Предыдущая публикация
-Жестко, да?
Надо мягче немного. Может, улыбку добавить?… Ну, правда, они меня достали. Комментарии через один негативные. Сил нет уже.
-Ты в интернете. Тут так и будет. Смысл ругаться и пытаться перевоспитать аудиторию? Не можешь смириться с негативом, тогда завязывай с этим, — подруга пожала плечами.
Я опустила глаза, чтобы скрыть слезы. Ей не понять. Она не ведет блог, где несколько сотен тысяч подписчиков. Она не читает гневные и насмешливые комментарии. Она не пропускает их через себя. Она не плачет от злобы, которую выливают на меня люди. А за что? За то, что я просто показываю свою жизнь! За красивую сервировку ужина, который сама приготовила! За милый образ, который я себе подобрала! За макияж, за внешность, в конце концов!
В прошлом месяце меня поливали грязью каждый день. Ночью я плакала, а утром умывалась, красилась и шла снимать видео, чтобы выложить у себя на канале. И получается, все это для того, чтобы на меня снова вылили помои.
-Я так больше не могу, правда. Не знаю, как им угодить. Ты почитай, что они пишут! — я ткнула пальцем в очередной злобный комментарий.
-Да и плeвать! Тебе же самой нравится то, что ты делаешь. Так продолжай в том же духе.
А вот в этом я не была уверена. Вся эта красивая жизнь, по сути, скучная. И ее демонстрация не несет никакой пользы.
Эх, вот раньше, когда блог был совсем крошечным, я делала то, что нравилось мне. Я проводила репортажи и делала даже небольшие расследования. А потом решила немного оживить канал и выложила пару забавных роликов. Вот они-то и положили путь моей популярности. А потом я постепенно убрала из блога все серьезное и оставила только залипательные видео. Да, канал рос и набирал обороты. Однако он стал таким обычным. Как у всех. Пропала изюминка. Даже перчинка.
Может, надо вернуться к началу, снова начать делать то, что хочу я? Вот тогда-то я могу с гордостью сказать — я блогер. А сейчас… Сейчас просто блогерка.
-Завтра я еду в Энск. Маленький городок, знаменит сезонными ярмарками и негласным городским символом — пухлым забавным человечком Семеном. Типа домовенка, только… городёнок. Может, в блоге это показать? Сделать что-то вроде экскурса в иторию человечка. Мне самой будет интересно покопаться в прошлом небольшого городка. Да и для подписчиков разнообразие.
-Хорошая идея. — оживилась подруга. — Можно пообщаться на ярмарке с продавцами, с покупателями. Наконец-то вспомнишь свою профессию, ты ведь у нас журналист!
Энск встретил меня настоящей золотой осенью. Буйство красок зачаровывало, вызывало восторг. Хотелось сфотографировать все, хотелось надышаться этим теплым, оранжевым воздухом. Хотелось упасть на спину и долго смотреть в высокое небо, считая птиц.
Но первым делом я устроилась в отель, а оттуда сразу пошла на ярмарку.
Народу тьма! Все веселые, улыбаются, готовятся прикупить расписные чашечки, вязаные салфеточки, деревянные статуэтки, глиняные свистки и каменные магнитики.
Легкая музычка, доносящаяся из городских динамиков, делает атмосферу ярмарки еще более яркой и торжественной. Я, пританцовывая, подошла к первой же палатке.
-Здравствуйте, — поздоровалась со мной милая тетенька в вязаном берете.
Да у нее тут все вязаное! Салфетки, варежки, шапочки, чехольчики для заварочных чайников, прихватники. А еще стояли в ряд деревянные фигурки Семена.
-Здравствуйте! А есть чехольчик для чайника с изображением городенка? Он такой забавный, — улыбнулась я тетеньке.
-Семен у нас только деревянный. Или нарисованный. Вязать его нельзя, — улыбка тут же слетела с губ тетеньки, — примета плохая. В таком виде он беды приносит.
-Что? – у меня глаза на лоб полезли.
Вот так новость! Символ города приносит беды. Шутка? Или все-таки интересная городская легенда?
-Почему так? – поинтересовалась я, — и что, ни у кого тут на ярмарке нет вязаного городёнка?
