Предыдущая публикация
5 февраля 1878 года Вера Засулич стреляла в столичного градоначальника Фёдора Трепова
Выстрел 5 февраля имел свою предысторию. В июле предыдущего, 1877 года, столичный градоначальник генерал-адъютант Фёдор Трепов решил проинспектировать Дом предварительного заключения на Шпалерной улице. Здесь он встретил в прогулочном дворике осуждённого на 15 лет каторги народника Боголюбова. Тот, как полагалось по тюремным правилам, снял шапку и поклонился генералу. Но Трепову не понравилось то, что заключённый говорил с кем-то из других гулявших узников. На генеральское замечание Боголюбов вежливо ответил, что он уже осуждён, и ему разговаривать разрешается. Однако через несколько минут уже взвинченный генерал снова встретил во дворе Боголюбова. Второй раз тот здороваться и кланяться не стал. Взбешённый, Трепов закричал "Шапку долой!" и попытался её сорвать, шапка слетела, а сам арестованный чуть было не упал. Трепов приказал высечь Боголюбова, но велел пока повременить с этим, а сам покинул тюрьму.
Распоряжение его было формально незаконно, и сам он в нём сомневался, так что отправился к высокому начальству с вопросом, можно ли сечь. Министр юстиции граф Пален на вопрос градоначальника наставительно ответил: «Высечь не только можно, но и нужно, я вам, как министр юстиции, разрешаю». После чего Трепов отдал распоряжение привести приказ о наказании Боголюбова в исполнение. Боголюбова высекли, причём он сам во время экзекуции не издал ни звука, а вся тюрьма кипела возмущением. (Боголюбов позднее заболел душевным недугом и через несколько лет умер).
На следующий день незаконность его распоряжения разъяснил Трепову вице-директор департамента Министерства юстиции Анатолий Кони. Тот растерянно отвечал: «Помилуйте, когда министр юстиции не только советует, но почти просит, могу ли я сомневаться? Я солдат, я человек неучёный, юридических тонкостей не понимаю! Эх, зачем вас вчера не было?!».
Верховная власть промолчала, и никакого осуждения поступка Трепова не высказала. Тогда революционеры начали по-своему готовиться отомстить ему. «Дикий поступок Трепова с Боголюбовым был последней каплей, переполнившей чашу горечи, как в моей душе, так и в душах товарищей», – писал знаменитый народоволец Николай Морозов. Он готовился застрелить Трепова, те же планы имели и другие.
5 февраля в кабинет к Трепову явилась 28-летняя молодая дама, назвавшаяся Елизаветой Козловой. Просительница сказала, что ищет места гувернантки, а для этого ей хотелось бы получить удостоверение о своем благовидном поведении. Не успел Трепов поставить на прошении резолюцию «Дозволяю», как девушка вытащила 6-зарядный английский "бульдог" и в упор выстрелила в градоначальника.
Ранение генерала (в которое многие вовсе не верили) было вовсе не шуточным, и пуля оставалась в его теле до конца жизни. Жандармский генерал В. Новицкий вспоминал: "Трепов, действительно, был ранен пулею в левую сторону груди, и пуля по временам опускалась всё вниз, по направлению к мочевому пузырю, через что Трепов, в особенности в последние годы, чувствовал сильнейшие боли, от коих он избавлялся несколько только тем, что по совету известного итальянского хирурга носил сделанную этим же хирургом подвязку, каковая удерживала пулю от опущения вниз, ослабляла давление пули на нервные узлы, отчего он и терпел невероятно мучительные боли, о чём мне и передавал". Впрочем, всё это не помешало Трепову дожить до 80 лет.
А затем состоялся суд над Верой Засулич. Ввиду очевидности вины арестованной власти решили передать дело суду присяжных, чего обычно не делали... и очень с этим промахнулись.
На вопрос, признаёт ли она себя виновной, Засулич ответила: "Признаю, что стреляла в генерала Трепова, причём могла ли последовать от этого рана или смерть – для меня было безразлично".
