Предыдущая публикация
Локшин, сжигающий Москву или как переписать Булгакова, не вызывая подозрений у санитаров.
И в качестве сугубой епитимьи, я таки посмотрела фильм Михаила Локшина «Мастер и Маргарита».
Предупреждали же меня уважаемые блогеры: не делайте себе, гражданочка, нервы, не вызывайте лишних мурашек на предпенсионерской коже, но ведь свой глазок - смотрок, а поэтому, понадеявшись на волшебство маячащего впереди месяца нисана и вооружившись антидотом в виде текста Булгакова, я всё же решилась.
И ведь не зря предупреждали!
Первый холодок пошел с самых первых кадров, когда, вместо изнывающей от весеннего зноя аллеи у прудов, я увидела декорации к недорогому хоррору, причем настолько приевшиеся, что, казалось, вот-вот вместо звуков фильма раздастся знакомый голос блогера-обзорщика игр Юджина (Eugene Sagaz) и начнется юморное и зажигательное описание нового порождения игромира.
Но нет, не случилось. Случилось битое стекло и паникующие жильцы как бы писательского дома, из которого зритель через минуту и без объяснений переносится в столь же темный дом скорби под руководством проф. Стравинского.
Тьма, в романе окутывавшая Ершалаим, окутала фильм с первых его кадров.
Похоже, именно так авторы фильма решили объяснить, как вполне вменяемый булгаковский Мастер, в романе измученный травлей своего первого и единственного opus magnum и чувством вины перед любимой женщиной, которую, как ему казалось, он тянет с собою в пропасть вместе с "романом всей своей жизни" оказывается пациентом психиатрической клиники.
В фильме вполне широко известный и в доску свой в литературной тусовке писатель оказывается в центре небывалого скандала после того, как спектакль по его пьесе «Пилат» запрещают, а включившие бдительную осторожность коллеги резко перестают узнавать и дружить. В этот-то тяжкий карьерный момент он и знакомится с Маргаритой, которая становится его музой, а вдохновленный на подвиги Мастер теперь берется за новый роман, в котором персонажи - те самые нехорошие богемные люди из его окружения, а главный герой - загадочный Воланд. И потихонечку писатель перестает различать, где явь, а где его литература. Крыша едет - каморка стоит.
То есть порыв отчаяния в кино свели к банальному сумасшествию. Браво!
Актерский состав впечатлил отдельно.
Прежде всего я приношу свои глубочайшие извинения г-ну Бортко, у которого мне не нравился слишком старый Воланд - Басилашвили. Мне казалось, что Сатана, хоть и жалуется на что-то там со своим коленом, все же более молод внешне, а никак ене старый чОрт. Август Диль моложе, и даже - настоящий немец, ибо в русской литературной традиции, начиная с романтиков периода Золотого Века русской литературы, начиная с Гоголя, чОрт - это, чаще всего, или немец или на немца похож.
Ну, нашли себе, выписали настоящего немца, молодцы. А где профессор потерялся? Иностранный специалист, знаток древних текстов? Этот, простите, жокей, что ли?
из фильма Локшина
Встреча по версии Бортко
В книге Булгакова Иван Бездомный мало начитан и глуповат, но не закрыт для голоса совести и просвещения, да и вообще вызывает сочувствие, как человек, не слишком интеллектуально искушенный, и поэтому не понявший сразу, в какой адский переплет попал.
Бездомному в версии Локшина вам захочется сочувствовать? Порадоваться за него, как в конце романа, что он перестал, наконец, писать скверные стихи и стал умным и образованным человеком? Неееет, ну разве же можно сопереживать карикатуре!
А еще в фильме есть ... кекс.
В романе Булгаков обошелся без изюмчика, но мы же такие раскрепощенные, что иначе любить Маргариту Мастер никак не может. Подробностей зрителю, подробности давай! И Локшин от души их дает.
Может быть я скажу банальность, по хороший режиссер чувственность и накал страсти между любовниками может передать взглядом, мимолетным прикосновением, наклоном голов - если хороший режиссер, конечно и сценарист не склонен к примитиву. Но нам ведь мало бала, бала - мало, поэтому даёшь Маргариту!
Маргариту дали, а собаку Бангу у Пилата забрали. Обойдется прокуратор! Поэтому один из главных смысловых ключков романа - «Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит» тоже растворился в небытии современной редактуры.
