Предыдущая публикация
Василий Хамков
Сказание о Евпатии Коловрате
Продолжение .(начало 14-09. 2024г.)
Битва на Калке. Рисунок из древерусской летописи.
2.
Через возвышенностей гряды,
Ведя по-прежнему свой спор,
Шли русских воинов отряды.
И вот вступили в тёмный бор.
Вокруг них птицы заметались,
В смятеньи, жалобно крича,
Тревожно сосны закачались,
И ветер засвистал, ворча:
«Куда, безумные, вернитесь,
Вас дома ждут в родном краю,
Пока не поздно, возвратитесь,
Иначе сгинете в бою».
Комета небо прочертив,
Стрелой языческой Перуна,
Угасла, мысли обратив,
Что страхам доверять – безумно.
Тут ссоры разом прекратились,
Сомкнули воины ряды,
И их сердца приободрились,
Презрев предчувствия беды.
Призывно кони их заржали,
Врага почуяв пред собой,
Из камня искры высекали,
Ступая дикою тропой.
Когда дружины подустали,
Устроили большой привал.
Князья большой совет собрали,
Где каждый с речью выступал:
- Славяне, - раздавалось, - К бою!
Мы не привыкли отступать!
- Не осрамимся пред Ордою!
- И пусть их Тьма, и нас ведь Рать!
На том они и порешили,
И лошадей своих гоня,
Врагу навстречу поспешили
К рассвету рокового дня.
Вот из лесу дружины вышли,
И тьмы исчезла пелена,
А вместе с ней худые мысли.
Вокруг царила здесь весна:
Насколько глаз людских хватало,
Тянулись тучные луга,
Всё здесь цвело и взор ласкало,
Раскрасив Калки берега,
Что в тучных травах укрывались,
Но жизнь походная строга:
Дозоры брод искать умчались,
А с ним лазутчиков врага,
Который был совсем уж рядом.
И тут же полк передовой,
Узрев противника отряды,
Вступил с врагом в кровавый бой.
Вмиг небо стрелами пронзилось,
Взревел тревогу бычий рог,
Казалось, солнце закатилось,
Средь них в небесный свой чертог.
Вода в реке побагровела,
Под скрежет сабель и мечей.
И чья-то голова слетела
И стала головой ничьей.
Всё в мясорубке жуткой слилось,
Трещали копья и щиты,
С Ордою наше войско билось
У безымянной высоты.
На том холме сидел злодей
И любовался страшным боем,
Немало загубил людей,
Весь мир был покорить настроен,
То был ордынский Чингиз – Хан,
Властитель, дорожа собою,
Надёжно оградил свой стан,
Отборных воинов стеною.
А наши, русские, князья,
Шли в битву во главе дружины,
Врага безжалостно разя,
Сражались словно исполины,
Ни сил, ни жизни не щадя,
И были лишь в одном повинны,
Что каждый бился за себя,
Хоть кровью родственной – едины.
И мерясь силой и умом,
Строй общий в битве не сдержали
Они в тщеславии своём
И пред Ордой не устояли…
У Калки бился Коловрат,
Прижатый к берегу врагами,
Полк пал, не отступив назад,
Не осрамив родной Рязани,
Но и захватчиков немало
В кровавой схватке полегло,
И в реку замертво упало,
Их по теченью унесло,
А значит – без вести пропало.
И лишь немногим повезло,
Дожить в той битве до рассвета,
Свой шлем, надвинув на чело
Заветы, помня Пересвета,
Врагов бессчетное число
Евпатий поразил при этом.
И сам копьем был поражён,
Ударом недруга под сердце,
Враг напирал со всех сторон –
И победили чужеземцы.
Князей пленённых вкруг согнали,
Стать на колени, приказав,
К Чингизу вестника послали,
На копьях раненых распяв.
- Великий Хан, твоя победа!
Противник начисто разбит,
Что делать с пленными, поведай.
Тобою путь на Русь открыт!
- Пленённых в цепи заключите,
И окружив со всех сторон,
На них помост соорудите,
И мы устроим пир на нём.
