Предыдущая публикация
Казалось, что именно он был источником музыки, смыслов и силы жизненной энергии.
Данька вскидывал ноги, широко размахивал руками, глаза прикрыты, русые волосы вспотели и у висков от этого казались чуть темнее, а пиджак жил какой-то своей жизнью, мешал Даньке. Он скинул его на пол и остался в черной футболке с названием своей любимой группы.
– Лер, там мама звонила. Сказала, соседка жалуется, громко. Через час просила сворачиваться, они с папой едут уже!
– Тогда чай иди ставь, Жень! И торт достань из холодильника.
Лера командовала на правах старшей сестры, хотя разница была всего два года. Только в 16 лет у времени свои законы, Эйнштейн точно их понимал, когда работал над своей теорией относительности, а значит, два года – целая временная пропасть, которую можно заполнить несколькими жизнями.
Все хлынули на кухню. Женя была рукастой, так про неё говорила мама, вот и пусть накрывает стол. Идея пригласить чуть ли не весь класс на день рождения тоже принадлежала маме. Очередная попытка со стороны родителей и учителей приобщить, помочь влиться, стать частью социума. Красивые слова для маминой научной статьи про подростков-интровертов. Звон ложек, настойчивый гудок закипающего чайника, голоса, сливающиеся в монотонный шум, каркающий надрывный хохот старосты класса Маланчука и навалившаяся усталость от этой какофонии звуков.
Дверь на балкон была приоткрыта. Лера потянулась её закрыть, но увидела, что там стоит Данька, вышла к нему. Он курил обычные сигареты, затягивался, прищурившись одним глазом и выпускал сильной седой струйкой дым. Лера стояла тихо, рассматривала его профиль. Нос с горбинкой очень крупный, и – вдруг острое желание дотронуться до него рукой. Данька, словно почувствовал, повернулся и молча одними глазами сказал:
– Будь рядом, я не против.
– Ты не против? Я немного постою рядом, дома очень душно.
Данька кивнул и снова затянулся. Чернота ноябрьского неба, тишина окраины города звучали началом зимы, все ждали первого снега. Лера рассматривала руки одноклассника. Знакомиться с человеком можно не только по его глазам, но и по рукам. Руки всё расскажут про него. Ими можно любоваться, можно слышать язык их жестов. Вот мамины руки… без маникюра и яркого лака, пальцы длинные и ровные, а ногти крупные, выпуклые, будто морские ракушки. Лера любила смотреть, как летают мамины пальцы над клавиатурой, едва касаясь клавиш, рождая сотни строк и десятки статей. Пальцы были сильные и уверенные, вены на маминых руках немного вздулись, выдавая напряжение жизни или идей, которыми мама фонтанировала. У Даньки кривые крупные пальцы, красивая такая неправильность, она больше всего и привлекает. Сигарета в них подрагивала, а может, просто было холодно стоять раздетыми на балконе.
– Эй! Вы что там, целуетесь?! – Игорь Маланчук выглянул на балкон. – Пойдемте с нами чай пить!
Лера не любила его, он был признанный авторитет в классе, влиятельный, громкий и очень яркий. Внешность тоже была яркая, брюнет с голубыми глазами, волосы собраны в модный полухвост надо лбом.
– Целуетесь, да?!
– Игореша, завидуешь? – Даня шутливо пихнул его и вышел.
Хорошо, что на балконе темно и не видно, как пылают щеки!
*** *** ***
Женька металась на кухне, рассаживала, наливала чай, чуть не забыла про фрукты, а ведь мама заранее их нарезала, а ещё торт и праздничные тарелки. Ей не помогали, только подшучивали, всё-таки седьмой класс – это вам не девятый. Или дело в другом? Что-то там Эйнштейн в своей теории относительности про это говорил, пространство и время… у них свои особые законы движения, совсем не такие, как мы себе представляем. На кухне гомон, девочки прихорашивались перед зеркалом, Игорь Маланчук всех рассаживал за большим круглым столом. Приглашали почти весь класс, а пришла только половина – 14 человек, но родители были и этому рады. А Лерке, наверное, всё равно. Она у них особенная, так говорила мама. Женя любила старшую сестру и очень жалела. А почему и сама не знала. Или сначала жалость, а потом любовь приходит? Кто объяснит? На литературе классная недавно рассказывала, что любить раньше и означало жалеть, вроде бы так. Вот и сейчас Лера стояла в дверях на кухню и не входила. Просто наблюдала, как-то отстраненно и немного нахмурившись. Щёки пылали. Длинные волосы забраны в высокий русый хвост, открытый лоб без челки, лицо без капли косметики, её одноклассницы вовсю уже красились. Она красивая, Лерка, только хмурится и это всё портит. А ещё всегда вот так стоит и никуда не проходит, никуда. В своём мире живёт. Женя видела, что за столом стали посматривать на сестру, Маланчук что-то шепнул соседу и тот громко засмеялся.
