#АлëнкаХореографУБелки
Автор : Наталья Павлинова
– Килограммы, которые я сбрасываю у вас, Леночка, быстро мчатся ко мне домой, и там прячутся в холодильнике.
– Павел, Вы не соблюдаете диету? – Лена улыбалась, глядя на мониторы.
– Я-то ее соблюдаю, но она приходит ко мне во сне, и я бессилен. Встаю и ем, как в летаргии.
– Ох-ох, я подумаю о плане Вашего питания ещё.
Хорошо, когда клиенты вот такие, как этот дородный немолодой представительные мужчина – добродушные и веселые. Приятно работать.
Лена зашла в тренерскую, взяла в руки вторую форму. У нее был перерыв, по спине текла струйка пота – работа тренера в фитнес зале только со стороны выглядит не слишком напряжной.
Надо было сходить в душ.
В сумке зазвонил телефон. Она вынула свою Муську с красными лапками, положила ее рядом с сумкой.
Котенок был с ней с детства. Сейчас он уж не вызывал никаких ассоциаций, грусти или радости. Просто – сколько Лена себя помнит, он всегда был с ней. Талисманом она его не считала. Казалось, служил он некой связью с прошлым, вернее и был тем самым забытым прошлым, которое она всегда носила с собой.
Она хорошо помнила цыганенка Сашку. Других подзабыла, но его помнила. Помнила бабушку, сестру и братика, который был с ней так добр, учил читать, выручал, защищал от сестры. Его имя, кажется, Витя. А вот имя бабушки и сестры вспомнить она никак не могла. Слишком мала была, или уж очень много имён прошло мимо нее позже.
– Але, Макс, слушаю.
– Ленка, спасай! Я в пробке застрял. Матвея с Оксаной в больницу возил. Ужас тут у нас...
– Что случилось? С сыном что-то?
– Ага. Он болел, а тут...в общем, гной из ушек потек. Мы перепугались, давай его в больницу. Думал – успею, а тут пробки. Спасай. Отменить уже не смогу, а у меня клиентка с двух – Самсонова. Полная такая, молодая. Можешь взять?
Лена посмотрела на часы. Душ отменялся.
– Конечно, Макс, возьму. Я предупрежу Таньку сама, не волнуйся.
Макс кратко описал план тренировок.
Она быстро переоделась и вышла в приемную к Татьяне, предупредила, чтоб Самсонову направили к ней. Пролистала данные клиентки, посмотрела план.
Вскоре в зал вплыла полная девушка, вес ее превышал сто кило. Широкая в спине и костях, с крупными кистями. Девушка была ярко накрашена, с красивой прической, волосы светло-русые, густые, слабой волной. На ней черные короткие велосипедки, явно не по размеру. Они облегали все выдающиеся части тела.
На лице девушки – угрюмость.
– Здравствуйте, Златослава! Сегодня я – Ваш личный тренер. Меня зовут Елена, – Лена привычно улыбалась, – Максим, к сожалению, задержался.
На лице клиентки недовольство.
– Мне сказали. Это – свинство! Я тренируюсь с ним! Он меня ведёт...
– Конечно, конечно! Просто у него ребенок заболел...
– Что за центр у вас! Знала бы... Бардак!
– Нет, что Вы. У нас такое случается крайне редко, наши тренера...
– Да знаю я... Давайте уже. Время, между прочим, оплачено!
– Прошу Вас на разминку, – Лена показала на беговую дорожку.
Настроение было испорчено, но работа есть работа. Она направилась к тренажёру.
Клиентка не оттаяла. Была недовольна, психовала, задания выполнять отказывалась, утверждая, что Лена все делает не так, "вот Максим..." Она не хотела хоть чуть напрячься, потрудиться, вероятно, боясь испортить прическу и макияж.
Лена любила свою работу. С людьми ладила, была тактична. Очень часто оставалась со своими клиентами в друзьях надолго. Особенно любила полных женщин, добивались они всегда хороших результатов в похудении и оздоровлении. Они были благодарны. Но тут...
