Предыдущая публикация
ПУТЕШЕСТВИЕ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ ГЕНРИХА ШЛИМАНА.
Заключительная часть. Греческая семья Генриха Шлимана.
18 сентября на пароходе «Америка» Шлиман отбыл в Нью-Йорк — начинался очередной экономический кризис; чтобы спасти вложения в бумаги американских железных дорог и развестись с женой, следовало получить гражданство США.
В Америке оказалось, что железнодорожные акции, против ожиданий, принесли ему 10 % прибыли. В результате он продал почти все свои акции (на сумму 300 000 долларов), а вырученную сумму вложил в железные дороги. Его интересовало всё: он ездил на хлопковые плантации, знакомился со школами Чикаго и записал в дневник стандарты американских школьных парт. Побывав на Кубе, 3 января 1868 года Шлиман вернулся в Нью-Йорк и присутствовал на публичном чтении Диккенсом его «Рождественских повестей».
Вскоре он вернулся в Париж и вновь написал жене (к тому времени они не виделись уже полтора года) 12-страничное письмо, призывая её одуматься и вновь расписывая преимущества богатой жизни. Кажется, в их отношениях наметилось потепление, но Шлиман не спешил в Петербург, а собрался в Швейцарию и Италию; в мае он прибыл в Рим, где поставил своей задачей обойти решительно все туристические объекты города. Записи в дневнике от 7 мая показывают, что Шлиман впервые на практике заинтересовался археологическими раскопками, которые велись на Палатинском холме. В Неаполе он отправился в университет, где побывал на лекциях о греческой литературе и современной истории, а 8 июня отбыл на помпейские раскопки. Побывав на Сицилии и поднявшись на вершину Этны, Шлиман отправился в Грецию — на Корфу.
Бухта Корфу. 1860 год
Следующие 10 дней он провёл на Итаке, причём его поразило, что сопровождающий — неграмотный мельник — по памяти пересказал ему всю «Одиссею». Наткнувшись на горе Этос на развалины какого-то дворца, он искренне поверил, что это дворец Одиссея и 13 июля впервые в жизни приступил к самостоятельным раскопкам. Уже тогда в его багаже были «Одиссея» и «Илиада» Гомера, четырёхтомник Плиния и «География» Страбона.
Продолжая путешествие по Греции, Шлиман посетил развалины древнего Коринфа, Микен и наконец прибыл в Афины. Заинтересованный Шлиман отправился в Троаду (на турецкой территории) и 10 августа 1868 года впервые увидел холм Гиссарлык. Там же он познакомился с Ф. Калвертом, который также пытался отыскать Трою и был владельцем части холма. 22 августа Шлиман категорично писал отцу:
«В апреле следующего года я обнажу весь холм Гиссарлык, ибо уверен, что найду Пергамон, цитадель Трои.»
На Рождество он всё-таки отправился в Петербург. Несмотря на отправленную загодя телеграмму, семью он не застал — Екатерина Петровна ушла с детьми из дома. Последовало очень бурное объяснение, которое оказалось последним. Видимо, тогда же Шлиман окончательно решил связать свою жизнь с раскопками Трои.
А в феврале 1869 года , собираясь в США, Шлиман отправил своему другу- епископу и учителю греческого в Афины весьма примечательное письмо, в котором просил того подыскать ему греческую жену:
«Клянусь прахом матери, все помыслы мои будут направлены на то, чтобы сделать мою будущую жену счастливой. Клянусь вам, у неё никогда не будет повода для жалоб, я стану носить её на руках, если она добра и преисполнена любви. …Я постоянно вращаюсь в обществе умных и красивых женщин, которые рады были бы исцелить меня от моих недугов и смогли бы даже сделать меня счастливым, если бы узнали, что я подумываю о разводе. Но, друг мой, плоть слаба, и я боюсь, что влюблюсь в какую-нибудь француженку и снова останусь несчастным — теперь уже на всю жизнь. Посему прошу вас приложить к ответному письму портрет какой-нибудь красивой гречанки — вы ведь можете приобрести его у любого фотографа. Я буду носить этот портрет в бумажнике и тем самым сумею избежать опасности взять в жёны кого-нибудь, кроме гречанки. Но если вы сможете прислать мне портрет девушки, которую мне предназначаете, то тем лучше. Умоляю вас, найдите мне жену с таким же ангельским характером, как у вашей замужней сестры. Пусть она будет бедной, но образованной. Она должна восторженно любить Гомера и стремиться к возрождению нашей любимой Греции. Для меня неважно, знает ли она иностранные языки. Но она должна быть греческого типа, иметь чёрные волосы и быть, по возможности, красивой. Однако моё первое условие — доброе и любящее сердце»
27 марта 1869 года Шлиман в третий раз прибыл в США и подал документы на получение гражданства. Необходимые бумаги он получил уже через два дня, благодаря подкупу. А 5 апреля подал в суд общегражданских исков заявление о разводе.
