Предыдущая публикация
Брошенная невеста.
Ирина Ас.
Части 5-6.
#БрошеннаяневестаИринаАсуБелки
Поздней ночью Евдокия укачивала на руках внучку. С любовью смотря, как на маленьком личике сонно закрываются глазки, как сомкнулись пушистые реснички. Олеся спала рядом. Когда внучка - Ксюша заворочалась и закряхтела в своей кроватке, Евдокия услышала это первой и поспешила подойти к ребёнку, чтобы дать Олесе поспать немного подольше.
Сердце женщины разрывало от жалости к своей дочери. Сколько же ей пришлось всего перенести за последнее время! Люди вокруг оказались такими злыми, просто заклевали Олесю со всех сторон.
А Петр?!! Вот уж от кого Евдокия не ожидала такой бесчеловечности. Казалось бы, по прошествии времени, парень должен был остыть, разобраться, выслушать Олесю. Так нет же, он так легко поверил в виновность своей любимой.
О том, что её дочь побывала на свадьбе, и как её там унизил Петя, Евдокия узнала не сразу, а только на следующий день. Придя домой, после того, как зашла на свадьбу, Олеся притихла, легла на кровать и лежала что-то обдумывая. А матери свое состояние объяснила усталостью.
На следующий день с утра Евдокия ушла на работу, на ферму, а Олеся так и не встала с кровати. Сердце матери было не на месте, как будто предчувствовало беду. Женщина не могла понять причину своей тревоги. Но, слава Богу, люди оставались людьми. Им, как всегда, хотелось свежих сплетен. Одна из доярок не выдержала. Как бы невзначай, между делом, спросила:
-Ну, как там дочка то твоя? Отошла после вчерашнего?
-Какого ещё вчерашнего? - замерев спросила Евдокия.
-Ну как, вчера же Петька на своей свадьбе её так обругал. Надо же было думать, зачем она туда пошла, чего ждала? - доярка запнулась, видя шокированное лицо Евдокии. - А ты что не знала, Олеська ничего не рассказала?
Евдокия уже не слушала доярку, ноги несли её по направлению к дому. Женщина поняла причину своей тревоги, материнское сердце не обманешь! Что-то нехорошее задумала дочка, вот причина её молчаливости.
"Сломали, Господи, совсем сломали мне доченьку! За что же ей так? За мои грехи расплачивается, не иначе!" - проносилось в голове у Евдокии, когда она, тяжело дыша, забегала в дом.
Так и есть, мать не ошиблась! Олеся сидела на кровати держа в руках полупустой пузырёк с таблетками. А рядом, прямо на покрывале, лежала записка. Совсем коротенькая, поэтому Евдокия пробежав глазами успела прочитать написанное
"Мамочка, люблю тебя очень! Прости меня, если сможешь. Ты всё понимаешь."
Олеся сильно испугалась, увидев встрёпанную мать, забегающую в дверь. Попыталась спрятать и пузырёк и смять записку одновременно. Но Евдокии хватило и одного взгляда, чтобы оценить обстановку.
-Олеся, доченька, да что же ты натворила? - закричала женщина и схватила телефон, с намерением немедленно вызвать скорую.
Но Олеся, как кошка, соскочила с кровати и вырвала телефон из рук матери.
-Мама, пожалуйста, не надо. Об этом узнают, все узнают. Мало что ли мне позора? Я и так, не могу больше здесь жить. А если ты сейчас скорую вызовешь, у людей только прибавится повода для сплетен. Ничего мне не будет, я не успела. Только совсем чуть-чуть выпила.
-Ладно, ладно, тогда давай пить воду. Много воды.
Евдокия, едва ли не волоком, вытащила дочку на кухню и литрами вливали в неё воду, заставляла вставлять два пальца в горло. А потом всё заново, пока часа три спустя обессиленная Олеся уже клялась, что внутри неё совсем ничего не осталось. И чувствует она себя нормально.
Только после этого Евдокию отпустило, и она расплакалась, как после перенесенного стресса.
