Предыдущая публикация
Ната Хаммер;
«Африканский подарок станицы Суворовской»
Ната Хаммер; «Африканский подарок станицы Суворовской»
Ната Хаммер – творческий литературный псевдоним современной писательницы Натальи Юрьевны Илишкиной. Наталья родилась 29 июля 1963 года в Поволжье, окончила Самарский государственный университет по специальности филолог-германист. По окончанию ВУЗа работала завучем в средней общеобразовательной школе. Писательская жизнь Натальи родилась в работе над переводами различных тем, таких как кулинария, хирургия, сочинения для детей, всевозможные доклады, заметки и рассказы о путешествиях. Трудовая деятельность Натальи связана со «словом», но её же словам, она никогда не думала, что сама будет писать книги. Внешние обстоятельства, связанные со спасением дома от канализационной катастрофы, привели Наталью в мир литературы. Сатирическая повесть «ТСЖ Золотые купола» - произвела фурор в современной русской литературе. Благодаря книге Наталья раскрылась как талантливый писатель с собственным стилем изложения с метким и острым авторским слогом. Наталья повествует о темах, которые волнует людей, но о чём не каждый осмеливается говорить вслух. С историческим романом «Улан Далай», написанным под реальной фамилией, автор вышла в финал премии «Большая книга» 2024 года.
В пресс-релизе сайта Литрес о книге написано следующее: «Известный на всю Москву жилой комплекс, где волею застройщика и московского правительства обитают власть предержащие и власть охраняющие, крупные дельцы и мелкие проходимцы, самородные таланты и их бесталанные поклонники, иностранные шпионы и патриотичные следопыты, живёт весьма бурной жизнью. И если чего не хватало его обитателям для полноты ощущений, так это только потопа. Но вот волею высших природных сил, умноженной на вполне земную жадность и разгильдяйство, потоп случился, залив подвалы и окрестности и обнажив все острые углы человеческих взаимоотношений. Автор убедительно просит читателей не ассоциировать себя, своих соседей, друзей и недругов с кем-либо из многочисленных персонажей повести. На классический вопрос: «Над кем смеетесь?» автор твёрдо отвечает: «Только не над вами!».
В повести меня заинтересовала героиня Дарья де Голь. Автор называет героиню также Дусей. Де Голь Дарья (по паспорту Гольцова Дарья Сергеевна) — ваятельница женской прелести. По словам Натальи сюжет связанный с героиней из Суворовки, почерпан из старинной интернет статьи, переосмыслен и переработан для художественного произведения. Все события выдуманы и совпадения случайны – так написано в начале книги. Но эти писательские фантазии не лишают читателей художественной ценности текста.
«…Родом Дуся была со Ставропольщины… Мать на ферме была дояркой, а отец — зоотехником… Дуся поступила на биолого-почвенный факультет Ростовского госуниверситета. И встретила там темнокожего парня по имени Чинуа из Нигерии… сын короля… Дуся оказалась в столице Нигерии Абудже… Прошло три долгих и страшных месяца до того, как Дуся бежала в российское посольство, откуда ее грузовым самолётом эвакуировали на родину… Станичники ходили смотреть на Дусиного «черномазенького» толпами. Приезжали из соседних окрестностей. Дуся и ее новорожденный Мишка стали местными «селебрити». Про них даже очерк в местной газете писали под заголовком «Африканский подарок». Отчество Чинуаевич своему мальчику Дуся давать не стала. Дала ему отчество своего отца — и получила свидетельство о рождении Гольцова Михаила Сергеевича, место рождения: станица Суворовская Ставропольского края, мать: Гольцова Дарья Сергеевна, в графе отец — прочерк».
Несмотря на юмористический жанр и выдуманный сюжет, повесть отражает воззрения многих девушек, проживающих в станице Суворовской. Именно авторская меткость слов рождает единый мир вымышленных героев и реальной жизни, окружающей нас.
Главу «МАДАМ ДЕ ГОЛЬ» повести «ТСЖ ЗОЛОТЫЕ КУПОЛА» публикую далее. Полностью книгу можно прочесть по ссылкам, указанным ниже. За отзывчивость благодарю автора Наталью Илишкину https://vk.com/id780663461
Хозяйка «Сирано де Бержерак» Дарья де Голь собственноручно красила волосы в траурный сине-чёрный цвет расстроенной Алле Пакостинен, сочувственно кивая ее невнятному рассказу. Распухший от прикуса язык не давал Алле ярко выразить свои чувства к бесчувственному Коле, к беспечной Верке, к исчезнувшей Лариске и к предательскому языку, который не вовремя подвернулся ей под зубы.