-Девушка, — устало выходнула тетенька, — я же говорю, что примета плохая. Нельзя! Рисовать, выжигать, лепить, строгать можно! Вязать и вышивать – нет!.. Брать что-то будуте?
-Буду, — я тут же схватила несколько вещиц с прилавка и, увидев, как тетенька повеселела, спросила, — а вы мне расскажете, почему нельзя Семена вязать?
Поняв, что сейчас будет интересно, я незаметно включила запись на телефоне. Неизвестно, согласится ли тетенька на съемку, а так я хоть со своими подписчиками поделюсь городской легендой.
-Ну, что тут рассказывать… Давно дело было. В шестидесятые, — охотно сказала тетенька, — жила у нас в городе Нина, портниха…
***
Нина была настоящей мастерицей. Она могла из любого тряпья сшить такую вещь, что даже московские модницы позавидовали бы. Портниха трудилась в городском ателье, а еще брала частные заказы. В их маленьком городке все знали, что, если Нина берется за дело, то получится настоящий шедевр. И так как она обшивала всех высокопоставленных лиц и их жен, то и не беспокоилась о своем не совсем легальном приработке.
А еще отличительной чертой Нины была маленькая фигурка городёнка. Она делала броши с ним и отдавала в подарок, или вышивала его на вещи. Для взрослых в укромном месте, чтобы в глаза не бросался, а деткам на самом видном.
Конечно, Нину любили и уважали. Никто про нее и слова плохого сказать не мог. А еще ее жалели. А как не жалеть, ведь дочка у нее была инвaлuдом. Ножки скрюченные, ходит с трудом. Ульяна такой родилась. И врачи не могли помочь. Дорогостоящие реабилитации и массажи Нине были не доступны. Поэтому они с дочерью научились выживать без них.
Той зимой Ульяне исполнилось девятнадцать лет. Обычно она редко выходила из дома одна, ведь ей было трудно ходить. Но сегодня девушке пришлось идти самой в аптеку. Ее мать заболела и срочно нужны были лекарства. А соседка, которая помогала, была на смене. Поэтому Ульяна собралась и вышла из дома. Идти ей недалеко, через мост, а потом по прямой минут десять. Но для девушки это было огромное расстояние.
Она шла, потом останавливалась, отдыхала. Снова шла, держалась за поручни на мосту. Отдыхала и снова шла.
-Это что, дочка портнихи? – услышала девушка за спиной грубый голос, — эй, погоди! Не торопись!
Девушка оглянулась. За ней шли незнакомые ребята, которые, видимо, уже согрелись огненной водой.
-Я тороплюсь, мама заболела, надо в аптеку, — серьезно сказала Ульяна, оглядываясь по сторонам.
Уже смеркалось поэтому прохожих не было совсем. Только она и ребята, которые явно не хотели отставать от девушки.
-А твоя мама сошьет мне пиджак? – спросил самый разгоряченный парень, — за спасибо. Денег-то нет! Не всем позволено левачить, как портнихе Нине.
-Отстаньте! – испугалась Ульяна и попыталась ускориться.
Но ноги у нее не крепко стояли, да и скользко было. Девушка упала и сильно ударилась головой о землю. Притихла.
-Живая? – еле слышно спросил один из компании.
-Так иди и проверь!
-Не, я пас! Сам иди!
-Валим отсюда, — главный задира потащил друзей за собой.
Компания быстро удалилась. Они не знали, что в окно за ними наблюдает бдительная бабушка. Она видела все, что произошло на мосту. Видела, что ребята пальцем Ульяну не тронули. Видела и то, что девушка поскользнулась и упала. Она же и вызвала врачей. Но пока они доехали…
Девушка выжuла, но была в крuтическом состоянии. В бoльнице она провела три дня. А потом ее не стало.
Нина почернела от горя. Замкнулась в себе. Работала теперь она через силу и очень редко брала частные заказы. И теперь на ее вещах не было забавного городёнка. Она перестала делать сувенирные броши и больше не вышивала смешную мордашку.
Недовольных было много. Народ, привыкший, что портниха всегда под боком и не отказывается от работы, стал злится.
-Конечно, зачем ей теперь деньги? Дочь схoрoнила, а самой зарплаты хватает. А мы? Что, не люди? Нам что ли одежда не нужна?