-Олеся, ну что же ты? Как же ты на такое решилась? О чем ты только думала? О себе? Тяжело тебе, облегчения захотела? А ты думаешь, мне не тяжело было, когда я вернулась в поселок с тобой в животе? Ты думаешь меня не осуждали? Я через всё прошла, но не сдалась и не сломалась, как ты сейчас! Жила ради тебя, чтобы ты была счастлива. Да сейчас не сложилось у тебя, но это ведь не конец, ты ещё так молода! А о ребёнке ты подумала, когда решилась на свой поступок? - Евдокия показала на выпирающий живот дочери. - А мне что было бы потом делать? Идти следом за тобой?
Олеся, растрепанная, мокрая, обессиленная полулежала на кухонном столе на вытянутых руках. От слов матери слезы потекли у неё по лицу. Да, мама права, о ней и о ребёнке она совсем не думала.
-Мама, прости меня, клянусь тебе, как бы не было тяжело, через что бы мне в дальнейшем не пришлось пройти, я больше так не сделаю. На меня словно затмение нашло, показалось что без Пети жить не смогу. Дура я, какая же дура!
-Ладно, дочь, - Евдокия вытерла слёзы и постаралась взять себя в руки, - расскажи ка мне лучше, как же ты додумалась пойти на свадьбу? И зачем, на что ты рассчитывала, что твой любимый увидит тебя и бросится с радостью в твои объятья?
-Может и рассчитывала, - немного с вызовом ответила Олеся. Потом поникла - не знаю, не знаю мама, на что я рассчитывала. В глаза ему посмотреть хотела. Не верила, что он сможет жениться на другой. Думала увидит меня, и по глазам поймет, что не могла я его предать! Как же может быть иначе, почему он даже не пришёл со мной поговорить?
Долго ещё дочь с матерью сидели за кухонным столом. Олеся излила маме всю свою боль, всё отчаяние, что скопилось у неё на душе. И девушке стало легче.
А через пару месяцев родилась Ксюша. Если Олеся и надеялась, что родив ребёнка она сразу поймет, кто его отец, то этого не случилось. Ксюша родилась красивой малышкой ни на кого не похожей. Ни черт Петра, ни того, заезжего, девушка в малышке так и не увидела.
Ксюша стала её дочкой только её, и самой любимой на свете внучкой Евдокии. После её рождения в Олесе проснулось желание защитить доченьку от всего мира. И она начала выходить на улицу, не обращая внимая на пересуды. Так, и только так, она могла их прекратить, делая вид что ей все равно.
Когда Ксюше исполнилось два месяца, Олеся впервые со дня свадьбы увидела Петра. Он проехал на машине мимо девушки стоящей на обочине. Они встретились глазами, и Олеся думала что её "прошибёт током", она обездвижит, но этого нем случилось.
Тем же вечером Олеся рассказывала матери:
-Мама, я ничего не почувствовала. Словно это не мой Петя проезжает и смотрит мне в глаза, а какой-то чужой человек. Знаешь, я уже не жалею что сходила тогда к нему на свадьбу. Он сломал... Но сломал не меня, сломал мою любовь к нему.
6.
Петр приехал домой с работы, но не находил себе места. Сегодня днем он увидел Олесю. Он проехал мимо неё на машине и не смог отвести глаза. Как будто мощный разряд электричества пропустили через всё его тело. Парень не понял, как доехал до работы, все его мысли были там, на пыльной проселочной дороге, где стояла Олеся.
Петру показалось, что девушка стала ещё красивее. Как же так случилось, что она стоит сейчас там, на дороге, а он проезжает мимо! А дома ждет жена, которую он не любит и никогда не сможет полюбить, это он знал точно. Сколько Петя не пытался забыть Олесю, каждый день у него начинался с мыслей о ней.
Сначала, после того, как застал её в машине, это была злость, ярость. Думая о девушке, он задыхался от этих чувств. Потом пришла очередь жгучего желания сделать Олесе больно, как можно больнее, чтобы она хоть в какой-то мере ощутила то, что ощущает он сам. Вот тогда-то Петр и согласился на эту свадьбу со Светой, к которой его так усиленно подталкивала мать, нашептывая целыми днями, что Олеся никогда не была ему парой. А Света, что ни на есть, самая подходящая партия.