— А он что?
— А он, наглец, говорит: «Даже крыса от тебя сбежала, Алла!»
— А ты что?
— А я ему: «Открой, подлец, дверь и посмотри мне в глаза!»
— А он что?
— А он: «Зачем?»
— А ты что?
— А я ему: «Чтобы убедиться, что это ты ее выпустил!»
— А он что?
— А он: «Хотел бы я быть сейчас на Ларискином месте!»
— А ты что?
— А я: «Скатертью дорожка! Вали в Бирюлево, по месту своей прописки!»
— А он что?
— А он: «Да эту квартиру заработал я!»
— А ты что?
— А я: «А кто тебя уже три года содержит? Если бы не моя изобретательность по извлечению твоих доходов из „Ремикса“, ты бы уже на паперти с протянутой рукой стоял!»
— А он что?
— А он: «Что же ты против Иванько ничего не изобрела?»
— А ты что?
— А я: «А зачем же ты с Аполлонским разосрался? Ах, Моська, знать она сильна, коль лает на слона!»
— А он что?
— А он: «Погоди, он меня еще назад позовет!»
— А ты что?
— А я расхохоталась ему в дверь: «Аполлонский — дурной, но не настолько, чтобы запускать злокозненного козла обратно в свой огород».
— А он что?
— А он тут дверью мне по лицу — хренак, я язык-то и прикусила.
— А он что?
— А он мне: «Вот ты мне за козла и ответила!»
— А ты что?
— А я уже больше говорить не могла, кровь изо рта так и хлещет.
— А он что?
— А он: «Это твоя вампирская сучность из тебя выходит!»
— Ужас какой!
— Ну да! Весь белый ковер испортила и халат махровый от Версаче.
— Жуть!
— Ну да! Я когда к доктору Лору прибежала: рот в крови, руки в крови — он по стенке сполз — думал, я Сачкова загрызла насмерть.
Алла считала Дарью своей лучшей подругой. Ей и только ей поверяла она свои тайны и эмоции. Дарья же держала в статусе лучших подруг всех своих постоянных клиенток и, обладая великолепной прирожденной памятью, помнила всех их мужей, любовников, детей и домашних животных. Роль сочувствующей ей прекрасно удавалась, настолько замечательно, что книга записи в салоне была заполнена на неделю вперед. Она редко вставала за кресло сама, за час успевала обойти и кабинет массажа, и косметологию, и маникюр. И везде: «А он что?», «А ты что?». Главное: не более пятнадцати минут, чтобы дать возможность излить душу каждой посетительнице. Но сегодня была пятница, тринадцатое, и клиентки воздерживались отрезать себе волосы или ногти. А тут еще такой ливень! Поэтому Дарья отдалась Алле полностью.
Жизненных драм Дарья наслушалась столько, что могла бы продавать сюжеты сценаристам всех сериалов. И нередко подумывала об этом. Не могла только сообразить, как стрясать с них деньги; все писатели, ясное дело, халявщики — любой сюжетец норовят заполучить бесплатно.
Взять хоть ее собственную жизнь. Родом Дуся была со Ставропольщины. Станичница, можно сказать, — яркая, фигуристая, крашеная блондинка. Все детство коровам хвосты крутила, да и что оставалось делать, если мать на ферме была дояркой, а отец — зоотехником. Родители мечтали дать дочери высшее образование и сил не жалели. И Дуся поступила на биолого-почвенный факультет Ростовского госуниверситета. И встретила там темнокожего парня по имени Чинуа из Нигерии, говорил, что сын короля. Это потом оказалось, что папенька-то в короли прямо из крестьян короновался и уже на тот момент имел девять жён и тридцать детей. А Чинуа был сорок пятым в очереди претендентов на престол. И когда Дуся оказалась в столице Нигерии Абудже, в доме своего наследного принца, то обнаружила там ещё четырёх его жён и некоторое количество детей. Вечером того же дня муж привёл уже беременную Дусю в спальню старшего брата в качестве подарка из далёкой России. Прошло три долгих и страшных месяца до того, как Дуся бежала в российское посольство, откуда ее грузовым самолётом эвакуировали на родину.
Станичники ходили смотреть на Дусиного «черномазенького» толпами. Приезжали из соседних окрестностей. Дуся и ее новорожденный Мишка стали местными «селебрити». Про них даже очерк в местной газете писали под заголовком «Африканский подарок». Отчество Чинуаевич своему мальчику Дуся давать не стала. Дала ему отчество своего отца — и получила свидетельство о рождении Гольцова Михаила Сергеевича, место рождения: станица Суворовская Ставропольского края, мать: Гольцова Дарья Сергеевна, в графе отец — прочерк.