-Да и Семена теперь не дарит! Думает, раз у нее горе, так и все остальные с ней плакать должны. А цены-то, цены, на свои работы прежние оставила!
-Во-во, нахалка… И сама она виновата, что с Ульянкой такое случилось. Наверняка, нагрешила где-то, а дочь за нее поплатилась.
-А я вот из принципа к ней теперь ходить не буду. Она нос воротит от работы, а я что, бегать за ней буду?
-И я не буду! Да и из ателье ее скоро попрут, если мы будем просить другую портниху.
-Согласна! Вот пусть поживет на хлебе и воде, тогда посговорчивее станет. Тоже мне, мастерица!
Жители устроили Нине бойкот. И ее, действительно, уволили. Директор ателье долго извинялся. Но клиенты просто отказывались от услуг, когда им говорили, что заниматься заказом будет Нина.
Женщина осталась не у дел. Однако редкие частные заказы позволяли ей кое-как прожить.
Нина теперь редко выходила из дома. А если и куда-то ей было надо, то путь всегда прокладывала мимо мостика, где нашли Ульяну. Там она останавливалась и горько плакала, глядя на весенний ледоход под собой.
А в один из таких дней к ней подошла тетка.
-Нинка, ты что ли? А я к тебе иду! А ты тут! Дочь поминаешь, да? Так ее уже нет, смирись, Нинка. Не вернуть ее, поняла? Только не пойму, — всхлипнула тетка, — зачем ты нашим детям зло делаешь? Мои дети-то в чем виноваты?
-Не понимаю, о чем ты? – Нина вытерла слезы.
-А вот о чем! Вот о чем! – тетка ткнула в лице Нине брошь, которую еще недавно получила вместе с перешитым пальто.
Городёнок, связанный заботливыми руками, теперь не улыбался. А скалился. Добродушное выражение лица сменилось на злобное. Будто кто-то срезал улыбающийся ротик и бровки-домики и вместо них вышил совсем другое.
-Что это? Это не…
-Твое! Это твое, Нинка! Вчера дочь пришла из школы с температурой. Всю ночь в горячке пролежала, сегодня в больницу забрали… А я только утром внимание обратила на брошь, что прицеплена к пальто была. Вот! Гляди! Злится твой городенок.
-Но этого быть не может!
-Может. Я соседке рассказала, так она и свои вещи проверила. Все с такой же злой мордой. Она и своим подругам рассказала, все проверили. У всех у них злые морды. И знаешь, что, Нинка! Болеют они. Дети болеют. И родители болеют. Прям в один миг. Все, кому ты вещи шила. Порчу ты навела, нeгодяйka. Теперь за это поплатишься… Люди добрые, — заголосила тетка…
Через десять минут на мосту уже стояла разъяренная толпа. Все кричали и обвиняли Нину в колдовстве. И у всех у них были с собой брошки или вещи с городёнком, который скалился вышитым ртом.
Толпа наступала, заставляя Нину пятиться назад. Даже когда она спиной уткнулась в перила моста, люди не прекратили напирать. Портниху начали толкать, а ей некуда было деться. В какой -то момент она слишком сильно перевалилась за перила и не удержалась.
Нину вытащили живой. Но в себя прийти она не смогла. Женщину поместили в специальное учреждение, где номинально заботились о ней. Да разве ей много-то надо, ведь теперь не человек, а овощ.
Городские быстро забыли о случившемся. И о Нине. Броши и вещи с городёнком сожгли и зажили дальше.
-Вот такая история, девушка, — подытожила тетенька в вязаном берете, — и даже после стольких лет, если решишь связать или вышить улыбающуюся мордашку Семена, то вскоре она превратится в ужасную морду.
Я нахмурилась и выключила запись. Все это звучит, как бред. Как вязаный человечек может сам менять выражение своего лица. Но все это похоже на вызов. Пожалуй, я попробую. Тем более, что в детстве хорошо умела вязать крючком.
-А подскажите, где тут можно пряжу купить? – улыбнулась я тетеньке.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ👇 👇 👇ПОЖАЛУЙСТА ,
НАЖМИТЕ НА ССЫЛКУ НИЖЕ (НА КАРТИНКУ)⬇
Следующая публикация
Комментарии 5