Когда уже вовсю шла подготовка к этой свадьбе, Петр как-то проснулся с утра и осознал, что происходит что-то не то. Что-то страшно неправильное. Так не должно быть! Что же это он вытворяет, это же его Леська, надо сходить к ней поговорить, выяснить как же так получилось?
И Петр почти бегом побежал к дому Олеси. Но, около знакомой калитки немного замешкался. Он стоял там, набираясь храбрости, когда услышал шум во дворе. Заглянул в щелку и увидел её - Олесю. Девушка шла с огорода, с тазиком полным огурцов. И в глаза парню бросился её округлившийся животик. Вот так Петя узнал о беременности Олеси. Ни от кого-то, ни от третьих лиц, а увидев это сам, лично.
Почему-то Петр сразу решил, что этот ребёнок, результат того, что Олеся делала в машине с этим городским. И желание сделать больно этой предательнице захлестнуло парня с новой силой. Он не помнил, как убегал оттуда. Бежал не домой, а к реке протекающей за поселком. Там и просидел до ночи. Всякие мысли будоражили в тот день Петра. Стыдно было бы сказать, что он плакал, ведь он мужчина, нет, он не плакал, но был очень близок к этому.
А потом была свадьба, на которую пришла Олеся. Петр унизил её при всех. Нельзя было сказать, что парень об этом не жалел. Да он жалел уже в тот самый момент, когда обидные слова только слетали с губ, но не мог себя остановить, как будто это не он сам, а его ревность кричала за него. Ревность, самолюбие, гордость, он не знал как это можно назвать, что это было. Но сделанного не воротишь, произнесенных слов назад не вернешь. Петр всё видел, как чёрная тень опустилась на лицо Олеси, как она поплелась прочь, низко опустив голову и еле отрывая ноги от земли, словно тяжелый груз свалился ей на плечи.
Когда от доброжелателей Петя услышал, что Олеся родила, его сердце заметалось. Ведь не мог же он не понимать, что этот ребёнок может быть и его.
По соседству с Евдокией и Олесей жила бабушка Лиза. Корову она не держала, поэтому раз в два-три дня заходила в дом Евдокии, купить молока. Петя это знал, сталкиваясь с бабкой раньше, в доме Олеси.
И вот, как то вечером, когда на поселок уже спускались сумерки Петя потихоньку, словно вор постучал в окошко к бабушке Лизе. Предлог он заготовил заранее, и когда старушка вышла, уверенно произнес:
-Привет, бабусь. Я вот, как мимо ходил, ещё через оградку заметил, что у тебя на крыльце одна половица провалилась. А у меня, как раз, дощечка нужного размера завалялась, - Петр показал доску, которую держал в руках. - Хочешь залатаю?
Бабушка Лиза хитро прищурилась.
-Ну залатай, что ж не залатать. Заботливый какой, дощечку с собой принес!
Пока парень работал старушка стояла рядом. Он работал молча и она молчала, хотя прекрасно понимала, для чего он к ней явился. Петр закончил с крыльцом и с удовлетворением присел на него, закурил сигарету.
Уже и сигарета в руках парня догорала, а он все никак не решался начать разговор. Тогда бабушка Лиза решила ему помочь.
-Что же молчишь? Спрашивай, чего хотел. Я же не вчера на свет родилась. Не из-за моего крыльца же ты в самом деле пришел! Об Олесе спросить хочешь?
Петр сглотнул.
-Нет, не об Олесе. О дочке её. Скажи, баб Лиз, ты же у них в доме часто бываешь, видела ребёнка?
-Видела, как же не видеть. Даже на руках подержала, пока Евдокия молоко пропускала.
-И что скажешь, баб Лиз, похожа Олесина дочка на меня?
