Анфиса слышала, как за дверью шаркали шаги. Очень медленные, короткие. Девушку бросило в пот. Боясь пошевелиться, она с ужасом наблюдала за движущейся тенью через просвет между дверью и порогом. Тело задеревенело, но четко ощущаемые удары сердца, осязание подушки, простыни и словно вдавливавшего в кровать одеяла помогали понять: на этот раз не сон.
Больше всего Анфису пугало то, что дверь была не заперта: она забыла повернуть ручку. Да и кто запирается в собственной комнате, если живет один?
Шаги удалялись. По слабому скрипу половиц, девушка поняла, что существо отдаляется вглубь дома.
«Пошла искать меня там», – подумала Анфиса, усилием воли пытаясь заставить себя сдвинуться с места. Тело не слушалось. «Успеть бы закрыть»… Девушка тихо подошла к дверному проему, мягко положила руку на ручку, потянулась второй к защелке замка. Дверь с грохотом распахнулась. Анфиса застыла: черные глаза вперились в нее. Перехватило дыхание. Девушка начала задыхаться. Невидимые тиски сдавливали горло, и попытки вдохнуть вызывали только резь в лёгких.
Толстая, седая старуха в черной одежде без интереса наблюдала, как девушка открывает рот в попытке вдохнуть, как она все шире распахивает глаза, как ужас, поселившийся в них, окрасил радужку в темный цвет. Серое морщинистое лицо бабки не выражало ничего. На нем полностью отсутствовали эмоции, лишь тьма с каждым мгновением сгущалась в ее глазницах все сильнее.
Страшная гостья отвела взгляд. Анфиса с шумом вдохнула, схватившись за горло.
– Что… Ты… Хочешь? – с паузами прохрипела девушка.
Тишина, казалось, звенела, а все вокруг замерло. Старуха молчала, стояла недвижимо, затем посмотрела на Анфису и медленно протянула руку. Пугающим жестом она сначала ткнула в девушку указательным пальцем, указала на потолок и замерла.
– Что тебе нужно от меня? – прошептала Анфиса. От ужаса ее голос сел и произнесенные слова были едва различимы.
Бабка еще раз ткнула пальцем в полоток и исчезла. И разом появились звуки. Было слышно, как на дворе лает собака, как в подполе шуршат мыши, как шелестят кроны деревьев за окном. Наваждение спало. Анфиса медленно прошла к кровати и села. Она пыталась понять, что это за бабка, не сходит ли она с ума. Продолжающийся третью ночь кошмар выбил девушку из состояния равновесия, потом что она наяву видела повторение снов, мучивших девушку несколько лет назад.
Они снились на протяжении нескольких дней, и всегда Анфиса просыпалась разбитой, а день сулил неудачи. Однако в то время Анфиса не придавала этому значение, и даже списывала являющиеся кошмары на чрезмерное увлечение фильмами ужасов да на свою диету, которой упорно придерживалась. «Это все от голода», – думала тогда она. – «Надо прекращать, а не то изведусь совсем, и буду стройной, но сумасшедшей». Потом сны прекратились, питаться Анфиса стала как обычно и в итоге решила, что выводы ее правильные: «Нужно завязывать с ужастиками».
Однако сейчас это не был сон. Девушка осознавала, что силуэт существует, и только что он был здесь, в ее доме. Страх был реален и все воспринималось гораздо острее. И бабка, конечно же, бабка. В тех снах она была страшной тенью, бродившей по дому, жуткой, но безобидной. Впервые Анфиса осмелилась заглянуть этой леденящей душу сущности в лицо. Раньше, в старых сновидениях, Анфиса старалась спрятаться от старухи. Она не понимала, что именно вызывает в ней отчаянный страх, ведь существо молчало, просто передвигалась по жилищу. Анфиса задумывалась о том, что, возможно, старуха ищет вещи или другого человека. Но каждый раз в этом кошмаре девушка пряталась за дверями, иногда даже в шкафах. Силуэт вызывал в ее груди щемящую тревогу и безграничный страх. Хоть и Анфиса не могла разглядеть черты лица, она почему–то была уверена, что это существо – старушка с круглым лицом, белыми волосами и черными глазами.