И после этого 31 марта 1878 года присяжные вынесли... оправдательный приговор. Тут совпало многое: и позиция главы суда Кони (полного оправдания подсудимой он, конечно, не хотел, но намекал присяжным на возможность снисхождения), и умелая работа адвоката, и слабая позиция обвинения.
Министр юстиции граф Пален вскоре был уволен в отставку «за недостаточное внимание к процессу В. Засулич». Поплатился должностью и А. Ф. Кони, но зато его участие в деле Засулич очень помогло ему после Октября 1917 года найти общий язык с новой властью.
А. Кони описывал реакцию публики на оправдательный приговор Засулич: "Крики несдержанной радости, истерические рыдания, отчаянные аплодисменты, топот ног, возгласы: «Браво! Ура! Молодцы! Вера! Верочка! Верочка!» — все слилось в один треск, и стон, и вопль. Многие крестились; в верхнем, более демократическом, отделении для публики обнимались; даже в местах за судьями усерднейшим образом хлопали… Один особенно усердствовал над самым моим ухом. Я оглянулся. Помощник генерал-фельдцейхмейстера граф А. А. Баранцов, раскрасневшийся седой толстяк, с азартом бил в ладони. Встретив мой взгляд, он остановился, сконфуженно улыбнулся, но едва я отвернулся, снова принялся хлопать…".
Монархист князь Мещерский, редактор крайне правого "Гражданина", писал: "Оправдание Засулич происходило как будто в каком-то ужасном кошмарном сне, никто не мог понять, как могло состояться в зале суда самодержавной империи такое страшное глумление над государственными высшими слугами и столь наглое торжество крамолы".
Иллюстрация: Покушение Веры Засулич на генерала-губернатора Ф. Ф. Трепова. Рисунок из французского журнала 1878 г.
#5февраля #КалендарьИстории
Следующая публикация
Комментарии 1
ИСТОРИЯ СОВЕТСКОЙ РОССИИ
(Выдержки из книги)
Глава 2. БОЛЬШЕВИКИ И МЕНЬШЕВИКИ - "....Ленин теперь обвинялся в пропаганде
«сектантского духа исключительности» [17].
В статье, озаглавленной «Централизм или бонапартизм?»,
Ленину предъявлялось обвинение в том,
что он «смешивает диктатуру пролетариата
с диктатурой над пролетариатом»,
и в пропаганде «бонапартизма,
если не абсолютной монархии старой,
дореволюционной «манеры» [18].
Его мысли об отношении
профессиональных революционеров к массам
якобы соответствовали взглядам Бакунина, а не Маркса [19].
Мартов, возвращаясь к мысли,
которую он высказал на съезде,
написал брошюру «Борьба с «осадным положением»
в Российской социал-демократической рабочей партии».
Вера Засулич писала, что у Ленина
такое же представление о партии, как у Людовика XIV
о государстве [20].
В партийной печати, руководимой теперь меньшевиками,
был опубликован
блестяще написанный обличительный памфлет Троцкого,
озаглавленный «Наши политические з...Ещёsevero53 - Эдвард Карр
ИСТОРИЯ СОВЕТСКОЙ РОССИИ
(Выдержки из книги)
Глава 2. БОЛЬШЕВИКИ И МЕНЬШЕВИКИ - "....Ленин теперь обвинялся в пропаганде
«сектантского духа исключительности» [17].
В статье, озаглавленной «Централизм или бонапартизм?»,
Ленину предъявлялось обвинение в том,
что он «смешивает диктатуру пролетариата
с диктатурой над пролетариатом»,
и в пропаганде «бонапартизма,
если не абсолютной монархии старой,
дореволюционной «манеры» [18].
Его мысли об отношении
профессиональных революционеров к массам
якобы соответствовали взглядам Бакунина, а не Маркса [19].
Мартов, возвращаясь к мысли,
которую он высказал на съезде,
написал брошюру «Борьба с «осадным положением»
в Российской социал-демократической рабочей партии».
Вера Засулич писала, что у Ленина
такое же представление о партии, как у Людовика XIV
о государстве [20].
В партийной печати, руководимой теперь меньшевиками,
был опубликован
блестяще написанный обличительный памфлет Троцкого,
озаглавленный «Наши политические задачи» [21]....."