Чтоб руссам неповадно было
Орде дорогу преграждать,
Князьям пусть станет он могилой,
А прочих пленных – растерзать!
Евпатий с раною кровавой
С коня у берега упал.
Отряд врага промчался лавой,
Его убитым посчитал.
Рогозом скрытый и осокой,
Он долго в забытьи лежал,
Но шум от оргии жестокой
С мгновеньем каждым нарастал.
От воплей диких он очнулся,
На берег выполз из травы,
Взглянул вокруг и содрогнулся:
Н ад степью кружатся орлы,
Земля вся пропиталась кровью,
Покрыта тысячами тел.
Воскликнул он с сердечной болью:
«Неужто рабство наш удел,
И Смерть готовится к застолью.
Скосив кровавый свой надел,
И посыпая раны солью,
Тем, кто в сраженье уцелел?»
Он встать хотел. Упал от боли
И вновь сознанье потерял.
Лежал средь мёртвецов доколе
Ужасный крик не услыхал.
То недруг праздновал победу,
И по-злодейски веселясь,
Чингиз готовился к обеду,
Как зверь, над пленными глумясь.
Усевшись на живом помосте,
Он издавал победный рык.
И русичей трещали кости,
И боль переходила в крик.
Топтали их степные гости,
Пока последний не затих…
Лежать бы Коловрату в поле,
Свой, ожидая смертный час,
Но жизнь ему, по божьей воле,
В тот день старик – отшельник спас.
Он одиноко жил в пещере
И всё ж людей не забывал,
Монах в своей был крепок вере
И в травах толк различных знал,
Его не сторонились звери,
Он посвист птичий понимал,
А по ночам, прикрывши двери,
Историю Руси писал.
Но в эту ночь он в поле вышел,
На место битвы поспешил
И стон Евпатия услышал.
- Здесь кто-то жив, - старик решил.
Средь тел погибших Коловрата
Он отыскал и в полог свой,
Перенеся его, как брата,
Лечил. И выжил наш герой.
Лишь раны чуть зарубцевались,
Домой, в Рязань он поспешил –
Ведь тучи грозные сгущались
Над Русью в виде вражьих сил.
Старик – отшельник с ним простился:
«Евпатий Коловрат, прощай!
Ты с ворогом отважно бился,
Но бой твой не последний, знай,
Что раны зализав, Орда,
Придёт неисчислимой ратью,
А вместе с ней придёт беда,
И с этой, тяжкою напастью
Нам жить придётся много лет.
Но твёрдым духом будь и смело
Громи ордынцев ты в ответ
На это праведное дело
Прими в подарок мой совет –
Тот побеждает, кто всецело
Средь поражений и побед
Разит противника умело.
А я же Богу помолюсь
За наше родовое древо
И за Святую нашу Русь!»
Вдали осталось поле брани,
Над Калкой пламенный закат,
И вот уже в родной Рязани
Вновь оказался Коловрат.
Здесь поджидали злые вести:
Отец Евпатия считал,
Что он в полон попал в бесчестьи
И в тяжких муках умирал:
«Сомненьям тяжким я поддался,
И это не прощу себе.
Ведь вижу, ты отважно дрался
С Чингизом в яростной борьбе.
Наш Свет в покое покидаю,
Свой меч вручаю я тебе.
А на прощанье, завещаю –
Служи Руси, как я служил,
Тут его тело содрогнулось,
Он руки на груди сложил
И с вечностью соприкоснулось,
Всё то, чем он при жизни был.
По Пересвету тризну справив,
Погибшим почести воздав,
Рязань, дозоры в степь отправив,
Заслоны, укрепив застав,
На пограничном порубежье
От ссор с соседями устав,
Решила в мире жить, как прежде.
И вот уже в Чернигов – град
Князь Юрий поспешил с визитом,
В посольстве был и Коловрат,
К Любаве с чувством не забытым,
Любовью пламенной горя,
Всем сердцем для неё открытым.
(Простим за то богатыря.)
Герой наш искренне влюбился,
Как к путеводной он звезде,
Душой в Чернигов устремился,
Навстречу счастью иль беде.