Понимала Дуся, что в станице им с Мишкой делать нечего и надо устраиваться в столице, где при виде чернокожего люди не столбенеют и челюсть не отваливают. Оставив Мишку на временное попечение родителям, приехала в первопрестольную, устроилась со своим дипломом, внешностью и знанием английского языка уборщицей во французское посольство. Это ей знакомый дипломат подсказал, тот, что ее транспортировкой из Нигерии занимался. Там ее карьера была быстрой — из уборщиц в любовницы пресс- атташе. Из посольства пришлось уволиться — там не одобряли семейных пар. Даже если и не связанных брачным контрактом. Брачным контрактом Жиль бы связан с другой женщиной, настоящей француженкой, истинной католичкой, и имел от нее пятерых детей. Однако последовать за мужем в холодную Москву Жозефина (так звали его жену) отказалась: она не представляла, как можно одеть и раздеть пятерых детей два раза в течение дня для школы и прогулок по морозной зиме.
Зато к Дусе Жиль был добр и ласков, разрешил привезти в Москву Мишку, от вида которого вовсе не остолбенел, называл его «Ваше высотчество» и водил в Московский зоопарк для ознакомления с фауной африканского континента. Свое сожительство с Дусей Жиль считал благотворительной миссией, да так оно по сути и было.
Через три года Жиль уехал, но рекомендовал Дусю своему другу Пьеру, женатому, но с женой не живущему, поставщику французского хлама на российский антикварный рынок. И Дуся с Мишкой переехали к Пьеру. Пьер был прижимистым и требовал от Дуси частично оплачивать аренду квартиры, но зато помог устроить сына во французскую школу, где Мишка впервые завел друзей со своим цветом кожи.
Дуся уже работала стилистом в модном салоне и была популярна среди французской диаспоры. Но прошло время, и Поль тоже засобирался на родину. По счастью, Дусю заприметил один из ее клиентов, престарелый, овдовевший и вполне состоятельный господинчик из числа бывших директоров, успешно приватизировавших и удачно продавших конкурентам ранее возглавляемое предприятие. Ростом был он, правда, чуть выше ее груди и немного прихрамывал, но имел квартиру в райском местечке — «Золотых куполах» и дачу в Горках. Нет, конечно, ни о каком оформлении отношений или наследстве не могло быть и речи: об этом он предупредил заранее. И Мишу пришлось отправить для дальнейшего обучения в швейцарский пансион — не готов был Степан Егорович (так звали благодетеля) делить крышу с негритенком. Сердце у него слабое — вдруг ночью в темноте на Мишку наткнулся бы и подумал, что черт за ним явился. Приступа тогда не миновать. Но обучение мальчика оплатил. И денег дал Дарье на развитие своего дела, в долг, понятное дело, но на пять лет и без процентов. Она тут же сняла помещения в атриуме «Куполов» и открыла салон. Вот так и стала она, мадам де Голь, хозяйкой «Сирано де Бержерака».
…Аллины волосы уже приобрели требуемую радикальность оттенка, и мадам де Голь смывала черные потоки траура с волос тоскующей владелицы Лариски, когда дверь распахнулась и на пороге появилось нечто. Дарья так испугалась видения пеленочного куля под зонтиком, что чуть не выпустила из рук душевую лейку, изрядно забрызгав лицо и одежду клиентки. Открыв глаза, Алла уперилась взором в полное ужаса лицо мадам де Голь, рванулась из-под ее рук в панике, роняя по сторонам капли черной краски.
— Что вы так пугаитись, не пугаитись, Сурай я, Сурай. Домик мой затапила, я намокла немножка, доктар дал перодетца, я пероделаса.
Про Сурай они слышали и даже видели по телевизору. И в принципе Дарья давно рассказывала с гордостью своим подружкам, что победительница «Битвы экстрасенсов» поселилась у нее по соседству. Но вот так в лицо обе видели ее впервые.
Ликвидировав последствия паники, вытерев лицо и грудь Пакостинен, Дарья отвела Сурай в подсобку, где выдала ей запасной рабочий халат своей уборщицы — розовый, кокетливый, с рюшечками, и размерчик Сурай оказался подходящий, экстралардж. Через пару минут вместо пеленочного куля взорам двух дам предстал крупный розовый поросеночек с полотеничным тюрбаном на голове — с таким образом им было спокойнее и привычнее, тем более что зачехленный нож пророчица поместила в обширный карман халата.