Епископ серьёзно воспринял просьбу бывшего ученика и отправил в США несколько фотографий, среди которых было изображение Софии Энгастромену —его родственницы. Софии исполнилось тогда 17 лет, и она завершала образование.
Продолжая путешествие по Греции, Шлиман посетил развалины древнего Коринфа, Микен и наконец прибыл в Афины. Заинтересованный Шлиман отправился в Троаду (на турецкой территории) и 10 августа 1868 года впервые увидел холм Гиссарлык. Там же он познакомился с Ф. Калвертом, который также пытался отыскать Трою и был владельцем части холма. 22 августа Шлиман категорично писал отцу:
«В апреле следующего года я обнажу весь холм Гиссарлык, ибо уверен, что найду Пергамон, цитадель Трои.»
На Рождество он всё-таки отправился в Петербург. Несмотря на отправленную загодя телеграмму, семью он не застал — Екатерина Петровна ушла с детьми из дома. Последовало очень бурное объяснение, которое оказалось последним. Видимо, тогда же Шлиман окончательно решил связать свою жизнь с раскопками Трои.
А в феврале 1869 года , собираясь в США, Шлиман отправил своему другу- епископу и учителю греческого в Афины весьма примечательное письмо, в котором просил того подыскать ему греческую жену:
«Клянусь прахом матери, все помыслы мои будут направлены на то, чтобы сделать мою будущую жену счастливой. Клянусь вам, у неё никогда не будет повода для жалоб, я стану носить её на руках, если она добра и преисполнена любви. …Я постоянно вращаюсь в обществе умных и красивых женщин, которые рады были бы исцелить меня от моих недугов и смогли бы даже сделать меня счастливым, если бы узнали, что я подумываю о разводе. Но, друг мой, плоть слаба, и я боюсь, что влюблюсь в какую-нибудь француженку и снова останусь несчастным — теперь уже на всю жизнь. Посему прошу вас приложить к ответному письму портрет какой-нибудь красивой гречанки — вы ведь можете приобрести его у любого фотографа. Я буду носить этот портрет в бумажнике и тем самым сумею избежать опасности взять в жёны кого-нибудь, кроме гречанки. Но если вы сможете прислать мне портрет девушки, которую мне предназначаете, то тем лучше. Умоляю вас, найдите мне жену с таким же ангельским характером, как у вашей замужней сестры. Пусть она будет бедной, но образованной. Она должна восторженно любить Гомера и стремиться к возрождению нашей любимой Греции. Для меня неважно, знает ли она иностранные языки. Но она должна быть греческого типа, иметь чёрные волосы и быть, по возможности, красивой. Однако моё первое условие — доброе и любящее сердце»
27 марта 1869 года Шлиман в третий раз прибыл в США и подал документы на получение гражданства. Необходимые бумаги он получил уже через два дня, благодаря подкупу. А 5 апреля подал в суд общегражданских исков заявление о разводе.
Епископ серьёзно воспринял просьбу бывшего ученика и отправил в США несколько фотографий, среди которых было изображение Софии Энгастромену —его родственницы. Софии исполнилось тогда 17 лет, и она завершала образование.
Фото с подписью. Около 1875 года, студия Фрасивула Папагополоса, Афины
Шлиман ответил, вложив в письмо чек на 1000 франков. Среди прочих подробностей Шлиман сообщал, что его смущает значительная разница в возрасте — 30 лет, а также сомнения в собственной мужской состоятельности: после разрыва с женой он в течение шести лет не имел сексуальных отношений. Архиепископ постарался развеять его сомнения и даже прислал фотографии ещё двух кандидаток, в том числе молодой вдовы. Переписка продолжалась, но Шлиман, видимо, продолжал колебаться. Уже в июле, находясь в Нью-Йорке, он спрашивал совета своих американских друзей, следует ли ему жениться на гречанке.