В общем, когда Лена в дверях увидела Макса, она вздохнула с облегчением, попрощалась и направилась в тренерскую – может успеет ещё сходить в душ до следующего своего группового занятия.
Групповые занятия всегда вдохновляли, время в группе пролетало быстро, программа их была разнообразной и интересной.
Во время занятия она заметила, что клиентка Макса зачем-то вернулась в зал, наблюдала не то за ней, не то за их занятием. Особого значения Лена этому не придала – мало ли, хочет человек позаниматься и в групповом составе.
– Ленка, отдал я половину за сегодняшнее занятие Самсоновой, представляешь. Думал, уж ушла она, но вернулась, потребовала. Вот ..., – он что-то процедил сквозь зубы.
– Правильно сделал. С такими связываться – себе дороже. Да и тренировка пустая – "это я – не могу, это – не умею, это – не хочу." Не будет толку.
– Вот скандальная девка! Наговорила гадостей, – кивнула Галя, работала она у них хореографом для людей в возрасте.
– Да...с такими тяжело, – Максим убегал в зал, – Кстати, она твоим котиком чего-то заинтересовалась. Спрашивала – чья игрушка. Я сказал, что твой талисман.
– Муськой? Ой. Чего ей интересоваться -то? Старушкой потертой заштопанной...
Макс ушел. Лена взяла в руки котенка, поцеловала в макушку, как будто просила прощения, что бросила его тут без присмотра, и убрала в сумку подальше.
***
Ночью Зое Ивановне приснился сон, будто она отворила дверь к докторам и просит их взять желудок для нее у девочки, убеждает их, что желудок ей подойдёт, что он очень хороший и что девочка согласна.
Доктора переглянулись, и один из них строго так говорит: "Может и не подойти Вам желудок ее. С чего Вы взяли, что он Вам подойдёт?" Зоя изумилась: "Как же не подойдёт? Ведь она – моя внучка!"
Зоя Ивановна вышла в коридор, чтоб взять и показать докторам внучку, чтоб убедились они, что права она – подойдёт желудок. А внучки в коридоре не оказалось. Зоя носилась по бесконечным лабиринтам знакомых и незнакомых больничных коридоров, где-то почти находила внучку, но та ускользала, исчезала, пряталась за непреодолимыми стенами – только пуховый платок, повязанный за спиной мелькал где-то вдали. Уходила надежда на спасение... уходила...
Зоя Ивановна проснулась в холодном поту. Стряхнула неприятный сон. Наснится же!
Сколько лет прошло. Казалось, уж и забылось всё, и совесть, убеждаемая, что нет вины ее в этом, давно уснула. Но видимо где-то в подкорках сознания жили осколки боли.
Сейчас, когда пришло время проанализировать жизнь, особенно не хотелось вспоминать тот случай. И на тебе – такой сон...
Из полноватой энергичной ещё не старой женщины за последние месяцы Зоя Ивановна превратилась в сухую сероликую мумию. Не осталось прежних, казалось, неисчерпаемых сил. Виной тому – пошатнувшееся здоровье.
Когда сообщили ей результаты биопсии, восприняла спокойно. Ну, так, значит , так. Направляет ее судьба, говорит о том, что давно пора заняться собой.
Она старалась держаться достойно. Но получалось не всегда. Злата информацию о ее онкологическом заболевании восприняла, как очередную неприятность – не более. Ее дела и проблемы были куда важнее, а бабушка... бабушка всегда услужливо исполняла ее прихоти, и болезнь никак не могла это изменить.
Когда ее не отпустили домой с первых же химиопроцедур, в голосе внучки слышалось недовольство.
– Ты же знаешь, как не люблю я эти магазины! Когда тебя отпустят?
Зоя Ивановна плакала в подушку, звонила сыну, просила не о себе – просила о Злате...
– Коль, ну, стесняется она своей полноты. Ну завези уж ей продукты, будь добр.
Сын ворчал, с матерью он после потери Алёнки был холоден. Но продукты тогда завез.
