Предыдущая публикация
МОГ СПАСТИ ПЕТРА ПЕРВОГО, НО НЕ СПАС.
КАК ОДИН ГОЛЛАНДЕЦ "ДОКТОР БЫДЛОВ"*РОССИЮ И РУССКИХ ЛЕЧИЛ.
🇷🇺🇳🇱
27.01.2025
🎗ИСТОРИЯ🎗
Владимир Скачко
🎗🎗🎗🎗🎗
…Ровно 300 лет назад, 16 января (по новому стилю 27 января) в Российской империи началась агония. Настоящая, страшная – императору Петру I стало так плохо, что он уже не кричал от жестоких болей, а только тихо и протяжно, а потому муторно стонал.
Силы покидали исполина – каменнопочечная болезнь безжалостно его добивала. Как гласит легенда, уже ставшая частью истории, накануне у берега Лахты, на берегу Финского залива, где находилась усадьба императора Большие Дубки, сел на мель бот с солдатами. Люди могли погибнуть, и тогда император бросился в ледяную воду, "спасть сынков". Солдатам помогли, но холод окончательно обострил болезнь Петра.
Император слег, и жить ему осталось 12 дней – 28 января (8 февраля) он умер, не отдав распоряжения о наследнике. И 300 лет назад империя вступила в "бабье царство". С небольшими перерывами на мужиков после Петра I практически весь "галантый" XVIII век его империей правили его женщины – его жена Екатерина I, его племянница Анна Иоановна, его дочь Елизавета и жена его внука Екатерина II.
В империи началась эпоха двороцовых переворотов на штыках порожденной Петром гвардии, выступившей гарантом необратимости его преобразований, упадка и опять расцвета, небывалой коррупции, казнокрадства и подвигов фаворитов, один из которых – Григорий Потемкин – подарил и обустроил России Новороссию и обновленную Украину.
Но не об этом речь, а о медицине. Императрицы закончили еще один незаметный широкой публике спор – между двумя важными в истории российской медицины голландцами и лейб-медиками почившаго в Бозе императора. Допустившем смерть царя Ларентием Блюментростом и бышим – Николасом Бидлоо, который был первым и рекомендовал своему сменщику свой способ лечения, но к нему высокомерно не прислушались. Ни мператор, который его уважал, но мало заботился о своем здоровье, уповая на Всевышнего, поистине богатырскую стать и удачу. Ни Блюментрост, который полагал, что он – сам с усами. Между врачами так бывает, некторые из них ревниво отностся к чужим успехам, отчего нередко страдают больные. Это был именно такой случай, только пострадала империя.
Императрица Анна Иоановна положила конец этом спору – пользовалась услугами Бидлоо до самой его смерти в 1735 году, и задвинула Блюментроста, отстранив от управления Академией наук и отправив к старшей сесте Екатерине Мекленбургской.
Сегодня трудно сказать, спас бы Бидлоо императора или нет. Но, судя по всему, врачом он был знатным. И по тем временам передовым, напирающим не только на лечение, но и на профилактику болезней под присмотром опытных врачей. А таким он и был.
В своем учебном пособии "Наставление для изучающих хирургию в анатомическом театре" этот доктор рассказал, каким, по его мнению, должен быть настоящий хирург: "Не слишком молод или стар, хорошо изучивший теорию науки и имеющий опыт в своем искусстве. Он должен обладать рассудительным умом, острым зрением, быть здоровым и сильным".
А потом и расшифровал: "Во время операции быть внешне безжалостным, не сердитым, способным, славным, трезвым. Хирург не должен быть своенравным, дабы не слишком спешил при операции и по своей опрометчивости не бросал операцию посредине, не сердился на сказанное больным. Еще должен быть проворным, чтобы уверенно начинать операцию, не ленивым, а деятельным. Далее, чтобы хирург не гневался на больного, а старался расположить его к себе… Никогда не приступать к операции ради наживы, а лечить болезни по призванию".
Слова эти были написаны на латыни, так как в русском языке не было многих медицинских терминов. Написал их человек, которого современники называли "доктор Быдлов" – Николас Бидлоо. И по-нашенски – Николай Ламбертович потому как слыл он уже русским доктором. Хоть и, повторяю, голландского происхождения.