Поговорив с Софией, Генрих прямо спросил её, почему она хочет выйти замуж и получил прямой ответ — «Такова воля моих родителей; мы бедны, а вы человек богатый». Подавленный Шлиман отправил ей письмо следующего содержания: «Меня глубоко поразило, что вы дали мне такой рабский ответ. Я честный, простой человек. Я думал, что если мы поженимся, то это произойдёт потому, что мы хотим вместе раскопать Трою, хотим вместе восхищаться Гомером. Но теперь я завтра уезжаю, и мы, быть может, никогда больше не увидимся… »
Поговорив с Софией, Генрих прямо спросил её, почему она хочет выйти замуж и получил прямой ответ — «Такова воля моих родителей; мы бедны, а вы человек богатый». Подавленный Шлиман отправил ей письмо следующего содержания: «Меня глубоко поразило, что вы дали мне такой рабский ответ. Я честный, простой человек. Я думал, что если мы поженимся, то это произойдёт потому, что мы хотим вместе раскопать Трою, хотим вместе восхищаться Гомером. Но теперь я завтра уезжаю, и мы, быть может, никогда больше не увидимся… »
На фотографии София сидит в центре, Шлиман стоит слева
Получив послание, Энгастроменосы переполошились — жених-миллионер был единственным шансом вернуть семье положение в обществе и погасить долги. Софию заставили написать письмо и с этого началась их переписка с Софией. А уже через неделю — 23 сентября — состоялась свадьба. Её поспешность, по-видимому, объяснялась желанием родственников скорее привязать Шлимана к новой семье. Шлиман обязал Софию и её отца подписать соглашение, что они не будут претендовать на его состояние, если только это не будет оговорено в завещании, но на свадебные расходы не поскупился.
Свадьба Софии и Генриха.
Через два дня супруги отправились в свадебное путешествие — пароходом до Сицилии, через Неаполь и Рим во Флоренцию, Венецию и Мюнхен. Путешествие завершилось в Париже. Шлиман всячески просвещал молодую жену, водил её по музеям, нанял учителей итальянского и французского языков, чтобы она могла общаться с его друзьями.
Вскоре Шлиман получил известия о кончине средней дочери Натальи и отбросил все свои планы. Девочке было всего 10 лет. Супруги вернулись в Афины.
Вскоре Шлиман получил известия о кончине средней дочери Натальи и отбросил все свои планы. Девочке было всего 10 лет. Супруги вернулись в Афины.
София Шлиман. © ASCSA, Gennadius Library, Schliemann archive
А дальше? А дальше по возвращению в Афины Шлиман, пользуясь падением цен на недвижимость, купил более 10 участков земли, на одном из которых решил построить собственный дом. А 7 мая у Софии родилась дочь, которой отец дал имя Андромаха — в честь супруги Гектора. Впоследствии, он будет давать гомеровские имена всем, «потому что мы живём в античном мире». Даже няньку для дочери — Анну Рутеник, дочь адвоката из Нойштрелица переименовал в Навсикаю. А сына от Софии назвал Агамемноном.
София Шлиман с детьми. © The Financial Times Limited 2022
А потом будут великие открытия в археологии. Будет отыскана Троя и клад «Приама». Из всех находок наибольшую известность получили налобные украшения и диадемы, в которых была сфотографирована София Шлиман; эти фотографии публиковались во всех крупнейших газетах мира
Фотография Софии Шлиман в украшениях из «Клада Приама». Около 1874 года
Потом будет найдено золото Микен. (Ищите тему в поиске ленты)
Микенский бык. Ритон в Национальном археологическом музее в Афинах.
Золотой микенский кубок из Вафио, Лакония.
Будут скандальные разбирательства по поводу попытки присвоить себе сокровища и шквал критики за варварское отношение к методам раскопок. Будут сожаления по поводу так и не начатых раскопок на Крите, где впоследствии будет обнаружен Кносский Дворец.
Изображение сцены охоты на кинжале, найденном в могилах круга А. (Микены 16 век до нашей эры)
В ноябре 1880 года он принял решение передать музею Берлина всё своё троянское собрание, а также потратил большие средства на выкуп коллекций своего соратника и соперника Калверта, в результате чего в начале 1881 года в Берлин прибыло ещё 40 ящиков с древностями. ( О сокровищах Трои ищите тему в поиске ленты)
Будет путешествие по Египту. В Александрии Шлиман загорелся идеей отыскать гробницу Александра Македонского и Дворца Клеопатры.