Звонить Витьке Зоя не хотела. Нет... Вот на Витьку была обижена она сильно.
В подростковом возрасте вдруг стал внук отбиваться от рук, придумывать не весть что. То работать устроился на какую-то свалку, приходил грязный, пахнущий. Как будто специально перечеркивал все ее старания создания идеальной картинки – любимые ухоженные внуки. То проткнул себе уши и сделал татуировку.
Но самое неприятное, чем обидел бабушку сильно – так это то, что нашел Витька своего отца. Отца, который практически отказался от него в детстве, бросил, не растил, не знал забот...
А теперь они вдруг стали большими друзьями. Конечно, о том, что Витька бегает к отцу, стало известно в окружении ее подруг. Подруги шептались, жалели Зою... А она так не любила, когда ее жалеют!
Это чем же она такое отношение заслужила? Всю себя отдала внукам, и что?
Теперь Витя вообще жил со своим отцом, работал вместе с ним в Южном речном порту, вроде учился на заочном. Зоя Ивановна была так на него обижена, что даже никогда не звонила. А он звонил, и даже прибегал пару раз.
Разговоры с ним были не особо приятны, потому что как только бабушка заговаривала о его сестре Злате, он морщил лоб и начинал утверждать, что Златке давно уж нужно быть самостоятельной, а не сидеть на шее у бабушки.
А как ей быть самостоятельной, если даже в техникуме учиться она не смогла? Пришла однажды в слезах и заявила, что больше туда не пойдет. Какой-то преподаватель назвал ее бегемотом и вся группа смеялась.
Зоя Ивановна, конечно, отправилась в техникум скандалить, ей обещали разобраться.
Злата, узнав о том, что бабушка ходила туда, на нее наорала и сама забрала документы. Уж потом Зое Ивановне одногруппницы внучки, опустив глаза, рассказали, что Злата сама поссорилась со всеми сокурсниками, грубила педагогам. Да, ее поставили на место, но о том, что кто-то ее обзывал они не слышали.
Да, конечно, Злату в свое время она избаловала и очень раскормила. Когда внучке было одиннадцать, забила тревогу детская врач. Но Зоя Ивановна ее не послушала – ребенка нельзя сажать на диету, была она убеждена. Да и, если честно, Злата тогда ее уже и не слушала – требовала сладости, а требовать и изводить она умела.
В старших классах рыдала в подушку от того, что она толстая, а потом вставала и шла к холодильнику. И если не обнаруживала там того, что сейчас хотелось, громко хлопала дверцей и рыдала ещё громче.
Бабушка махала рукой и шла в магазин. И так Витька тогда нервы трепал, сын и дочь совсем не помогали, а тут ещё...
И вот теперь Зоя Ивановна периодами лежала в больнице и думала только об одном – как же без нее потом все будет? Главное – как будет жить любимая внучка Злата?
И этот сон ещё...
Нужно было подняться, через силу, через головокружение. Нужно было жить ради внучки. Зоя медленно, держась за косяки направилась на кухню – готовить. Злата проснется, нужно накормить. Сегодня у нее поход в магазин, а в последнее время для нее это – тяжкий труд.
В этот день Зоя переступила через обиду и набрала номер Вити.
– Бабушка? Привет... Ты как?
– Вить, я не говорила, но ... В общем, в общем ... , – Зоя Ивановна заплакала.
– Что случилось, баб? Что?
– Болею...
Витька примчался в этот же день с продуктами. Отругал, что скрыла. Хоть и понимал, что бабушкина обида и гордыня тому причиной. Опять говорили о Злате. Злата сидела, надув губы, глаза – на мокром месте. Так всегда – жалеть все должны ее.
Именно Витя и оплатил сестре курс в фитнес-центре. Жалел бабушку, вот и оплатил.
Он понимал – бабушку не изменить. Она все равно будет такой, какая есть, будет переживать больше всего даже не о себе, а о бедной Злате, будет считать, что прощать отца ему было нельзя. От своих принципов она не отступится.
Но спорить и доказывать что-то вдруг расхотелось. Диагноз, сухость и худоба бабушки сказали ему о многом. И ему хотелось ей помочь.
