Предыдущая публикация
Я москвичка.
Очень часто меня спрашивают, где я так подметила повадки таких провинциальных девушек, которые приезжают покорить столицу. Нет, я москвичка, я всю жизнь прожила в Москве, в центре Москвы, около Новодевичьего монастыря на Большой Пироговской улице. В детстве я хотела быть учительницей младших классов. Наверное, очень сильные материнские чувства во мне уже тогда играли. Мне хотелось вести детей с первого по четвертый класс начальной школы, потом подумала – нет, даже их с первого по десятый поведу. Сейчас думаю, хорошо, что я не стала учительницей.
В какой-то момент я вдруг поняла, что хочу быть в театре. Просто конец 60-х годов – это театральный бум в Москве. Открывались театры с величайшими режиссерами: «Таганка», театр «Современник», «Маяковка», Театр на Малой Бронной. И везде умами правили эти театры, умами жителей Москвы правили актеры. Я не знаю, по какой причине сейчас молодые люди хотят быть актерами, но в то время мне казалось, что это самая важная, самая лучшая, самая замечательная профессия на свете. Через театр я очень хотела приносить большую пользу своему народу. Я жила в такое время, когда такие пафосные мысли были совершенно спокойны и нормальны для нас.
Я не занималась никогда в театральной самодеятельности. Я ходила в театры, много читала, «Моя жизнь в искусстве» Станиславского была моя настольная книга. Я подготовила репертуар и поступала в театральный институт. Естественно, меня никуда не приняли. На будущий год я вновь поняла, что я нигде учиться не буду, кроме театрального института. Родители меня как-то посадили за стол и спросили, что я буду делать. Я сказала, что, конечно, буду работать, зарабатывать деньги, в семью приносить, но я буду на будущий год поступать снова. «Хорошо, а где ты будешь работать?» И я придумала себе работу уборщицей в школе-студии МХАТ.
Потому что я понимала, что я не могу дышать. Вот как сильная влюбленность в человека, когда ты задыхаешься и должен только его видеть, – так я должна была видеть школу-студию МХАТ каждый день.
Тут родители очень испугались, договорились и отправили меня в строительный институт работать библиотекаршей. Я подумала, это очень здорово, такая прямо театральная профессия – я буду подавать книжки. Но все поняли, что я прихожу в эту библиотеку не на всю жизнь, а всего на несколько месяцев, и меня посадили в полуподвал, дали печатную машинку, которую я никогда в жизни не видела, и я там переписывала каталоги. Это такие маленькие карточки с этими очень замысловатыми словами про строительные материалы.
На следующий год я снова стала поступать в театральный институт, и меня также никуда не принимали.
И вдруг я слышу, что студия при Центральном детском театре в Москве открывает двери своего училища. Каждые три года она открывала эти двери, и принимали туда только москвичей. И уже конкурс был меньше, потому что не было у них общежития. Значит, у меня уже был какой-то шанс поступить. Когда я пришла туда поступать, я поняла, что меня там как будто ждали – все так радовались, что я пришла, всем так понравилось, как я читала, и я поступила в театральную студию.
По окончании студии давали такую бумажку без корешков, свидетельство, что я теперь артистка театра. У меня свидетельство под номером шесть было. Потом уже с годами я поняла, что, наверное, надо мне получить высшее образование, я поступила на очное в ГИТИС и получила диплом. Только если кто-то спросит, какое у меня образование, я скажу – у меня высшее образование.
После театральной студии меня оставили в Центральном детском театре, и там я проработала 7 лет, играла все подряд, по несколько спектаклей каждый день. Вот это была настоящая школа. Я играла мальчиков, девочек, принцесс.
В общем, я наигралась сполна.
Но всегда понимала, что работа в Центральном детском театре не может быть вечной: это ты пока молодой – у тебя много ролей. Дальше ты становишься старшей сестрой, потом мамочкой, потом бабушкой, если есть такая роль в пьесе. Ну и потом каким-нибудь предметом, что там в сказке можно сыграть – пенек какой-нибудь. Такая перспектива меня не устраивала, и вообще, я нацелилась на очень-очень длинную дистанцию и хотя бы замахнуться на чеховские пьесы.
Для этого надо было сделать следующие шаги, и я перешла в театр имени Моссовета и стояла на сцене с грандиозными артистами: с Пляттом, с Раневской мы играли в одном спектакле. Тараторкин, Марков, Сошальская, Цейц – это были очень большие и хорошие артисты, и был очень хороший театр под управлением Завадского.
Семнадцать лет я проработала в этом театре, ролей было не столько много, но роли были хорошие. Потом я поняла, что как-то просто. Я ушла из театра Моссовета в Малый театр, в котором работаю до сегодняшнего дня. И там я все-таки получила Чехова, и в Островском роли, и в Толстом.
Следующая публикация
Нет комментариев