В Вади-Хальфе (современный Судан) путешественники попали в плен к восставшим махдистам. Здесь Шлиман потряс всех уровнем владения арабским языком. Он помнил Коран наизусть и читал его местным жителям; благодаря умению писать по-арабски он был сочтён не то святым, не то чародеем, и с европейцами обращались хорошо. В конце- концов, в Вади-Хальфу прибыла британская канонерка, и все благополучно возвратились.
Будет путешествие по Египту. В Александрии Шлиман загорелся идеей отыскать гробницу Александра Македонского и Дворца Клеопатры.
В Вади-Хальфе (современный Судан) путешественники попали в плен к восставшим махдистам. Здесь Шлиман потряс всех уровнем владения арабским языком. Он помнил Коран наизусть и читал его местным жителям; благодаря умению писать по-арабски он был сочтён не то святым, не то чародеем, и с европейцами обращались хорошо. В конце- концов, в Вади-Хальфу прибыла британская канонерка, и все благополучно возвратились.
Генрих и София Шлиманы в 1883 году во время поездки в Анкерсхаген
Натура деятельная и неугомонная, несмотря на всё ухудшающееся здоровье - он оглох на левое ухо, правое болело почти непрерывно, периодически наступала полная глухота, Шлиман отправится на Всемирную Выставку в Париже в 1898 и поднимется на Эйфелеву башню.
Будет спонсировать новые раскопки на Трое. Он не жалел расходов: был построен городок удобных деревянных домов для гостей, немедленно названный местными жителями «Шлиманополисом», а также проложена узкоколейная железная дорога для вывоза отвалов.
В поведении Шлимана появились странности, необъяснимые глухотой. Он заговаривался, стал злоупотреблять гомеровской формулой «Слава Афине-Палладе!». Тем не менее, он продолжал раскопки.
Его мучили галлюцинации, видимо, воспалительный процесс среднего уха перешёл на мозг. Он страдал от сильных болей и 13 ноября 1890 года ему сделали операцию. Вопреки воле врачей, ровно через месяц Шлиман покинул клинику и отправился в Берлин. Там он посетил экспозицию своей коллекции и направился в Париж. Зима в 1890 году наступила рано, и Шлиман застудил оперированное правое ухо, забыв вложить ватный тампон.
В письмах жене он указывал, что торопится в Афины, чтобы успеть к православному Рождеству. В Неаполе боли возобновились. 24 декабря, однако, Шлиман потребовал от врача, чтобы тот отпустил его в Помпеи. Утром 26 декабря он направился к врачу, но потерял сознание близ Пьяцца делла Санта Карита. Полицейские нашли в кармане рецепт доктора Коццолини, который опознал Шлимана. Потерявшего сознание археолога доставили в отель на Пьяццо Умберто. Врач констатировал двусторонний гнойный отит, перешедший в менингит, и односторонний паралич. Не приходя в сознание, Генрих Шлиман скончался.
Его тело забальзамировали и доставили в Грецию. У изголовья поставили бюст Гомера и разложили книги покойного, по правую и левую руку положили «Илиаду» и «Одиссею». Соболезнования семье прислали король Греции Георг I и кайзер Германии Вильгельм II. Даже непримиримые противники его деятельности и методов раскопок склонили головы. Похоронили Шлимана на самой высокой точке Первого городского кладбища Афин в мавзолее, средства на который были указаны в завещании.
Будет спонсировать новые раскопки на Трое. Он не жалел расходов: был построен городок удобных деревянных домов для гостей, немедленно названный местными жителями «Шлиманополисом», а также проложена узкоколейная железная дорога для вывоза отвалов.
В поведении Шлимана появились странности, необъяснимые глухотой. Он заговаривался, стал злоупотреблять гомеровской формулой «Слава Афине-Палладе!». Тем не менее, он продолжал раскопки.
Его мучили галлюцинации, видимо, воспалительный процесс среднего уха перешёл на мозг. Он страдал от сильных болей и 13 ноября 1890 года ему сделали операцию. Вопреки воле врачей, ровно через месяц Шлиман покинул клинику и отправился в Берлин. Там он посетил экспозицию своей коллекции и направился в Париж. Зима в 1890 году наступила рано, и Шлиман застудил оперированное правое ухо, забыв вложить ватный тампон.