Стал он заезжать чаще, но мотаться в Зеленоград было далековато. Стал требовать от сестры помощи бабушке, начались меж ними ссоры.
Однажды приехал он вот так, выяснил, что нет нужных лекарств.
– Ты чего в аптеку сходить не можешь, Злат! Неужто трудно?
– Я недавно там была. И опять? Я устала! Ты не представляешь, что такое, эти тренировки! А ещё дорога. Я еле ноги приношу...
– И бабка опять у плиты? Ей же нельзя. Злата, как ты не поймёшь, – прошептал он, – Ведь ей недолго осталось. Ты на что и как жить будешь? Пенсия-то – тю-тю...
– Ой! Да это она при тебе все охает. А так ещё ничего. Могла б и в аптеку сходить сама. Уж поверь...
– Господи! Тварь ты, Златка! Вот уж послал Бог сестрицу!
– Сам ты – тварь. Сколько она из-за тебя ревела! Это ты ее довел! Ты! Папочку он, видите ли, встретил. А как встретил, так прям и полюбил. А о бабке ты не подумал? Какого ей все это? Или ты всех родных кроме нее любишь? Вон тогда и новоявленную Колькину дочку возлюбил. Прям так, что бабку обвинил.
– Дура ты! Она ж ребенком потерялась? И пропала! Понимаешь ли ты? Что с ней, никто не знает. Всего скорей, уж нет и в живых.
– Ага... Как же... Нету... Живёт и цветет! Встретила я ее тут..., – Злата приняла напыщенный вид и замолчала.
– Чего-о? Кого встретила?
– Кого-кого. Ее... Жива, здорова и даже, по-моему, вполне счастлива.
– Ты серьезно? Ты ее не узнаешь уже. Двадцать лет прошло.
– А у меня память на лица хорошая. Я сначала думаю – чё лицо знакомое, а потом как кота этого увидела....
– С красными лапами?
– Да. Только зовут ее уже Елена. Типа, тренер в фитнес-зале, где я занимаюсь. Вот так вот, братик. И нечего по ней слезы лить!
***
Когда Лена была студенткой и ездила в вуз на метро, она вынимала своего котенка и держала в руках, на виду. Вообще поезда метро долго вызывали у нее странную двойственную реакцию – ей здесь было хорошо и очень хотелось плакать. Родители знали эту ее особенность – метро в детстве было дозированно.
Она помнила Сашу. Правда довольно смутно, без внешних подробностей. Скорее помнила, что кто-то ее таскал, подбадривал, совал пирожки и, по-своему, любил.
Она поглядывала на входящих в вагон, искала его глазами. Именно поэтому и держала котенка. Если она его не помнит, так и он, конечно, не вспомнит ее тоже. Но котенок приметный, и он всегда был с ней. Однако, это не помогло. Сашу она в метро не встретила.
Когда-то папа Гена покупал ей похожих разнообразных котят, они сидели на спинке дивана в ряд, Лена в них почти не играла.
– Зря ты, Ген, стараешься. Разве подарок мамы заменишь другим? – вздыхала новая мама.
Она была строже, требовала порядка и от других. У нее Лена научилась железной дисциплине. А папа – просто душка: мягкий, добродушный и чрезвычайно податливый на любые желания дочки.
В садик Лену не водили. Первое время долго занимались лечением. У Лены нашлись проблемы. В том числе и психические. Уж слишком многого она боялась.
Зато в школе вдруг оказалось, что у дочки необычайно прекрасная память. Она моментально запоминала стихи, и даже целые детские книжки в прозе наизусть. В первом классе была самая лучшая по скорости чтения.
И, конечно, у мамы тренера, начала заниматься спортом. Высоких результатов там не достигла, но все же получила спортивный разряд. И после школы на семейном совете решили, что поступать будет в институт физкультуры.
Если и жила в сердце Лены благодарность родителям, то совсем тихая, непритязательная и не требующая отдачи. В подростковом возрасте также дулась на маму за строгости, спорила и доказывала. В общем, жизнь ее ничем не отличалась от жизни детей в обычных семьях.
