Предыдущая публикация
Вестник.
Автор Андрей Репницин.
Мистика, хоррор.
Утром Николай Васильевич хмуро вышел из своей палаты, тело ещё изнывало после операции. В больничном коридоре стоял стойкий неприятный запах мочи и кала вперемешку с хлоркой. Отделение урологии - это вам не пансионат с акациями - тут у людей ковыряются в самых последних инстанциях жизнедеятельности человека, поэтому про благоухание можно забыть. Как всегда несколько древних старичков сидели в холле за просмотром телевизора, кто-то натужно корчился в ординаторской, заполняемый тёплой водой через задний проход. В коридоре маячила тётя Маша, вынося чью-то «утку». Ароматы Франции средних веков. Низ живота заунывно болел, стонал, как умирающий зуб под мышьяком. Николай Васильевич прошёл несколько белых дверей и подошел к окну раздачи.
- Варя? Дай-ка водички? Во рту сухо, как в пустыне, - обратился он к молодой девушке с яркими рыжими волосами и протянул ей кружку. - Буфет уже закрыт, а ко мне завтра только придут, принесут минералки.
Варя улыбнулась и взяла кружку с богатырем, нарисованным на ней. Она зачерпнула большой поварешкой из алюминиевой кастрюли воды и налила в посуду.
- Только не остыла ещё, Николай Васильевич.
- Спасибо, Варя, - взяв в руки кружку, сказал дед. - Можно и горяченькой. Даже лучше! - улыбнулся он. - Организму разогревать не придётся, чтобы усвоить.
- Как сами-то? Врач же вроде не велел вставать?
- А на то он и врач, чтобы все запрещать, - подмигнул ей старик.
- Так ведь ж швы поползут ещё, Николай Васильевич. Только из реанимации - доставили пару дней ж всего прошло.
- Не боись, Варя, прорвемся.
Он жадно глотнул воды и отправился в свою палату. Старик шел, глубоко о чем-то задумавшись. Уже возле самой палаты его размышления нарушил чей-то мягкий мужской голос.
- Николай Васильевич?
Старик обернулся и увидел незнакомого мужчину. На вид ему было чуть больше тридцати, небольшая борода, голубые почти прозрачные глаза, русые волосы, но главное - его одежда. Холщовый плащ, белые простые брюки, сандалии на босу ногу. Старик отметил, что его раньше не видел в отделении, неужели новенький? А может новый врач? Да ну. Какой врач в такой одежде?
- Вы это мне? - удивился старик.
- Конечно, вам, - улыбнулся мужчина, обнажая ряды белоснежных ровных зубов. - Присядем?
Мужчина сел на лавку возле палаты и постучал по ней ладошкой, приглашая присесть рядом.
- Зачем?
- Просто так… Поговорить.
Где-то на улице или в другом месте, Николай Васильевич давно бы послал этого незнакомца, но тут. В отделении больницы, что еще делать? Разговаривать да лежать. Последнего хотелось меньше всего, а учитывая боли внизу живота, это было маловероятно. Старик присел рядом.
- Ну и о чем будем говорить? - хитро прищурился дед.
- О вас, Николай Васильевич. Я ведь пришел сюда не просто так... Я пришёл вам сделать приятное...а, именно.... Забрать всю вашу боль.
- Да неужто? С чего вдруг? – рассмеялся старик и тут же от боли скорчился и схватился за живот.
-Сильно болит? – помог ему мужчина. – Я понимаю, Вы мне не верите, но я могу доказать правдивость своих слов, если вы позволите…
- А кто ты такой, чтобы тебе верить? – нахмурился дед.
- Это верно... - согласился мужчина. - Ну, я ведь, правда, из чистых побуждений пришел и честно могу вам помочь снова стать здоровым. Забрать всю вашу боль...
Мужчина взял ладонь старика в свои руки и в этот момент Николай Васильевич ощутил теплые струйки чего-то лёгкого и такого приятного, растекающегося по всему телу, словно его окутало наркозом. Старик посмотрел в голубые глаза мужчины и ощутил, что сидящий перед ним и по правде может помочь ему.
- Прямо всю-всю боль заберешь? - недоверчиво спросил дед.
- Всю, дедушка. Вернее сказать, вылечу твоё тело от всего, что тебя беспокоит. Станешь чистый и абсолютно здоровый.