Анфиса встала, попила воды, прошлась по комнатам и убедилась, что в домике никого нет, улеглась в кровать и решила, что завтра утром сходит к соседским бабкам и узнает, кто жил до нее в этом доме, который она взяла в аренду на лето, как садовый домик. Весело окрашенная в голубые и белые цвета избушка буквально утопала в плодовых деревьях. Аккуратная оградка, милые садовые гномики, расставленные вдоль тропинки, ведущей от калитки до входной двери, добротный ухоженный газон – все это привлекло Анфису. В ее планах были и прогулки по забытой Богом деревеньке, и приятный отдых в тени деревьев, и банька, которую можно было растопить в любое время. Девушка надеялась, что тут, вдали от цивилизации, она сможет обрести покой и свободу. Весь последний год она лишь об этом и мечтала.
Поселок был небольшим, скорее, дачным. Жителей мало. В первые дни по приезду, наслаждаясь красотами природы, летними, теплыми деньками, Анфиса обратила внимание на то, как мало людей. . И совсем не было детей. То тут, то там появлялись бабки, изредка мелькали дедки, преимущественно громко кряхтящие и кашляющие. Молодых людей Анфиса тоже не примечала. Казалось, жители умирают, и деревня вместе с ними. На всего четырех улицах стояли покошенные избы с отвалившимися ставнями. Темный, почти черный сруб, из которого сделаны дома, не раз перемазывался строительным составом, но трещины и дыры все равно отчетливо просматривались между окнами и стенами, а ржавые шиферные крыши своим цветением напоминали россыпь опят. В других же избах двери и окна были заколочены вовсе. В глаза бросалось то, заброшенных домов было куда больше, чем жилых. По сравнению со всеми домишками, съемное жилье Анфисы выглядело шикарно. «Интересно, почему?»
Мужчина, сдавший дом, сказал, что он оформляет наследство, но пока в нем никто не живет и им можно пользоваться по своему усмотрению, в том числе и вещами. Когда Анфиса приехала первый раз посмотреть, что собирается арендовать, она удивилась наличию большого количества новой техники и посуды. В деревенском обычном домике со старым ремонтом располагались огромная плазма, навороченный робот–пылесос, кофеварка последней модели, двухдверный большой холодильник и многое из того, что просто не вписывалось в сельский антураж. Попытки выяснить, кому принадлежал дом, ни к чему не привели. Отмахнувшись от Анфисы, мужчина не стал рассказывать, после кого ему досталось наследство, и его короткое «Не ваше дело» остудило пылкое любопытство девушки. Впрочем, она даже не обиделась. Радость от того, что в ее распоряжении на все лето будет дача в такой живописной местности, да еще и со всей необходимой современной техникой и мебелью, не позволила погрузиться в размышления о бывших хозяевах. Цена, которую просил мужчина за съем, была невелика, местность красивая, все спокойно. Анфиса решила, что судьба смилостивилась над ней, не сумевшей заработать себе на отдых за границей, как, впрочем, и не за границей. Отдохнуть хотелось, работа совершенно вымотала. И тут такой шанс. Ну кто же откажется? С такими мыслями она и уехала подальше от города и его суеты, первые пару дней наслаждаясь покоем, теплом, тишиной.
Потом начались кошмары. После первого происшествия со страшной, то ли призрачной, то ли реальной старухой, Анфиса решила, что так проявляется у нее усталость от работы и отсутствие отдыха на протяжении двух лет. Второй был таким же, и девушка заволновалась. Однако третья ночь выбила ее из колеи. События развивались странно, скорее, даже страшно, непонятным образом. Как человек, не верящий в сверхъестественное и полностью уверенный в своем здравии, Анфиса хотела разобраться с причинами, по которым ее вновь стали одолевать кошмары, причем кошмары уже не во сне, а наяву. Перебрав все возможные причины, девушка так и не нашла адекватного объяснения, кроме одного: нужно понять, что происходит.