Петр, в ожидании ответа старушки, не замечал как раскалённый бычок жжёт его пальцы. А она ни на секунду не задумалась.
-Нет, Петя, не похожа. Ни разрез глаз, ни нос, ну ничем на тебя не похожа.
Дальше парень уже не слушал. Он вскочил с крылечка и выскочил в калитку бабушки Лизы как ошпарённый, не дав ей договорить. А она тем временем продолжала говорить, с усмешкой глядя вслед парню:
-Не похожа на тебя, говорю, Петя. Вот на бабушку твою покойную, вот там да, вылитая Николаевна. Но не мне тебе это говорить, я в ваши дела лезть не собираюсь. Ты уже Олеське достаточно навредил. Сейчас засомневаешься, побежишь к ней, а она сердечная, только только успокаиваться начала. А былого между вами, уже не склеишь, это я по своему опыту знаю.
Петр жил с женой в доме своих родителей, хотя через улицу пустовал дом его бабушки, в который он планировал поселиться женившись на Олесе. Но, со Светой там жить почему-то не хотелось. Жизнь в доме родителей вполне устраивала парня, даже будучи женатым. Как бы молодая жена не пыталась его уговорить переехать, и жить отдельно, у Петра всегда находились отговорки. То ремонт надо сделать в доме бабушки, то мебели там недостаточно. А потом, когда Пете надоело возвращаться к этой теме он жестко пресек поползновения жены на переезд, сказав, что жизнь с родителями его вполне устраивает, а если она чем-то недовольна, он её рядом с собой не держит.
Светлана тогда проплакала пол ночи, лежа рядом с Петром в супружеской кровати. Специально громко, со всхлипываниями, чтобы муж слышал. Но сердце Петра не тронули слёзы жены, как и она сама. Ничего он не чувствовал к этой девушке, плачущей рядом, только пожалуй нарастающее раздражение. Раздражение от того, что она не дает ему спокойно думать об Олесе, которую он как раз в этот день и встретил на дороге.
Петя думал-"что же ты натворила, как же нам теперь жить друг без друга? Не эта девушка должна сейчас лежать рядом со мной. Сколько времени проходит, а я все не могу выбросить тебя из головы, и наверное так никогда и не смогу. Думал, что женившись, постепенно вытравлю тебя из своих мыслей, но со временем тоска по тебе становится только сильней."
Продолжение следует..
https://ok.ru/group/54812316401871
А Петр?!! Вот уж от кого Евдокия не ожидала такой бесчеловечности. Казалось бы, по прошествии времени, парень должен был остыть, разобраться, выслушать Олесю. Так нет же, он так легко поверил в виновность своей любимой.
О том, что её дочь побывала на свадьбе, и как её там унизил Петя, Евдокия узнала не сразу, а только на следующий день. Придя домой, после того, как зашла на свадьбу, Олеся притихла, легла на кровать и лежала что-то обдумывая. А матери свое состояние объяснила усталостью.
На следующий день с утра Евдокия ушла на работу, на ферму, а Олеся так и не встала с кровати. Сердце матери было не на месте, как будто предчувствовало беду. Женщина не могла понять причину своей тревоги. Но, слава Богу, люди оставались людьми. Им, как всегда, хотелось свежих сплетен. Одна из доярок не выдержала. Как бы невзначай, между делом, спросила:
-Ну, как там дочка то твоя? Отошла после вчерашнего?
-Какого ещё вчерашнего? - замерев спросила Евдокия.
-Ну как, вчера же Петька на своей свадьбе её так обругал. Надо же было думать, зачем она туда пошла, чего ждала? - доярка запнулась, видя шокированное лицо Евдокии. - А ты что не знала, Олеська ничего не рассказала?
Евдокия уже не слушала доярку, ноги несли её по направлению к дому. Женщина поняла причину своей тревоги, материнское сердце не обманешь! Что-то нехорошее задумала дочка, вот причина её молчаливости.
"Сломали, Господи, совсем сломали мне доченьку! За что же ей так? За мои грехи расплачивается, не иначе!" - проносилось в голове у Евдокии, когда она, тяжело дыша, забегала в дом.
