Евдокия только ахнула – не к добру, мол… А Василий… Василий так осерчал, просто вот до невозможности. - Чего ты своими крюками-то шаришь? Чего тебе там понадобилось-то? Перец? Дак где перец, а где чашка! Сколь лет стояла! Из чего я теперь пить-то буду? Хлопнул дверью так, что та задрожала. Теперь не скоро явится, раз осерчал...- подумала Евдокия. Евдокия и так и эдак повертела осколки – нет, не склеить. Делать нечего – пришлось самой потихоньку холодцом заниматься. Вот уж и управилась было, а деда-то нет, как нет. «Куда понесло старого? Может, к Кузьмичу? Так тот не пьёт… да и сам-то теперь… не больно выпивает. Здоровьишко уж не то, что было…» Собралась полегоньку, да тоже пошла. Хлеба решила прикупить – маловато показалось, да конфет ребятишкам. Они-то городские, что им варенье... Магазинчиков - то в их селе пооткрывали! А то один был, там и хлеб, и селёдка, и керосин, и мануфактура. Ну, зашла в один из них, там, где посуда продаётся. Долго чашки с тарелками разглядывала. Красота! Разве с таких они с дедом всю жизнь ели-пили? Приглянулась ей одна чашечка. Тёмно-синяя, с золотом. Аж сверкает… Дороговата конечно. Ну, уж раз сама виноватая, что ж теперь… - Это кобальт, - сказала молоденькая продавщица, девчонка совсем. Чья вот только дочка, Евдокия не помнила уже. Мордашка симпатичная, знакомая. - Их всего несколько и было, берите, не пожалеете. Эта последняя… Ну, раз последняя… Да ещё и кобальт какой-то.... Вздохнув, Евдокия достала кошелёк. Дома-то развернула, ахнула… Горит-переливается… Красота! Вот ему взамен разбитой-то. А то гляди, расстроился ведь. А я-то тогда сдуру, да в шутку сказала, что забудешь, мол… Столько лет и не ссорились-то толком. По мелочи, разве…». Да так чашкой залюбовалась, что и не заметила, как дверь открылась, и сапоги Василия в сенях забухали. Хотела прикрыть чашку полотенечком, да не успела. Василий как вошёл, так и стал столбом, уставившись на чашку. - Ну вот, Василь, купила тебе! Чтоб не горевал сильно-то. Ещё пятьдесят лет проживём! - Проживём… - отошёл от столбняка Василий. – Проживём, коль руками махать не станешь! Вот я тут… Он аккуратно извлёк что-то из полиэтиленового магазинного пакета, развернул, и… Вот тут уж и Евдокии ахнуть пришлось…

Чашка была один в один такая же, как она купила…. - Это я тебе. Расстроилась, думаю, жинка-то моя, а всего-то пятьдесят годочков и прожили!- смущённо рассмеялся дед Василий. Он осторожно пристроил купленную чашку рядом к первой. Заходящее солнце осветило обе чашки, и обе они искрили,сверкали и переливались золотом в его последних лучах… Василий осторожно приобнял Евдокию за плечи. - Поживём ещё, мать, как думаешь? – спросил ласково. - Поживём, отец…- эхом откликнулась, улыбнувшись, Евдокия. © Елeна Пoлякoва += #истории