Утром Анфиса позавтракала, собралась прогуляться и пошла по небольшому селу. День был солнечный. Летний зной еще не вошел в полную силу, но голову уже пекло. Погода словно нашептывала: «Что ты, глупая, все хорошо. Посмотри, как прекрасен мир!». Легкий ветерок обдувал лицо, шелест деревьев и пение птиц успокаивало. Казалось, что все ночные события – это только сон. Страшный сон и ничего более. Однако попытки убедить себя в этом ни к чему не привели, потому что Анфиса заметила черные следы босых ног, которые вели от порога в дом и до ее комнаты. Нужно было разобраться, понять, кто же навещает ее по ночам и что, собственно, происходит. Девушка была уверена, что все ответы она найдет именно в этой деревне. Сомнений в том, что все происходящее реально, что она не сходит с ума, у Анфисы не было.
Девушка твердо решила: «Пока не выясню, не вернусь в город». Анфиса обошла двор стороной и направилась прямиком к соседке, что жила за низким штакетником в небольшом деревянном доме через проулок. Домик был явно старый, деревянный. Крыша его покосилась, а бревна заметно обросли мхом. Однако по двору бегали куры, грядки были явно ухожены, то есть кто-то тут жил, есть к кому обратиться и поспрашивать о прежних хозяевах дачи. Подойдя к маленькой избушке, девушка тихо постучала в покрашенную ядовито-зеленым цветом калитку. Никто не отозвался. «Была бы хоть собака. А так мне что, орать?». Анфиса постучала сильнее. В оконном проеме мелькнула тень, и спустя минуту невысокая старушка показалась из двери.
– Вам кого-й? – сварливо прокричала она.
– Я ваша новая соседка! – крикнула Анфиса.
– Ась?
– Соседка, говорю! – Анфиса выразительно махнула рукой на съемный дом. – Я тут живу теперь!
Старушка просеменила от дверей избы к калитке.
– Ты Варвары внуча? Неужто приехала? – старушка оглядывала незваную гостью с головы до пят.
– Нет же! Я вот в том доме живу, приехала на лето, Домик сняла, как дачу. Отдохнуть и развеяться. Красиво у вас тут, природа такая, воздух чистый и тихо, отдых для души. Меня Анфиса зовут, – девушка попыталась улыбнуться.
– А, значится, не внуча… – Задумчиво почавкала старушка. – Беги отсюдова, девка, покуда целехонька.
– Что значит «покуда»? – Анфиса насторожилась.
– Ты не первая, кому сыночек Варвары пытается домишко–то отдать. Да только вот люди сказывают, место недоброе. Хотя и сама знаю, что неладно тут, нет покоя ни для кого от того домишки. Ей Богу, девка, уезжай!
Анфиса удивленно смотрела на старушку.
– А что там? Кто эта Варвара?
– Варвара–то, дык, подруженька моя закадычная. Была когда–то… – старушка смотрела за спину Анфисы, словно выглядывая кого–то. – Покудова она жила спокойно, были мы с ней не разлей вода. А потом…
– Что?
– В магию она подалась. Да не в абы какую, в самую черную–смольную. – Старушка вжала голову в плечи, словно испугалась собственных слов. Снизила тон. – Уж какие вещи она творила, чур–чур–чур! То курей Маньке заговорит, они и гляди дохнут, то глянет недобро, да потом семьи болеют, а то и на кладбище ее видали, ворожила там чегой–то…
– Ворожила? – хмыкнула Анфиса.
– Ух, ворожила! Колдовала старая так, волосы дыбом! Ты вот смеешься, – прищурилась соседка, – а Варька–то всех из деревни и извела. Ты поглянь, кто остался–то! Одни ее дружки да подружки. Все неугодные Варьке сгибнули! Кто ей слово сказал, на следующий день же помирал. Уж сколько мы похоронили… а ей одна радость – могилка–то остынуть не успеет, а она уже тама, со свечками своими да травками, бубнит чегой–то.
