Имеет значение, что мы видим

Содержание сердца каждого человека аналогично его смирению. Сколько душа смиряется и естественно освобождается от своего содержания, столько соответственно заполняется Божией Благодатию. Старец ради любви Божией истощил себя, и в результате в него вселилась Благодать. Смиренное мудрование его было неповторимым, смирение его не имело границ. Удивительным образом он позаботился даже и о вещах после своей смерти. Когда Старец был извещён, что пришёл час отправиться в истинную жизнь и жить уже вечно с Тем, Кого очень возлюбил, отправился он из любимого своего святого исихастирия Преображения и приехал сюда, на Святую Гору, в келлию, где монашествовал много лет тому назад. Написал важное и исполненное любви своё завещание, в котором обращается ко всему миру, – завещание, где проявляет свою заботу и любовь, ту, которая не заключается в узких арифметических рамках. Старец полностью предался Богу, и Он отдал его в равной степени всему миру: т.е. он принадлежал к великой семье Адама, и каждый из нас считал его единственно своим. Итак, после того как преподобная душа его прозрела и день своего успения, он дал наставления отцам, когда он умрёт, и, прежде чем положат его в землю, никому не сообщать об этом.
Действительно, в тот день, о котором он предварительно сказал отцам, что уйдёт, по его желанию, духовные чада его совершили бдение, он со всеми попрощался, просил простить его, и, вообще, делал всё, что святая наша Церковь установила, чтобы приготовиться к переходу в вечную жизнь. Во время божественной литургии он причастился, и, после произнесения последних слов земной жизни: «да будут едино», отправилась святая его душа к Творцу своему. После тайного, по его желанию, погребения, было сообщено о случившемся, и это известие в короткое время распространилось повсюду.
Однако, было так, что душа наша не осознала ещё, что возлюбленный её ушёл далеко. И как было возможно нам почувствовать так когда-либо, если, когда Старец ещё находился в жизни, – между нами не было расстояния?
Он в Афинах, мы на Святой Горе, мы звонили ему о нашей проблеме, и он, прежде, чем мы скажем что-либо, говорил нам:
– По Благодати Божией прихожу и вижу вас... Делай это, то... и т.д.
Любовь его следовала за нами так «тесно», что некоторым братьям указывала на ошибки, какие они делали в словах, произносимых во время тайной молитвы их. Для Старца не существовало расстояния и в этой жизни, тем более теперь, когда ему не препятствует многоболезненное и многострадальное тело его.
Величие смирения Старца сказалось и в погребении его! Он дал заповедь монахам, которые его погребли, чтобы через три года – которые определила святая наша Церковь до эксгумации – совершить изъятие его останков из земли так, чтобы никто не знал. Указал им даже и место, куда они привезли бы тайно его мощи для погребения, дабы никто не узнал до Второго Пришествия.
Удивительно и непостижимо величие его смирения, которое есть вернейшая печать вселения в него Благодати.