Он был именно таким "истинным" доктором, как сам и описывал – опытным, умелым, смелым и бессребреником. Что немаловажно. Особенно по меркам того XVIII "галантного" века, отличающегося коррупцией, которая расцветала так буйно, что принизывала все сферы жизни снизу доверху, удивляя всех. В России всегда, не подмазывая, не ехали, но при первых российских императорах воровали и мздоимствовали, коррупционируя всех подряд так, что майки и кафтаны заворачивались.
А "доктор Быдлов" не брал. Может, потому, что зарплата у него в России была выше, чем у его дяди, который в родной Голландии работал в старейшем Лейденском университете.
Может, сдерживала вера и профессиональная врачебная честь и многолетние традиции семьи -- служить людям, в первую очередь защищая их здоровье. Он происходил из меннонитов, в основе вероучения которых лежат идеи неприменения силы и непротивленчества. Меннониты по своим религиозным убеждениям отказываются брать в руки оружие и очень ценят человеческую жизнь.
Об отце Николаса -- Ламберте Бидлоо, враче, аптекаре-фармацевте и ботанике, современники и поздние биографы написали: знал греческий, латынь, итальянский, еврейский языки, писал классические поэмы, опубликовал каталог растений Голландии. Дядя же Николаса -- Готфрид Бидлоо – один из лучших анатомов Голландии, трудился ректором университета в Лейдене, писал театральные пьесы и был другом и личным врачом правителя Нидерландов и одновременно короля Англии Вильгельма III, для которого делал проекты триумфальных сооружений в Гааге.
Николас (Николай) родился то ли в 1669-1670, то ли в 1674 году в Амстердаме, там же закончил медицинскую школу и потом анатомический факультет Лейденского университета, где в январе 1697 года получил докторскую степень в области медицинских наук, по гинекологически-акушерской теме (De menstruorum suppressione -- "О задержке менструации"), начал практиковать очень скоро обзавелся и славой умелого врача, и пациентами.
В 1701 году Николас женился в Амстердаме на Класине Клаас, а через год, в 1702-м, встретился с российским посланником в Голландии боярином Андреем Матвеевым и был приглашен в Россию. На шесть лет личным врачом царя Петра I. С годовым жалованьем в 2500 голландских гульденов, что было гораздо больше, чем у его славного лейденского дядюшки, заправлявшего университетом. Более того, по контракту, в случае его преждевременной смерти, его жена и дети получали половину годового жалованья до истечения срока контракта. Это было поистине царское предложение.
В Москву Николас Бидлоо прибыл летом 1703 года и сразу стал сопровождать царя Петра во всех его начинаниях и путешествиях. И жить в соответствии с тогдашним царским представлением о продуктивном и веселом времяпровождении, с пирами, возлияниями и работой до седьмого пота без отдыха и продыха.
Работа по профилю была не пыльной, потому как царь Петр обладал отменным здоровьем и не болел. А вот быт и утомительные походы очень быстро укатали голландца. Хоть он и стал даже конфидентом царя, который полюбил проводить время с голландцем "в беседах за стаканчиком винца", но так обильно веселиться не смог.
И Петр "ушатал" Николаса. Уже через год Бидлоо стал жаловаться на боли в груди и попросился в дивизионные врачи или на иное место, где мог бы быть более полезен. При этом он откровенно высказал царю: раз тот здоров, а сам он нет, то от своего пребывания в Москве он вообще пользы не видит. Но мог бы ее увидеть, если бы появились в столице какой-нибудь госпиталь или медицинская школа, которых там отродясь не было.
Тогда Петр I и показал, почему он вошел в историю, как великий реформатор своей страны. Вместо отставки Петр предложил голландцу разработать проекты устройства в Москве госпиталя или медицинской школы и своим указом распорядился: "…За Яузой рекою против Немецкой слободы, в пристойном месте, для лечения болящих людей. А у того лечения быть доктору Николаю Бидлоо, да двум лекарям, Андрею Репкину, а другому — кто прислан будет; да из иноземцев и из русских, изо всяких чинов людей, — набрать для аптекарской науки 50 человек; а на строение и на покупку лекарств и на всякие к тому дела принадлежащие вещи, и доктору, и лекарям, и ученикам на жалованье деньги держать в расход из сборов Монастырского приказа".
