись, ведьма взяла одной рукой голову старика, другой из пипетки влила ему в рот принесённое с собой средство.
Когда старик пришёл в себя, возле него сидела любимая внучка.
— Что со мной стряслось? — спросил он, — чего-то я так заснул?
— Дедушка, ты так напугал меня, — отозвалась Ксюша, — если бы не Анна Демидовна, — она кивнула головой на женщину, стоявшую у окна, — не знаю, чем бы всё закончилось!
— Давление у тебя скачет, — покачала головой Анна. — Я оставлю тебе травяной сбор, попьёшь пару недель, станешь, как новенький!
— Что она тут делает? — насупил брови Виктор Ильич.
— Дедушка! Она же тебя спасла! — запричитала Ксюша, — беспомощно озираясь на Анну Демидовну, — простите его, он не в себе!
— Ничего страшного, — улыбнулась та, и выскользнула за дверь чёрной змеёй.
Глава третья.
Роман так и продолжал ходить за Ксюшей, как привязанный, но теперь она стала обращать внимание, что часто встречает его мать, Анну Демидовну. До по пути в техникум, то в магазине, то на почте.
Когда девушка очередной раз встретила Анну Демидовну на своём пути, та была с сыном, Романом. Парень, как и его мать, не сводил с Ксюшиного лица жадного взгляда.
— Думаю, пора, — шепнула женщина сыну загадочную фразу, и шагнула навстречу Ксюше, — Здравствуй, драгоценная невестушка!
— Я вам не невестушка, — шепнули губы девушки, но как-то не слишком уверенно.
— Ты сама ещё не знаешь, но вы с Романом созданы друг для друга, — Анна Демидовна обняла девушку за плечи.
— У меня есть жених, — Ксюша не узнала собственный голос, до того тихо он звучал.
— Вот как? Кто же это? Серёжка что ли? Француз? — она посмотрела на сына, и тот согласно кивнул.
Анна Демидовна усмехнулась и снова повернулась к Ксюше — он пустой человек, хотя надо отдать ему должное: язык у него хорошо подвешен. Но для семейной жизни, девочка моя, этого мало. Твой дед это понял и прогнал его!
— Просто дедушка считает, что мне ещё рано замуж, — Ксюша вдруг впала в ступор. Она хотела ещё чего-то возразить, сказать, что не любит Романа, но не смогла. Язык, словно распух во рту и в голове звенела пустота.
— Что с тобой, дорогая? — обеспокоилась Анна Демидовна, — присядь, отдохни. Тебе лучше? Ну вот, сейчас пойдём к дедушке и всё решим.
Виктор Ильич ждал внучку из магазина. Он знал, что она тайком от него бегает на почту, узнать, не пришло ли письмецо от Серёги-Француза.
Дед уже почти сожалел, что был с парнем груб, парень-то неплохой, а что шебутной, так это не его вина. Характер такой. Зато весь на виду, не то, что «ведьмин сынок», молчит и молчит, и неясно, что у него на уме.
Виктор Ильич заметил, как смотрит на его внучку Роман, и поэтому с нетерпением ждал возвращения Фирсанова из армии.
Завидев, что его дочь ведут к дому ведьма и её сын, Ромка, старик схватился за грудь — закололо слева. Он поспешил к двери:
— Внученька, золотко, что с тобой? — бросился он к Ксюше.
— Всё хорошо, деда. Так, голова немного закружилась.
— Мы решили сами её довести, — встряла Анна Демидовна, — а заодно обсудить с вами, Виктор Ильич, одно деликатное дело.
Раздумывая, сразу ли указать ведьме на дверь, или чуть погодя, старик тем не менее, поинтересовался:
— Это какое ж?
— У вас товар, у нас купец, — раскинула руки ведьма и не успел старик и глазом моргнуть, как она обняла его и по-русскому обычаю трижды расцеловала. И с каждым поцелуем, у Виктора Ильича гасла решимость указать гостям на дверь.