Женя шагнула навстречу к сестре, но Даня Трофимов её опередил, протянул руку Лере и повёл к столу. Женя заметила, как она смутилась.
В дверь позвонили, приехали родители. Мама внесла ещё большую суету. Шумная красивая, начала со всеми знакомиться, а на Женю навалилась вдруг страшная усталость.
Скоро начали расходиться, Женя провожала в коридоре, все толкались, дверь на лестничную клетку открыли нараспашку. Женя потянулась к очередной куртке, чтобы помочь, но её руку перехватил Игорь:
– Женька, ты молодец сегодня! Приходи в наш волонтёрский корпус, нам такие шустрые позарез нужны.
А потом наклонился и чмокнул её в щеку.
*** *** ***
Когда все разошлись, пошёл первый снег, и это стало лучшим подарком. Тишина и первый снег. Подоконники в их новой трёхкомнатной квартире были широкими. С сентября Лера ходила в новую школу, а до этого был другой район, жизнь в частном доме с бабушкой, родителями и домашнее обучение.
Лера забралась на подоконник, стащила резинку с хвоста, волосы тяжелыми струями опустились на плечи. Уткнулась лбом в ледяное стекло. Ей на миг показалось, что под окнами стоит Даня, поднял голову вверх и смотрит на падающий снег. Или нет, не он. Асфальт ещё был гол, он ждал и переливался мокрым холодом, а в свете фонарей кружились миллиарды белых звёзд. И вот ещё секунды, а потом их не станет, а сейчас целая бесконечность в этом безумно кратком промежутке времени – секунде, придуманном человеком. Раз! И уже ничего нет! И никогда не будет!
Папа как-то рассказывал про белый шум, он был физиком по образованию, но всю жизнь работал программистом. Белый шум – сложное понятие из физики, а если простыми словами – это большое количество звуков, которые слились в нестройное немелодичное звучание или поток бесполезной информации, скрывающий истинную суть происходящего. Говорят, белый шум помогает ребёнку уснуть. Значит, если отделить белый шум от полезного сигнала, то подойдёшь близко-близко к истине, вот как сейчас в тишине.
Дверь от сквозняка приоткрылась, наверное, родители проветривали комнаты. Из кухни доносился звон посуды и мамин голос:
– Женёк, иди ложись, завтра в школу ведь, спасибо тебе! Как всё прошло?
– Да нормально, мам, ничего особенного, поели, пообщались и разошлись.
– И все? А Лера? Как она? С кем-то разговаривала, общалась?
– Мам, да как обычно всё было, ты же знаешь.
– Андрей, иди помоги со стола убрать!
Значит, папа опять у компьютера, проверяет сообщения с работы.
– Ал, да оставь ты их в покое, наконец, со своими затеями. Лерке вся эта школьная тусовка приснилась. Теперь опять замкнётся на неделю, ничего не вытащишь, только стресс лишний.
– Ей нужны такие стрессовые ситуации, поверь! Стресс как точка роста, на последнем семинаре по незакрытым гештальтам нам рассказывали, что…
– Господи, Алла, сколько можно уже! Не надо так усложнять. Особенная, гештальты, домашнее обучение… просто подростковый эгоизм, а ты его ещё и культивируешь! Женьку вон загнала, Лера ей даже спасибо, наверное, не сказала.
*** *** ***
Ночью ей снился Данька, он взял её за руку и куда-то повёл. Было очень темно, свет уличных фонарей подрагивал спутанными тенями на асфальте. Как холодно! Они шли молча и оставляли следы на самом первом в этом году снеге. Каждый шаг давался с трудом, и было что-то запретное в том, чтобы отнимать у земли эту абсолютную чистоту своими следами. Звучала та самая мелодия, под которую Данька танцевал, но он её почему-то сейчас не слышал, Лера точно это знала. Он просто вёл куда-то за собой, а ей нужно было узнать, запомнить навсегда эту дорогу и эту только его музыку.
