— Молчишь? Ненавидишь меня? — тихо спросила Упыриха.
Матрена даже не шевельнулась, так и лежала на лавке, уткнувшись сморщенным лицом в стену. Ее жизнь была кончена, она больше не могла бороться ни с Кощеем, ни с ведьмой, у которой сейчас было все - и сила, и Матренина молодость. У нее же самой не осталось ничего, совсем скоро дряхлое тело, в которое ее заточили обманом , испустит последний вздох, и она умрет. Возможно, это случится уже сегодня или завтра - ей было все равно.
Упыриха взяла гребень и принялась расчесывать длинные черные волосы. Движения ее были спокойные и размеренные. Расчесавшись, она заплела косу и вновь повернулась к Матрене.
—Что ж, ненависть твоя мне понятна. Я поступила подло, обманула тебя. Но как женщина, ты должна меня понять. Ты ведь тоже крепко любила, Матрена…
Упыриха помолчала, теребя в руках темный платок, а потом повернулась к окну, из которого в избушку лился первый утренний свет - бледный, синевато-оранжевый. Ведьма заговорила, и голос ее в тишине спящей избушки зазвучал тихо и проникновенно. Каждое слово, вылетавшее из ее уст, было наполнено сильным, искренним чувством.
— Помнишь, я рассказывала тебе свою историю? Я рассказала тебе тогда не все. Далеко не все! Когда мамке твоей было шестнадцать лет, я, прожившая долгие годы в одиночестве, вновь встретила Якова. Теперь мне не стыдно признаться, что я была влюблена в него с тех самых времен, как он спас меня, вывел тайно из деревни. Так вот, спустя много лет, он вновь пришел ко мне просить помощи - хотел, чтобы я начитала на него заговор для привлечения богатства. И я заговорила его, но попросила кое-что взамен. В то время он был еще не женат, взгляд его был темен и полон страсти, и я совсем потеряла голову от любви, повисла у него на шее, как молоденькая дурочка, упросила его остаться со мной.
И он остался, и поначалу даже любил меня. По-крайней мере, так мне хотелось думать. Какое-то время он жил со мной в лесу, в этой самой избушке. Но вскоре я почувствовала, что его страсть ко мне остыла, он стал сторониться меня. Я старалась угодить ему, ластилась и так, и эдак - все было без толку. Якова будто подменили, он переменился ко мне, стал холоден и безразличен. А потом случилось ужасное - то, после чего все полетело кувырком. Бывают в жизни такие моменты, которые режут ее пополам, делят ее на «до» и «после». Вот и с нами это произошло.
Как-то, вернувшись из леса, я увидела, что Марфа лежит на полу. Я испугалась, подбежала к ней. Лицо ее было залито слезами, платье на груди распахнулось. Я не сразу поняла, что случилось, но потом Марфа закричала, что Яков ее снасильничал. От ее слов я пришла в бешенство, перевернула все в избушке вверх дном. Я рвала и метала, не зная, на кого больше зла - на Якова за измену или на дочь за предательство.
— А нечего перед ним было разгуливать с распущенной косой! — как ненормальная, заорала я.
Схватив Марфу за волосы, я принялась таскать ее по полу из стороны в сторону. Я била ее по голове, пинала ногами. Как не убила - не знаю! Яков после содеянного не появлялся с неделю у Большой горы. А потом пришел, и я, как в ни в чем не бывало, бросилась ему на шею и принялась целовать заросшие щетиной щеки. Влюбленная женщина - самая большая дура! Но, как я ни старалась, Яков больше не смотрел на меня, его взгляд был устремлен на Марфу. Я сжала зубы и сделала вид, что ничего не замечаю, думала, что он наиграется и образумится, но чем больше времени проходило, тем становилось хуже. Яков будто обезумел от страсти, он даже не пытался ее скрыть от меня.
Марфа мучилась, не знала, куда скрыться от его любви. Я же с ума сходила от жгучей ревности, била дочь, ненавидела ее. Тогда-то мне в голову и пришла мысль поменяться с Марфой телами. Она, конечно, не согласилась, испугалась, заартачилась. Я еще пуще рассвирепела и заперла ее в избушке. Той же ночью она сбежала в деревню…
Яков тоже бросил меня, молча ушел из леса, а потом я узнала, что он женился в деревне на вдове Анне, взял ее с тремя детьми. От ярости я рвала и метала! Я хотела уничтожить его, но не могла, погибель Якова была запрятана мной же. И я смирилась. От одиночества и злобы, разрушающей меня изнутри, я быстро состарилась и уже было приготовилась умирать, как к моей избушке вдруг пришла ты.
