Предыдущая публикация
Тайна рябиновой грозди.
часть 13-16
Автор:Нюша Порохня(Анна Лерн)
#тайнарябиновойгроздиУБелки
Тайна рябиновой грозди. часть 13
Я ничего не понимала. Какого черта? Как такое могло случиться?! Может это какие-то предки следователей?
- У вас можно остановиться на постой. – Петров отвел от меня взгляд. Мне показалось или он узнал нас?
- Э-э-э… - Авдотья растерялась. Она не могла отказать им, но и принять не могла, из-за убитого нами оккупанта. – Да… да… конечно… Но…
- Что «но»? – офицер усмехнулся. Мы напряглись. – Наверное, вы не можете нас принять из-за мертвого человека, нога которого виднеется из-под шторы?
Я похолодела. Мой взгляд медленно опустился вниз. Как же так… Вот это попадос…
Авдотья вскрикнула, схватившись за сердце.
- Закройте двери, пока сюда кто-то не вошел! - вдруг приказал один из визитеров. – Быстро!
Хозяйка дома сначала растерялась, а потом бросилась в сени.
- Надеюсь, он почил легкой смертью? – насмешливо поинтересовался Леонтьев, причем без какого либо акцента. – Или вы достали его? У вас это хорошо получается.
Мы ничего не понимали. Это наши что ли?!
- Полисмены? – протянула Клара. – Вы-то здесь как оказались?!
В этот момент в комнату вернулась испуганная Авдотья. В ее глазах плескался страх.
- Не бойтесь, мы свои, - тихо сказал Петров, обращаясь к ней. – Только прошу вас, держите язык за зубами.
- Господи… ох… Господи… - женщина без сил опустилась на лавку. – Я думала, помру со страха…
Она вдруг упала на колени и обхватила его ноги.
- Миленькие-е-е-е… родные-е-е-е…
- Ну, хватит, хватит… - Петров поднял Авдотью. – Успокойтесь. Не нужно этого.
- Девки-то тоже из ваших, - Авдотья кивнула на нас. – Вот так собрал Бог всех в одном месте!
Если бы она знала, как была права…
- Из наших? – недоуменно повторил Леонтьев. – Это как?
- Вот так! – Клара раздраженно дернула бровями. – Мы тоже «свои»!
- Я – Ганс Мюллер. – Петров обвел всех многозначительным взглядом.
- Эрих Шольц, - представился Леонтьев. – Все понятно?
- Ага… - Гестаповна закивала головой, таращась на них выпученными глазами. – Запомнить бы.
- Ну и отлично, - следователь повернулся к Авдотье. – Мог бы я попросить вас пройтись по деревне? Нам нужно знать, ищут убитого или нет.
- Конечно! Побёгла я! – женщина накинула платок на голову и посмотрела на печь, где сладко похрапывала свекровь. – Сейчас все разузнаю!
Она покинула дом, и Петров сразу же закрыл дверь.
- Вы, наверное, хотите объяснений? – Леонтьев снял фуражку и присел на лавку.
- Да хотелось бы услышать, как здесь оказались полицейские из будущего! – тихо воскликнула я, чтобы не разбудить старуху. – На машине времени перенеслись?!
- Так же как и вы. Мы следили за вами после того, как вас понесло к Барыдько.
- Вас тоже затянуло во Врата? – догадалась я.
- Не знаю, что это, но видимо куда-то все-таки затянуло. Сколько вы дней здесь? – спросил Леонтьев
- Второй день, а вы? – у меня прям на душе потеплело. Спасать нас бросились… Не такие уж полисмены и плохие… Настоящие мужики.
- Третий! Каким образом это работает? - проворчал Леонтьев, а потом рассказал, что с ними приключилось.