– Лера, вставай! Опаздываем. Окно зачем нараспашку оставила на ночь, холод какой!
– Мама, я спать хочу, не пойду сегодня в школу.
– Лера, как же? Скоро конец четверти, у тебя оценок по математике мало. Классная недавно звонила.
– Мама, не пойду, оценки эти тебе нужны, папа меня вообще с ними не трогает!
Лера натянула одеяло на голову и отвернулась к стене.
– Вечером поговорим. Ты расстраиваешь меня, Лера!
Дверь хлопнула пощёчиной. Ещё до домашнего обучения в шестом классе мама дала ей пощёчину. Лера не помнила, что именно произошло, помнила только папины глаза, он тоже присутствовал при этой сцене, и как горела щека. Лерке стало больно именно от этих потерянных глаз, а мама потом ударилась в психологию.
*** *** ***
После уроков Женю в потоке других школьников принесло по инерции в раздевалку. Лера в школу сегодня не пошла, значит, вечером, возможно, будет скандал. Домой идти не хотелось.
Она ещё на первом уроке алгебры размышляла над предложением Маланчука. Утром до уроков успела полистать страничку ВКонтакте школьного волонтёрского корпуса. Много ярких фотографий и добрых дел, почти на всех есть Игорь и другие старшеклассники. Некоторых Женя знала в лицо. Уборка парков, школьной территории само собой, поездки в курируемый интернат, детскую больницу, участие в разных фестивалях. Интересно, как люди становятся волонтёрами? Папа говорит, что только тогда, когда у них самих что-то случается и идёт вот такой отклик.
А как же формирующая сила литературы и искусства, про которую так много говорит их классная Ольга Александровна? Значит, она не достаточна сильна, как формирующая сила жизни, чтобы захотеть делать добрые дела. А Женьку вот просто так потянуло по приглашению Игоря. Он был высокий, а её одноклассники почти все ниже ростом. И если бы вчера он не поцеловал её, то эта движущая сила была бы гораздо слабее.
Проходя мимо раздевалки, глянула в зеркало. Обычная высокая девчонка в синей школьной форме и оранжевом галстуке, волосы тёмные в стрижке каре вьются и никак не поддаются укладке, длинная чёлка почти закрывает один глаз.
Волонтёрский корпус занимал подсобное помещение как раз рядом с раздевалкой, его пару лет назад специально отдали ребятам для их деятельности. Сделала глубокий вдох, всё-таки волновалась сильно, и открыла дверь. На Женю не сразу обратили внимание. Комната была совсем маленькой, наверное, половина площади от обычного кабинета, а может и меньше. Творческий беспорядок, на стенах плакаты, афиши с разных мероприятий, по центру сдвинуты парты, за ними старшеклассники что-то бурно обсуждают. Игорь сидел к ней спиной. Над столом склонилась Маша Митрофанова, выпускница, олимпиадница и гордость школы. Маша была такая… словом, необыкновенная. Женька иногда сталкивалась с ней в коридорах. Самое удивительное – с какой скоростью и лёгкостью Маша летала, буквально парила по школьным коридорам при своём немалом весе. Да, она была толстой или толстушкой, а может и слов таких нет вовсе, чтобы её описать. Потому что двигалась она очень грациозно и была красива той красотой, которую Женя видела на иллюстрациях к русским сказкам про Марью-царевну. А ещё черная и длинная коса, которую Маша как-то очень старомодно укладывала вокруг головы. Только это её совсем не портило, а даже наоборот. Вот такое внутреннее обаяние и сила прирожденного лидера. Так что вес и имидж далеко не всё, как многие считают!
– О, какие люди! Женя Калинина пришла! – Игорь повернулся и встал ей навстречу.
Женя внезапно залилась краской, все вокруг стола бросили свои занятия и уставились на неё. Самый сложный первый момент знакомства, ты один, а вокруг стихия. Или ты один на берегу и надо зайти в холодную воду, а может, она и не такая уж холодная, быстро примет тебя и будет в ней легко и свободно плыть.