— Ладно, допустим, — сказал он, отирая с щёк ведьмины поцелуи, — а что сама внучка?
— Как ты скажешь, так и будет, — опустила глаза Ксюша.
Старик посмотрел, как сквозь пелену на внучку, и стоявшего подле неё Романа, и выдохнул:
— Так тому и быть.
После того, как Анна с сыном покинули их дом, и дед и внучка еле добрались до своих кроватей и повалившись на них, спали без просыпу почти сутки.
****
Ксюшу стало не узнать. Вроде и она, а вроде и нет: глаза горели лихорадочным блеском, речь стала отрывистой. Подружки удивлялись тому, что тихая и спокойная обычно Ксюша, стала громкой и развязной. В её лексиконе появились скользкие словечки, она остригла косу, и стала красить глаза и губы.
А через месяц Ксюша заявила им, что выходит замуж за Ромку, «ведьминого сынка».
— А как же твой Серёга? — спросила самая близкая когда-то подружка Лиза. Ей когда-то Ксюша поверяла свои сердечные тайны.
Ксюша наморщила лоб, словно вспоминая. Её напускная весёлость куда-то пропала, лихорадочный румянец щёк сменила мертвенная бледность.
— Серёга… — повторила она, и вдруг, резко развернувшись, пошла прочь, ничего не ответив.
С тех пор она перестала появляться в техникуме. Её дед, Виктор Ильич, пытался было вести её силком, но у него не вышло. Ксюша вернулась раньше него. Старик был в отчаянии.
Наступил день свадьбы.
Жених был до крайности скуп на эмоции. По нему было сложно определить, рад он, счастлив, или наоборот. Зато Анна Демидовна сияла за двоих, знала, что наконец угодила любимому сыночку.
Любопытные толклись у дома Забродиных с утра. Многие до сих пор не верили, что Ксюша выходит замуж за «ведьминого сынка».
Ряженые со спитыми лицами, нанятые Анной Демидовной в областном театре, зазывали гостей.
Пришедших выпить на дармовщинку было немало, однако были и такие, которые увидев неестественно улыбающуюся невесту и хмурого жениха, плевали себе под ноги и уходили прочь.
Анна Демидовна беспечно хохотала, но на самом деле, примечала каждую деталь.
Когда они с Виктором Ильичом вынесли молодым каравай, кто-то выкрикнул: «Заморочила ведьма девке голову своим колдовством! Гляди, как очнётся девка, так и в петлю полезет»!
Это было слишком. После того, как молодые отведали каравай, Анна Демидовна подскочила к хлипкому мужичку, что позволил себе грубость, и вытолкала его за дверь, после чего вышла за ним сама. Свадьба притихла.
— Горько-о-о-о! — тонко выкрикнула глухая бабуся Савельевна, но её никто не поддержал.
Виктор Ильич сидел, схватившись за голову. Вдруг дверь открылась, и гости увидели сияющую улыбкой мать жениха:
— Ах, эта-а свадьба, свадьба, свадьба пела… — протянула она гостям обе руки, а ряженые заиграли, один подыгрывал на аккордеоне, второй стучал ложками.
— …И пляса-ала, — негромко подхватили гости.
Через пять минут все, включая молодых, пустились в пляс, а за столом остались только бабушка Савельевна и Виктор Ильич, который пытался себя уговорить, что внучка сделала верный выбор. «С Романом твою внучку ждёт счастье и достаток, они друг другу судьбой обещаны» — звучал в ушах голос сватьи. А что это значило, старик так и не мог понять.
****
Утром над посёлком ядовитым дымком разнеслась новость: мужичок, что обвинил Анну Демидовну в колдовстве и прочил петлю молодой невесте – сам повесился.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ👇 👇 👇ПОЖАЛУЙСТА ,
НАЖМИТЕ НА ССЫЛКУ НИЖЕ (НА КАРТИНКУ) ⬇
Следующая публикация
Комментарии 34