Почему-то Лена избегала отношений с парнями. Казалось, что рано ещё думать о своей семье, что-то не доделано, не закончено, жил в ней какой-то страх перед будущим.
А отношения вполне могли завязаться. Иван – племянник мужа тети Иры, давно сох по ней. Служил в армии – звонил, писал теплые послания. Лена ничего не обещала.
Он уж давно из армии вернулся, стал хорошим журналистом, пошел по стопам дяди.
По-прежнему, они переписывались, довольно часто встречались, отчитывались друг перед другом "за жизнь". Но это были дружеские, или даже, где-то, родственные отношения. Не более...
Однажды на каком-то семейном празднике рассказала Лена ему о цыгане Сашке. Зачем? Она и сама не поняла. Почему-то захотелось.
А он вдруг спросил.
– Ты что, из-за него не хочешь со мной встречаться?
– С ума сошел? Мне четыре года было, ну, или чуть больше... История умалчивает точную дату моего рождения, ты же знаешь.
– И всё же... Ты так о нем говоришь...
– Как?
– Как о кумире детства.
– Так он тогда и был кумиром, наверное. А кто у меня тогда ещё мог быть кумиром?
***
Витя позвонил дяде Коле, рассказал о том, что поведала ему Злата.
– Бред! Этого не может быть! Столько лет прошло. А игрушек таких знаешь сколько.
– Может и бред. Я тоже так думаю. Но надо бы съездить туда, проверить.
– Ну, если делать нечего, съезди. Но это – очередной бред твоей сестрицы.
– Дядь Коль, а если правда. Что тогда?
– Глупости. Индийская история, прям. Златке мерещится.
Но Витя поехал.
Шла весна. Странная она была в этом году. Снега давно не было, и солнышко светило, но и тепло никак не наступало. Дул сильный ледяной ветер, не давал никакого шанса весенним ощущениям.
Но в этот день холод отступил, и был по-настоящему чудесный весенний день.
В фитнес-центре ему сказали, что Елена Геннадьевна будет через час. Он уселся в холле и уставился на входную дверь.
– Вы хотели бы записаться, так можете не ждать. У нее нет свободных часов сейчас, – сказала веснушчатая курносая девушка за стойкой.
– Нет. Мне по личному делу надо.
Витя сидел и вспоминал. Темненькая маленькая малышка появилась в из семье очень неожиданно и пробыла совсем недолго. Но тогда ему захотелось ее пожалеть. Златка всегда была с амбициями, всегда была любимицей бабушки, а Аленка – такая несчастная.
Он и сейчас не понимал дядю Колю. Отец, а сердце его даже не дрогнуло, когда позвонил ему с новостью Витя.
Стройная, спортивная девушка в длинном пальто быстро вошла в двери, пролетела, не заметив его. Хорошая фигурка, густые темные волнистые волосы, огромные темные глаза.
Она подошла к стойке администратора, переговорила. Курносая администраторша указала на него. Девушка сделала несколько шагов к нему, он поднялся навстречу.
Витя всего лишь хотел посмотреть на нее. Ничего заранее не решал. Казалось, вот увидит, и сразу поймет – ошиблась Златка или нет. И теперь растерялся, не знал, с чего начать. Потому что внешний облик красивой девушки ничуть не помог. Обмотанная пуховым платком малышка с синими подглазинами с ней никак не ассоциировалась. Да и было ему тогда восемь лет.
– Здравствуйте! – сказал он.
– Здравствуйте. Видите ли, – начала она оправдываясь, – Мой рабочий график совсем забит. Ни одного окна. К сожалению, нет свободных часов. Но у нас есть...
– Нет-нет. Я не по поводу занятий. Нет. Я ... Как бы это сказать ..., – он мальчишеским жестом взъерошил волосы.
– Не по поводу ... Тогда зачем?
– Знаете, я... То есть мы много лет назад потеряли девочку. Бабушка пошла с ней на базар и там ее потеряла. Мы искали, милиция искала, мы ...