Сурай оглядела себя в зеркало, попробовала одернуть халат пониже, чтобы не было видно коленок, но это ей не удалось. Тогда она села в кресло, натянула на колени расходящиеся полы и успокоилась. Она долго и с любопытством наблюдала за процессом сушки и укладки, рассматривала пеньюар, фен и прочие парикмахерские приблуды.
А Алла тем временем рассматривала в зеркале свой новый образ: он был по-настоящему скорбен.
— А ф тибе бес сидит, — произнесла вдруг Сурай, обращаясь к Пакостинен. — Хочишь выганю?
Аллино лицо выразило крайнее смятение, она замахала руками, а потом прижала их к тому месту, где должно обитать сердце.
— Последняя родная душа, — почти со слезами сказала Алла, — и той хотите меня лишить! — И опрометью выбежала из салона прямо под дождь, даже не расплатившись.
Как только за Аллой затворилась дверь, из подсобки появились маникюрша Азиза и косметолог Мадина. Они наблюдали за сценой в щелочку, не желая попадаться лишний раз на глаза Пакостинен — она бесконечно жаловалась на них хозяйке, что не мешало Алле продолжать пользоваться их услугами.
— А тебя бальшой пачет ждет, — обратилась она к мадам де Голь. — Мать призидента будешь.
— Президента чего? — осторожно спросила Дарья.
— Стараны.
— Какой? — решила уточнить хозяйка салона.
— Рассии.
— Может, все-таки Нигерии?
— Какой Нигери? Не знаю Нигери, знаю Рассия.
— У меня сын чернокожий.
— В Америки тожа сын чернокожий. Призидент, однака.
— Но он у меня сейчас за границей.
— Сичас не нада, патом приедит, призидентом будит.
— А его не убьют? — встревожилась любящая мать.
— Зачем убьют? В Расии призидент не убьют, пачетный пенсий дадут. Тибе дварец купит, на мори жить будиш.
От такой перспективы Дусина голова пошла кругом, а пульс застучал пулеметными очередями. Шутка ли — мать президента! А чего — языки знает, этикету обучена, столько лет с французами прожила. Главное — фигуру сохранить и лицо подтянуть. Ну да это не вопрос! Опять же, мальчик у нее королевских кровей, образование будет отменное, европейское. Вся Африка будет симпатизировать. И часть Америки. Да к тому времени и Европа заметно почернеет, и, может быть, Россия. Дуся представила как спускается она в Антибе с вертолета, на голове — косынка, чтобы волосы не растрепались, лопасти вертолета пригибают идеально стриженную траву на лужайке, а вся прислуга уже выстроена, в передничках, с наколочками, а дворецкий во фраке и галстуке, несмотря на жару. Шарман, шарман. А Леху, своего персонального фитнес-тренера из клуба, она с собой не возьмет. Староват он уже к тому времени будет. В соседней Испании много страстных и мускулистых Хуанов и Мигелей ждут ее выбора. Так ведь заслужила, заслужила! За все муки мученические, за всех этих французиков двуличных, за этого старого, жадного, хромого козла будет ей в награду дворец! А вы знаете, кто теперь владеет этой эксклюзивной недвижимостью на самой пипке Антиба? Мадам де Голь! Вуаля!
Дуся открыла глаза. Косметолог Мадина и маникюрша Азиза взирали на нее со смесью зависти и восхищения. Они были тоже не прочь узнать свое будущее, но боялись его.
— Устала я, — зевнула Сурай. — Паспать гиде можна?
— А вот в массажной на кушетке. Я вас пледиком прикрою. Приятных снов.
— Эта как Аллах даст, — ответила Сурай, заваливаясь на кушетку.
Мадам де Голь выпорхнула из массажной, не чувствуя под собой ног. Она твердо решила предложить Сурай кабинет в своем салоне. Мобилизовав Азизу и Мадину, она принялась расчищать подсобку, распихивая коробки с химикатами и стопки полотенец по разным шкафам и углам. Когда через час пророчица проснулась, ее торжественно ввели в бывшую подсобку, где теперь стояло монументальное кресло, а рядом — стеклянный столик для ритуального ножа. Для посадки посетителей приспособили пуфик для ног, заднюю стенку со стиральной машиной и раковинами задрапировали черными бархатными занавесками, позаимствованными из косметического кабинета. Все пространство было освещено мерцающими елочными гирляндами, создающими эффект сумрака и движения энергии, и гул стиральной машинки, отжимавшей в тот момент выстиранные полотенца, удачно создавал необходимое звуковое оформление.