Следователи находились в лесу, когда раздались далекие выстрелы. Недолго думая, они помчались в ту сторону, подозревая, что мы можем быть в гуще неприятных, даже смертельных событий. Но оказалось, что это партизаны напали на немецкий Хорьх, в сопровождении трех мотоциклов БМВ. Охрана уже была убита, а вот офицеры еще отстреливались, спрятавшись в густых зарослях. Партизаны отступили, так как дозорный принес новость, что стрельбу услышали в деревне и сюда направляются немцы. В этот момент полицейские поняли, что появился шанс. Им не составило труда обезвредить двух офицеров, которые даже не подозревали, кто подбирается к ним сзади. Осталось только поджечь автомобиль вместе с документами, предварительно посмотрев имена и звания. Когда из деревни прибыла подмога, следователи прикинулись отважными немецкими офицерами. Единственными, оставшимися в живых. Как оказалось, наши героические следаки являлись двоюродными братьями. Их матери этнические немки. Немецкий язык был для них вторым родным… Это лишний раз подтверждало, что ничего в нашей жизни не происходит просто так.
Липовых офицеров отвезли в комендатуру. Оттуда немцы связались со штабом округа, чтобы уточнить личности найденных. И их естественно подтвердили. Офицеры Вермахта в звании майоров: Ганс Мюллер и Эрих Шульц выехали с инспекцией. Их интересовало, как на местах идёт сбор и фильтрация пленных. В найденных полицейскими бумагах говорилось, что в рабочие лагеря поставляется много заведомо неподходящих для этого людей. Инспекция должна была проконтролировать, как идёт отсев работников.
- Вот после того, как партизаны напали на инспекторов, их и обнаружили… - догадалась Клара. – Мы еле сбежали оттуда…
- Вы и у партизан были??? – Петров изумленно уставился на нас. – В таком виде как утром в лес отправились?
Я вспыхнула, вспомнив, что мы вышивали в сорочках, обвешанные всякой фигней и с иконами в руках.
- Были и были! – фыркнула Клара. – Вы бы лучше фрица дохлого прибрали.
- Приберем. – Леонтьев нахмурился. – Вы случайно не знаете, как обратно вернуться? В свое время.
- Не знаем, но предполагаем, - я озвучила им наш план по спасению Барыдь от злой матери.
- Это займет много времени. А его практически нет. Нам бы еще как-то пленных освободить. Рано или поздно наша афёра вскроется, - хмуро произнес Петров. – Тогда никто из нас домой, точно не вернется. Башка взрывается от всех этих ведьм, колдовства и прыжков во времени!
- Предложите свой план! - огрызнулась Клара. – Вот что за мужики!
- Мы не можем оставаться в этом доме вместе с вами. Но должны плотно общаться, - задумчиво сказал Петров, пока его брат сверлил Гестаповну злобным взглядом. – Как это устроить?
- Дамы легкого поведения, - процедил Леонтьев.
- Чего-о-о??? – гневно протянула Клара. Ее щеки зацвели маками.
- Того. В войну находились такие мерзкие бабенки, которые делали это с немцами, - усмехнулся «Эрих». – Тогда вы станете навещать нас на вполне законных основаниях.
- А других вариантов нет? – подруга никак не хотела быть «мерзкой бабенкой».
- Нет. Их вообще очень мало! – вспылил Леонтьев. – Ты посмотри, какая переборчивая! Нам тоже неприятно оккупантами прикидываться!
- Все! Хватит! – шикнула я. – Надо – значит, надо. Будем притворяться дамами легкого поведения. Главное, чтобы местные нам хайли не набили. Зато мы сможем спокойно к ведьме подобраться. А что? Например… чтобы немецкого офицера приворожить.
- Вы аккуратнее там с приворотами… - Петров бросил на меня настороженный взгляд.
- Ой, да кому вы нужны! – Гестаповна скривилась, будто лимон сожрала. – Тоже мне, желанные особи…
- Ты бы лучше это самое желание начинала репетировать, - у Леонтьева в глазах появились смешливые огоньки. – Демонстрировать все равно придется.
Клара хотела огрызнуться, но ей не дал Петров.
- Кстати, вид тоже должен быть соответствующий. Подумайте над этим.
В дверь тихо постучали, и он пошел открывать.