– Это ты меня учил читать? – вдруг перебила она, глядя ему в глаза.
У Лены в голове появилось это все вот прямо сейчас.
– Я? А да... кажется, учил. Да, точно учил.
– И обещал, что я пойду в школу, – она помолчала, свела брови, припоминая, – Витя?
Витя сглотнул ком и кивнул.
И тут девушка бросилась ему на шею, прижалась крепко-крепко и застыла. Он растерялся, но тоже обнял ее, сначала осторожно, а потом уткнулся в волнистые волосы уже открыто, поцеловал в голову.
– Ты – моя двоюродная сестра. Где же ты была, Аленка?
Они так постояли какое-то время, сердца обоих колотились. А Татьяна во все глаза смотрела на них...только что были чужими и вдруг ...
Они разомкнули объятия.
– Ой, я и сама не знаю. Плохо помню. Но точно жила среди цыган. А вы как? Как ты меня нашел вообще?
Поговорили они немного, оба спешили, обменялись телефонами и, конечно, договорились о встрече. Сегодня клиенты удивлялись – всегда собранная Елена была задумчива и рассеянна.
– У вас что-то случилось, Леночка? – спросил Павел.
– Да. Кажется, я нашла своих близких.
– Каких близких? Разве самые близкие были с Вами не рядом?
– Вы правы, Павел: самые близкие – были рядом.
Вот ещё вопрос – говорить ли маме с папой об этой встрече? О том, что жив ее отец, бабушка, и она с ними в ближайшее время увидится. Лена решила пока ничего не говорить. Чуть позже ...
А Витька, конечно же, рассказал эту историю Николаю. В это время дела в семье, в связи с болезнью бабушки, вообще развалились. Николай психовал, сиделку оплачивать не хотел, валил всё на Витьку.
А тот обижался на сестру – она не работала и роль сиделки бабушки вполне могла бы исполнять. Тем более, что бабушка худо-бедно передвигалась по квартире сама. Но Злата всегда считала всех обязанными ей, без конца звонила, требовала и истерила.
Зоя Ивановна видя всю эту ситуацию тихо таяла, уже ничего не требовала и даже перестала переживать о внучке. Сил на это уже не хватало.
***
Николая известие Вити только расстроило. Вот уж совсем забытая история! У него после той первой случайной женитьбы было еще два брака, дочери от второго брака – шестнадцать. Он ждал совершеннолетия, чтоб, наконец, исполнить долг по алиментам. В общем, ничего хорошего от наличия детей в его жизни не было – одни расходы и хлопоты.
И на тебе – ещё дочь. Давно утерянная, вызывающая неприятные воспоминания о пьющей жене, наверняка, со своими проблемами, которые лягут и на его шею. От такой жены, какой была пьющая Люба, чего ждать?
Это ж надо было дуре Злате так случайно ее повстречать! И именно сейчас, когда навалились проблемы с болезнью матери, с работой, и даже с нынешней женой...
Витя настаивал на скорой встрече, считал, что Николай и сам должен этого страстно желать, и Николай делал вид, что так оно и есть. Дочь ведь. Да и чисто по-человечески ему было интересно – как выпуталась девчонка из всей этой ситуации? Ведь потерялась она совсем маленькой. Начнет давить на жалость, наверняка.
Ох, и удивился он, когда подъехал Витя к кафе на машине, а за рулём – она, его дочь, очень похожая на Любу. Невероятно красивая, какой и была ее мать, пока не начала пить. Именно за эту красоту, за большие глаза он ее и полюбил тогда.
– Здравствуйте, – сухо поприветствовал он, а она вдруг обняла.
Николаю стало не по себе.
Лена переживала перед этой встречей сильно. Она совсем отца не помнила. Но она знала своего папу Гену, и примерно таким представила и родного отца. Поэтому обняла сразу, но почувствовала, как напрягся он, как неловко ему было от этого ее порыва.
Они посидели, Лена рассказала то, что знала о своих мытарствах. Рассказала, как нашли ее, как удочерили.
