Предыдущая публикация
Скачок напряжения
Автор : Алина Рауд
Часть -2
Жанр :хоррор, мистика, триллер, детектив
НАЧАЛО ЗДЕСЬ
https://ok.ru/group70000003315123/topic/157652295478707
#скачокнапряженияубелки
Март 1903 года, Москва
После смерти Варвары Юрьевны прошёл год. Или целая вечность? Алексей Антонович не знал. Ему, впрочем, было всё равно – потому что время, как и многое другое, давно утратило для него всякий смысл.
В тот день Будуров, необычайно спокойный, вернулся с кладбища, попросил принести ему ужин, после чего отпустил прислугу и велел не беспокоить его, покуда он намерен провести ночь в кабинете за разбором накопившихся бумаг.
Утром кухарка деликатно постучалась к Алексею Антоновичу, но ответом ей послужила тишина. Софья терпеливо выждала до полудня, но барин молчал. «Уснул никак? Или, поди, дурно стало?»- взволнованно подумала девушка и решилась войти.
— Алексей Антонович, не извольте гневаться…
Слова застряли в горле, когда она увидела Будурова в петле - посеревшее лицо, высунутый язык... На столе самоубийцы белела предсмертная записка, в которой было всего несколько слов.
"Дорогіе мои, милые звѣздочки, я иду. Мы встрѣтимся скоро и, видитъ Богъ, отнынѣ я никогда васъ не оставлю".
***
Спустя несколько дней капитан Стрельников честно пытался переварить имеющуюся информацию с позиции человека трезвомыслящего, но произошедшее упорно не вписывалось в существующие законы мироздания вообще, и материалистические взгляды Олега Евгеньевича в частности.
И сейчас, когда время уже давно перевалило за полночь, следователь сидел в своём кабинете и, скрестив руки на груди, думал. Постановления, протоколы допросов, фототаблицы, экспертные заключения… Всё это принадлежало миру, в котором Стрельников привык жить и работать, но сейчас эти документы свидетельствовали о событиях, которых просто не могло быть.
Казалось, реальность в этом странном деле была попросту неизлечимо больна.
Только Стрельников никак не мог понять, чем.
— Итак, что мы имеем.- Он встал из-за стола и начал мерить твёрдыми, чеканными шагами кабинет.- Третьего декабря около десяти вечера Назаренко убивает Попова, после чего скрывается в деревне Всехсвятское Владимирской области.
После вскрытия труп потерпевшего вкупе с одеждой гражданина Шафиева исчезает из морга, а пропажу обнаруживают только утром. А дальше начинается самое интересное. Сотрудники, приехавшие на задержание Назаренко, находят в деревенском доме не только его труп, но и пропавшее из морга тело Попова.
На тропинке, которая ведёт из леса к деревне, эксперт-криминалист подбирает мужскую шапку с помпоном – яркий, приметный головной убор жёлтого цвета, на котором, помимо волос Шафиева, также обнаруживают биологические следы самого Попова.
Но и это, мать твою, ещё не всё.
По предварительным данным, смерть Назаренко наступила в результате острой сердечной недостаточности, инициированной, по всей видимости, длительным приёмом наркотических средств. Вместе с тем на теле имелись явные следы борьбы – ушибы, ссадины и гематомы, а под ногтями Попова нашли частички Пашкиной кожи. Ко всему прочему, на оконных рамах и фрагментах стекла были кровь и «пальцы» Игната. Следов пребывания в доме каких-либо иных лиц обнаружить не удалось.
Как это выглядело со стороны? Как идиотская школьная байка про ожившего покойника, который, одержимый жаждой мести, идёт вершить собственное правосудие.
… Стрельников умолк, потряс головой, всё еще слабо представляя, как будет выпутываться из всего этого дерьма и объяснять руководству случившееся таким образом, чтобы не выглядеть умалишённым и, чего доброго, не лишиться погон.
«Шкатулка ещё эта грёбаная,- вдруг раздражённо подумал следователь, педантично поправляя чуть съехавший набок настенный календарь.- Откуда она вообще там взялась?..».
Перетряхнув дом буквально по крупицам, коллеги Стрельникова обнаружили за иконами небольшой ларец. Внутри оказались золотые монеты Николая II и ювелирные украшения - серьги, кольца, броши... Впоследствии эксперты подтвердили, что монеты подлинные, а уникальные драгоценности, которым самое место в музее, стоят целое состояние. Кому на самом деле принадлежали сокровища, выяснить так и не удалось – о краже подобных предметов никто не заявлял, отпечатки пальцев на них отсутствовали.