Я сразу узнала тебя, Матрена. Эти черные косы тебе достались от твоей мамки, а темный, пронзительный взгляд - от отца. Сначала я возненавидела тебя, но, узнав, что с тобою случилось, пожалела. Ты была полна ненависти к свекру, и уже тогда я поняла, что ты, рано или поздно, согласишься поменяться со мной плотью ради своего спасения… Все, что я для делала, было лишь для того, чтобы подвести, подготовить тебя к этому. Ты мне, конечно, сильно помешала, когда сбежала за своим Тихоном, но я и это переждала, перетерпела, так как знала, что Яков от тебя не отступится.
И вот мой план осуществился. Я теперь Матрена, а ты старуха Упыриха. Сегодня, спустя много десятков лет, я вновь увидела Якова и, наконец-то, окунулась в его жаркие объятия. Впервые в жизни я поняла, что такое счастье, ведь я ощутила всю силу его искренней любви. Он нарек меня своею женой. Неважно, что он думал, что рядом с ним - ты… Ведь отныне и навсегда твое тело принадлежит мне. А значит, и женою его быть мне!
Упыриха замолчала. Лицо ее, освещенное солнечными лучами, сияло от счастья. Матрена хмуро смотрела на нее, кулаки ее то сжимались, то разжимались, душу переполняла ярость. Но к чему сейчас она? У нее нет сил даже подняться с лавки! Ведьма обманула ее - сначала передала в ее тело всю свою силу, а потом перешла в него сама. Она с самого начала не собиралась ей помогать, а Матрена все время верила ей, так верила, что добровольно отдала ей свое тело… Теперь уже ничего не исправишь! Горькие слезы покатились из глаз Матрены, закапали на лавку.
— Подлая Кощеева жена… — всхлипнула она.
— Поплачь, Матрена, — проговорила Упыриха, — Поплачь и смирись.
Дряхлое тело Матрены затряслось в беззвучных рыданиях. Ей хотелось кричать, но даже кричать она не могла.
Вскоре в противоположном углу избушки, просыпаясь, заворочались мальчики. Упыриха потрепала Матрену по сгорбленному плечу.
— О сыновьях не переживай. Я об них позабочусь. Выращу, как своих родных.
— Ведьма проклятая! Подлая Кощеева жена! Чтоб ты провалилась! Да не одна, а со своим ненормальным муженьком! — прошептала Матрена.
Ей хотелось встать, наброситься на Упыриху, рвать и кусать ее, трепать до тех пор, пока та не испустит последний вздох. Пускай это будет ее последняя схватка, все равно ее жизнь кончена!
Матрена встала, опираясь руками о лавку, замычала, страшно выпучив глаза, и повалилась на Упыриху. Та взяла ее в охапку и уложила обратно на лавку.
— Не трать последние силы. Все равно ты уже никак не сможешь мне помешать!
— Будь ты проклята, Кощеева жена! — выплюнула в лицо ведьме Матрена.
Упыриха вытерла лицо краем фартука, усмехнулась и повернулась к мальчикам.
— Степушка, Иван, вижу, вы проснулись! Сейчас сварю вам яичек на завтрак!
Мальчики встали, умылись водой из ведра и сели за стол. Пока Упыриха хлопотала у печи, они смотрели на Матрену.
— Мам, а почему бабушка плачет? У нее что-то болит? — спросил Степушка.
Женщина медленно повернулась к нему, потом бросила беглый взгляд в угол, где лежала Матрена, и ответила:
— Бабушка Упыриха просто расстроена.
— Почему? Что случилось? — нахмурившись, спросил Иван.
— Мы с вами на днях возвращаемся в деревню, вот ей и грустно от этого.
— Что? В деревню? Мам, ты не шутишь? — радостно закричал Иван.
— Мамочка, это правда? — взволнованно воскликнул Степушка.
Мальчики разволновались, запрыгали на лавке, засуетились. А Матрена, как услышала это, вся обмерла, похолодела от страха. Подлая ведьма не только ее тело отняла, но и детей хочет отнять!
— Степушка! Иван! — взмолилась она, — Не слушайте ее, не верьте! Мы с ней телами поменялись! Это я ваша мама, я! Не оставляйте меня, прошу!
Мальчики с жалостью смотрели на Матрену, оба были уверены в том, что старая Упыриха потеряла рассудок.
— Мы будем навещать тебя, бабушка Упыриха! Не реви! — серьезно сказал Иван.