- Не ищут фрица! – выдохнула Авдотья, переступив порог. – У этих бесов другие заботы! Иховы ведь с леса-то не вернулись, когда партизан ловить помчались!
Значит, партизаны отбились. Я облегченно выдохнула. Это хорошая новость.
- Спрячьте тело в погреб. Мы придем, как стемнеет, - сказал Петров. – Пора уходить и так мы здесь задержались. Скажем, что не захотели останавливаться в этом доме.
Мужчины направились к двери. Леонтьев обернулся и с легкой усмешкой добавил:
- Чтобы к вечеру образ придумали. Придем, продемонстрируете.
Тайна рябиновой грозди. часть 14
Кое-как мы дотащили фрица до погреба. Несмотря на его кажущуюся тщедушность, немец был просто неподъемным. Когда его тело исчезло в темноте, я закрыла дверцу и прикрыла ее ковриком. Теперь нужно было решать проблему с нашим внешним видом. Как выглядели простипомы военного времени, никто из нас не знал, поэтому пришлось обратиться за помощью к Авдотье. Та выслушала нас, а потом покачала головой.
- Ну дела… дела… Непросто вам будет, девоньки… Но ежели для победы нашей это, то придется постараться… Сейчас чего-нибудь придумаем.
После этих слов мне стало не по себе. А потом началось наше преображение в «немецких подстилок».
Мокрые волосы нам Авдотья завила на папильотки, после чего усадила у печи. Сама же она накинула платок и выскочила из дома, ничего не сказав.
Проснулась Галина Акимовна и, свесив голову с полатей, уставилась на нас удивленным взглядом.
- Это куда это вы намарафетились? Букли навертели…
- К немцам пойдем, - проворчала Клара, видимо думая, что старуха глухая и не услышит.
- А-а-а-а… Решили шаламандрами заделаться? Грех это и позор.
- Это у нас задание такое, - подруга закатила глаза. – Ясно?
- Ясно, ясно… Главное после такого задания в подоле не принести. Орден мандюлевой славы-то заработаете, а потом всю жизнь немчонка воспитывать придется. – Галина Акимовна села, свесив ноги с печи. – Придет он, потом и скажет: «Што ж ты мамка меня народила от оккупанта?».
- Да кто собирается орден ваш зарабатывать? – разозлилась Клара. – До этого дела еще далеко!
- Как это далеко? – не унималась старуха. – Думаете, фрицы с вами вышивать под каганцом станут? Разложат на кроватях и…
Я уже хотела прервать ее рассуждения, которые пошли не в ту степь, но тут хлопнула дверь и в комнату вошла Авдотья с двумя женщинами.
- Это Зинка и Люська. Помогать будут! – заявила хозяйка дома. – Волосы подсушили?
- Да вроде бы. – Клара потрогала пальотки. – Влажные немного.
- Ничего, нам кудри не нужны! – Авдотья спустила свекровь на лавку. – Мама, вы выспались?
- Выспалась, выспалась… вот теперь хочу посмотреть, как девок к ордену готовить будете, - проскрипела старуха, на что женщина удивленно приподняла бровь.
- К какому еще ордену?
Но Галина Акимовна лишь отмахнулась.
Люська и Зинка притащили с собой какое-то барахло. Вскоре на столе стоял пузырек с «Тройным» одеколоном, почти пустой тюбик с морковно-красной губной помадой и пудра. На спинке стула висели платья в цветочек.
- Остатки роскоши! – с гордостью объявила Зинка. – Я еще до войны в город к тетке ездила. Приобрела на кровно заработанные!
- Ну, всё… мы теперь засияем… - в глазах Гестаповны появилась обреченность. – Две звезды-ы-ы-ы… две светлых повести-и-и-и…
После всех манипуляций, женщины остались довольны. Они рассматривали нас восхищенными взглядами и цокали языками.
- Как артистки, ей Богу! – всплеснула руками Авдотья. – Налюбоваться не могу!
Она поднесла к нам большое зеркало, и я глубоко вдохнула. Мать моя женщина…
Волосы были уложены надо лбом в высокий валик, а сзади скручены в улитку. На белом лице запятыми изогнулись темные брови, а рты-бантики сияли спелой морковью.