Впрочем, шкатулка с дорогущим содержимым сейчас волновала капитана меньше всего.
Гораздо сложнее было объяснить феномен ожившего после аутопсии трупа, который мало того, что пропал из морга и как-то очутился во Всехсвятском, так ещё и отправил на тот свет пусть и не совсем законопослушного, но всё же вполне живого и известного в определённых кругах Пашку Торчка.
***
Несколько дней Стрельников ходил как в воду опущенный. А помощь тем временем пришла откуда не ждали.
… В тот день капитан сидел в своём кабинете, мрачно подперев ладонью гладковыбритый подбородок. На краю стола высилась чашка с остывшим чаем, а на блюдце с аляповатыми розочками сиротливо лежал кусок подсохшего осетинского пирога.
Олег Евгеньевич, откинувшись в кресле, немигающим взглядом взирал на увесистые папки с материалами уголовных дел. Под плотным слоем картона бесстрастно покоились бумаги, которые Стрельников уже почти ненавидел.
Потому что не мог объяснить и понять произошедшее.
Потому что его пытливый ум в этой истории оказался совершенно беспомощен.
Чтобы хоть как-то отвлечься от осознания собственной несостоятельности, следователь перевёл взгляд на подоконник, где медленно чах плющ.
«Либо сейчас, либо уже никогда»,- подумал капитан, решительно встал и щедро выплеснул в горшок содержимое своей кружки. Сухая, похожая на пыль земля влагу, однако, впитывать не спешила.
Раздался телефонный звонок. От резкого звука, прервавшего поток напряжённых мыслей, мужчина невольно вздрогнул. Взял трубку. В мембране раздался густой бас шефа. Подполковник Незамов говорил сухо и отрывисто.
— Олег Евгеньевич, зайди. Разговор есть. Насчёт тех дел.
Стрельников с абсолютно каменным лицом отправился к руководителю, уже представляя, насколько сочным будет разнос. Кивнув секретарю в приёмной, всунул голову в кабинет.
— Вызывали, Александр Дмитриевич?
— Входи,- мрачно ответил Незамов,- и дверь прикрой.
Капитан послушно выполнил указание и в нерешительности застыл у порога.
— Сядь.
Олег Евгеньевич беззвучно опустился на стул, бросив взгляд на двоих в штатском - те сидели на небольшом кожаном диване и даже не повернули головы. Обыкновенные, ничем не примечательные лица. Один из мужчин был одет в безукоризненно скроенный тёмно-синий костюм и мятного цвета рубашку, другой – в джинсы и бежевый пуловер. Глаза визитёров – удивительные, льдисто-голубые,- равнодушно скользили по окружающему пространству. Так пятиклассники, которых волоком притащили в музей, изнывают от скуки в окружении шедевров человеческого гения, не слушая гневных окриков учителей и восторженных возгласов очкастых экскурсоводов.
Стрельников выжидающе посмотрел на Незамова. Тот сцепил руки в замок и начал:
— Олег Евгеньевич,- с нажимом проговорил подполковник,- вот у нас тут коллеги приехали из… кхм. В общем, знакомься: Холодов Сергей Владимирович.- «синий костюм», милостиво подавая признаки жизни, церемонно склонил голову.- И Скрипников Владислав Андреевич.- «Бежевый пуловер» едва заметно усмехнулся.- Уголовные дела по факту гибели Попова и Назаренко надлежит передать в их ведомство. Мы этим больше не занимаемся.
Поначалу Стрельников даже не понял смысла сказанного.
— Простите, Александр Дмитриевич…- Следователь перевёл взгляд на двоих в штатском. Они вновь безучастно взирали в пустоту.- Мы передаём дело… но почему? На каких основаниях, я…
— Стрельников,- резко перебил его Незамов,- ты русского языка не понимаешь? Я, кажется, достаточно ясно выразился – все материалы по этим делам подлежат передаче в иное ведомство. Почему? По кочану. Ещё вопросы есть?
Олег Евгеньевич снова посмотрел на молчаливых визитёров. Те продолжали загадочно безмолвствовать, старательно изображая из себя часть интерьера.
«Интересно, они вообще… живые?»- вдруг, усмехнувшись про себя, подумал капитан.