— Да-да, будем приходить к тебе часто-часто! — поддержал брата Степушка.
Матрена без сил опустила голову на лавку, устало закрыла глаза, но из них еще долго текли крупные, прозрачные слезы…
***
В лесу было совсем темно, летняя ночь уже вступила в свои права, затуманила озеро, накрыла влажной, росистой поволокой кусты и деревья. Темные облака спокойно и плавно плыли по небу. Матрена проснулась среди ночи, открыла глаза и поняла, что она осталась одна. Ведьма ушла с ее сыновьями, сбежала, как подлая воровка, посреди ночи.
Избушка у Большой горы опустела. А Матрена так крепко спала, что не слышала, как они собирались и уходили. Даже прощального скрипа двери она не услышала сквозь сон. Наверняка, Упыриха специально опоила ее сонной травой, чтобы она не мешала им, не плакала, не выкрикивала в спину ведьме озлобленные проклятья. Матрена с трудом поднялась с лавки, но тело ее уже так ослабло, что она не могла и шагу ступить - повалилась обратно. От страха к горлу подкатила тошнота.
Бессилие, одиночество, дикий ужас - эти чувства стали Матрениной тюрьмой. Старое тело было ее тюрьмой, и тюрьмой была эта ветхая избушка. Когда-то она думала, что нашла здесь спасение, но все оказалось с точностью наоборот - эти места и их хозяйка погубили ее. Матрена зажмурилась, завыла во весь голос, закричала, запричитала. Ее все равно никто не услышал. Она осталась в лесу совершенно одна, дряхлая, никому не нужная старуха. Ее оставили здесь умирать. Что ж… Что ей еще остается?
Наплакавшись досыта, Матрена закрыла глаза и сложила руки на груди. Она больше не реагировала на то, что происходит вокруг, ничего не видела и не слышала. Она терпеливо ждала своего конца. Ночи сменяли дни, а дни сменяли ночи, но ничего не менялось больше в лесу у Большой горы, лишь смерть подступала все ближе и ближе к низкой, покосившейся от времени, избушке…
***
Десять лет спустя
Зимний лес у Большой горы спал крепким сном, ветхую избушку, что ютилась рядом с ней много десятков лет, замело доверху. Она уже почти вся сгнила, но покосившаяся крыша еще держалась, несмотря на то, что ее век давным-давно закончился. Избушка была пуста, в ней давно никто не жил.
Неподалеку от нее стоял большой, добротный дом. Было видно, что его выстроил опытный мастер - со знанием и любовью. На крылечке, укутанная в теплое одеяло, сидела старуха. Она подставила бледно лицо, покрытое глубокими морщинами, мягким хлопьям снега, падающим с неба. Снежинки ложились на ее впалые щеки и короткие бесцветные ресницы, и старуха улыбалась счастливой улыбкой.
— Не замерзла, Матренушка? — ласково спросил старуху вышедший из избы мужчина.
— Не замерзла, Тиша, не волнуйся за меня!
Мужчина сел рядом и обнял старуху за плечи.
— Я тебе сварил твою любимую рыбную похлебку, — сказал он и поцеловал морщинистую щеку.
— А я уж отсюда учуяла запах! Ты снова меня балуешь! — с улыбкой ответила старуха.
— Я просто люблю тебя, Матрена! Любил, люблю и буду любить. Ты - вся моя жизнь.
Эти слова прозвучали так искренне, что темные глаза старухи вмиг наполнились слезами.
— И я люблю тебя, Тиша.
Тихон помог Матрене подняться на ноги и повел в дом, бережно поддерживая ее старое, слабое, легкое, словно перышко, тело…
***
Тихон был счастлив теперь, но десять лет назад, когда Матрена вернулась из леса под руку с его отцом, он был готов убить их обоих. Но вскоре Матрена пришла к нему и пригрозила, что если он приблизится к Якову или их сыновьям, то не сносить ему головы. Тихон понял, что здесь что-то не так, слишком холоден и странен был взгляд любимой.
Тогда он отправился в лес и нашел Матрену в избушке - слабую и умирающую. Несмотря на чужое тело, он узнал ее, увидел, учуял в дряхлой старухе свою возлюбленную. Это была уже не та Матрена, в которую он был безумно влюблен, но Тихон остался с ней и уже больше ни на шаг не отходил от жены. Он окружил ее заботой и любовью, выстроил для нее новый дом, и Матрена, хоть и страшно горевала и тосковала по детям, не поддавалась смерти, Тихон вдохнул в нее новую жизнь.