– А вас она почему не извела?
– Так я ж баба не дура. Как поговорила с ней после первого его колдовства – она тогда Зинке коровку–кормилицу умертвила – так она, Варька–то, как глянула на меня недобро, как говорит: «Ты, Софка, держись лучше–ка от меня подальше». Ну, я и послушалась, больно уж страшно стало.
– Вы подумали, что я внучка Варвары. Я на нее похожа?
– Один в один! Когда мы были молодыми, конечно, – скрипуче просмеялась соседка. – Вот девки мы были, красавицы – глаз не оторвать! Настька, Варькина внуча, тоже красы неописуемой девка. Варька ух ее ждала! Все ходила, приговаривала: «Вот, приедет моя Настасьюшка, я ей все отдам, что так долго копила. Настасьюшка меня и спасет. Только бы дожить». Да так и не приехала девчонка. Вроде как отец к полоумной старухе запретил ездить, но я точно не знаю. Только вот после их ссоры он приезжать–то и перестал.
– Какой ссоры?
– Приехал он один раз, Варька и давай ему: привези внучу да привези. Мне ей все отдать надо. А он как закричит, я сама слышала, мол «Заткнись, старая, век ты Настьку не увидишь!». Ну, Варька–то и начала его проклинать. Тот выскочил да деру на своем драндулете. Больше уж не появлялся да самой ее смертушки.
– А она всегда такой была? – спросила Анфиса, поежившись.
– Да все из–за муженька своего горемычного. Ушел он от нее. Варвара уж как кричала, бранилась на него. Как он вещи–то собрал, да пошел со двора, кидалась вслед, умоляла остаться, говорила, что простит. Ан нет, шел он молча. Так Варвара проклинать его стала, все грозилась, что управу на него найдет.
– Куда?
– А кто ж его знает? Говорили, к девке молодой потащился. Другие сказывали, в лес мужик пошел, да там и сгиб.
– А она что?
– А она…Да что она. С ума старая и сбрендила. Уж в нашем ли возрасте о мужиках переживать! Все ходила, спрашивала, не видел ли кто ее деда. Даже на Маньку набросилась, мол, у себя она его прячет. Нужно было Маньке сокровище то! – залилась смехом старушка. – Смех, да и только. Ну, Маньку–то она пожалела, видать, не стала проклинать. Манька после того случая поболела немножко, я уж думаю: «Ну все, хоронить будем». Ан нет, отошла плутовка, сейчас вон по огороду–то скачет! Эй, Манька! – соседка повернулась к заросшему бурьяном участку за забором. Анфиса проследила за ее взглядом, но не увидела Маньку. За густо росшей крапивой и травой виднелась лишь покосившаяся ржавая шиферная крыша давно заброшенной избушки.
– Извините, но там никого нет… – начала было Анфиса.
Старушка с улыбкой повернулась на девушку:
Чего–й? – Глаза старушки расширились, замерли, уставившись за спину Анфисы. – А ну, девка, быстро в дом!
На лице старушки был такой ужас, что Анфиса, не задумываясь, побежала в избу. Старушка посеменила следом. Закрыв за собой дверь, она сказала:
– Иди, на лавку сядь, да не высовывайся в окно.
– Почему? Что случилось? Из–за чего мы побежали? – Недоумевала Анфиса. Она попыталась заглянуть в окно, чтобы понять, что так напугало соседку, но та задернула плотные занавески.
– Вот того и случилось. Ходит Варька–то. Ищет.
– Как ходит? Вы же сказали, что нет ее уже.
– Да так и ходит. Она ж ищет.
– Ну что ищет Варвара? Вы можете говорить внятнее? – Анфиса начала сердиться. – Или вы просто запугать меня решили? Для чего?
– Ой, глупая… Да нужна ты мне, я позаботиться о тебе хотела, а ты гадости начинаешь говорить. Посиди немного, да уходи. И не приходи больше. За тобой ходит Варвара.