На фоне произошедших событий от подобных мыслей разило гнилостным душком самого чёрного юмора.
«Синий костюм» аккуратно разложил на столе какие-то бумажки.
— Подпишите.
Стрельников опустил взгляд. Акт приёма-передачи вещдоков и иного изъятого имущества, подписка о неразглашении и ещё много чего ещё.
— Прежде, чем ставить свой автограф на ваших произведениях, я бы предпочёл с ними ознакомиться.
— Как угодно,- равнодушно пожал плечами Холодов,- но вам всё равно придётся это подписать. Хотите вы этого или нет. А так, если есть желание из вредности потратить наше время – пожалуйста. Нам не привыкать.
Олег Евгеньевич молча прочёл документы от корки до корки и нехотя поставил на каждом листе размашистую подпись. Затем троица проследовала в камеру хранения вещдоков, где Стрельников передал парочке все предметы, проходящие по уголовным делам.
— Благодарю за сотрудничество,- бесстрастно кивнул Холодов и, покидая помещение, вдруг обернулся и с самой дружелюбной улыбкой произнёс:- Вы, Олег Евгеньевич, про растение-то не забывайте, а то сдохнет. Жалко.
Через полчаса на территорию морга въехал небольшой фургон с тонированными стёклами, а спустя пару минут в кабинет Романова без стука вошли четверо мужчин – «синий костюм», «бежевый пуловер» и ещё два типа в чёрной форме без опознавательных знаков. Судмедэксперт молча наблюдал, как быстро растекаются по светло-бежевому кафелю грязные следы, и медленно закипал.
— Простите, а вы, собственно, кто? И какого… почему без бахил?- изогнув бровь, поинтересовался Игорь Сергеевич, отставляя кружку. В его глазах вспыхнул нехороший огонёк - Романов совершенно не терпел, когда кто-то столь бесцеремонным образом нарушал его личное и рабочее пространство.
Вместо ответа человек в синем костюме показал судмедэксперту удостоверение и положил на стол какие-то бумаги.
— Игорь Сергеевич, прошу ознакомиться.
— И не подумаю, пока вы по-человечески не объясните, в чём дело.
— С этого дня расследованием гибели Игната Попова и Павла Назаренко занимается наше ведомство.
— И что?
— Ничего.- мягко произнёс Холодов тоном человека, занимающегося обучением умственно отсталых детей.- Трупы мы изымаем. Так что прошу ознакомиться с документами и подписать. Вот здесь, внизу, на каждом листе, ваш автограф.
Романов с минуту молчал, затем невозмутимо пробежался взглядом по сухим формулировкам и поставил подпись с таким усердием, что в некоторых местах порвалась бумага.
— Отлично,- мгновенно повеселел «синий костюм»,- а теперь тела. Проводите нас, пожалуйста. Где они у вас тут прохлаждаются?
Судмедэксперт, впрочем, каламбура не оценил и, прихватив по дороге Климкина, повёл незваных гостей вниз.
… Вскоре Романов, стоя на крыльце, молча наблюдал, как под пристальным надзором «синего пиджака» и «бежевого пуловера» мрачные типы в чёрном быстро и ловко грузят в фургон два пластиковых мешка с малоприятным содержимым.
— Это чё, Игорь Сергеич?- едва слышно прошелестел Климкин.- Зачем им? Они кто вообще?
— Много будешь знать – скоро состаришься,- процедил Романов,- или раньше времени присоединишься к своим молчаливым дружкам в холодильнике. Понял, Климкин? И языком не трепи. А то вылетишь отсюда с волчьим билетом.
Серёга зябко поёжился. Двери фургона с лёгким жужжанием закрылись, и автомобиль стал неспешно выруливать с территории.
— Балаган, честное слово,- поджав тонкие губы, продолжал судмедэксперт и тихо добавил:- препарировать бы тебя живьём, скотину…
— Игорь Сергеич,- страдальчески взвыл санитар,- вы на меня до сих пор злитесь, что ли?
— Да не про тебя я, Климкин, не про тебя. Уймись.
— А про кого?
— Про этих,- мрачно буркнул Романов, взирая на закрывающиеся ворота,- вламываются, как к себе домой, и смотрят на тебя, будто на говно. Я, Климкин, таких людей на дух не переношу. И вообще. Ты варежку-то закрой. А то простудишься.
Дав подрастающему поколению ценный совет, Романов подкрепил его саркастической ухмылкой и отправился в свой кабинет.