Спросила настоящую дату своего рождения, но отец ответить на этот вопрос не смог – не помнил, хоть и писал ее тогда в милиции из свидетельства о рождении.
Обещал свидетельство о рождении поискать, хотя про себя уж понимал – наверняка не найдет. Он много раз переезжал, всего скорей утерялось оно за ненадобностью.
У дочери была масса вопросов, Николай пояснил, что с матерью они не жили, отзывался о ней плохо, где похоронена – не знает, потому что жили в то время врозь.
И Лене даже подумалось, что потерялась она совсем не случайно. Была ли нужна?
Витька потом в машине извинялся, говорил, что дядя Коля всегда был такой, бездушный что ли. Вот и сейчас болеет бабушка, его мать, а он переводит стрелки, пропадает, не отвечает на звонки, убегая от ответственности.
– А что с бабушкой? – спросила Лена, выруливая.
– Онкология. Ей недолго осталось.
– А давай съездим. Я очень хотела бы ее увидеть. Наверное, я виновата перед ней.
– Ты? И в чем же ты виновата?
– Мне кажется, что я сама пошла за цыганкой тогда. Может я убежала от бабушки? Ведь она потом переживала.
– Да, она переживала. Не то что батя твой! В общем, надо позвонить. Там дома, знаешь, сейчас ... Ну... Златка ничего не хочет делать, а бабушка уже не может.
– Позвони. Может в аптеку или в магазин надо заехать? Спроси...
Витя звонил, хотя уж догадывался, что Златка будет истерить. Она начала кричать что-то несусветное.
– В общем, мы едем! – закончил разговор Витька и нажал на кнопку.
– Она против?
– Ага. Боится, что этот визит нанесет урон семейной чести.
– Давай не поедем.
– Поедем. Наплевать мне на Златку, а вот бабуле ты нужна. Так мне кажется. Понимаешь, Златка живёт на ее пенсию, считает себя полноправной хозяйкой квартиры, но ухаживать за бабкой не хочет.
Лене не понравилось, что Витька так отзывается о сестре, что делят они обязанности неохотно. Но она уже столкнулась с этой Златославой, ощущения остались неприятные.
Злата открыла дверь обиженная, поздоровалась сухо – не послушал брат, привез гостью. В квартире стоял неприятный тяжёлый дух, на кухонном столе – гора посуды, у компьютера, прямо на столе, куча шелухи от семечек. Здесь давно не убрано.
– Мы пройдем? – спросил Витя.
Злата в шелковом халате, глядя в зеркало, поправляя помаду на верхней губе оттопыренным мизинцем, махнула на закрытую дверь комнаты.
Зоя Ивановна лежала под одеялом на несвежей постели, на табуретке перед ней навалено все горой. Она не спала.
Лена поискала глазами стул, но нашла только заваленный тряпьем. Витя принес из кухни табурет.
– Аленка? – сощурилась Зоя Ивановна.
– Да, я Ваша внучка.
– Красивая. Сразу было понятно, что красивая будешь. А зубы как? – говорила Зоя Ивановна тихо.
– Зубы? Что зубы?
– Плохие были, вылечила?
– А... Наверное. Не помню, – Лена пожала плечами, – Нет, проблемы, конечно есть. Но меня же удочерили, так здоровьем тогда занялись в первую очередь. Наверное, и зубы вылечили. Я же маленькая была. Далеко не все помню.
– А я помню. Долго тебя искала. Все ходила на этот рынок...
– Я за этим и приехала, Зоя Ивановна. Хочу прощения у Вас попросить, что тогда убежала. Не помню, конечно, но, наверное, совсем глупая была. Витя сказал, что Вы очень мучались.
– Да, – Зоя Ивановна вздохнула, перевела глаза на Витю.
Она никогда никому не говорила, что оставила внучку меж лотками сама. Никогда.
– Как жила-то?
И Лена, видя перед собой глубоко больного человека, рассказала свою историю по возможности позитивно. Мол, ничего страшного и не случилось. Все хорошо с ней было, и даже где-то и весело.