- Давайте примерим платья. Может, где подшить нужно! – Авдотья повела нас в спальню. – Одевайтесь.
Наряды действительно пришлось немного ушить, и теперь они хотя бы выглядели не как с чужого плеча. Когда мы вышли показаться, Галина Акимовна прошамкала:
- Шаламандры настоящие. Не отличить!
Наступил вечер, но следователи так и не явились. Зато приперся один из полицаев, встреченных нами в лесу. Косоглазый Павел окинул нас жадным, немного насмешливым взглядом и сказал:
- Хороши же у тебя племянницы, Авдотья… неча сказать… Быстро дорогу к немцам в койку нашли. Зовут вас. Собирайтесь.
- Кто зовет? – я начинала нервничать. Все должно было быть не так.
- Кто надо! – оскалился полицай. – Бегом, давайте!
Нам ничего не оставалось делать, как натянуть на себя теплые платки, старые пальтишки, выделенные нам соседками из своего скудного гардероба и валенки.
- Вот, возьмите! – Авдотья сунула нам тряпичную сумку, в которой были ношеные туфли со стоптанными каблуками. Ну, понятно… шаламандры в валенках как-то не очень…
На улице все еще шел снег, морозец пощипывал щеки, но я не обращала внимания на такие мелочи. Меня больше заботило, что нас ожидает впереди.
Полицай привел нас к добротному дому и мы с ужасом поняли, что там идет гулянка. А это было очень и очень плохо.
- Заходите! – хохотнул Павел, заталкивая нас в сени. – Сейчас развлекать господ будете.
Под его пристальным, косым взглядом мы сняли верхнюю одежду, и надели туфли. Они были до ужаса малы. Мои пальцы свернулись в дулю в этих жестких «коробочках», но приходилось терпеть. Другой обуви у нас не было.
В большой, жарко натопленной комнате стоял дым от сигарет, пахло квашеной капустой и потом. Немцы сидели за столом, что-то громко обсуждая. Все они были хорошо поддатыми.
- А вот и дамы! – подобострастно воскликнул полицай. – Встречайте, господа!
Фрицы враз затихли и обернулись. Только сейчас сквозь дымовую завесу я заметила следователей. Они сидели напротив, без мундиров, в расстегнутых до самого пупка рубашках с закатанными рукавами. У меня немного отлегло от сердца. Они здесь, значит, будет не так страшно.
- Я, я! Зер гут! – загалдели фрицы. Один из них поднялся и налив по пол стакана самогона, протянул нам. – Дринкен! Пить! Пить!
Я покосилась на полисменов, но мужчины лишь улыбались, как и остальные за столом. Хотя, а что они должны были сделать? Ладно…
- За любовь! – Клара влила в себя спиртное аккуратно, чтобы не размазать губную помаду. Ни один мускул на ее лице не дрогнул. Глыба! Кремень!
Я глотнула мутную гадость и почувствовала, как внутри все загорается адским пламенем. Мама дорогая… Пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не заорать и не вывернуть содержимое желудка прямо на чью-нибудь башку. Аромат сивухи смешался с ароматом «Тройного», исходящим от меня, превращаясь в убойную смесь.
- О-о-о-о! – радостно заулюлюкали немцы. – Гут! Танцен! Танцен!
Что??? Я увидела, как растерялась подруга. Какое нафиг «танцен»?!
- Вас просят станцевать, - милостиво перевел Леонтьев, глядя на нас безмятежным взглядом. Потом он перевел взгляд на полицая и приказал: - Играй на гармошке.
- Сию минуту, герр! – Павел схватил гармонь, стоящую на лавке. – Ну, бабоньки, под что плясать будете, а?! Давайте-ка «Валенки»!
Он растянул меха и стал наяривать эти чертовы «Валенки», а немцы в ожидании уставились на нас. В танцах я была совсем никакая. Гестаповна тоже… Движений мы никаких не знали, поэтому все, что получалось выдать под плясовую, было похоже на скачки под «Крошка моя я по тебе скучаю» во времена нашей молодости.