- Что-то не особо верится мне, - прищурился старик, но руки из ладони мужчины не вынимал.
- Хотите, докажу? Я же пустых слов на бросаю! Вы только позвольте?
- Как?
- Ну, допустим… - задумался мужчина. – Вы же, Николай Васильевич, глазами-то ты дедушка тоже слабы стали? Катаракта на обоих глазах, правый вообще помутнел. Вот я сейчас сделаю так, что зрение ваше станет, как в 17 лет...Хотите?
- Ну...давай, коль не шутишь.
- А ты, дедушка, глаза закрой...и думай о чем-то хорошем. И еще… пока не забыл, предупредить...обо мне никому ни слова. Ни о том, что я тебе помог, ни о том, что вообще меня видел.
- Так тебя уже и без меня видело кучу народа, зачем кому и что говорить - сами поймут же...
- Пускай думают, что хотят. Ты мне слова дай, что никому не расскажешь...
- Ну, ладно. Ты это, давай, зубы мне не заговаривай. Я глаза то прикрыл свои, жду, когда ты зрение мне, как в 17 сделаешь!
Старик ухмыльнулся и сильнее зажмурил узкие впалые красноватые веки. Прошло несколько секунд, прежде, чем мужчина, погладив ладонь деда, велел ему их открыть. Когда старик взглянул в сторону, по его лицу можно было прочитать, что он видит узоры на тряпке тёти Маши, которой она мыла окно в конце коридора.
- Чудеса...- улыбался старик, широко раскрыв от удивления ясные голубые глаза.
- Ну? Теперь ты мне веришь, что помогу я тебе?
- Верю, добрый человек. Вот только... мне тебе нечего дать взамен...
- Мне ничего не надо, дедушка. Я просто помогаю людям, абсолютно безвозмездно. Только тем, которые хотят, чтобы я помог. Это все, что я могу сделать... хотя, конечно, хотелось бы гораздо больше.
- Вот спасибо тебе, - на лице старика выступили слезы счастья. - Конечно, хочу. Кто ж не хочет поправиться?
- Тогда давай свою ладонь, - мужчина взял руку старика и прикрыл глаза, что-то бормоча себе под нос.
Николай Васильевич не мог поверить в происходящее с ним. Он чувствовал, как бледное старческое лицо порозовело, как круги под глазами пропадают, как тело перестаёт трястись, а выпирающие вены на ногах и руках скрываются под здоровой кожей. Спустя несколько секунд, мужчина открыл глаза и улыбнулся.
- Все, Николай Васильевич. Я закончил. Теперь вы абсолютно здоровы. Наслаждайтесь своим чистым телом. А мне пора… ещё нужно в хирургию заскочить. И помните, обо мне никому ни слова.
- Спасибо, сынок. Я даже не знаю, как тебя благодарить. Мне словно снова 18 лет! Сильный, здоровый, крепкий. Я могу горы свернуть. - старик встал на ноги и ощупал себя с ног до головы. Он светился счастьем и здоровьем. От радости, он даже сделал несколько быстрых движений в присядке, будто исполняя сложный народный танец. Мужчина в холщовом плаще улыбнулся ему и пожал уже крепкую старческую руку.
- Эх, маааа! - радовался дед. - Теперь-то я дела свои на даче завершу. Бабка-то моя как рада будет. Надо бы тебя с ней познакомить. У неё тоже здоровье уже давно не то.
- Нет-нет, Николай Васильевич, вы помните уговор? Никому ничего. Вы же должны понимать, что я не могу всех желающих лечить. Я сам выбираю, кто этого заслуживает.
- Да, сынок. Я помню. Извини. Конечно, никому ничего не расскажу.
- Вот и чудно. Ну, - пожав ещё раз руку старику, сказал мужчина. - Всего хорошего. Мне пора.
- Да хоть, как зовут тебя, сынок?
- Это не важно, дедушка. Но имя мое - Вестник....
Мужчина похлопал Николая Васильевича по плечу и ушёл, а старик ещё долго стоял, глядя ему вслед, и по его лицу текли слезы …
Ровно через сутки, Николая Васильевича не стало. Все долго удивлялись, что последний день дедушка шел на поправку и вдруг вот так внезапно умер. Лишь повидавшие многое на своем жизненном пути больные говорили, что внезапное выздоровление – это явный вестник скорой смерти...
https://vk.com/avrepnicin
Следующая публикация
Комментарии 2