Настоящий кот в фильме положения не спасает. Вообще никак. Если из-за него убрали собаку, то... ну, еще раз молодцы.
Вообще весь фильм тёмный. Серый, коричневый, седой - темный. Нет в нем ни солнца весенней предпасхальной Москвы, ни испепеляющего светила Ершалаима.
В театр Варьете каким-то непостижимым образом пробралось "Оно" и катается на велосипедике. Зачем - Оно, к чему - Оно?
В книге Булгакова Иван Бездомный мало начитан и глуповат, но не закрыт для голоса совести и просвещения, да и вообще вызывает сочувствие, как человек, не слишком интеллектуально искушенный, и поэтому не понявший сразу, в какой адский переплет попал.
Бездомному в версии Локшина вам захочется сочувствовать? Порадоваться за него, как в конце романа, что он перестал, наконец, писать скверные стихи и стал умным и образованным человеком? Неееет, ну разве же можно сопереживать карикатуре!
А еще в фильме есть ... кекс.
В романе Булгаков обошелся без изюмчика, но мы же такие раскрепощенные, что иначе любить Маргариту Мастер никак не может. Подробностей зрителю, подробности давай! И Локшин от души их дает.
Может быть я скажу банальность, по хороший режиссер чувственность и накал страсти между любовниками может передать взглядом, мимолетным прикосновением, наклоном голов - если хороший режиссер, конечно и сценарист не склонен к примитиву. Но нам ведь мало бала, бала - мало, поэтому даёшь Маргариту!
Маргариту дали, а собаку Бангу у Пилата забрали. Обойдется прокуратор! Поэтому один из главных смысловых ключков романа - «Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит» тоже растворился в небытии современной редактуры.
Настоящий кот в фильме положения не спасает. Вообще никак. Если из-за него убрали собаку, то... ну, еще раз молодцы.
Вообще весь фильм тёмный. Серый, коричневый, седой - темный. Нет в нем ни солнца весенней предпасхальной Москвы, ни испепеляющего светила Ершалаима.
В театр Варьете каким-то непостижимым образом пробралось "Оно" и катается на велосипедике. Зачем - Оно, к чему - Оно?
Натуральное ОНО. Из совсем другого кино. И шарик свой там потеряло.
Оно
Та же сцена у Бортко
Ну и куда же без того, чтоб не сравнить СССР периода действия романа, СССР социалистических, мучительно, но решительно расстающихся с пережитками "проклятого прошлого" 30-х годов, 30-х ударных строек и светлых надежд с фашистскими диктатурами?
Неееет, никак без этого нельзя обойтись, поэтому уютный санаторий доктора Стравинского, где за пациентами ухаживает сердобольная и не слишком внимательная (Мастер ключи-то увёл - аж целую связку) Прасковья Федоровна превращается в образец итальянской имперскости времен Дуче, где
Ну и куда же без того, чтоб не сравнить СССР периода действия романа, СССР социалистических, мучительно, но решительно расстающихся с пережитками "проклятого прошлого" 30-х годов, 30-х ударных строек и светлых надежд с фашистскими диктатурами?
Неееет, никак без этого нельзя обойтись, поэтому уютный санаторий доктора Стравинского, где за пациентами ухаживает сердобольная и не слишком внимательная (Мастер ключи-то увёл - аж целую связку) Прасковья Федоровна превращается в образец итальянской имперскости времен Дуче, где
клиника по Локшину
пациентам будет очень удобно прыгать вниз с пролетов, освобождая докторов от бесполезной борьбы с их психическими недугами.
Не то Дворец съездов, не то - оперный театр.
Ну и, наконец, кино-Москва, как будто сошедшая с картин большого друга модного ныне философа Дугина, художника Алексея Беляева-Гинтовта.
пациентам будет очень удобно прыгать вниз с пролетов, освобождая докторов от бесполезной борьбы с их психическими недугами.
Не то Дворец съездов, не то - оперный театр.
Ну и, наконец, кино-Москва, как будто сошедшая с картин большого друга модного ныне философа Дугина, художника Алексея Беляева-Гинтовта.
