да саша , ты же знаешь,что я готова восхищаться и ценить любого человека который может сделать больше чем я, а если и твои девочки так же талантливы как и ты-я буду вашей поклонницей и почитательницей на всегда!
вот только беда..........-нецензурная лексика.....я ведь не ругаюсь матом, я старая матершинница и просто так говорю.....как же мне выразить свой восторг !!! мои одноклассники будут в ужасе если узнают что я бросила материться!
Александр - мужчина просто классный, Все у нас завидуют ему. Он однажды с женщиной прекрасной Скрылся поздней осенью в Крыму.
Там цвели магнолии, ночами Источая душный аромат. Чайки утомлённые кричали, И горел прекрасный чей-то взгляд.
Он был гусар заправский, Кто б что ни говорил, Из жизни делал сказки, И женщинам дарил. Обласканный судьбою, Всё в жизни по плечу, Но... сравнивать с собою Его я не хочу.
Ресторан приморский переполнен, Здесь сегодня джаз играет блюз. Александр с детства джазом болен, У него вообще отменный вкус.
Шоколадка плавает в шампанском, Александр умеет стол накрыть. И блондинка слева строит глазки, Намекая - выйдем покурить!
Александр парень был не промах, Он лицом красив, в плечах широк, И сгорали женщины, как порох, Но на всех жениться он не мог.
В потолок плывут колечки дыма, Быстро всё прошло, увы и ах! Он с прекрасной женщиной из Крыма Возвращался в разных поездах.
В ту осень не ходила я к подружкам, Сидела грустно с книжкой у окна. В ту осень моё сердце занял Пушкин, Была я, как Татьяна, влюблена.
Но был моим героем не Онегин, А новый, переехавший сосед. Он как-то раз толкнул меня с разбега, И, вместо "извини", сказал: "Привет".
И я писала по ночам, На строчки капала свеча, Я даже сердце со стрелой нарисовала. Я так влюбилась в первый раз, И слёзы капали из глаз, И жизнь свою я без него не представляла.
Уже давно слетели листья с клёнов, Зима настала - только и всего. Сосед мой, совершенно не влюблённый, Не знал о муках сердца моего.
И мысль одна меня пронзила током, И обожгла, оставив в сердце след – Онегин тоже парнем был жестоким, И мучил Таню, как меня сосед.
На оборвавшейся струне Застыла нота, недопета. А ты опять пришёл ко мне В страну погашенного света. Мой мир жестоких холодов Ветрами выстужен сурово. Теперь ты всё забыть готов, А я всё вспомнить не готова. И ты не спрашивай меня, Как согревалась без огня, Мой бывший друг, бывший враг, Ты ничего не спрашивай, прошу, Я ничего не расскажу, Мой бывший свет, бывший мрак. Мы оба – прошлого тени. На недописанной строке Застыло слово, онемело. Не отогреть твоей руке Моей руки заледенелой. Того, что было, не вернуть, Не приходи в мой мир остывший. Прошу, о будущем забудь, Ты бывший мой, ты только бывший…
МАСКИ Смеюсь навзрыд - как у кривых зеркал,- Меня, должно быть, ловко разыграли: Крючки носов и до ушей оскал - Как на венецианском карнавале!
Вокруг меня смыкается кольцо - Меня хватают, вовлекают в пляску,- Так-так, мое нормальное лицо Все, вероятно, приняли за маску.
Петарды, конфетти... Но все не так,- И маски на меня глядят с укором,- Они кричат, что я опять - не в такт, Что наступаю на ногу партнерам.
Что делать мне - бежать, да поскорей? А может, вместе с ними веселиться?.. Надеюсь я - под масками зверей У многих человеческие лица.
Все в масках, в париках - все как один,- Кто - сказочен, а кто - литературен... Сосед мой слева - грустный арлекин, Другой - палач, а каждый третий - дурень.
Один - себя старался обелить, Другой - лицо скрывает от огласки, А кто - уже не в силах отличить Свое лицо от непременной маски.
Я в хоровод вступаю, хохоча,- Но все-таки мне неспокойно с ними: А вдруг кому-то маска палача Понравится - и он ее не сним...ЕщёМАСКИ Смеюсь навзрыд - как у кривых зеркал,- Меня, должно быть, ловко разыграли: Крючки носов и до ушей оскал - Как на венецианском карнавале!
Вокруг меня смыкается кольцо - Меня хватают, вовлекают в пляску,- Так-так, мое нормальное лицо Все, вероятно, приняли за маску.
Петарды, конфетти... Но все не так,- И маски на меня глядят с укором,- Они кричат, что я опять - не в такт, Что наступаю на ногу партнерам.
Что делать мне - бежать, да поскорей? А может, вместе с ними веселиться?.. Надеюсь я - под масками зверей У многих человеческие лица.