Источники:
https://www.livelib.ru/author/356837-nata-hammer
https://libcat.ru/knigi/proza/yumoristicheskaya-proza/209418-2-nata-hammer-tszh-zolotye-kupola-moskovskij-komiks.html#text
10 июля 2024
Ната Хаммер – творческий литературный псевдоним современной писательницы Натальи Юрьевны Илишкиной. Наталья родилась 29 июля 1963 года в Поволжье, окончила Самарский государственный университет по специальности филолог-германист. По окончанию ВУЗа работала завучем в средней общеобразовательной школе. Писательская жизнь Натальи родилась в работе над переводами различных тем, таких как кулинария, хирургия, сочинения для детей, всевозможные доклады, заметки и рассказы о путешествиях. Трудовая деятельность Натальи связана со «словом», но её же словам, она никогда не думала, что сама будет писать книги. Внешние обстоятельства, связанные со спасением дома от канализационной катастрофы, привели Наталью в мир литературы. Сатирическая повесть «ТСЖ Золотые купола» - произвела фурор в современной русской литературе. Благодаря книге Наталья раскрылась как талантливый писатель с собственным стилем изложения с метким и острым авторским слогом. Наталья повествует о темах, которые волнует людей, но о чём не каждый осмеливается говорить вслух. С историческим романом «Улан Далай», написанным под реальной фамилией, автор вышла в финал премии «Большая книга» 2024 года.
В пресс-релизе сайта Литрес о книге написано следующее: «Известный на всю Москву жилой комплекс, где волею застройщика и московского правительства обитают власть предержащие и власть охраняющие, крупные дельцы и мелкие проходимцы, самородные таланты и их бесталанные поклонники, иностранные шпионы и патриотичные следопыты, живёт весьма бурной жизнью. И если чего не хватало его обитателям для полноты ощущений, так это только потопа. Но вот волею высших природных сил, умноженной на вполне земную жадность и разгильдяйство, потоп случился, залив подвалы и окрестности и обнажив все острые углы человеческих взаимоотношений. Автор убедительно просит читателей не ассоциировать себя, своих соседей, друзей и недругов с кем-либо из многочисленных персонажей повести. На классический вопрос: «Над кем смеетесь?» автор твёрдо отвечает: «Только не над вами!».
В повести меня заинтересовала героиня Дарья де Голь. Автор называет героиню также Дусей. Де Голь Дарья (по паспорту Гольцова Дарья Сергеевна) — ваятельница женской прелести. По словам Натальи сюжет связанный с героиней из Суворовки, почерпан из старинной интернет статьи, переосмыслен и переработан для художественного произведения. Все события выдуманы и совпадения случайны – так написано в начале книги. Но эти писательские фантазии не лишают читателей художественной ценности текста.
«…Родом Дуся была со Ставропольщины… Мать на ферме была дояркой, а отец — зоотехником… Дуся поступила на биолого-почвенный факультет Ростовского госуниверситета. И встретила там темнокожего парня по имени Чинуа из Нигерии… сын короля… Дуся оказалась в столице Нигерии Абудже… Прошло три долгих и страшных месяца до того, как Дуся бежала в российское посольство, откуда ее грузовым самолётом эвакуировали на родину… Станичники ходили смотреть на Дусиного «черномазенького» толпами. Приезжали из соседних окрестностей. Дуся и ее новорожденный Мишка стали местными «селебрити». Про них даже очерк в местной газете писали под заголовком «Африканский подарок». Отчество Чинуаевич своему мальчику Дуся давать не стала. Дала ему отчество своего отца — и получила свидетельство о рождении Гольцова Михаила Сергеевича, место рождения: станица Суворовская Ставропольского края, мать: Гольцова Дарья Сергеевна, в графе отец — прочерк».
Несмотря на юмористический жанр и выдуманный сюжет, повесть отражает воззрения многих девушек, проживающих в станице Суворовской. Именно авторская меткость слов рождает единый мир вымышленных героев и реальной жизни, окружающей нас.
Главу «МАДАМ ДЕ ГОЛЬ» повести «ТСЖ ЗОЛОТЫЕ КУПОЛА» публикую далее. Полностью книгу можно прочесть по ссылкам, указанным ниже. За отзывчивость благодарю автора Наталью Илишкину https://vk.com/id780663461
Хозяйка «Сирано де Бержерак» Дарья де Голь собственноручно красила волосы в траурный сине-чёрный цвет расстроенной Алле Пакостинен, сочувственно кивая ее невнятному рассказу. Распухший от прикуса язык не давал Алле ярко выразить свои чувства к бесчувственному Коле, к беспечной Верке, к исчезнувшей Лариске и к предательскому языку, который не вовремя подвернулся ей под зубы.
— А он что?
— А он, наглец, говорит: «Даже крыса от тебя сбежала, Алла!»