Так и есть, мать не ошиблась! Олеся сидела на кровати держа в руках полупустой пузырёк с таблетками. А рядом, прямо на покрывале, лежала записка. Совсем коротенькая, поэтому Евдокия пробежав глазами успела прочитать написанное
"Мамочка, люблю тебя очень! Прости меня, если сможешь. Ты всё понимаешь."
Олеся сильно испугалась, увидев встрёпанную мать, забегающую в дверь. Попыталась спрятать и пузырёк и смять записку одновременно. Но Евдокии хватило и одного взгляда, чтобы оценить обстановку.
-Олеся, доченька, да что же ты натворила? - закричала женщина и схватила телефон, с намерением немедленно вызвать скорую.
Но Олеся, как кошка, соскочила с кровати и вырвала телефон из рук матери.
-Мама, пожалуйста, не надо. Об этом узнают, все узнают. Мало что ли мне позора? Я и так, не могу больше здесь жить. А если ты сейчас скорую вызовешь, у людей только прибавится повода для сплетен. Ничего мне не будет, я не успела. Только совсем чуть-чуть выпила.
-Ладно, ладно, тогда давай пить воду. Много воды.
Евдокия, едва ли не волоком, вытащила дочку на кухню и литрами вливали в неё воду, заставляла вставлять два пальца в горло. А потом всё заново, пока часа три спустя обессиленная Олеся уже клялась, что внутри неё совсем ничего не осталось. И чувствует она себя нормально.
Только после этого Евдокию отпустило, и она расплакалась, как после перенесенного стресса.
-Олеся, ну что же ты? Как же ты на такое решилась? О чем ты только думала? О себе? Тяжело тебе, облегчения захотела? А ты думаешь, мне не тяжело было, когда я вернулась в поселок с тобой в животе? Ты думаешь меня не осуждали? Я через всё прошла, но не сдалась и не сломалась, как ты сейчас! Жила ради тебя, чтобы ты была счастлива. Да сейчас не сложилось у тебя, но это ведь не конец, ты ещё так молода! А о ребёнке ты подумала, когда решилась на свой поступок? - Евдокия показала на выпирающий живот дочери. - А мне что было бы потом делать? Идти следом за тобой?
Олеся, растрепанная, мокрая, обессиленная полулежала на кухонном столе на вытянутых руках. От слов матери слезы потекли у неё по лицу. Да, мама права, о ней и о ребёнке она совсем не думала.
-Мама, прости меня, клянусь тебе, как бы не было тяжело, через что бы мне в дальнейшем не пришлось пройти, я больше так не сделаю. На меня словно затмение нашло, показалось что без Пети жить не смогу. Дура я, какая же дура!
-Ладно, дочь, - Евдокия вытерла слёзы и постаралась взять себя в руки, - расскажи ка мне лучше, как же ты додумалась пойти на свадьбу? И зачем, на что ты рассчитывала, что твой любимый увидит тебя и бросится с радостью в твои объятья?
-Может и рассчитывала, - немного с вызовом ответила Олеся. Потом поникла - не знаю, не знаю мама, на что я рассчитывала. В глаза ему посмотреть хотела. Не верила, что он сможет жениться на другой. Думала увидит меня, и по глазам поймет, что не могла я его предать! Как же может быть иначе, почему он даже не пришёл со мной поговорить?
Долго ещё дочь с матерью сидели за кухонным столом. Олеся излила маме всю свою боль, всё отчаяние, что скопилось у неё на душе. И девушке стало легче.
А через пару месяцев родилась Ксюша. Если Олеся и надеялась, что родив ребёнка она сразу поймет, кто его отец, то этого не случилось. Ксюша родилась красивой малышкой ни на кого не похожей. Ни черт Петра, ни того, заезжего, девушка в малышке так и не увидела.
Ксюша стала её дочкой только её, и самой любимой на свете внучкой Евдокии. После её рождения в Олесе проснулось желание защитить доченьку от всего мира. И она начала выходить на улицу, не обращая внимая на пересуды. Так, и только так, она могла их прекратить, делая вид что ей все равно.