Все в масках, в париках - все как один,- Кто - сказочен, а кто - литературен... Сосед мой слева - грустный арлекин, Другой - палач, а каждый третий - дурень.
Один - себя старался обелить, Другой - лицо скрывает от огласки, А кто - уже не в силах отличить Свое лицо от непременной маски.
Я в хоровод вступаю, хохоча,- Но все-таки мне неспокойно с ними: А вдруг кому-то маска палача Понравится - и он ее не снимет?
Вдруг арлекин навеки загрустит, Любуясь сам своим лицом печальным; Что, если дурень свой дурацкий вид Так и забудет на лице нормальном?
За масками гоняюсь по пятам, Но ни одну не попрошу открыться,- Что, если маски сброшены, а там - Все те же полумаски-полулица?
Как доброго лица не прозевать, Как честных угадать наверняка мне? - Все научились маски надевать, Чтоб не разбить свое лицо о камни.
Я в тайну масок все-таки проник,- Уверен я, что мой анализ точен: Что маски равнодушия у иных - Защита от плевков и от пощечин.
My love is strengthen'd, though more weak in seeming; I love not less, though less the show appear; That love is merchandized whose rich esteeming The owner's tongue doth publish everywhere. Our love was new, and then but in the spring When I was wont to greet it with my lays; As Philomel in summer's front doth sing, And stops her pipe in growth of riper days: Not that the summer is less pleasant now Than when her mournful hymns did hush the night, But that wild music burthens every bough And sweets grown common lose their dear delight. Therefore like her, I sometime hold my tongue, Because I would not dull you with my song.
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Комментарии 170
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
И лунностью ночей тревожась.
Я стану утренней звездой.
Чтобы лучом твоей коснуться кожи...
Александр - мужчина просто классный,
Все у нас завидуют ему.
Он однажды с женщиной прекрасной
Скрылся поздней осенью в Крыму.
Там цвели магнолии, ночами
Источая душный аромат.
Чайки утомлённые кричали,
И горел прекрасный чей-то взгляд.
Он был гусар заправский,
Кто б что ни говорил,
Из жизни делал сказки,
И женщинам дарил.
Обласканный судьбою,
Всё в жизни по плечу,
Но... сравнивать с собою
Его я не хочу.
Ресторан приморский переполнен,
Здесь сегодня джаз играет блюз.
Александр с детства джазом болен,
У него вообще отменный вкус.
Шоколадка плавает в шампанском,
Александр умеет стол накрыть.
И блондинка слева строит глазки,
Намекая - выйдем покурить!
Александр парень был не промах,
Он лицом красив, в плечах широк,
И сгорали женщины, как порох,
Но на всех жениться он не мог.
В потолок плывут колечки дыма,
Быстро всё прошло, увы и ах!
Он с прекрасной женщиной из Крыма
Возвращался в разных поездах.
В ту осень не ходила я к подружкам,
Сидела грустно с книжкой у окна.
В ту осень моё сердце занял Пушкин,
Была я, как Татьяна, влюблена.
Но был моим героем не Онегин,
А новый, переехавший сосед.
Он как-то раз толкнул меня с разбега,
И, вместо "извини", сказал: "Привет".
И я писала по ночам,
На строчки капала свеча,
Я даже сердце со стрелой нарисовала.
Я так влюбилась в первый раз,
И слёзы капали из глаз,
И жизнь свою я без него не представляла.
Уже давно слетели листья с клёнов,
Зима настала - только и всего.
Сосед мой, совершенно не влюблённый,
Не знал о муках сердца моего.
И мысль одна меня пронзила током,
И обожгла, оставив в сердце след –
Онегин тоже парнем был жестоким,
И мучил Таню, как меня сосед.
В обычное время настала весна.
Весна - это время влюблённых.
Росла у дороги простая сосна,
На ней поселились вороны.
Ну что ж тут такого? - сосна, как сосна,
Вороны - обычное дело.
Но в стае обычной ворона одна
Была, представляете, белой!!!
Без белой вороны, скажите мне, кто
Заметил бы серую стаю?
А с неба стремился весенний поток
И снег, представляете, таял.
Застыла нота, недопета.
А ты опять пришёл ко мне
В страну погашенного света.
Мой мир жестоких холодов
Ветрами выстужен сурово.
Теперь ты всё забыть готов,
А я всё вспомнить не готова.
И ты не спрашивай меня,
Как согревалась без огня,
Мой бывший друг, бывший враг,
Ты ничего не спрашивай, прошу,
Я ничего не расскажу,
Мой бывший свет, бывший мрак.
Мы оба – прошлого тени.
На недописанной строке
Застыло слово, онемело.
Не отогреть твоей руке
Моей руки заледенелой.
Того, что было, не вернуть,
Не приходи в мой мир остывший.
