Предыдущая публикация
Диана Удовиченко.
Моя подруга Верочка родом из Ташкента, но уже давно живёт в Москве.
- Узбекская кухня - лучшая кухня в мире, - всегда говорит она.
И вот Верочка решила показать подругам силу узбекской кухни. А когда Верочка что-то решает, она идет к цели с упорством симпатичного локомотива.
В августе мы отмечали ее День рождения в ресторане узбекской кухни. Там очень красиво, каменные стены, мягкие пестрые диваны, резные столы из дерева.
- Ешьте закуски, девочки, - приказала именинница.
И мы ели. Закуски были вкусные.
- Обязательно с лепешкой! Они тут лепешки сами пекут.
Лепешки были горячие, с хрустящей корочкой, и пахли, как радостное детство.
Стол обслуживала милая узбекская девушка, Верочка с энергией дирижера рулила процессом:
- Несите плов!
Принесли плов и помидорный салат аччик-чучук. Плов был, как родная мама: к нему хотелось припасть, и никогда не расставаться. Он был золотист и жирен, рассыпчат и вкусен, ароматен и чрезвычайно сытен. Салат пикантными нотками остроты оттенял роскошество его вкуса.
- А теперь - баранина! - взмахнула рукой Верочка.
Баранина была, как ласки опытного любовника - нежная и вызывающая страсть. Ее хотелось обнимать. С ней хотелось станцевать танго от счастья. Но не было сил из-за обжорства.
Когда мы уже думали, что наступил конец обеда, и можно отдышаться, милая узбекская девушка спросила:
- Можно уже нести печень?
- Ой, совсем забыла! - всполошилась Верочка. - Несите!
И принесли печень. Ее обертывали нутряным жиром и зажаривали на шампурах.
- Диана, бери блюдо, буду тебя фотографировать! - распорядилась Верочка.
- Зачем? - вяло отбивалась я.
- Как зачем? На память!
Я послушно сфотографировалась с печенью, потом ее ела. Печень таяла во рту. Сил жрать больше не было.
- Теперь надо пить горячий чай, - со знанием дела сказала Верочка. - Жирную пищу обязательно запивают горячим чаем. Особенно баранину, чтобы хорошо прошло.
«Чай не еда», - с облегчением подумала я, и увидела отражение этой мысли на лицах других гостей.
Принесли ароматный ташкентский чай в красивых чайниках. Но к нему прилагались сладости. Что-то вроде хвороста, и что-то вроде чак-чака, и что-то вроде пирожных. Все дружно застонали, потому что сладости выглядели невероятно соблазнительно, но существовал риск лопнуть.
Однако мы справились! Не знаю, как все это называлось, но вкусно было бомбически.
Напоследок Верочка сунула мне в рот какой-то камень, похожий на янтарь.
- Это специальный сахар, он полезный.
- Чем? - пробормотала я с набитым ртом.
- Всем, - строго ответила Верочка. - Соси, короче.
- Пришлось сосать нечто вроде леденца.
- Ну вот вам сокращенный вариант ташкентского застолья, - сказала Верочка, раздавая нам еду, чтобы еще перекусить дома. Мне досталась самса с бараниной.
- Почему сокращенный?
- Ну я пропустила суп, манты, кое-какие закуски, самсу. Знала, что не осилите без тренировки, - сказала Верочка.
Мы опять хором застонали.
Подумываю иногда попросить гастрономического убежища в Узбекистане. Боюсь только, через годик в дверь пролезть не смогу.
- Узбекская кухня - лучшая кухня в мире, - всегда говорит она.
И вот Верочка решила показать подругам силу узбекской кухни. А когда Верочка что-то решает, она идет к цели с упорством симпатичного локомотива.
В августе мы отмечали ее День рождения в ресторане узбекской кухни. Там очень красиво, каменные стены, мягкие пестрые диваны, резные столы из дерева.
- Ешьте закуски, девочки, - приказала именинница.
И мы ели. Закуски были вкусные.
- Обязательно с лепешкой! Они тут лепешки сами пекут.
Лепешки были горячие, с хрустящей корочкой, и пахли, как радостное детство.
Стол обслуживала милая узбекская девушка, Верочка с энергией дирижера рулила процессом:
- Несите плов!
Принесли плов и помидорный салат аччик-чучук. Плов был, как родная мама: к нему хотелось припасть, и никогда не расставаться. Он был золотист и жирен, рассыпчат и вкусен, ароматен и чрезвычайно сытен. Салат пикантными нотками остроты оттенял роскошество его вкуса.
- А теперь - баранина! - взмахнула рукой Верочка.
Баранина была, как ласки опытного любовника - нежная и вызывающая страсть. Ее хотелось обнимать. С ней хотелось станцевать танго от счастья. Но не было сил из-за обжорства.
Когда мы уже думали, что наступил конец обеда, и можно отдышаться, милая узбекская девушка спросила:
- Можно уже нести печень?
- Ой, совсем забыла! - всполошилась Верочка. - Несите!
И принесли печень. Ее обертывали нутряным жиром и зажаривали на шампурах.
- Диана, бери блюдо, буду тебя фотографировать! - распорядилась Верочка.
- Зачем? - вяло отбивалась я.
- Как зачем? На память!
Я послушно сфотографировалась с печенью, потом ее ела. Печень таяла во рту. Сил жрать больше не было.
- Теперь надо пить горячий чай, - со знанием дела сказала Верочка. - Жирную пищу обязательно запивают горячим чаем. Особенно баранину, чтобы хорошо прошло.
«Чай не еда», - с облегчением подумала я, и увидела отражение этой мысли на лицах других гостей.
Принесли ароматный ташкентский чай в красивых чайниках. Но к нему прилагались сладости. Что-то вроде хвороста, и что-то вроде чак-чака, и что-то вроде пирожных. Все дружно застонали, потому что сладости выглядели невероятно соблазнительно, но существовал риск лопнуть.
Однако мы справились! Не знаю, как все это называлось, но вкусно было бомбически.
Напоследок Верочка сунула мне в рот какой-то камень, похожий на янтарь.
- Это специальный сахар, он полезный.
- Чем? - пробормотала я с набитым ртом.
- Всем, - строго ответила Верочка. - Соси, короче.
- Пришлось сосать нечто вроде леденца.
- Ну вот вам сокращенный вариант ташкентского застолья, - сказала Верочка, раздавая нам еду, чтобы еще перекусить дома. Мне досталась самса с бараниной.
- Почему сокращенный?
- Ну я пропустила суп, манты, кое-какие закуски, самсу. Знала, что не осилите без тренировки, - сказала Верочка.
Мы опять хором застонали.
Подумываю иногда попросить гастрономического убежища в Узбекистане. Боюсь только, через годик в дверь пролезть не смогу.
Следующая публикация
Комментарии 4