Немного постояв на морозе, Серёга вернулся в родную каморку и принялся наряжать небольшую искусственную ёлочку. К столько ответственному процессу студент подошёл творчески – новогодние игрушки представляли собой не что иное, как человеческие органы в миниатюре, и вскоре праздничное дерево украсилось небольшими стеклянными сердцами, лёгкими и почками.
Поздним вечером двадцать седьмого декабря Олег Евгеньевич, блаженно растянувшись на большом диване с ортопедическим матрасом, самозабвенно листал новостную ленту. Холодный отсвет смартфона мягко падал на благородно выточенное лицо, отражаясь в усталых, слегка покрасневших от вечного недосыпа глазах. Торшер мягко рассеивал по комнате приглушенный свет, и Стрельников, бегло читая колонку происшествий, сам не заметил, как стал клевать носом. Но тут взгляд зацепился за любопытный заголовок, и сонную одурь как рукой сняло.
«В центре Москвы на Малой Валеевской улице обрушился старинный особняк, известный как «Дом купца Будурова».
По словам официального представителя ГУ МЧС России по г. Москве Натальи Соколовой, памятник архитектуры, возведённый в 80-е гг. XIX века, давно не эксплуатировался и находился в аварийном состоянии.
— По предварительным данным, в здании на момент обрушения никто не находился, пострадавших нет. - отметила Наталья Соколова.- На месте проводится работа по проверке всей необходимой информации и оценке текущей ситуации».
… В узеньком переулке царила тихая суматоха. Машины без опознавательных знаков, растянутая по периметру жёлто-чёрная лента и молчаливые люди в штатском. Они шастали по руинам, разбирая остатки старинного здания буквально по кирпичику.
Стрельников с любопытством глазел на происходящее, а потом увидел его. Холодов лавировал среди подчинённых, раздавая указания и делая какие-то пометки в планшете. Вскоре взгляды двоих мужчин пересеклись, «синий костюм» неспешно подошёл к капитану и с улыбкой Ганибала Лектера осведомился:
— Никак не успокоитесь?
Следователь посмотрел в льдисто-голубые глаза и ответом собеседника не удостоил.
— Знаете, Олег Евгеньевич, я вам тогда сказал, и сейчас повторю: забудьте.
— Между нами. Скажите, что это было?
Холодов снова растянул губы в улыбке:
— Вы ведь хороший следователь, сами всё прекрасно понимаете, разве нет?
— Я не могу пришить к делу сказку о восставшем мертвеце.
«Синий костюм» расхохотался:
— А я, думаете, могу?
— Полагаю, да. Ведь ваши возможности многократно превосходят наши. И круг компетенции… как бы сказать… гораздо шире.
Некоторое время человек с льдисто-голубыми глазами молча смотрел на Стрельникова, а потом вдруг произнёс:
— Видите ли, в нашем мире иногда происходят вещи, которые лично я называю скачками напряжения. Это… как бы объяснить… м-м-м... своеобразные поломки мироздания, нарушающие законы природы.
— К чему эти аллегории, нельзя ли попроще?
— Попроще? Ну вот допустим, утром вы привыкли смотреть новости, но в электросети резко возросло напряжение, и телевизор перегорает, так или иначе нарушая некий привычный для вас порядок вещей. А если напряжение скакнёт на уровне мироздания, то оно… тоже сломается. Порядок нарушится, и там уж как пойдёт…
— То есть – «как пойдёт»?
— Последствия могут быть самые разные,- пожав плечами, пояснил Холодов,- вплоть до того, что нечто, ранее считавшееся невозможным, станет реальным. Понимаете?
— Ну,- протянул Стрельников,- скорее да, чем нет.
— Вот видите! И кстати, история-то не нова. Как там у Марка, помните?- Холодов прикрыл глаза и медленно, словно нараспев, произнёс:- «И, взяв девицу за руку, говорит ей: «талифа́ куми́», что значит: девица, тебе говорю, встань. И девица тотчас встала и начала ходить…».
Следователь не нашёлся, что ответить на подобное заявление, а Холодов, не сказав более ни слова, ушёл, попирая грубой подошвой своих ботинок куски штукатурки и битый кирпич.
Единственный фонарь, освещавший переулок, вдруг ярко вспыхнул и погас, а капитан… проснулся. Часы показывали половину третьего ночи.