Анфиса замолчала, поняв, что от старушки ничего не добиться. Она смиренно села на лавку, ожидая, что соседка продолжит свой рассказ. Бабушка прошла вглубь избы. Со своего места Анфиса видела, как та копошится у настоящей русской печки, выбеленной голубоватой известью. В доме едва уловимо пахло копотью. Старушка суетилась на кухне, изредка кряхтела и будто забыла, что у входа сидела гостья. Прошло немного времени, и Анфиса решилась встать.
– Бабушка, я пойду… – Анфиса положила руку на дверную ручку.
– Кто там? – старушка выглянула в прихожую. Ее лицо побелело, а глаза неестественно расширились. – Ты кто? Что ты делаешь в моем доме?
Старушка с неожиданной резвостью схватила кочергу и кинулась на Анфису.
– Воровать вздумала? Ух, я тебя!
Анфиса плечом толкнула дверь и вылетела во двор с зеленой оградкой. Не оглядываясь, девушка побежала прочь, к своему дому. Вбежав, закрыла скрипучую дверь на засов. «Ненормальная, она точно какая–то ненормальная или из ума уже выжила», – думала девушка. Постояв немного у двери, она убедилась в том, что погони нет. «Надо ехать в город. Меня эти бешеные бабки с ума сведут» – про себя хмыкнула Анфиса и направилась в спальню.
У двери в комнату она заметила темный силуэт.
Человек стоял молча. Падающая от шкафа тень не позволяла рассмотреть его. Казалось, тень колышется, а от нее исходит холод, какая–то стынь. Анфиса замерла, а потом, осмелившись, сказала:
– Кто вы?
Человек повернулся и сделал шаг к Анфисе. Анфиса вздохнула с облегчением. Это был мужчина, у которого она сняла домик.
– Здравствуйте, – сказал мужчина. – Я вот заехал посмотреть, как вы, да узнать, не передумали ли снимать домик.
– Нет, не передумала. Почему я должна была передумать?
– Да просто… Ну, вы понимаете, прежние–то девчонки сбегали. Дня три проживут в доме и все. Ни слуху, ни духу. Я–то не в обиде, потому что ни одна денег назад не потребовала, но все же. Странно. Потому и заехал проведать вас, да глянуть, как тут дела.
– Все хорошо, мне очень тут нравится! – не моргнув, соврала Анфиса. – Тишина, покой, соседи все радушные. Думаю, я останусь тут надолго.
Мужчина заметно расслабился. Анфиса заметила, как опустились его напряженные плечи, как он подавил улыбку.
– Ну, что ж, извините еще раз за неожиданный визит, – торопливо забормотал он. – Больше этого не повторится. Живите спокойно, не помешаю.
Он еще немного рассеянно похихикал и вышел прочь. Анфиса задумчиво проводила его взглядом. «Знает, засранец. Уже, небось, телефон в кармане с набранным номером психбольнице держал. Не на ту напал!».
– Постойте! – Анфиса выбежала на крыльцо. Мужчина открывал старенький автомобиль. – Тут жила ваша матушка, правильно?
– Да, – он медленно развернулся к девушке. – Все детство я провел тут.
– Извините, что спрашиваю, но не могли бы вы рассказать мне о ней побольше?
– Зачем? – нахмурился мужчина.
– Ну, понимаете, – Анфиса сделала паузу, соображая, как спросить сына о проклятиях матери и не оказаться в дурке. – Ее дом так выделяется среди остальных! Я походила по деревне, все домишки разваливаются, старенькие, а тут прям хоромы! Наверное, ваша матушка была очень трудолюбивой. Вот мне и стало интересно…
– Технику всю привез я сам, чтобы жильцам хорошо было. А что касается избы… Да, мама часто людям помогала. Вот ее и благодарили. Кто крышу подлатает, кто забор поправит. Мама добрая была, со всеми дружила. А как одна осталась, так всем миром ей дом–то и содержали.
– А как помогала? – тихо спросила Анфиса.