А. Беляев-Гинтовт
кадр из фильма Локшина
кадр из фильма Локшина
Картина Беляева-Гинтовта
И еще Москва по Локшину
Аллюзии настолько же прозрачны, насколько может быть прозрачна натянутая на подсвеченный глобус сова.
Ну и вишенка на торте - горящая конструктивистско-коммунистическая Москва в конце фильма. Кадр - вообще чистый Гинтовт.
Аллюзии настолько же прозрачны, насколько может быть прозрачна натянутая на подсвеченный глобус сова.
Ну и вишенка на торте - горящая конструктивистско-коммунистическая Москва в конце фильма. Кадр - вообще чистый Гинтовт.
Кадр из фильма Локшина
Не знаю, насколько вдохновлялись авторы фильма песнею Шнурова про сгоревшую Москву, но метафора читается не совсем так, как хотел бы наш продвинутый режиссер, вкладывающий в уста Воланда, любующегося пожаром, слова про "тьму, пришедшую со Средиземного моря".
Во-первых, Москва - это, согласно легендарному нарративу, Третий Рим, а никак не второй Иерусалим, а во-вторых, если зайти с другого боку, так выходит, что счастливое будущее советских людей, все то прекрасное и грандиозное, появлявшееся из недр великих строек социализма, несмотря на унылые склоки и мелкотравчатые междусобойские подличанья советской же творческой интеллигенции, оказалось низвержено в небытие по воле Сатаны. А ведь после 30-х настали сороковые-роковые, и советские города вот так примерно и горели... От бомбежек и обстрелов.
Ох, как неловко-то вышло - хотелось свернуть фигуру в кармане, а получилось - себе под нос.
Это даже не творческая неудача - это визуализация какой-то собственной мифологии, невольным фоном для которой послужил великий булгаковский роман. Так бывает, когда несмышленый ребенок дорывается до взрослых книг и журналов и на развороте какого-нибудь ценного фолианта мастерит коллаж из вымазанных клеем криво вырезанных картинок, дополняя его своими каракулями.
Постирония, говорите? Нет, ни разу.
Булгаков в иронию умел, а вы, господа, - нет.
И не научитесь никогда, вы же не Ванечка Бездомный, а потому ни Профессора-иностранца вам для вправления мозгов, ни Мастера в педагоги не положено.
Profani, procul ite, Hic amoris locus sacer est! (Идите прочь, непосвященные, здесь свято место Любви!)
Не знаю, насколько вдохновлялись авторы фильма песнею Шнурова про сгоревшую Москву, но метафора читается не совсем так, как хотел бы наш продвинутый режиссер, вкладывающий в уста Воланда, любующегося пожаром, слова про "тьму, пришедшую со Средиземного моря".
Во-первых, Москва - это, согласно легендарному нарративу, Третий Рим, а никак не второй Иерусалим, а во-вторых, если зайти с другого боку, так выходит, что счастливое будущее советских людей, все то прекрасное и грандиозное, появлявшееся из недр великих строек социализма, несмотря на унылые склоки и мелкотравчатые междусобойские подличанья советской же творческой интеллигенции, оказалось низвержено в небытие по воле Сатаны. А ведь после 30-х настали сороковые-роковые, и советские города вот так примерно и горели... От бомбежек и обстрелов.
Ох, как неловко-то вышло - хотелось свернуть фигуру в кармане, а получилось - себе под нос.
Это даже не творческая неудача - это визуализация какой-то собственной мифологии, невольным фоном для которой послужил великий булгаковский роман. Так бывает, когда несмышленый ребенок дорывается до взрослых книг и журналов и на развороте какого-нибудь ценного фолианта мастерит коллаж из вымазанных клеем криво вырезанных картинок, дополняя его своими каракулями.
Постирония, говорите? Нет, ни разу.
Булгаков в иронию умел, а вы, господа, - нет.
И не научитесь никогда, вы же не Ванечка Бездомный, а потому ни Профессора-иностранца вам для вправления мозгов, ни Мастера в педагоги не положено.
Profani, procul ite, Hic amoris locus sacer est! (Идите прочь, непосвященные, здесь свято место Любви!)
Следующая публикация
Комментарии 1
Щедевр -- фильм Бортко!!!
Вне конкуренции, сто крат.
И сам Булгаков, если там... увидит...
То, несомненно, будет очень рад.