— А ты что?
— А я ему: «Открой, подлец, дверь и посмотри мне в глаза!»
— А он что?
— А он: «Зачем?»
— А ты что?
— А я ему: «Чтобы убедиться, что это ты ее выпустил!»
— А он что?
— А он: «Хотел бы я быть сейчас на Ларискином месте!»
— А ты что?
— А я: «Скатертью дорожка! Вали в Бирюлево, по месту своей прописки!»
— А он что?
— А он: «Да эту квартиру заработал я!»
— А ты что?
— А я: «А кто тебя уже три года содержит? Если бы не моя изобретательность по извлечению твоих доходов из „Ремикса“, ты бы уже на паперти с протянутой рукой стоял!»
— А он что?
— А он: «Что же ты против Иванько ничего не изобрела?»
— А ты что?
— А я: «А зачем же ты с Аполлонским разосрался? Ах, Моська, знать она сильна, коль лает на слона!»
— А он что?
— А он: «Погоди, он меня еще назад позовет!»
— А ты что?
— А я расхохоталась ему в дверь: «Аполлонский — дурной, но не настолько, чтобы запускать злокозненного козла обратно в свой огород».
— А он что?
— А он тут дверью мне по лицу — хренак, я язык-то и прикусила.
— А он что?
— А он мне: «Вот ты мне за козла и ответила!»
— А ты что?
— А я уже больше говорить не могла, кровь изо рта так и хлещет.
— А он что?
— А он: «Это твоя вампирская сучность из тебя выходит!»
— Ужас какой!
— Ну да! Весь белый ковер испортила и халат махровый от Версаче.
— Жуть!
— Ну да! Я когда к доктору Лору прибежала: рот в крови, руки в крови — он по стенке сполз — думал, я Сачкова загрызла насмерть.
Алла считала Дарью своей лучшей подругой. Ей и только ей поверяла она свои тайны и эмоции. Дарья же держала в статусе лучших подруг всех своих постоянных клиенток и, обладая великолепной прирожденной памятью, помнила всех их мужей, любовников, детей и домашних животных. Роль сочувствующей ей прекрасно удавалась, настолько замечательно, что книга записи в салоне была заполнена на неделю вперед. Она редко вставала за кресло сама, за час успевала обойти и кабинет массажа, и косметологию, и маникюр. И везде: «А он что?», «А ты что?». Главное: не более пятнадцати минут, чтобы дать возможность излить душу каждой посетительнице. Но сегодня была пятница, тринадцатое, и клиентки воздерживались отрезать себе волосы или ногти. А тут еще такой ливень! Поэтому Дарья отдалась Алле полностью.
Жизненных драм Дарья наслушалась столько, что могла бы продавать сюжеты сценаристам всех сериалов. И нередко подумывала об этом. Не могла только сообразить, как стрясать с них деньги; все писатели, ясное дело, халявщики — любой сюжетец норовят заполучить бесплатно.
Взять хоть ее собственную жизнь. Родом Дуся была со Ставропольщины. Станичница, можно сказать, — яркая, фигуристая, крашеная блондинка. Все детство коровам хвосты крутила, да и что оставалось делать, если мать на ферме была дояркой, а отец — зоотехником. Родители мечтали дать дочери высшее образование и сил не жалели. И Дуся поступила на биолого-почвенный факультет Ростовского госуниверситета. И встретила там темнокожего парня по имени Чинуа из Нигерии, говорил, что сын короля. Это потом оказалось, что папенька-то в короли прямо из крестьян короновался и уже на тот момент имел девять жён и тридцать детей. А Чинуа был сорок пятым в очереди претендентов на престол. И когда Дуся оказалась в столице Нигерии Абудже, в доме своего наследного принца, то обнаружила там ещё четырёх его жён и некоторое количество детей. Вечером того же дня муж привёл уже беременную Дусю в спальню старшего брата в качестве подарка из далёкой России. Прошло три долгих и страшных месяца до того, как Дуся бежала в российское посольство, откуда ее грузовым самолётом эвакуировали на родину.
Станичники ходили смотреть на Дусиного «черномазенького» толпами. Приезжали из соседних окрестностей. Дуся и ее новорожденный Мишка стали местными «селебрити». Про них даже очерк в местной газете писали под заголовком «Африканский подарок». Отчество Чинуаевич своему мальчику Дуся давать не стала. Дала ему отчество своего отца — и получила свидетельство о рождении Гольцова Михаила Сергеевича, место рождения: станица Суворовская Ставропольского края, мать: Гольцова Дарья Сергеевна, в графе отец — прочерк.