Тайна рябиновой грозди. часть 15
Немцы смотрели на наши «выдрыгоны» с офигевшими лицами. Не знаю, что они там думали о нас, но вот взгляды следователей были красноречивыми. Типа: «Рука-лицо». Это еще больше злило меня. Нет, а что мы должны были делать?! Вот брали бы сами и плясали! Я и так выкобенивалась как могла, напоминая робота Вертера, у которого закоротило клеммы. Или как там это у них называется?
Но вдруг фрицы один за другим стали подниматься со своих мест и выплясывать вслед за нами. Они пытались повторять наши движения, что-то пьяно выкрикивая и все происходящее начинало походить на новогодний утренник в дурдоме «Кувшинка».
Последний аккорд завис в воздухе и вдруг кто-то вцепился в мою пятую точку двумя руками. Я испуганно вскрикнула, чувствуя, как ко мне прижимаются чьи-то бедра.
Резко обернувшись, я увидела рыжего немца с толстыми губами, которые он пытался растянуть в улыбке.
- Бетт.. бетт… э-э-э… кровать!
Вот черт! Я покосилась на стол, ища взглядом что-нибудь, чем можно было огреть его. И будет, что будет. Лапать меня удумал, шницель недожаренный! Но тут меня дернули за руку. Это было так неожиданно, что я не удержалась на ногах и уткнулась носом в чью-то крепкую грудь. Господи… неужели меня уже немцы делят? Во веселуха началась. Мы стремительно взлетали по карьерной лестнице. От богомолиц до шаламандр такой резкий скачок! Любому карьеристу на зависть…
Но подняв голову, я увидела грозное лицо Петрова. Он положил мне на макушку свою огромную пятерню, и что-то залопотал по-немецки. Тем временем Леонтьев усадил себе на колени вторую «шаламандру» и схватил за перси. От изумления его брови изогнулись домиком. Клара тоже выпучила глаза, таращась на мужскую руку, сжимающую одну из ее «маракошек». Она, как и я, явно не ожидала таких откровенных заигрываний. Тем более, что для пущего эротизма Гестаповна засунула в лифчик шерстяные носки.
Я же со страхом ожидала, что сейчас остальные фрицы поднимут скандал, но все обошлось. Рыжий расстроено махнул рукой и вернулся за стол, зато кривоногий немчура с круглой плешью на башке, вдруг что-то весело крикнул, тыча пальцем на дверь, ведущую в другую комнату. Мужчины захохотали, следаки закатились вместе с ними, скаля свои белые зубы. Что, блин, происходит?! Нужно было в школе немецкий учить!
Петров убрал руку с моей макушки и, подтолкнув к двери, шепнул:
- Иди в спальню и улыбайся, черт тебя дери! Ты как перед расстрелом!
Ну да… он, конечно, прав. Мы-то должны вести себя как распутёхи, а не бояться каждого прикосновения. Если продолжать в том же духе, фрицы начнут что-то подозревать. Наверняка же нас представили как вполне сознательных простипом.
- Ах-ха-ха! – вдруг закатилась Клара, ерзая на коленях у Леонтьева. – Ой, не могу-у-у-у…
Чего она там не могла, оставалось загадкой, скорее всего, ей полицейский тоже сделал внушение. Вот Гестаповна и выдавливала из себя веселье. Видимо, по ее мнению дамы легкого поведения непременно должны были хохотать дурниной.
Я тоже засмеялась, направляясь к спальне. При этом выписывая бедрами восьмерки. Мне даже стараться для этого не пришлось. Туфли жали так, что моя походка со стороны напоминала утиную.
Петров закрыл за нами дверь и зажег керосиновую лампу.
- Почему вы сами не пришли?! – спросила я, осматриваясь. В комнате стоял шкаф, железная кровать и стол со стулом. Окно было задернуто вышитой льняной шторкой.