Продолжение следует.
2.
Через возвышенностей гряды,
Ведя по-прежнему свой спор,
Шли русских воинов отряды.
И вот вступили в тёмный бор.
Вокруг них птицы заметались,
В смятеньи, жалобно крича,
Тревожно сосны закачались,
И ветер засвистал, ворча:
«Куда, безумные, вернитесь,
Вас дома ждут в родном краю,
Пока не поздно, возвратитесь,
Иначе сгинете в бою».
Комета небо прочертив,
Стрелой языческой Перуна,
Угасла, мысли обратив,
Что страхам доверять – безумно.
Тут ссоры разом прекратились,
Сомкнули воины ряды,
И их сердца приободрились,
Презрев предчувствия беды.
Призывно кони их заржали,
Врага почуяв пред собой,
Из камня искры высекали,
Ступая дикою тропой.
Когда дружины подустали,
Устроили большой привал.
Князья большой совет собрали,
Где каждый с речью выступал:
- Славяне, - раздавалось, - К бою!
Мы не привыкли отступать!
- Не осрамимся пред Ордою!
- И пусть их Тьма, и нас ведь Рать!
На том они и порешили,
И лошадей своих гоня,
Врагу навстречу поспешили
К рассвету рокового дня.
Вот из лесу дружины вышли,
И тьмы исчезла пелена,
А вместе с ней худые мысли.
Вокруг царила здесь весна:
Насколько глаз людских хватало,
Тянулись тучные луга,
Всё здесь цвело и взор ласкало,
Раскрасив Калки берега,
Что в тучных травах укрывались,
Но жизнь походная строга:
Дозоры брод искать умчались,
А с ним лазутчиков врага,
Который был совсем уж рядом.
И тут же полк передовой,
Узрев противника отряды,
Вступил с врагом в кровавый бой.
Вмиг небо стрелами пронзилось,
Взревел тревогу бычий рог,
Казалось, солнце закатилось,
Средь них в небесный свой чертог.
Вода в реке побагровела,
Под скрежет сабель и мечей.
И чья-то голова слетела
И стала головой ничьей.
Всё в мясорубке жуткой слилось,
Трещали копья и щиты,
С Ордою наше войско билось
У безымянной высоты.
На том холме сидел злодей
И любовался страшным боем,
Немало загубил людей,
Весь мир был покорить настроен,
То был ордынский Чингиз – Хан,
Властитель, дорожа собою,
Надёжно оградил свой стан,
Отборных воинов стеною.
А наши, русские, князья,
Шли в битву во главе дружины,
Врага безжалостно разя,
Сражались словно исполины,
Ни сил, ни жизни не щадя,
И были лишь в одном повинны,
Что каждый бился за себя,
Хоть кровью родственной – едины.
И мерясь силой и умом,
Строй общий в битве не сдержали
Они в тщеславии своём
И пред Ордой не устояли…
У Калки бился Коловрат,
Прижатый к берегу врагами,
Полк пал, не отступив назад,
Не осрамив родной Рязани,
Но и захватчиков немало
В кровавой схватке полегло,
И в реку замертво упало,
Их по теченью унесло,
А значит – без вести пропало.
И лишь немногим повезло,
Дожить в той битве до рассвета,
Свой шлем, надвинув на чело
Заветы, помня Пересвета,
Врагов бессчетное число
Евпатий поразил при этом.
И сам копьем был поражён,
Ударом недруга под сердце,
Враг напирал со всех сторон –
И победили чужеземцы.
Князей пленённых вкруг согнали,
Стать на колени, приказав,
К Чингизу вестника послали,
На копьях раненых распяв.
- Великий Хан, твоя победа!
Противник начисто разбит,
Что делать с пленными, поведай.
Тобою путь на Русь открыт!
- Пленённых в цепи заключите,
И окружив со всех сторон,
На них помост соорудите,
И мы устроим пир на нём.
Чтоб руссам неповадно было
Орде дорогу преграждать,
Князьям пусть станет он могилой,
А прочих пленных – растерзать!