Через пару дней Стрельников пришёл к особняку и обнаружил на его месте аккуратно зачищенный пустырь, а среди мелкого крошева - небольшой обрывок жёлто-чёрной ленты.
Источник
После смерти Варвары Юрьевны прошёл год. Или целая вечность? Алексей Антонович не знал. Ему, впрочем, было всё равно – потому что время, как и многое другое, давно утратило для него всякий смысл.
В тот день Будуров, необычайно спокойный, вернулся с кладбища, попросил принести ему ужин, после чего отпустил прислугу и велел не беспокоить его, покуда он намерен провести ночь в кабинете за разбором накопившихся бумаг.
Утром кухарка деликатно постучалась к Алексею Антоновичу, но ответом ей послужила тишина. Софья терпеливо выждала до полудня, но барин молчал. «Уснул никак? Или, поди, дурно стало?»- взволнованно подумала девушка и решилась войти.
— Алексей Антонович, не извольте гневаться…
Слова застряли в горле, когда она увидела Будурова в петле - посеревшее лицо, высунутый язык... На столе самоубийцы белела предсмертная записка, в которой было всего несколько слов.
"Дорогіе мои, милые звѣздочки, я иду. Мы встрѣтимся скоро и, видитъ Богъ, отнынѣ я никогда васъ не оставлю".
***
Спустя несколько дней капитан Стрельников честно пытался переварить имеющуюся информацию с позиции человека трезвомыслящего, но произошедшее упорно не вписывалось в существующие законы мироздания вообще, и материалистические взгляды Олега Евгеньевича в частности.
И сейчас, когда время уже давно перевалило за полночь, следователь сидел в своём кабинете и, скрестив руки на груди, думал. Постановления, протоколы допросов, фототаблицы, экспертные заключения… Всё это принадлежало миру, в котором Стрельников привык жить и работать, но сейчас эти документы свидетельствовали о событиях, которых просто не могло быть.
Казалось, реальность в этом странном деле была попросту неизлечимо больна.
Только Стрельников никак не мог понять, чем.
— Итак, что мы имеем.- Он встал из-за стола и начал мерить твёрдыми, чеканными шагами кабинет.- Третьего декабря около десяти вечера Назаренко убивает Попова, после чего скрывается в деревне Всехсвятское Владимирской области.
После вскрытия труп потерпевшего вкупе с одеждой гражданина Шафиева исчезает из морга, а пропажу обнаруживают только утром. А дальше начинается самое интересное. Сотрудники, приехавшие на задержание Назаренко, находят в деревенском доме не только его труп, но и пропавшее из морга тело Попова.
На тропинке, которая ведёт из леса к деревне, эксперт-криминалист подбирает мужскую шапку с помпоном – яркий, приметный головной убор жёлтого цвета, на котором, помимо волос Шафиева, также обнаруживают биологические следы самого Попова.
Но и это, мать твою, ещё не всё.
По предварительным данным, смерть Назаренко наступила в результате острой сердечной недостаточности, инициированной, по всей видимости, длительным приёмом наркотических средств. Вместе с тем на теле имелись явные следы борьбы – ушибы, ссадины и гематомы, а под ногтями Попова нашли частички Пашкиной кожи. Ко всему прочему, на оконных рамах и фрагментах стекла были кровь и «пальцы» Игната. Следов пребывания в доме каких-либо иных лиц обнаружить не удалось.
Как это выглядело со стороны? Как идиотская школьная байка про ожившего покойника, который, одержимый жаждой мести, идёт вершить собственное правосудие.
… Стрельников умолк, потряс головой, всё еще слабо представляя, как будет выпутываться из всего этого дерьма и объяснять руководству случившееся таким образом, чтобы не выглядеть умалишённым и, чего доброго, не лишиться погон.
«Шкатулка ещё эта грёбаная,- вдруг раздражённо подумал следователь, педантично поправляя чуть съехавший набок настенный календарь.- Откуда она вообще там взялась?..».
Перетряхнув дом буквально по крупицам, коллеги Стрельникова обнаружили за иконами небольшой ларец. Внутри оказались золотые монеты Николая II и ювелирные украшения - серьги, кольца, броши... Впоследствии эксперты подтвердили, что монеты подлинные, а уникальные драгоценности, которым самое место в музее, стоят целое состояние. Кому на самом деле принадлежали сокровища, выяснить так и не удалось – о краже подобных предметов никто не заявлял, отпечатки пальцев на них отсутствовали.