Понимала Дуся, что в станице им с Мишкой делать нечего и надо устраиваться в столице, где при виде чернокожего люди не столбенеют и челюсть не отваливают. Оставив Мишку на временное попечение родителям, приехала в первопрестольную, устроилась со своим дипломом, внешностью и знанием английского языка уборщицей во французское посольство. Это ей знакомый дипломат подсказал, тот, что ее транспортировкой из Нигерии занимался. Там ее карьера была быстрой — из уборщиц в любовницы пресс- атташе. Из посольства пришлось уволиться — там не одобряли семейных пар. Даже если и не связанных брачным контрактом. Брачным контрактом Жиль бы связан с другой женщиной, настоящей француженкой, истинной католичкой, и имел от нее пятерых детей. Однако последовать за мужем в холодную Москву Жозефина (так звали его жену) отказалась: она не представляла, как можно одеть и раздеть пятерых детей два раза в течение дня для школы и прогулок по морозной зиме.
Зато к Дусе Жиль был добр и ласков, разрешил привезти в Москву Мишку, от вида которого вовсе не остолбенел, называл его «Ваше высотчество» и водил в Московский зоопарк для ознакомления с фауной африканского континента. Свое сожительство с Дусей Жиль считал благотворительной миссией, да так оно по сути и было.
Через три года Жиль уехал, но рекомендовал Дусю своему другу Пьеру, женатому, но с женой не живущему, поставщику французского хлама на российский антикварный рынок. И Дуся с Мишкой переехали к Пьеру. Пьер был прижимистым и требовал от Дуси частично оплачивать аренду квартиры, но зато помог устроить сына во французскую школу, где Мишка впервые завел друзей со своим цветом кожи.
Дуся уже работала стилистом в модном салоне и была популярна среди французской диаспоры. Но прошло время, и Поль тоже засобирался на родину. По счастью, Дусю заприметил один из ее клиентов, престарелый, овдовевший и вполне состоятельный господинчик из числа бывших директоров, успешно приватизировавших и удачно продавших конкурентам ранее возглавляемое предприятие. Ростом был он, правда, чуть выше ее груди и немного прихрамывал, но имел квартиру в райском местечке — «Золотых куполах» и дачу в Горках. Нет, конечно, ни о каком оформлении отношений или наследстве не могло быть и речи: об этом он предупредил заранее. И Мишу пришлось отправить для дальнейшего обучения в швейцарский пансион — не готов был Степан Егорович (так звали благодетеля) делить крышу с негритенком. Сердце у него слабое — вдруг ночью в темноте на Мишку наткнулся бы и подумал, что черт за ним явился. Приступа тогда не миновать. Но обучение мальчика оплатил. И денег дал Дарье на развитие своего дела, в долг, понятное дело, но на пять лет и без процентов. Она тут же сняла помещения в атриуме «Куполов» и открыла салон. Вот так и стала она, мадам де Голь, хозяйкой «Сирано де Бержерака».
…Аллины волосы уже приобрели требуемую радикальность оттенка, и мадам де Голь смывала черные потоки траура с волос тоскующей владелицы Лариски, когда дверь распахнулась и на пороге появилось нечто. Дарья так испугалась видения пеленочного куля под зонтиком, что чуть не выпустила из рук душевую лейку, изрядно забрызгав лицо и одежду клиентки. Открыв глаза, Алла уперилась взором в полное ужаса лицо мадам де Голь, рванулась из-под ее рук в панике, роняя по сторонам капли черной краски.
— Что вы так пугаитись, не пугаитись, Сурай я, Сурай. Домик мой затапила, я намокла немножка, доктар дал перодетца, я пероделаса.
Про Сурай они слышали и даже видели по телевизору. И в принципе Дарья давно рассказывала с гордостью своим подружкам, что победительница «Битвы экстрасенсов» поселилась у нее по соседству. Но вот так в лицо обе видели ее впервые.
Ликвидировав последствия паники, вытерев лицо и грудь Пакостинен, Дарья отвела Сурай в подсобку, где выдала ей запасной рабочий халат своей уборщицы — розовый, кокетливый, с рюшечками, и размерчик Сурай оказался подходящий, экстралардж. Через пару минут вместо пеленочного куля взорам двух дам предстал крупный розовый поросеночек с полотеничным тюрбаном на голове — с таким образом им было спокойнее и привычнее, тем более что зачехленный нож пророчица поместила в обширный карман халата.
Сурай оглядела себя в зеркало, попробовала одернуть халат пониже, чтобы не было видно коленок, но это ей не удалось. Тогда она села в кресло, натянула на колени расходящиеся полы и успокоилась. Она долго и с любопытством наблюдала за процессом сушки и укладки, рассматривала пеньюар, фен и прочие парикмахерские приблуды.