– Женя, молодец, что пришла! Игорь немного рассказал про тебя, нам как раз очень нужны новые волонтёры. Сейчас мы активно готовимся к благотворительному фестивалю, – к Жене подошла Маша, оттеснив Игоря, и протянула ей руку для пожатия.
Непривычно. Женя ещё больше смутилась, пожала руку. В глазах Маши было столько ободряющей поддержки и тепла, что Женя выдохнула и захотела остаться.
– Подсаживайся за стол, введём тебя в курс дела, – Игорь придвинул стул и посадил Женю рядом.
*** *** ***
В доме должно пахнуть выпечкой! Одна из многочисленных крылатых бабушкиных фраз. С её приходом, правда, дом наполнялся самыми разными запахами и не только выпечкой. Если родители были на работе, тогда вплетался аромат сигарет. Бабушка курила с восемнадцати лет, а сейчас ей было почти семьдесят! Вот такой большой стаж курильщика. А ещё неуловимо звучала лаванда, свежеиспечённый дрожжевой хлеб, корица, ярко и терпко пахли апельсиновые корки, которые бабушка Наташа везде раскладывала зимой, чтобы домашние не болели. Скрученные тёмно-оранжевые корки лежали прямо на подоконниках бабушкиного дома, в котором они раньше жили все вместе. Дом был старый и даже, по словам бабушки, хранил какие-то артефакты.
Лера не очень интересовалась. Она забиралась на подоконник, грызла горькие корки и смотрела на реку. У неё был миллион разных настроений на каждый день и под каждый цвет воды. Какая вода, такое и настроение. А сколько оттенков синего? Бесконечная бесконечность.
– Лера, ну что ты за человек! Только я нарезала всё и разложила!
На самом деле бабушка не была бабушкой. В семьдесят лет можно громко хохотать, стильно и ярко одеваться, носить короткую модную стрижку, не учить жизни, быть крутым журналистом и побеждать на всяких журналистских конкурсах.
– Лера, ну что ты за человек! Опять лежишь! Время двенадцатый час. Мама звонила, что опять у вас стряслось, я уже и вникать перестала!
– Ба, зачем ты приехала? Мама, что ли, нажаловалась? И зачем куришь опять прямо в квартире!
– Ничего страшного! Подумаешь. Сейчас всё проветрим. Я оладушек уже нажарила, сметана прямо с рынка, мечта! Вставай, Лерка, и давай разговаривать.
Лера отвернулась к стене. Бабушка вышла, знала, что встать для неё сейчас настоящий подвиг. А подвиги, да, у всех очень разные! Мама всегда в такие минуты начинает ссылаться на своих дедушек, от деда по материнской линии дома хранятся медали. Каждая медаль – отдельная военная заслуга или подвиг. В детстве любили рассматривать их вместе с Женей. А тут… просто нет сил поднять себя и начать новый день. А почему, поди пойми.
Лера звучит в миноре, сколько себя помнит. Иногда Женькино настроение подхватывало её, вплетало свои мажорные ноты и яркие краски в их общее пространство. Тогда Лера будто выныривала из глубины своих синих пучин и делала глубокий вдох. Солнце слепило глаза, и она уже не понимала, как же так долго можно было задерживать дыхание под водой.
В детстве почти каждый год ездили с родителями отдыхать в Небуг. Лера рано научилась плавать и много ныряла. Мама волновалась, а папа хохотал, был рядом и учил правильно задерживать дыхание. Лера помнит первые секунды, когда увидела море из окна поезда. Она ещё не слышала, но уже знала – так звучит бесконечность шумом набегающих волн и неописуемым цветом, сине-бело-золотистым сегодня, а завтра… невозможно передать тысячи оттенков, только ощущение, что море живое, оно понимает тебя и с ним можно разговаривать. Лера точно, абсолютно точно была счастлива на море, любила подолгу лежать на спине. Вода, оказывается, держит не хуже, чем земля. Под тобой и над тобой бесконечность, одна в другой отражается.
Потом папа сменил работу, маме не давали отпуск летом, да Лера и сама уже не хотела с ними ехать. Переезд из бабушкиного дома, новый период жизни и походы к многочисленным психологам.
– Лера, вот фигурки животных, выбери каждого члена семьи.
– Неужели Вы думаете, что если я выберу тигра и это будет мама, Вы сможете мне помочь?