Евпатий с раною кровавой
С коня у берега упал.
Отряд врага промчался лавой,
Его убитым посчитал.
Рогозом скрытый и осокой,
Он долго в забытьи лежал,
Но шум от оргии жестокой
С мгновеньем каждым нарастал.
От воплей диких он очнулся,
На берег выполз из травы,
Взглянул вокруг и содрогнулся:
Н ад степью кружатся орлы,
Земля вся пропиталась кровью,
Покрыта тысячами тел.
Воскликнул он с сердечной болью:
«Неужто рабство наш удел,
И Смерть готовится к застолью.
Скосив кровавый свой надел,
И посыпая раны солью,
Тем, кто в сраженье уцелел?»
Он встать хотел. Упал от боли
И вновь сознанье потерял.
Лежал средь мёртвецов доколе
Ужасный крик не услыхал.
То недруг праздновал победу,
И по-злодейски веселясь,
Чингиз готовился к обеду,
Как зверь, над пленными глумясь.
Усевшись на живом помосте,
Он издавал победный рык.
И русичей трещали кости,
И боль переходила в крик.
Топтали их степные гости,
Пока последний не затих…
Лежать бы Коловрату в поле,
Свой, ожидая смертный час,
Но жизнь ему, по божьей воле,
В тот день старик – отшельник спас.
Он одиноко жил в пещере
И всё ж людей не забывал,
Монах в своей был крепок вере
И в травах толк различных знал,
Его не сторонились звери,
Он посвист птичий понимал,
А по ночам, прикрывши двери,
Историю Руси писал.
Но в эту ночь он в поле вышел,
На место битвы поспешил
И стон Евпатия услышал.
- Здесь кто-то жив, - старик решил.
Средь тел погибших Коловрата
Он отыскал и в полог свой,
Перенеся его, как брата,
Лечил. И выжил наш герой.
Лишь раны чуть зарубцевались,
Домой, в Рязань он поспешил –
Ведь тучи грозные сгущались
Над Русью в виде вражьих сил.
Старик – отшельник с ним простился:
«Евпатий Коловрат, прощай!
Ты с ворогом отважно бился,
Но бой твой не последний, знай,
Что раны зализав, Орда,
Придёт неисчислимой ратью,
А вместе с ней придёт беда,
И с этой, тяжкою напастью
Нам жить придётся много лет.
Но твёрдым духом будь и смело
Громи ордынцев ты в ответ
На это праведное дело
Прими в подарок мой совет –
Тот побеждает, кто всецело
Средь поражений и побед
Разит противника умело.
А я же Богу помолюсь
За наше родовое древо
И за Святую нашу Русь!»
Вдали осталось поле брани,
Над Калкой пламенный закат,
И вот уже в родной Рязани
Вновь оказался Коловрат.
Здесь поджидали злые вести:
Отец Евпатия считал,
Что он в полон попал в бесчестьи
И в тяжких муках умирал:
«Сомненьям тяжким я поддался,
И это не прощу себе.
Ведь вижу, ты отважно дрался
С Чингизом в яростной борьбе.
Наш Свет в покое покидаю,
Свой меч вручаю я тебе.
А на прощанье, завещаю –
Служи Руси, как я служил,
Тут его тело содрогнулось,
Он руки на груди сложил
И с вечностью соприкоснулось,
Всё то, чем он при жизни был.
По Пересвету тризну справив,
Погибшим почести воздав,
Рязань, дозоры в степь отправив,
Заслоны, укрепив застав,
На пограничном порубежье
От ссор с соседями устав,
Решила в мире жить, как прежде.
И вот уже в Чернигов – град
Князь Юрий поспешил с визитом,
В посольстве был и Коловрат,
К Любаве с чувством не забытым,
Любовью пламенной горя,
Всем сердцем для неё открытым.
(Простим за то богатыря.)
Герой наш искренне влюбился,
Как к путеводной он звезде,
Душой в Чернигов устремился,
Навстречу счастью иль беде.
Продолжение следует.
Следующая публикация
Комментарии 3