– Ну, как… Кому сглаз снять, кому словом добрым да советом. Травками лечила. Знали бы вы, сколько народу она спасла в этой глуши! Врачей–то тут нет, захолустье же… Вот к маме все и шли.
– А только помогала? Не проклинала? – слова вылетели прежде, чем Анфиса успела подумать.
– Что? – мужчина насупился. – Ты, девка, думай, что несешь. Маму я тебе оскорблять не позволю!
– Извините, – торопливо заговорила Анфиса, – я не это имела в виду…
Мужчина зло сел в автомобиль и захлопнул дверь. Анфиса осталась одна на дороге перед оградой. «Вот же дура! Когда же я научусь держать язык за зубами!» – подумала она, возвращаясь в дом. На крыльце по ее телу пробежали мурашки. Она обернулась: куст розы за спиной неестественно сильно раскачивался, будто кто–то выпрыгнул из него. Девушка вскрикнула и бросилась в избу.
Заперев дверь, Анфиса спиной прижалась к ней. «Ну уж нет, хватит. Ведьма ты или дух или плод моего воображения, с тобой пора кончать!».
Анфиса бодро прошла на кухню и, напевая незамысловатую песенку, включила чайник. «Разве испугает меня какая–то уже давно умершая Варвара? За такую цену другого жилья я просто не найду. Так что пусть она меня боится!». С этими мыслями девушка налила кипяток в забавную кружку с надписью «Кто к нам с мечом… Тот в орало и получит».
Наступил вечер. Не смотря на напускную уверенность и попытки думать о хорошем, выкинув из головы ночные события, в голове Анфисы вкрадчивым червячком засел вопрос: «Что делать, если она явится снова?». Ответов было много: Анфиса прошерстила интернет. На глаза попадались безумные статьи о ведьмах, призраках, сущностях и подобного бреда. Отринув свое неверие, Анфиса внимательно изучала все неведомое и пришла к убеждению, что это дух. Наверное, безобидный, ну, условно безобидный, дух, который пугает в силу пакостности своей натуры. На разных сайтах девушка нашла много информации о разных способах отпугивания духов. В большинстве случаев авторы статей советовали для изгнания нечисти использовать могильную землю: «В полнолуние соберите землю со свежей могилы» или «Лучшее средство для избавления от сущностей – глина с могилы, собранная в день летнего солнцестояния». Даже если Анфиса бы собралась на кладбище – что вряд ли, она, конечно, смелая, но не настолько, – дата для сбора земли была неподходящей. Анфиса изучала дальше: «Зеркало для поимки сущности» – звучало просто, но у Анфисы был огромный страх увидеть в зеркале монстра. Забавно, что увидеть дух наяву не так страшно, чем в зеркале. «Духи боятся серебра» – интересно, если надеть серебряные украшения, дух не будет тебя трогать? Бред, на Анфисе много этого металла, и никакое колечко или сережка не остановили бабку прошлой ночью. «Пусти кровь и изгони духа» – ну уж нет, может, наоборот, ей эта кровь только и нужна? Советов было так много, что девушка подумала, что буквально каждый житель планеты сталкивался с подобной проблемой. Может, так и есть?
Начитавшись интернетных статей, Анфиса вооружилась всем необходимым и доступным для борьбы с Варварой – соль, пепел, нож, обмотанный серебряной цепочкой, свеча, мел и полынь, собранная у дома, – девушка принялась ждать, сидя в центре своей комнаты. Во всех ритуалах, которые нашла Анфиса, говорилось, что обязательно нужно зажечь свечу и не использовать электричество. Только естественный огонь может отпугнуть духа. И расположиться следовало по центру комнаты, потому что по углам собирается нечисть. Собирается ли там нечисть или нет, девушка не знала, сомневаясь в том, что это самая нечисть вообще существует. Однако, чем черт не шутит, следовало попробовать, потому что события прошедших дней очень напугали и, возможно, даже разозлили. По поводу полыни Анфиса, конечно, сомневалась, потому что помнила, что полынь кладут в доме, где лежит перед погребением покойник. Впрочем, запах не противный, пусть лежит.