В письмах жене он указывал, что торопится в Афины, чтобы успеть к православному Рождеству. В Неаполе боли возобновились. 24 декабря, однако, Шлиман потребовал от врача, чтобы тот отпустил его в Помпеи. Утром 26 декабря он направился к врачу, но потерял сознание близ Пьяцца делла Санта Карита. Полицейские нашли в кармане рецепт доктора Коццолини, который опознал Шлимана. Потерявшего сознание археолога доставили в отель на Пьяццо Умберто. Врач констатировал двусторонний гнойный отит, перешедший в менингит, и односторонний паралич. Не приходя в сознание, Генрих Шлиман скончался.
Его тело забальзамировали и доставили в Грецию. У изголовья поставили бюст Гомера и разложили книги покойного, по правую и левую руку положили «Илиаду» и «Одиссею». Соболезнования семье прислали король Греции Георг I и кайзер Германии Вильгельм II. Даже непримиримые противники его деятельности и методов раскопок склонили головы. Похоронили Шлимана на самой высокой точке Первого городского кладбища Афин в мавзолее, средства на который были указаны в завещании.
Гробница Генриха Шлимана, Афины.
Он не забыл в завещании никого. Своих детей от обоих браков, и своих двух жён. Своих сестёр и брата, Берлинский музей и Общество антропологии. Он не забыл братьев Софии и ее зятя, а также и афинскую крестницу. Не забыл и свою давнюю любовь - Минну Майнке-Рихерс и даже её брата.
Один из последних портретов Шлимана, помещённый в некрологе (Popular Science Monthly, Volume 38, April 1891)
Овдовевшей Софии было 38 лет, и она пережила Генриха на 42 года. Она продолжала вести образ жизни, привитый ей Шлиманом, много путешествовала по Европе. София Шлиман после кончины супруга тратила большие деньги на благотворительность, в 1903 году основала первую в Греции общедоступную туберкулёзную клинику и санаторий — «Сотирию», и сеть детских приютов, которые лично распланировала. Она также жертвовала деньги «Дамскому журналу». С возрастом София Шлиман всё более страдала от сердечного заболевания, но продолжала активно путешествовать с благотворительными целями. В 1932 году её постиг тяжёлый сердечный приступ, после которого она прожила ещё 13 дней, а 27 октября её не стало. В некрологах её описывали как «истинно греческую женщину, которая чтила свою семью и свою страну», пример для подражания.
Дочь Генриха и Софии — Андромаха — в октябре 1892 года вышла замуж за адвоката, сына афинского мэра Леона Меласа и имела от него трёх сыновей, не оставивших потомства, — Михаила (1893—1924), Александра (1897—1969) и Лено (1899—1964). Все они прославились на дипломатическом или военном поприщах.
У сына — Агамемнона Шлимана, который был женат дважды, — детей не было. В 1914 году он был назначен послом Греции в США, а скончался в Париже на посту посланника Греции во Франции и был похоронен там же.
Сергей Шлиман был женат на Анастасии Григорьевне Демченко. В браке родился сын Андрей (1890-1920). Дочь Надежда вышла замуж за Николая Ивановича Андрусова. Их дети: Леонид, Вера (в замужестве Сомова), Вадим, Дмитрий и Марианна (в замужестве Афанасьева). Надежда умерла в 1935 году в Лозанне, Швейцария.
Дочь Генриха и Софии — Андромаха — в октябре 1892 года вышла замуж за адвоката, сына афинского мэра Леона Меласа и имела от него трёх сыновей, не оставивших потомства, — Михаила (1893—1924), Александра (1897—1969) и Лено (1899—1964). Все они прославились на дипломатическом или военном поприщах.
У сына — Агамемнона Шлимана, который был женат дважды, — детей не было. В 1914 году он был назначен послом Греции в США, а скончался в Париже на посту посланника Греции во Франции и был похоронен там же.
Сергей Шлиман был женат на Анастасии Григорьевне Демченко. В браке родился сын Андрей (1890-1920). Дочь Надежда вышла замуж за Николая Ивановича Андрусова. Их дети: Леонид, Вера (в замужестве Сомова), Вадим, Дмитрий и Марианна (в замужестве Афанасьева). Надежда умерла в 1935 году в Лозанне, Швейцария.
Дочь Генриха Шлимана от первого брака, Надежда.
Следующая публикация
Нет комментариев