А Алла тем временем рассматривала в зеркале свой новый образ: он был по-настоящему скорбен.
— А ф тибе бес сидит, — произнесла вдруг Сурай, обращаясь к Пакостинен. — Хочишь выганю?
Аллино лицо выразило крайнее смятение, она замахала руками, а потом прижала их к тому месту, где должно обитать сердце.
— Последняя родная душа, — почти со слезами сказала Алла, — и той хотите меня лишить! — И опрометью выбежала из салона прямо под дождь, даже не расплатившись.
Как только за Аллой затворилась дверь, из подсобки появились маникюрша Азиза и косметолог Мадина. Они наблюдали за сценой в щелочку, не желая попадаться лишний раз на глаза Пакостинен — она бесконечно жаловалась на них хозяйке, что не мешало Алле продолжать пользоваться их услугами.
— А тебя бальшой пачет ждет, — обратилась она к мадам де Голь. — Мать призидента будешь.
— Президента чего? — осторожно спросила Дарья.
— Стараны.
— Какой? — решила уточнить хозяйка салона.
— Рассии.
— Может, все-таки Нигерии?
— Какой Нигери? Не знаю Нигери, знаю Рассия.
— У меня сын чернокожий.
— В Америки тожа сын чернокожий. Призидент, однака.
— Но он у меня сейчас за границей.
— Сичас не нада, патом приедит, призидентом будит.
— А его не убьют? — встревожилась любящая мать.
— Зачем убьют? В Расии призидент не убьют, пачетный пенсий дадут. Тибе дварец купит, на мори жить будиш.
От такой перспективы Дусина голова пошла кругом, а пульс застучал пулеметными очередями. Шутка ли — мать президента! А чего — языки знает, этикету обучена, столько лет с французами прожила. Главное — фигуру сохранить и лицо подтянуть. Ну да это не вопрос! Опять же, мальчик у нее королевских кровей, образование будет отменное, европейское. Вся Африка будет симпатизировать. И часть Америки. Да к тому времени и Европа заметно почернеет, и, может быть, Россия. Дуся представила как спускается она в Антибе с вертолета, на голове — косынка, чтобы волосы не растрепались, лопасти вертолета пригибают идеально стриженную траву на лужайке, а вся прислуга уже выстроена, в передничках, с наколочками, а дворецкий во фраке и галстуке, несмотря на жару. Шарман, шарман. А Леху, своего персонального фитнес-тренера из клуба, она с собой не возьмет. Староват он уже к тому времени будет. В соседней Испании много страстных и мускулистых Хуанов и Мигелей ждут ее выбора. Так ведь заслужила, заслужила! За все муки мученические, за всех этих французиков двуличных, за этого старого, жадного, хромого козла будет ей в награду дворец! А вы знаете, кто теперь владеет этой эксклюзивной недвижимостью на самой пипке Антиба? Мадам де Голь! Вуаля!
Дуся открыла глаза. Косметолог Мадина и маникюрша Азиза взирали на нее со смесью зависти и восхищения. Они были тоже не прочь узнать свое будущее, но боялись его.
— Устала я, — зевнула Сурай. — Паспать гиде можна?
— А вот в массажной на кушетке. Я вас пледиком прикрою. Приятных снов.
— Эта как Аллах даст, — ответила Сурай, заваливаясь на кушетку.
Мадам де Голь выпорхнула из массажной, не чувствуя под собой ног. Она твердо решила предложить Сурай кабинет в своем салоне. Мобилизовав Азизу и Мадину, она принялась расчищать подсобку, распихивая коробки с химикатами и стопки полотенец по разным шкафам и углам. Когда через час пророчица проснулась, ее торжественно ввели в бывшую подсобку, где теперь стояло монументальное кресло, а рядом — стеклянный столик для ритуального ножа. Для посадки посетителей приспособили пуфик для ног, заднюю стенку со стиральной машиной и раковинами задрапировали черными бархатными занавесками, позаимствованными из косметического кабинета. Все пространство было освещено мерцающими елочными гирляндами, создающими эффект сумрака и движения энергии, и гул стиральной машинки, отжимавшей в тот момент выстиранные полотенца, удачно создавал необходимое звуковое оформление.
Источники:
https://www.livelib.ru/author/356837-nata-hammer
https://libcat.ru/knigi/proza/yumoristicheskaya-proza/209418-2-nata-hammer-tszh-zolotye-kupola-moskovskij-komiks.html#text
10 июля 2024
Следующая публикация
Нет комментариев