Так в 1707 году по проекту Бидлоо в Москве (в Лефортово) были открыты первые в России государственное лечебное учреждение -- госпиталь (там теперь Главный военный клинический госпиталь имени Николая Бурденко) и госпитальная медико-хирургическая школа на 50 учеников. основателем и первым руководителем которых он и был в течение почти 30-ти лет.
"Доктор Быдлов" подошел к делу, как сказали бы сейчас, комплексно, по-государственному: подготовил и место работы, и кадры для него. И сам там работал до самой своей смерти инспектором и профессором анатомии и хирургии, передавал ученикам свой опыт и отвечал за это личным примером.
Позже Бидлоо докладывал царю: "…Сей Ваш указ, всемилостивейший Государь, привел я к доброму концу, к Вашего Величества славе и к пользе бедным и увечным, и …таковы гошпиталь …не только во всю Россию, но и во весь свет к Вашей славе известен, и в разных книгах о том учинися упоминание. …Я лутчих из сих студентов Вашего Царского Величества освященной особе или лутчим господам рекомендовать не стыжуся, ибо они не токмо имеют знание одной или другой болезни, которая на теле приключается и к чину хирургии надлежит, но и генеральное искусство о всех болезнях от главы даже до ног …како их лечить".
Более того, доктор Бидлоо сделал для русской медицины еще одно неоценимое дело, так сказать, "импортозамещающее": стал готовить врачей из русских. "Многие хирурги советовали, дабы я народу русского юноши не учил, сказующе, что не возможешь сие дело совершить", – признавался доктор. И гнул свою линию – готовил русских врачей. Причем Бидлоо добился того, что его воспитанники на службу и к работе поступали зрелыми лекарями. И хотя его упрекали в медленной подготовке врачей и медперсонала и сулили даже поощрения за ускорение, он категорично заявлял, что не может допустить выпускников, пока они не будут заслуживать лекарского звания.
И царь Петр это ценил: за каждого обученного лекаря Николай Ламбертович получал от Петра дополнительный гонорар – 100, а за каждого подлекаря – 50 рублей. Так из стен его школы вышла целая плеяда искусных по тому времени врачей и была создана основа для подготовки лекарей для русской армии и флота.
И для обычной жизни общества тоже. Самого Бидлоо призвали в 1723 году уже к умирающему императору Петру. А потом и его, и его учеников приглашали к императорам и императрицам только потому, что они были "школы Бидлоо".
При госпитале и школе доктор Бидлоо разбил аптекарский огород, где выращивал полезные травы, пруды, в которых ловили лечебных пиявок, и анатомический театр, где проводил практическое обучение, доступное для всех желающих.
Параллельно широко образованный Бидлоо не отказывал себе в реализации и прочих талантов: вел с Академией наук переписку по самым разным ученым делам, был знатоком изящных искусств, занимался музыкой, писал книги и учебники, ставил пьесы, разводил сады, чертил планы для строений, устраивал каскады и фонтаны.
Именно Бидлоо -- ландшафтный архитектор, создатель проекта Лефортовского парка в Москве и реконструкции Головинской усадьбы в нем, после чего в России появилась мода на загородные резиденции богачей.
"Мою жизнь и честь я посвятил практической медицине, а для удовольствия и отвлечения я обращался к разным искусствам и наукам, таким как живопись, рисование, музыка, математическая геометрия, архитектура и т.д.". – писал доктор позже
И всю жизнь доктор Бидлоо понимал, что отвечающий за здоровье других врач не должен сам жить впроголодь, и потому заботился о своих подчиненных. Сохранился его запрос в Сенат: "Малым определенным им жалованьем довольствоваться невозможно. Ныне все дорогою достается куплей, так что простолюдин, работающий человек, на один день по четыре копейки едва может тем доволен быть".
Его выпускники и коллеги однажды преподнесли ему трогательный адрес со словами:
Каждому слава своя, Николай, воздается,
Но ты на вершине,
Ибо в груди твоей есть светлая эта душа!
…Умер один из основоположников российской медицины, как уже было сказано, в 1735 году. Могила его в Москве не сохранилась, но памятник царю Петру и его собеседнику-соратнику "доктору Быдлову" с 2008 года украшает территорию госпиталя имени Бурденко. Равно как жива и Россия, которой они оба одинаково верно служили. Сегодня это представляется самым важным, потому что опять идет война, и от медицины требуется не только история, но и современное служение…
🎗🎗🎗🎗🎗
Следующая публикация
Нет комментариев