Ей не верилось, что вот перед ней лежит родная ее бабушка. Угнетенное состояние старушки огорчало. То, что уход нормальный за ней не осуществляется, видно было невооружённым глазом.
Они уже попрощались и направились к двери, как вдруг Зоя Ивановна, спустила ноги на пол, уронив одеяло, вскочила на ноги.
– Погоди.
– Да что Вы... ,– Лена подхватила ее за худые логти с обвисшей кожей, усадила на постель.
– Ни в чем ты не виновата. Я сама...
– Что сама?
– Сама тебя оставила.
– Ба, че правда? – Витя вытаращил глаза, в комнате уже была и Злата.
Зоя Ивановна переводила взгляд с одного на другого.
– Нет. Я не хотела бросать. Разве смогла бы? Я просто Лидку Никифорову тогда встретила, а она такая... Вот и спрятала девочку в рядах. Она ж как одета-то была, разве могла я... А потом долго мы с Лидкой-то болтали. Вернулась, а Алёнки и нету.
– Ну, ба, ты и ..., – Злата постеснялась гостью, не договорила, потому что Лена обернулась на нее.
– Я виновата, – заплакала старушка, – Я так боялась, что Вите и Злате только хуже будет, я невзлюбила тебя, – Зоя Ивановна мяла на груди рубашку.
– Вы не виноваты, бабушка. Не виноваты. Это обстоятельства. Если б не ушла я, или если б не увели... не знаю, была бы я сейчас рядом. Думаю, Вы бы и меня любили. Иначе ведь не бывает. Иначе и жить невозможно.
– Невозможно. Верно ты говоришь – жить невозможно. Вот и не даёт Бог мне жить. Потому что так, как я жила, жить невозможно.
Они побыли ещё чуток, Зоя Ивановна устала, успокоилась. Они попрощались с хмурой Златой, вышли из подъезда, и Лена вдохнула свежий весенний воздух.
– Вить, а если я похлопочу и бабушку положат в хоспис. Хороший. Моя тетя Ира там часто бывает, ей не откажут. Она благотворительностью занимается, многим уже помогла.
– Ого! Было б здорово... Спасибо, Аленка, – сейчас и он чувствовал свою вину – не смогли они должный уход организовать.
Выяснения отношений с сестрой стали важнее.
***
– Пап, а вот если б у меня нашлась родня, как ты думаешь, мама б расстроилась?
Лена решила начать с папы. Они лежали на разобранном широком диване, клацали каналами, искали фильм. Лена только что растерла отцу спину, обвязала собачьим поясом. Спина у папы болела часто.
Геннадий был не глуп. Он посмотрел на дочь:
– Ну-ка, ну-ка. Трепи, чё там у тебя?
И Лена рассказала, как нашел ее двоюродный брат, как встретилась с отцом, как ездила к бабушке.
– Знаешь, мне показалось, что отец мой, этот ... ну... прости, пап ..., – Лена совсем запуталась в отцах.
– Ты как маленькая, честное слово. Трусиха какая-то...
Так он называл Лену, чтоб победить ее страх.
– В общем, мне показалось, что он боится меня. И не рад...
– Вот дурак!
– Па... Ну, я серьезно... Что мне делать?
– Порадуй его, пропади из его жизни опять.
– С тобой невозможно...
– Впрочем...шучу... Ленка, ты взрослая девочка. И без моих советов обойдешься. Но я рад, что они нашлись. Пора тебе разобраться в своем прошлом. А то одни тайны, – он посмотрел на нее, смешно сдвинул брови, – Оказывается, ты вовсе не девочка с Марса. А я так надеялся.
Лена немного поколотила, а потом крепко обняла отца.
Он и мама, никого дороже у нее нет.
Мама восприняла новости чуть волнительней, очень заинтересовалась, и сразу назадавала кучу вопросов. Через несколько дней, она уже занималась восстановлением свидетельства о рождении, делала запросы.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 6
https://ok.ru/group/70000003315123/topic/157913332837811