- Не получилось! Видишь же, что фрицы пьянку устроили! – раздраженно ответил полицейский. – А вас позвали специально, чтобы сразу обозначить, что вы наши шлю… э-э-э бабы. Будете по деревне спокойно ходить, заниматься важным делом! Домой нас отправлять! Не переживай, мы ночью уберем убитого немца… Его уже искали. Хорошо, что он при жизни мог пьяным забуриться куда-нибудь и проспать часов пять. Поэтому немчура особо не волнуется пока.
- Понятно, - я уселась на стул и подперла голову кулачком. За дверями продолжался кутёж, слышалось надрывно-эротичное хихиканье Гестаповны.
- Ты чего расселась? – прошипел Петров, возмущенно глядя на меня.
- А что? – я недоуменно приподняла брови.
- Нужно изображать фикен, чтобы немцы слышали! – следователь смотрел на меня так, будто я не догоняю.
- Какой еще «фикен»?
- Обычный. Пошли в кровать, - он улегся и похлопал рукой по перине. – Не тяни время.
Скрепя сердце я примостилась рядом. Петров начал раскачиваться на сетке, которая издавала жалобный скрип, и до меня дошло, что он имел в виду.
- Какой-то быстрый «фикен» получается, - съязвила я. – В таком темпе ни один мужик не выдержит.
- Большой опыт? – в полумраке блеснула его белозубая улыбка.
- Дурак. Констатация факта. Это прям не фикен, а рок-н-ролл какой-то, - я подпрыгивала на сетке и все время скатывалась под теплый бок Петрова.
- Начинай издавать звуки, - он все-таки сбавил темп.
- Какие? – я испуганно взглянула на него.
- Страстные. А ну, такого мужика отхватила… - хохотнул следователь. – Красавец, статный, сексуальный…
- Ой-ой-ой… - скривилась я, но тут Петров вдруг принялся щекотать меня и звуки стали куда интереснее и громче. – А-а-а-а-а! Ну, хватит! Ну, пожалуйста! Ох-хо-хо! А-а-а-а!
- Шикарно, - через некоторое время полицейский вытянулся рядом, переводя дыхание. – Это было незабываемо. Меня, кстати, Яков зовут.
- Мг… Яша значит, - фыркнула я. – Прям как цыгана.
- Вообще, Якоб. Наши матери постарались. Дали нам немецкие имена, - задумчиво произнес Петров. – Брата Максим зовут. Максимилиан.
- Расскажу Кларе, не поверит… Максимилиан Леонтьев, - я не смогла сдержать смешок. – Ладно, дальше-то что?
- Выходим с блаженными лицами, чтобы уже всем было понятно, что нам хорошо. – Яша перелез через меня и, вытащив рубашку из штанов, полностью расстегнул ее. – Вот так.
Потом следователь склонился надо мной, и я взволнованно замерла, не понимая, чего он хочет.
- Нужно прическу взъерошить. Чтобы правдоподобнее выглядело.
Через пару минут мы вышли из комнаты, улыбаясь как придурочные. Петров налил себе водки и залпом выпил ее.
- Гут! Гут! – загалдели фрицы, а я присела рядом с Леонтьевым, который продолжал ощупывать Гестаповну.
- Что у тебя на башке? – шепнула она.
- Фикен, етить его мать… - проворчала я. – Полный фикен.
Тайна рябиновой грозди. часть 16
Гестаповне повезло больше, чем мне. Немцы уже настолько окосели, что им было не до их с Леонтьевым фикена. Но вот пляски пошли совсем дикие. Нас просили на бис, и отказаться естественно у нас не было никакой возможности. По легенде мы должны были быть веселыми, легкими на подъем, без особых моральных принципов.
От танцев уже болели ноги, кружилась голова, Гестаповна растеряла носки из персей, но никто не обратил на это внимание, кроме Максима. Следователь пялился на ее резко опустевшие маракошки, видимо пытаясь понять эту неожиданную трансформацию.