Когда Ксюше исполнилось два месяца, Олеся впервые со дня свадьбы увидела Петра. Он проехал на машине мимо девушки стоящей на обочине. Они встретились глазами, и Олеся думала что её "прошибёт током", она обездвижит, но этого нем случилось.
Тем же вечером Олеся рассказывала матери:
-Мама, я ничего не почувствовала. Словно это не мой Петя проезжает и смотрит мне в глаза, а какой-то чужой человек. Знаешь, я уже не жалею что сходила тогда к нему на свадьбу. Он сломал... Но сломал не меня, сломал мою любовь к нему.
6.
Петр приехал домой с работы, но не находил себе места. Сегодня днем он увидел Олесю. Он проехал мимо неё на машине и не смог отвести глаза. Как будто мощный разряд электричества пропустили через всё его тело. Парень не понял, как доехал до работы, все его мысли были там, на пыльной проселочной дороге, где стояла Олеся.
Петру показалось, что девушка стала ещё красивее. Как же так случилось, что она стоит сейчас там, на дороге, а он проезжает мимо! А дома ждет жена, которую он не любит и никогда не сможет полюбить, это он знал точно. Сколько Петя не пытался забыть Олесю, каждый день у него начинался с мыслей о ней.
Сначала, после того, как застал её в машине, это была злость, ярость. Думая о девушке, он задыхался от этих чувств. Потом пришла очередь жгучего желания сделать Олесе больно, как можно больнее, чтобы она хоть в какой-то мере ощутила то, что ощущает он сам. Вот тогда-то Петр и согласился на эту свадьбу со Светой, к которой его так усиленно подталкивала мать, нашептывая целыми днями, что Олеся никогда не была ему парой. А Света, что ни на есть, самая подходящая партия.
Когда уже вовсю шла подготовка к этой свадьбе, Петр как-то проснулся с утра и осознал, что происходит что-то не то. Что-то страшно неправильное. Так не должно быть! Что же это он вытворяет, это же его Леська, надо сходить к ней поговорить, выяснить как же так получилось?
И Петр почти бегом побежал к дому Олеси. Но, около знакомой калитки немного замешкался. Он стоял там, набираясь храбрости, когда услышал шум во дворе. Заглянул в щелку и увидел её - Олесю. Девушка шла с огорода, с тазиком полным огурцов. И в глаза парню бросился её округлившийся животик. Вот так Петя узнал о беременности Олеси. Ни от кого-то, ни от третьих лиц, а увидев это сам, лично.
Почему-то Петр сразу решил, что этот ребёнок, результат того, что Олеся делала в машине с этим городским. И желание сделать больно этой предательнице захлестнуло парня с новой силой. Он не помнил, как убегал оттуда. Бежал не домой, а к реке протекающей за поселком. Там и просидел до ночи. Всякие мысли будоражили в тот день Петра. Стыдно было бы сказать, что он плакал, ведь он мужчина, нет, он не плакал, но был очень близок к этому.
А потом была свадьба, на которую пришла Олеся. Петр унизил её при всех. Нельзя было сказать, что парень об этом не жалел. Да он жалел уже в тот самый момент, когда обидные слова только слетали с губ, но не мог себя остановить, как будто это не он сам, а его ревность кричала за него. Ревность, самолюбие, гордость, он не знал как это можно назвать, что это было. Но сделанного не воротишь, произнесенных слов назад не вернешь. Петр всё видел, как чёрная тень опустилась на лицо Олеси, как она поплелась прочь, низко опустив голову и еле отрывая ноги от земли, словно тяжелый груз свалился ей на плечи.
Когда от доброжелателей Петя услышал, что Олеся родила, его сердце заметалось. Ведь не мог же он не понимать, что этот ребёнок может быть и его.
По соседству с Евдокией и Олесей жила бабушка Лиза. Корову она не держала, поэтому раз в два-три дня заходила в дом Евдокии, купить молока. Петя это знал, сталкиваясь с бабкой раньше, в доме Олеси.