Впрочем, шкатулка с дорогущим содержимым сейчас волновала капитана меньше всего.
Гораздо сложнее было объяснить феномен ожившего после аутопсии трупа, который мало того, что пропал из морга и как-то очутился во Всехсвятском, так ещё и отправил на тот свет пусть и не совсем законопослушного, но всё же вполне живого и известного в определённых кругах Пашку Торчка.
***
Несколько дней Стрельников ходил как в воду опущенный. А помощь тем временем пришла откуда не ждали.
… В тот день капитан сидел в своём кабинете, мрачно подперев ладонью гладковыбритый подбородок. На краю стола высилась чашка с остывшим чаем, а на блюдце с аляповатыми розочками сиротливо лежал кусок подсохшего осетинского пирога.
Олег Евгеньевич, откинувшись в кресле, немигающим взглядом взирал на увесистые папки с материалами уголовных дел. Под плотным слоем картона бесстрастно покоились бумаги, которые Стрельников уже почти ненавидел.
Потому что не мог объяснить и понять произошедшее.
Потому что его пытливый ум в этой истории оказался совершенно беспомощен.
Чтобы хоть как-то отвлечься от осознания собственной несостоятельности, следователь перевёл взгляд на подоконник, где медленно чах плющ.
«Либо сейчас, либо уже никогда»,- подумал капитан, решительно встал и щедро выплеснул в горшок содержимое своей кружки. Сухая, похожая на пыль земля влагу, однако, впитывать не спешила.
Раздался телефонный звонок. От резкого звука, прервавшего поток напряжённых мыслей, мужчина невольно вздрогнул. Взял трубку. В мембране раздался густой бас шефа. Подполковник Незамов говорил сухо и отрывисто.
— Олег Евгеньевич, зайди. Разговор есть. Насчёт тех дел.
Стрельников с абсолютно каменным лицом отправился к руководителю, уже представляя, насколько сочным будет разнос. Кивнув секретарю в приёмной, всунул голову в кабинет.
— Вызывали, Александр Дмитриевич?
— Входи,- мрачно ответил Незамов,- и дверь прикрой.
Капитан послушно выполнил указание и в нерешительности застыл у порога.
— Сядь.
Олег Евгеньевич беззвучно опустился на стул, бросив взгляд на двоих в штатском - те сидели на небольшом кожаном диване и даже не повернули головы. Обыкновенные, ничем не примечательные лица. Один из мужчин был одет в безукоризненно скроенный тёмно-синий костюм и мятного цвета рубашку, другой – в джинсы и бежевый пуловер. Глаза визитёров – удивительные, льдисто-голубые,- равнодушно скользили по окружающему пространству. Так пятиклассники, которых волоком притащили в музей, изнывают от скуки в окружении шедевров человеческого гения, не слушая гневных окриков учителей и восторженных возгласов очкастых экскурсоводов.
Стрельников выжидающе посмотрел на Незамова. Тот сцепил руки в замок и начал:
— Олег Евгеньевич,- с нажимом проговорил подполковник,- вот у нас тут коллеги приехали из… кхм. В общем, знакомься: Холодов Сергей Владимирович.- «синий костюм», милостиво подавая признаки жизни, церемонно склонил голову.- И Скрипников Владислав Андреевич.- «Бежевый пуловер» едва заметно усмехнулся.- Уголовные дела по факту гибели Попова и Назаренко надлежит передать в их ведомство. Мы этим больше не занимаемся.
Поначалу Стрельников даже не понял смысла сказанного.
— Простите, Александр Дмитриевич…- Следователь перевёл взгляд на двоих в штатском. Они вновь безучастно взирали в пустоту.- Мы передаём дело… но почему? На каких основаниях, я…
— Стрельников,- резко перебил его Незамов,- ты русского языка не понимаешь? Я, кажется, достаточно ясно выразился – все материалы по этим делам подлежат передаче в иное ведомство. Почему? По кочану. Ещё вопросы есть?
Олег Евгеньевич снова посмотрел на молчаливых визитёров. Те продолжали загадочно безмолвствовать, старательно изображая из себя часть интерьера.
«Интересно, они вообще… живые?»- вдруг, усмехнувшись про себя, подумал капитан.
На фоне произошедших событий от подобных мыслей разило гнилостным душком самого чёрного юмора.
«Синий костюм» аккуратно разложил на столе какие-то бумажки.
— Подпишите.