Любовь все прощает. Любовь преодолевает препятствия, переживает разлуку, не тонет в воде и не сгорает в пламени. Любовь не боится трудностей, зла и зависти. Любовь делает человека сильным и благородным. Для любящего человека важна душа. А тело, в которое она заключена, становится лишь невидимой оболочкой.
Теперь, когда все трудности, разделявшие Тихона и Матрену, остались позади, они жили в лесу спокойно и уединенно. Смирившись со своими бедами, они приняли друг друга и научились быть счастливыми. Потому что взаимная, чистая и самоотверженная любовь - это и есть истинное, ни с чем не сравнимое, счастье.
Эпилог
Зимний вечер был суров и морозен, но деревня не спала. Люди - и стар, и млад, - повыходили на улицу и что-то бурно обсуждали между собой. Мужики ходили взад и вперед, держа в руках горящие факелы, бабы сбивались в кучки, грели дыханием озябшие руки и тихонько перешептывались.
— Ох, парень! Такой молодой! Зачем, спрашивается, пошел в Северный лес? Лесов что ли у нас мало? Оттуда-то редко кто живым возвращается! Владения Карачуна! Замерзнет насмерть он там! Как пить дать замерзнет!
— Уже давно, наверное, околел! В такой-то мороз недолго околеть!
— Ох-ох-ох! Твоя правда, Ксения! Третий день ищут, не могут найти!
— А кто пропал-то?
— Ты чего, Ираида, не знаешь? Степушка пропал! Якова Афанасьича-то видала? Так вот, сынок его!
— А чего это он в лес-то ушел? Такая у них семья хорошая! Яков - мужик деловитый, а Матрена, жена его, красавица писаная, приветливая такая. Иные бабы после тридцати уже старухи, а эта будто все молодеет! Чего сынку-то ихнему не хватало?
— С отцом, говорят, повздорил. Яков ему невесту выбрал, дочку мельника, а Степушка ни в какую. Говорит, не буду жениться, и все тут!
— Ох, избаловали они сыновей! Мало ремнем в детстве пороли! Один уехал бог весть куда скитаться по чужим сторонам, второй по лесам от родителей бегает! Стыдоба!
— А я слыхала, будто Степушка к ведьме Упырихе шел, да стороны перепутал.
— Да что ты! Какая еще ведьма Упыриха? Она давно померла!
— Не померла она! Жива! Живет в избушке у Большой горы! Вот те, Ксения, крест!
— Не мели-ка ерунду! Померла-померла! Лет десять уж, как померла!
— Ну да и черт с ней, с этой ведьмой! Лишь бы парень живым нашелся!
Бабы судачили, мужчины тревожно расхаживали по округе еще несколько последующих дней, а потом Степушка нашелся - вышел сам из Северного леса. Да не один вышел, а с какой-то девицей. Девица та красоты была неописуемой - белолицая, голубоглазая, и разодета, что царевна, в белоснежные меха. Привел Степушка ее за руку домой и сказал родителям:
— Здравствуйте отец и мать! Простите, что заставил вас переживать. Я вернулся не один. Мою гостью зовут Лесана. Она меня от верной смерти спасла в Северном лесу - напоила, накормила да к дому вывела. Я теперь хочу жениться на ней.
Кощей и Упыриха бросились обнимать сына, а потом ведьма произнесла:
— Проходи, Лесана. Будешь дорогой гостьей. А про свадьбу мы позже поговорим, — ласково сказала она, убирая за спину тяжелую черную косу.
Степушка взял Лесану за руку и повел следом за собой в горницу.
Упыриха сразу заметила зорким, ревнивым глазом, как засветилось лицо Кощея, когда Лесана прошла мимо него. И это ей не понравилось.
— Женишься, говоришь? — прошептала она себе под нос, — Ну-ну! Как женишься, так и овдовеешь! Не больно нужна мне в доме соперница!
Упыриха обернулась и зло взглянула в спину новоиспеченной невестки, и ее вдруг с ног до головы пронзило лютым холодом.
— Двери, что ли, за собой не прикрыли? — недовольно проговорила ведьма.
Она даже не догадывалась, что Степушка привел к ним в дом вовсе не обычную девушку, а дочь самого Карачуна, хозяина Северного леса.
Но то, что было дальше - это уже совсем другая история…
конец
https://dzen.ru/id/5f4b6f0d167e6924a6018376
Комментарии 27
За то, что не пожалела времени и потратила его на публикацию рассказа в группе.
Спасибо)!
Рассказ опубликован полностью.