И вот, как то вечером, когда на поселок уже спускались сумерки Петя потихоньку, словно вор постучал в окошко к бабушке Лизе. Предлог он заготовил заранее, и когда старушка вышла, уверенно произнес:
-Привет, бабусь. Я вот, как мимо ходил, ещё через оградку заметил, что у тебя на крыльце одна половица провалилась. А у меня, как раз, дощечка нужного размера завалялась, - Петр показал доску, которую держал в руках. - Хочешь залатаю?
Бабушка Лиза хитро прищурилась.
-Ну залатай, что ж не залатать. Заботливый какой, дощечку с собой принес!
Пока парень работал старушка стояла рядом. Он работал молча и она молчала, хотя прекрасно понимала, для чего он к ней явился. Петр закончил с крыльцом и с удовлетворением присел на него, закурил сигарету.
Уже и сигарета в руках парня догорала, а он все никак не решался начать разговор. Тогда бабушка Лиза решила ему помочь.
-Что же молчишь? Спрашивай, чего хотел. Я же не вчера на свет родилась. Не из-за моего крыльца же ты в самом деле пришел! Об Олесе спросить хочешь?
Петр сглотнул.
-Нет, не об Олесе. О дочке её. Скажи, баб Лиз, ты же у них в доме часто бываешь, видела ребёнка?
-Видела, как же не видеть. Даже на руках подержала, пока Евдокия молоко пропускала.
-И что скажешь, баб Лиз, похожа Олесина дочка на меня?
Петр, в ожидании ответа старушки, не замечал как раскалённый бычок жжёт его пальцы. А она ни на секунду не задумалась.
-Нет, Петя, не похожа. Ни разрез глаз, ни нос, ну ничем на тебя не похожа.
Дальше парень уже не слушал. Он вскочил с крылечка и выскочил в калитку бабушки Лизы как ошпарённый, не дав ей договорить. А она тем временем продолжала говорить, с усмешкой глядя вслед парню:
-Не похожа на тебя, говорю, Петя. Вот на бабушку твою покойную, вот там да, вылитая Николаевна. Но не мне тебе это говорить, я в ваши дела лезть не собираюсь. Ты уже Олеське достаточно навредил. Сейчас засомневаешься, побежишь к ней, а она сердечная, только только успокаиваться начала. А былого между вами, уже не склеишь, это я по своему опыту знаю.
Петр жил с женой в доме своих родителей, хотя через улицу пустовал дом его бабушки, в который он планировал поселиться женившись на Олесе. Но, со Светой там жить почему-то не хотелось. Жизнь в доме родителей вполне устраивала парня, даже будучи женатым. Как бы молодая жена не пыталась его уговорить переехать, и жить отдельно, у Петра всегда находились отговорки. То ремонт надо сделать в доме бабушки, то мебели там недостаточно. А потом, когда Пете надоело возвращаться к этой теме он жестко пресек поползновения жены на переезд, сказав, что жизнь с родителями его вполне устраивает, а если она чем-то недовольна, он её рядом с собой не держит.
Светлана тогда проплакала пол ночи, лежа рядом с Петром в супружеской кровати. Специально громко, со всхлипываниями, чтобы муж слышал. Но сердце Петра не тронули слёзы жены, как и она сама. Ничего он не чувствовал к этой девушке, плачущей рядом, только пожалуй нарастающее раздражение. Раздражение от того, что она не дает ему спокойно думать об Олесе, которую он как раз в этот день и встретил на дороге.
Петя думал-"что же ты натворила, как же нам теперь жить друг без друга? Не эта девушка должна сейчас лежать рядом со мной. Сколько времени проходит, а я все не могу выбросить тебя из головы, и наверное так никогда и не смогу. Думал, что женившись, постепенно вытравлю тебя из своих мыслей, но со временем тоска по тебе становится только сильней."
Продолжение следует..
https://ok.ru/group/54812316401871
Следующая публикация
Нет комментариев