Стрельников опустил взгляд. Акт приёма-передачи вещдоков и иного изъятого имущества, подписка о неразглашении и ещё много чего ещё.
— Прежде, чем ставить свой автограф на ваших произведениях, я бы предпочёл с ними ознакомиться.
— Как угодно,- равнодушно пожал плечами Холодов,- но вам всё равно придётся это подписать. Хотите вы этого или нет. А так, если есть желание из вредности потратить наше время – пожалуйста. Нам не привыкать.
Олег Евгеньевич молча прочёл документы от корки до корки и нехотя поставил на каждом листе размашистую подпись. Затем троица проследовала в камеру хранения вещдоков, где Стрельников передал парочке все предметы, проходящие по уголовным делам.
— Благодарю за сотрудничество,- бесстрастно кивнул Холодов и, покидая помещение, вдруг обернулся и с самой дружелюбной улыбкой произнёс:- Вы, Олег Евгеньевич, про растение-то не забывайте, а то сдохнет. Жалко.
Через полчаса на территорию морга въехал небольшой фургон с тонированными стёклами, а спустя пару минут в кабинет Романова без стука вошли четверо мужчин – «синий костюм», «бежевый пуловер» и ещё два типа в чёрной форме без опознавательных знаков. Судмедэксперт молча наблюдал, как быстро растекаются по светло-бежевому кафелю грязные следы, и медленно закипал.
— Простите, а вы, собственно, кто? И какого… почему без бахил?- изогнув бровь, поинтересовался Игорь Сергеевич, отставляя кружку. В его глазах вспыхнул нехороший огонёк - Романов совершенно не терпел, когда кто-то столь бесцеремонным образом нарушал его личное и рабочее пространство.
Вместо ответа человек в синем костюме показал судмедэксперту удостоверение и положил на стол какие-то бумаги.
— Игорь Сергеевич, прошу ознакомиться.
— И не подумаю, пока вы по-человечески не объясните, в чём дело.
— С этого дня расследованием гибели Игната Попова и Павла Назаренко занимается наше ведомство.
— И что?
— Ничего.- мягко произнёс Холодов тоном человека, занимающегося обучением умственно отсталых детей.- Трупы мы изымаем. Так что прошу ознакомиться с документами и подписать. Вот здесь, внизу, на каждом листе, ваш автограф.
Романов с минуту молчал, затем невозмутимо пробежался взглядом по сухим формулировкам и поставил подпись с таким усердием, что в некоторых местах порвалась бумага.
— Отлично,- мгновенно повеселел «синий костюм»,- а теперь тела. Проводите нас, пожалуйста. Где они у вас тут прохлаждаются?
Судмедэксперт, впрочем, каламбура не оценил и, прихватив по дороге Климкина, повёл незваных гостей вниз.
… Вскоре Романов, стоя на крыльце, молча наблюдал, как под пристальным надзором «синего пиджака» и «бежевого пуловера» мрачные типы в чёрном быстро и ловко грузят в фургон два пластиковых мешка с малоприятным содержимым.
— Это чё, Игорь Сергеич?- едва слышно прошелестел Климкин.- Зачем им? Они кто вообще?
— Много будешь знать – скоро состаришься,- процедил Романов,- или раньше времени присоединишься к своим молчаливым дружкам в холодильнике. Понял, Климкин? И языком не трепи. А то вылетишь отсюда с волчьим билетом.
Серёга зябко поёжился. Двери фургона с лёгким жужжанием закрылись, и автомобиль стал неспешно выруливать с территории.
— Балаган, честное слово,- поджав тонкие губы, продолжал судмедэксперт и тихо добавил:- препарировать бы тебя живьём, скотину…
— Игорь Сергеич,- страдальчески взвыл санитар,- вы на меня до сих пор злитесь, что ли?
— Да не про тебя я, Климкин, не про тебя. Уймись.
— А про кого?
— Про этих,- мрачно буркнул Романов, взирая на закрывающиеся ворота,- вламываются, как к себе домой, и смотрят на тебя, будто на говно. Я, Климкин, таких людей на дух не переношу. И вообще. Ты варежку-то закрой. А то простудишься.
Дав подрастающему поколению ценный совет, Романов подкрепил его саркастической ухмылкой и отправился в свой кабинет.