Прошу, о будущем забудь,
Ты бывший мой, ты только бывший…
Видно, есть у природы ресурс,-
Ну... и, как это часто бывает,
Я ложусь на лирический курс.
Сердце бьется, как будто мертвецки
Пьян я, будто по горло налит:
Просто выпил я шесть по-турецки
Черных кофе,- оно и стучит!
Пить таких не советую доз, но -
Не советую даже любить! -
Есть знакомый один - виртуозно
Он докажет, что можно не жить.
Нет, жить можно, жить нужно и - много:
Пить, страдать, ревновать и любить,-
Не тащиться по жизни убого -
А дышать ею, петь ее, пить!
А не то и моргнуть не успеешь -
И пора уже в ящик играть.
Загрустишь, захандришь, пожалеешь -
Но... пора уж на ладан дышать!
Надо так, чтоб когда подытожил
Все, что пройдено,- чтобы сказал:
"Ну, а все же не плохо я пожил,-
Пил, любил, ревновал и страдал!"
Нет, а все же природа богаче!
День какой! Что - поэзия? - бред!
...Впрочем, я написал-то иначе,
Чем хотел. Что ж, ведь я - не поэт.
Меня, должно быть, ловко разыграли:
Крючки носов и до ушей оскал -
Как на венецианском карнавале!
Вокруг меня смыкается кольцо -
Меня хватают, вовлекают в пляску,-
Так-так, мое нормальное лицо
Все, вероятно, приняли за маску.
Петарды, конфетти... Но все не так,-
И маски на меня глядят с укором,-
Они кричат, что я опять - не в такт,
Что наступаю на ногу партнерам.
Что делать мне - бежать, да поскорей?
А может, вместе с ними веселиться?..
Надеюсь я - под масками зверей
У многих человеческие лица.
Все в масках, в париках - все как один,-
Кто - сказочен, а кто - литературен...
Сосед мой слева - грустный арлекин,
Другой - палач, а каждый третий - дурень.
Один - себя старался обелить,
Другой - лицо скрывает от огласки,
А кто - уже не в силах отличить
Свое лицо от непременной маски.
Я в хоровод вступаю, хохоча,-
Но все-таки мне неспокойно с ними:
А вдруг кому-то маска палача
Понравится - и он ее не сним...ЕщёМАСКИ Смеюсь навзрыд - как у кривых зеркал,-
Меня, должно быть, ловко разыграли:
Крючки носов и до ушей оскал -
Как на венецианском карнавале!
Вокруг меня смыкается кольцо -
Меня хватают, вовлекают в пляску,-
Так-так, мое нормальное лицо
Все, вероятно, приняли за маску.
Петарды, конфетти... Но все не так,-
И маски на меня глядят с укором,-
Они кричат, что я опять - не в такт,
Что наступаю на ногу партнерам.
Что делать мне - бежать, да поскорей?
А может, вместе с ними веселиться?..
Надеюсь я - под масками зверей
У многих человеческие лица.
Все в масках, в париках - все как один,-
Кто - сказочен, а кто - литературен...
Сосед мой слева - грустный арлекин,
Другой - палач, а каждый третий - дурень.
Один - себя старался обелить,
Другой - лицо скрывает от огласки,
А кто - уже не в силах отличить
Свое лицо от непременной маски.
Я в хоровод вступаю, хохоча,-
Но все-таки мне неспокойно с ними:
А вдруг кому-то маска палача
Понравится - и он ее не снимет?
Вдруг арлекин навеки загрустит,
Любуясь сам своим лицом печальным;
Что, если дурень свой дурацкий вид
Так и забудет на лице нормальном?
За масками гоняюсь по пятам,
Но ни одну не попрошу открыться,-
Что, если маски сброшены, а там -
Все те же полумаски-полулица?
Как доброго лица не прозевать,
Как честных угадать наверняка мне? -
Все научились маски надевать,
Чтоб не разбить свое лицо о камни.
Я в тайну масок все-таки проник,-
Уверен я, что мой анализ точен:
Что маски равнодушия у иных -
Защита от плевков и от пощечин.
I love not less, though less the show appear;
That love is merchandized whose rich esteeming
The owner's tongue doth publish everywhere.
Our love was new, and then but in the spring
When I was wont to greet it with my lays;
As Philomel in summer's front doth sing,
And stops her pipe in growth of riper days:
Not that the summer is less pleasant now
Than when her mournful hymns did hush the night,
But that wild music burthens every bough
And sweets grown common lose their dear delight.
Therefore like her, I sometime hold my tongue,
Because I would not dull you with my song.
Девяносто процентов воды,
Как, наверное, в Паганини,
Девяносто процентов любви.
Даже если - как исключение -
Вас растаптывает толпа,
В человеческом назначении -
Девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
Даже если она беда,
Так во мне, несмотря на мусор,
Девяносто процентов тебя.