Когда, наконец, фрицы потухли, мы облегченно выдохнули. Единственным вменяемым оставался полицай, который внимательно наблюдал за происходящим. Конечно, можно было его вырубить, ну а потом что? Нет, так серьёзные дела не делались. Сначала колдуны, а потом уж все остальное.
- Отведи фройлян домой, - пьяненько распорядился Петров, обращаясь к нему. – И смотри, чтобы все было хорошо.
- Не извольте волноваться, герр! – Павел вытянулся в струнку, отложив гармошку. – Доставлю до дома в целости и сохранности!
Петров подмигнул мне и отвернулся.
Как только мы вышли в снежную круговерть, полицай со злой насмешкой сказал:
- Хорошо пристроились, шалашовки… Сразу офицериков себе отхватили… Да только не надейтесь, они вас с собой не возьмут, когда уйдут отсюда. Советую поласковее ко мне быть, гляди и жизнь особо не поменяется. Станете нас с Сидором обслуживать.
Он вдруг схватил Клару сзади и принялся шарить по ее телу жадными руками. Гестаповна сначала офигела от такой наглости, а потом, размахнувшись, ударила полицая затылком прямо в лицо. Тот взвыл, хватаясь за нос, а она накрутила на кулак воротник его рубахи, выглядывающей из тулупа, и прошипела:
- Еще раз и я тебе клешни поломаю, понял, косорылый?
Подруга толкнула Павла в снег, и мы быстро пошли прочь.
Авдотья не спала. Она сразу открыла нам двери и с облегчением выдохнула.
- Вернулись… Живые… слава Богу…
Я испытала огромное удовольствие, смыв с себя косметику и дух немецкого гульбища. Навалилась жуткая усталость, но ложиться спать мы не спешили. Нужно было дождаться следователей.
Мужчины пришли около двух часов ночи. Авдотья и ее свекровь крепко спали, поэтому не услышали тихого стука в окно. Полицейские вытащили мертвеца из погреба и молча, вынесли его из дома. Ну, хоть одна проблема решилась.
Петров и Леонтьев вернулись примерно через час.
- Мы положили его в снег с задней стороны дома, где квартируются офицеры. Будем надеяться, что немцы решат, что их товарищ пьяный уснул на холоде, - сказал Леонтьев, присев на лавку. – У нас реально очень мало времени. Нужно срочно искать способ вернуться обратно в будущее. В деревню могут нагрянуть из штаба и тогда… ну вы все сами понимаете.
- Завтра мы пойдем в лес к ведьме. Разведаем обстановку, - пообещала я и вспомнила о полицае, которого отшила Клара. – Провожавший нас полицай приставал к Кларе. Она его поставила на место. Думаю, Павел станет мстить.
- Нужно было воздержаться. Вы же понимаете, что ходите по острию бритвы! – недовольно высказался Петров. – Теперь он станет наблюдать и это плохо!
- Нужно было позволить, чтобы он лапал меня?! – возмутилась Клара.
- Да что там лапать-то? Носки? – хмыкнул следователь, после чего засунул руку в карман и вытащил оттуда шерстяную сисечную замену. – Ваше?
Заливаясь краской, Гестаповна выхватила у него носки и зло прошипела:
- Грубиян!
- Вы особо у ведьмы тоже не ерепеньтесь. Осторожнее. – Леонтьев не обратил внимания на ее злобный выпад. – Мы же не можем бегать за вами все время. Все. Нам пора.
Полицейские ушли, а мы завалились спать, не чувствуя себя от усталости.
Утром Авдотья ушла к немцам за бельем. Оказалась, что она трудилась прачкой. Галина Акимовна маялась поясницей и громко постанывала на печи, не обращая на нас внимания. Ну а мы, выпив травяного чая, засобирались в лес.
Погода стояла хорошая. Ночной снег прекратился, на чистом небе сияло холодное, белое солнце. Мы шли по деревне и попадающиеся нам на пути немцы многозначительно посмеивались, поглядывая на нас масляными глазами. И хорошо. Пусть думают, что мы штабские бабы и не лезут.