– Лера, допустим, ты выберешь тигра. Что ты чувствуешь при этом?
Что ты чувствуешь при этом? Что ты? Ты чувствуешь? Ничего… Лера ничего не чувствовала, только усталость. Хотелось скомкать эти фразы, как ненужный исписанный листок и выбросить.
Всё-таки встала и, не умываясь, пошла на кухню. Бабушка чмокнула в макушку и поставила тарелку дымящихся оладушков перед Лерой, налила кофе.
– Пей, Лерка! Заварила мой любимый зерновой, запах необыкновенный просто. И рассказывай про день рождения, как отпраздновали?
– Ба, знаешь, я ведь совсем не умею танцевать.
– Да ты стесняешься просто, Лер. Это же не показательные выступления были. Опять твои комплексы.
– Знаешь, Даня Трофимов так здорово танцевал. Будто никого вокруг нет, только музыка и он сам.
– А вот с этого момента поподробнее!
*** *** ***
Женя сидела рядом с Игорем. Внимательно слушая Машу, она потихоньку рассматривала профиль своего соседа и не могла понять, что он за человек. Папа бы, наверное, сказал, что у него волевой подбородок. Папа всегда так говорил, если человек ему нравился. Значит сила воли для папы очень важна, волевой человек подчиняет обстоятельства себе, а значит, свободен. Хотя свободным можно быть очень по-разному. Вот Лера – она вечно вся в себе, в каком-то своем мире, независимом от внешнего, хотя чужое мнение её очень ранит.
– Так вот, к новому году мы должны напечатать афиши фестиваля и билеты, а значит, остаётся мало времени на сами макеты. И, главное, придумать название! Для новеньких напомню, что такой музыкальный фестиваль мы проводим впервые, будут выступать местные группы. А все средства перечислим в детский благотворительный фонд. Так что, ребята, начинаем мозговой штурм! Кидаем названия!
За столом сидело человек десять, сначала тишина, задумчивость, работа мысли, а потом гвалт, накал эмоций, настоящий коллективный разум. Женя когда-то слышала про него.
– Вероятность контроля! – супер-название! Острое и не затёртое, – предложил Игорь.
– А при чем тут контроль? Кто кого контролирует? – Маша немного нахмурилась, но всё-таки записала это название в планшет.
– Так ведь вероятность! Здесь про внутреннюю свободу, понимаешь?!
Они ещё долго спорили. Игорь настаивал. Маша просила других активнее подключаться, оба раскраснелись. Кто-то выкрикнул очередной вариант:
– Выхода нет!
Игорь вскочил, расхохотался и выругался матом. Одно слово, но как оно хлестко диссонансом задребезжало и повисло в воздухе. Кто-то замолчал, кто-то продолжал выкрикивать своё. Женя знала и понимала, что многие сейчас так разговаривают, но принятия не было. И дело вовсе не в воспитании. Мат резал слух, внедрялся в мысли, иногда его было очень много, особенно во дворе. Так много, что хотелось уйти домой и не слышать.
– Маланчук, за речью следи! – Маша подошла к нему вплотную и по-свойски потянула за рукав, пытаясь усадить.
Тот выдернул руку, но извинился.
– Ладно, проехали.
Женя вдруг подняла руку, как на уроке, жутко смутилась, покраснела. Маша мгновенно поняла и поддержала:
– Женя, говори!
– Белый шум! Вот такое название придумала. Это из физики понятие вроде бы и информатики. Белый шум заглушает истинный поток информации, как-то так.
– А в этом что-то есть! Молодец Женя! Красиво и много смыслов. Игорь погугли про белый шум, – Маша протянула ему планшет. – Мне отбежать надо к классной.
«Примером белого шума является шум близкого водопада. Белый шум находит множество применений в физике и технике. Одно из них – в архитектурной акустике. Чтобы скрыть нежелательные шумы во внутренних пространствах зданий, генерируется белый шум малой мощности.
В электронной музыке белый шум используется в качестве одного из инструментов музыкальной аранжировки. В последнее время многие педиатры рекомендуют использовать звуки белого шума для успокоения и хорошего сна младенцев» – Википедия.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ👇 👇 👇ПОЖАЛУЙСТА ,
НАЖМИТЕ НА ССЫЛКУ НИЖЕ (НА КАРТИНКУ) ⬇
Следующая публикация
Комментарии 2