Наступила ночь, но старуха не приходила. Лишь изредка Анфиса слышала скрип половиц на чердаке. «Сделаю потом ремонт, – подумала она, – залью пол да застелю линолеум, чтобы точно ничего не скрипело. Интересно, разрешит ли хозяин».
Не давала покоя мысль о том, почему приходящая бабка постоянно тычет в потолок. «Надо бы посмотреть, может, под крышей клад. Впрочем, можно и потолок подремонтировать, заодно крышу проверить». В интернете по этому поводу она не нашла никакой информации – к авторам не приходили духи с претензиями к потолку. Анфиса нашла лишь небольшую заметку из славянского фольклора, где писали, что дух неупокоенной ведьмы нужно выпустить через дыру в потолке. Если не выпустить, будет маяться да людей изводить. Но статья показалась Анфисе сказочкой а–ля «Баба Яга», и она не придала ей значения. Вот было бы забавно, если она по приезду в новый дом, сразу бы разнесла всю крышу, а когда хозяин спросил: «Зачем?», она бы ответила: «Дух вашей матери отпустить». За этими размышлениями девушка немного развеселилась и успокоилась.
К полуночи Анфису начало клонить в сон. «Может, на минуточку прилечь? Не ждет же она, когда меня сморит». Анфиса встала и тихо перебралась на кровать. Положила под подушку свое «оружие». Легла на спину и на мгновение прикрыла глаза. Свеча погасла. Две зияющие чернотой точки в углу она бы не смогла заметить даже со своего поста; в доме было очень темно. Лишь лунный свет бросал блеклые пятна в маленькую форточку.
Анфиса очнулась спустя секунду. Точнее, ей так показалось. Спиной она ощутила, что находится не в кровати, а на чем–то деревянном и твердом. В воздухе пахло пылью. Девушка приподнялась на локтях, всматриваясь в темноту. Ни единого силуэта. Только кромешная тьма.
Девушка охнула, рывком подскочила на ноги и тут же больно ударилась головой. Низкий потолок. Чердак?
Анфиса засунула руку в карман. Припасенная соль лежала на месте. Нужно лишь разорвать тонкий пакетик. Глаза приближались. В пугающей тишине Анфиса услышала что–то, издалека напоминающее смех. «Смейся, смейся, карга», – подумала она, ногтем продолжая расширять дырку в пакетике. Прошло несколько секунд, прежде чем непослушный целлофан порвался достаточно для того, чтобы рука вошла в дыру. Анфиса зачерпнула соль. Глаза уже были напротив.
– Ха! – крикнула девушка и выбросила горсть соли прямо в лицо старухе. «Гори, ведьма!». Анфиса ждала, что глаза зажмурятся, а Варвара загорится – по крайней мере, так писали в интернете, – и тогда она прошмыгнет вниз в комнату, вооружится ножом и добьет нежить.
Глаза даже не моргнули. Анфису охватил ужас. Они уже вплотную приблизились к ее лицу. Дыхание девушки перехватило. Паника, дрожь, слезы. Девушка попыталась отшатнуться, но ноги словно приросли к полу. Глаза уже привыкли к темноте чердака, и видела лицо Варвары в мельчайших деталях: старое, круглое, недвижимое и похожее на застывшую маску. Глаза старухи, казалось, не излучали, а собирали всю тьму вокруг. Тьма становилась объемной, казалось, что ее можно потрогать, что она все ближе и наваливается на девушку. На лице не было улыбки, но скрип, напоминающий смех, она продолжала издавать.
Анфиса зажмурилась. Сердце едва ли не выпрыгивало из груди. Еще мгновение. И ничего. Никаких чувств, никаких страхов. Пустота и безмолвие.
Анфиса открыла глаза, сосущие саму тьму.
– Никого, – выйдя на крыльцо, грустно вздохнул хозяин дома, приехавший через несколько дней после последнего визита. – И эта сбежала.
Нет комментариев