Предыдущая публикация
Рабочий фрагмент повести "Дыхание Зла", посвящённой времени оккупации немецко-фашистской армией станицы Суворовской.
__________________________________________
Последнее утро августа у Слободского началось в начале четвёртого часа. Вместе с тремя румынскими солдатами он поочерёдно заявлялся домой ко всем оставшимся председателям колхозов с заявлениями о заведении уголовных дел. Ефим с упоением обвинял каждого из задержанных в разграблении населения, уничтожении старых устоев и религиозных объектов. На рассвете председателей отвезли в тюрьму, выгрузили у подножья Пятигорского бугра, где содержали преступников. Вслед за главами семей к тюрьме прибежали жёны, дети и иные родственники. Крики, ругань и плач вознеслись по склону бугра. В 10 утра собралась станичная жандармерия во главе с Шольцом. Перед ними выставили председателей, зачитав приговоры. Мужчины слушали молча вердикт, принимая собственную обречённость. Только плачущие родные прерывали тишину военного суда. Зачитав приговоры немцы расступились. Прозвучали пулемётные выстрели. Поле занесло дымом и пылью. Когда смог развеялся перед людьми открылась картина: раненные и убитые немецкие солдаты валялись на земле. Суматоха и неразбериха распахнула крылья над станицей. «Партизаны!» - запричитали немцы, хватаясь за оружие, седлая коней и прыгая на мотоциклы. Полицаи и солдаты помчались в разные стороны, чтобы отыскать прячущихся партизан. Председатели рванули прочь в рассыпную. Сумятица произошедшего оголила слабость нового строя.
Ефим схватился за голову и удалялся отсюда на своей кобылице. Он мчался домой. Ещё накануне ничего не было слышно о партизанщине в станице, а сейчас они сотворили ужасное: перепугали солдат и те не смогут защитить старосту во время народного суда. Слободской ужаснулся как только въехал по Базарному переулку в центр. На базарной площади, возле стансовета, по улицам усеяны листовки на которых написано, что Красная армия бьёт врагов по всем фронтам, что власть фашистов бьётся в конвульсиях, а неминуемая победа советского народа скоро произойдёт. Ефим вытер пот со лба и принялся собирать листовки, валяющиеся по дороге, приклееные к заборам, калиткам и дверям. Где только найдено столько бумаги он не подозревал. Такого расклада он не предвидел. Дети бегали по улицам и хвастались друг пред другом десятками собранных листовок. Ефим гонялся за детворой и пытался отнять, а те боясь старика, разбегались в разные стороны, не желая расставаться с бумагой.
Весть о партизанском нападении облетела станицу в миг. Суматоха и страх появились в движениях фашистов. Они выглядят теперь не так свободно и хамовато, как до нападения.
При виде едущего верхом Ефима Николаевича старушки, стоявшие напротив стансовета громко закричали бывшему бригадиру:
- Штаны подмой! – засмеялись женщины и пригрозили палками мужчине.
Слободской проигнорировал насмешки, хотя всё нутро требовало жёсткого и молниеносного ответа. Когда-то по молодости эти же старушки, бывшие на тот момент не замужними девушками также смеялись над парубками, в том числе и над ним. Прошли годы, но ничего не изменилось. Ефим пронёсся мимо, думая, что вечером он заявится к ним в гости с молодчиками.
Немцы не прогадали, дав власть Слободскому. Он лютовал, настраивал против себя жителей станицы, а к фашистскому коменданту станичники относились нейтрально. Немцы пообещали раздать землю, но только через несколько лет после окончания войны. Пока же колхозная собственность должна приносить пользу немецкой армии. Урожай, не собранный станичниками, изъят немцами и увезён в Минеральные воды.
По окончанию страды, поля готовили к новому посеву. Власти не препятствовали работе колхозников. Шольц выделил четыре танка для вспашки земли. Суворы с нескрываемым удивлением смотрели насколько быстро можно перепахать большие поля. Плуги выворачивали глубокие слои почвы. На одном из полей близ развилки к хутору Сухоозёрный распахали спрятанный кем-то горшок с деньгами. Фашисты забрали себе более сотни монет. От бумажных банкнот остались лишь прелые фантики. Никто не мог предугадать чем закончится военная компания. В тайне и станичники и немецкое руководство надеялось, что следующий урожай полностью достанется им.
Начало сентября – время открытия школ, но только учебный год 1942 года отложен. Школы решено не открывать, а детей распустить. Учителя и директора не смогли убедить новые власти в необходимости получения знаний. Только дети радовались продолжению каникул. Мало кто сидел по домам. Большинство ребятишек находились на улице, ловили рыбу и пытались прокормить сея охотой.
С северо-западной части станицы затягивало небо сизым дымом. Смог тянулся по Тамлыкской балке. Дети рыбачили и развели костёр. Ветер раздул пепел и загорелись заросли камыша. Огонь стремительно разгорался, оставляя многих местных жителей без новых крыш. Жители Тамлыка выходили со дворов, с сожалением смотрели за пожар и горевали, что не удалось запастись тростником и камышом впрок.
Через полчаса к пожарам добрались два немецких мотоцикла и полицаи исследовали причины пала. Смекнув, что после пожара остаётся голая, хорошо просматриваемая пустошь, полицаи поднялись на несколько километров выше по реке в сторону колхоза Кирова и подожгли остальной камыш. Через полтора часа вся Тамлыкская балка осталась без сухостоя и невозможно перебраться через неё незамеченным. После этого патруль подпалил сухостой в Дарьинских балках. Огонь прошёлся от развилки на Боргустанскую со стороны Бекешевской и закончился у дороги на Ессентуки. На закате зажгли траву в русле Гарькуши. Пожары стали одним из видов борьбы с возможностью укрыться партизанам.
________________________
#Владимир_Романов
Следующая публикация
Комментарии 4