Лес, конечно, изменился за восемьдесят лет, но дом Барыдько найти не составило труда. Он все так же стоял на поляне и был таким же мрачным. Белое покрывало снега лишь подчеркивало его потустороннюю темноту.
- Что-то мне дурно… - прошептала Клара, потирая плечи. – До чего же гадкое место!
- Смотри! – я увидела молодого парня с топором. Он подошел к куче дров и взялся колоть их, укладывая на потемневшую колоду.
- Один из братьев, - догадалась подруга. – Хорошенький… Ну что, пойдем?
Мы вышли из-за деревьев и направились к молодому человеку. Он заметил нас и, бросив топор, застыл в ожидании.
- Доброе утро, - поздоровалась я, отмечая, что парень действительно очень симпатичный. – Мы можем поговорить с твоей матерью?
Парень внимательно посмотрел на нас своими проницательными глазами, а потом сказал:
- Там открыто. Заходите.
- Спасибо, - поблагодарила я. Появилось странное чувство, будто внутри есть что-то инородное. Как будто меня прощупывали на каком-то энергетическом уровне. Может парни уже имеют какую-то силу, но еще не пользуются ею?
- Гриша, кто там? – из-за угла дома появился еще один молодой человек. Такой же подтянутый, симпатичный юноша… Ну вот как так случилось, что они стали уродами?
- К матери это… - проворчал его брат, отворачиваясь от нас. – Давай дрова колоть.
Под пристальным взглядом второго парня мы поднялись на крыльцо и постучали в дверь.
- Входите! – раздался из дома хриплый женский голос. – Кого принесло?!
Клара осторожно приоткрыла дверь, и первая вошла в полумрак.
- Мы из деревни. Нам помощь нужна.
Ей ничего не ответили, и мы осторожно пошли в комнату, с интересом рассматривая обстановку. В будущем дом не особо отличался от того, что предстало перед нашими глазами. Та же мебель, тот же тяжелый запах…
Ведьма сидела за столом спиной к нам. Вся ее фигура, одетая в черное вызывала тяжелое чувство тревоги. Мне хотелось развернуться и бежать как можно дальше от этого места. Но взяв себя в руки, я обратилась к ней:
- Нам помощь ваша нужна. Приворот. Самый сильный.
Ведьма поднялась и медленно повернулась к нам. У нее было красивое лицо с правильными чертами. Несмотря на возраст, женщина казалась очень притягательной. Но изнутри она светилась могильным мраком. Липким и холодным, будто тяжелая кладбищенская земля.
- А вы знаете, чем расплачиваться за приворот придется? – на ее губах заиграла жутковатая улыбка. – Я ведь вам не знахарка с травками. Беру плату серьезную.
- Какую? – Клара по привычке схватила меня за руку.
- Кого приворожить хотите? – ведьма не переставала улыбаться.
- Офицеров немецких. Чтобы они женились и с собой забрали, - выдала подруга. – Тут-то что делать?
- Первым ребенком расплатитесь. Первенца сатане пожертвуете за исполнения желания. Станут ваши немцы убиваться по вам, им белый свет не мил будет, - страшным голосом зашептала ведьма, перебирая в руках какие-то черные веревки. – Так что? Делать будем?
- А подумать можно? До вечера? – я не могла избавиться от дурного предчувствия, которое охватило меня после ее слов.
- Думайте, - ведьма снова отвернулась от нас, усевшись на табурет. – Время есть до завтра. Опоздаете, потом еще месяц ждать будете.
Мы попятились к выходу, и когда оказались на крыльце, не сдержали стона облегчения.
- Как же страшно… - протянула Гестаповна. – Жуткая баба.
Но стоило спуститься вниз, как к нам подошел Гриша. Не поднимая головы, парень прошептал:
- Ждите меня в лесу, на тропинке.
Мы переглянулись и быстро потопали в сторону леса.
продолжение здесь
https://ok.ru/group70000003315123/topic/157914313125299
источник
https://dzen.ru/id/5f3e0d3e45088b4fcc4be9af
Следующая публикация
Комментарии 2
https://ok.ru/group/70000003315123/topic/157913782152627