Немного постояв на морозе, Серёга вернулся в родную каморку и принялся наряжать небольшую искусственную ёлочку. К столько ответственному процессу студент подошёл творчески – новогодние игрушки представляли собой не что иное, как человеческие органы в миниатюре, и вскоре праздничное дерево украсилось небольшими стеклянными сердцами, лёгкими и почками.
Поздним вечером двадцать седьмого декабря Олег Евгеньевич, блаженно растянувшись на большом диване с ортопедическим матрасом, самозабвенно листал новостную ленту. Холодный отсвет смартфона мягко падал на благородно выточенное лицо, отражаясь в усталых, слегка покрасневших от вечного недосыпа глазах. Торшер мягко рассеивал по комнате приглушенный свет, и Стрельников, бегло читая колонку происшествий, сам не заметил, как стал клевать носом. Но тут взгляд зацепился за любопытный заголовок, и сонную одурь как рукой сняло.
«В центре Москвы на Малой Валеевской улице обрушился старинный особняк, известный как «Дом купца Будурова».
По словам официального представителя ГУ МЧС России по г. Москве Натальи Соколовой, памятник архитектуры, возведённый в 80-е гг. XIX века, давно не эксплуатировался и находился в аварийном состоянии.
— По предварительным данным, в здании на момент обрушения никто не находился, пострадавших нет. - отметила Наталья Соколова.- На месте проводится работа по проверке всей необходимой информации и оценке текущей ситуации».
… В узеньком переулке царила тихая суматоха. Машины без опознавательных знаков, растянутая по периметру жёлто-чёрная лента и молчаливые люди в штатском. Они шастали по руинам, разбирая остатки старинного здания буквально по кирпичику.
Стрельников с любопытством глазел на происходящее, а потом увидел его. Холодов лавировал среди подчинённых, раздавая указания и делая какие-то пометки в планшете. Вскоре взгляды двоих мужчин пересеклись, «синий костюм» неспешно подошёл к капитану и с улыбкой Ганибала Лектера осведомился:
— Никак не успокоитесь?
Следователь посмотрел в льдисто-голубые глаза и ответом собеседника не удостоил.
— Знаете, Олег Евгеньевич, я вам тогда сказал, и сейчас повторю: забудьте.
— Между нами. Скажите, что это было?
Холодов снова растянул губы в улыбке:
— Вы ведь хороший следователь, сами всё прекрасно понимаете, разве нет?
— Я не могу пришить к делу сказку о восставшем мертвеце.
«Синий костюм» расхохотался:
— А я, думаете, могу?
— Полагаю, да. Ведь ваши возможности многократно превосходят наши. И круг компетенции… как бы сказать… гораздо шире.
Некоторое время человек с льдисто-голубыми глазами молча смотрел на Стрельникова, а потом вдруг произнёс:
— Видите ли, в нашем мире иногда происходят вещи, которые лично я называю скачками напряжения. Это… как бы объяснить… м-м-м... своеобразные поломки мироздания, нарушающие законы природы.
— К чему эти аллегории, нельзя ли попроще?
— Попроще? Ну вот допустим, утром вы привыкли смотреть новости, но в электросети резко возросло напряжение, и телевизор перегорает, так или иначе нарушая некий привычный для вас порядок вещей. А если напряжение скакнёт на уровне мироздания, то оно… тоже сломается. Порядок нарушится, и там уж как пойдёт…
— То есть – «как пойдёт»?
— Последствия могут быть самые разные,- пожав плечами, пояснил Холодов,- вплоть до того, что нечто, ранее считавшееся невозможным, станет реальным. Понимаете?
— Ну,- протянул Стрельников,- скорее да, чем нет.
— Вот видите! И кстати, история-то не нова. Как там у Марка, помните?- Холодов прикрыл глаза и медленно, словно нараспев, произнёс:- «И, взяв девицу за руку, говорит ей: «талифа́ куми́», что значит: девица, тебе говорю, встань. И девица тотчас встала и начала ходить…».
Следователь не нашёлся, что ответить на подобное заявление, а Холодов, не сказав более ни слова, ушёл, попирая грубой подошвой своих ботинок куски штукатурки и битый кирпич.
Единственный фонарь, освещавший переулок, вдруг ярко вспыхнул и погас, а капитан… проснулся. Часы показывали половину третьего ночи.
Через пару дней Стрельников пришёл к особняку и обнаружил на его месте аккуратно зачищенный пустырь, а среди мелкого крошева - небольшой обрывок жёлто-чёрной ленты.
Источник
Следующая публикация
Комментарии 1