Истории трёх любимых перстней Пушкина...
В фондах Всероссийского музея Пушкина хранится интересный экспонат - любимое кольцо поэта с изумрудом, с которым он не расставался почти никогда. Вещь эта овеяна мистической славой: считается, что она наделяет хозяина невероятными литературными способностями. По крайней мере, в это верил и сам Александр Сергеевич. Со своим «магическим кристаллом» он расстался только на смерном одре, передав кольцо Владимиру Далю. «Возьми, мне уже не писать», - сказал поэт.
Даль взял перстень и вскоре литературно прославился. Причём, автор знаменитого словаря признавался, что подарок действительно работает. Стоило посмотреть в зелёный кристалл - и в голове начинали роиться мысли и словно по волшебству рождался замысел...
Пушкин вообще очень любил украшения – кольца и браслеты, и особенно с камнями. Он беззаветно верил в их мистическую силу, называя талисманами – оберегами, спасающими от беды и приносящими удачу. Из широкого набора украшений особенно выделял Пушкин перстни, которых у него было около десятка. Все его перстни были из драгоценных металлов с красивыми и разноцветными камнями.
Но так случилось, что до наших дней сохранились только два из них, а все остальные были утрачены. Так, известно, что была у Пушкина необычная печатка в форме античного светильника, заказанная участниками литературного кружка «Зелёная лампа». Перстень этот был утрачен, пока поэт ещё пребывал в так называемой южной ссылке.
Другое кольцо – с бирюзой – досталось после смерти Пушкина его лицейскому товарищу, секунданту несчастной дуэли, Константину Данзасу, которое тот, к своему сожалению, также потерял. Это кольцо Пушкину подарил ближайший друг Павел Нащокин. Нащокин помнил мнительность Пушкина и знал, как тот сторонился лошадей после предсказания, что надо бояться белой, от которой ему грозит смертельная опасность. Бирюза же, как рассказывал Нащокин, и должна была хранить Пушкина от падения с лошади. Так, заказав кольцо с бирюзой, Нащокин с улыбкой намекал, что лошади теперь вовсе не страшны его товарищу...
Два неутраченных пушкинских перстня сегодня хранятся в музее на Мойке в Петербурге, последней квартире Пушкина. Один из них – с тёмно-зелёным изумрудом. Неизвестно, когда и по какому поводу он появился у Пушкина. Однако по календарю «счастливых камней» изумруд приписывается людям, рожденным в мае.
А ведь, как известно, 26 мая (по старому стилю) - День рождения Пушкина, и, возможно, этот перстень подарили на День рождения будущему поэту его родители. На знаменитом портрете Пушкина работы Василия Тропинина 1827 года этот перстень запечатлен на большом пальце правой руки. Считается, что такие, очень личные детали, художник обычно аккуратно прописывал только по особой просьбе заказчика.
Похоже на то, что этим «деталям» особое значение придавал именно Пушкин. В нескольких письмах подряд осенью и зимой 1824 года Александр Сергеевич, прибывший в Михайловское из Одессы, настоятельно требовал от своего брата Льва прислать ему его любимый перстень. «Мне грустно без него», - писал он, нетерпеливо ожидая посылки. А в декабре, перед Новым годом, снова напоминал: «Да пришли же мне кольцо, мой Лайон». Вероятно, речь шла именно об этой вещи (знаменитый воронцовский перстень, о котором я расскажу ниже, тогда был уже при нём).
Интересно, что изумруд в этом кольце – со сколом. Сомнительно, чтобы Пушкин покупал или обрамлял испорченый камень. «Примета слишком уж дурная, - пишет автор книги «Тайны драгоценных камней и украшений» Екатерина Варкан, - да и некрасиво как-то. Подарить, скажем, некачественное изделие ему тоже вряд ли могли. Неприлично уж очень. Изумруд – камень хоть и твёрдый, но хрупкий.
Похоже на то, что вспыльчивый Пушкин поколачивал порой кулачком по дверному косяку или столешнице что было мочи, если не по его нраву что пришлось. А, может, и давал слугам своим своё отеческое наказание. Но существует и другая догадка. Камень, напомним, располагавшийся на большом пальце правой руки, мог легко повредиться о бутылочное горлышко в момент откупоривания шампанского, до которого Пушкин был большой охотник…»
Так или иначе, этот перстень с изумрудом Пушкин носил до последнего своего дня, а после смерти поэта он хранился в семье врача и лексикографа Владимира Даля. Вскоре Даль снискал славу автора знаменитого словаря и сам признавался с удивлением, что у перстня Пушкина какие-то непостижимые свойства: «как гляну на него, так и пробежит по мне искорка с ног до головы, и хочется приняться, за что-нибудь порядочное».
Уже после смерти Владимира Даля изумрудный перстень был передан его потомками в музей.
Другое кольцо – с любимым камнем Пушкина, сердоликом, принадлежало Марии Раевской, в замужестве княгине Волконской. Той самой, что одной из первых последовала в Сибирь за сосланным после разгрома декабрьского восстания 1825 года мужем. Его передал в музей внук Марии Николаевны.
Маша и Саша, знакомые по Петербургу через Машиного брата Николая, в конце 1820 года встретились в Екатеринославе, где по пути в Бессарабию приболевший Пушкин задержался на время. В таком расстроенном положении и нашёл его генерал Николай Раевский (старший). Он с дочерьми, Софьей и Марией, путешествовал, следуя в сторону Кавказа. Захватили с собой и Пушкина – подлечить. Многие сегодня спорят – случилась ли тогда между молодыми людьми истинная любовь или это была просто симпатия? И о том, каким образом попало пушкинское кольцо к Раевской?
На самом деле давным-давно ответы на эти вопросы дала сама Мария Раевская. В своих воспоминаниях она верно разгадала главную пушкинскую загадку – «по-настоящему всю жизнь любил он только свою Музу». Да и сама история появления пушкинского сердоликового кольца у Раевской лишена особой романтики.
В дворянских семьях принято было проводить вечера не только за картами и вином - часто они музицировали, ставили пьесы, играли в интеллектуальные игры. Так вот как-то в доме Раевских было решено устроить лотерею, куда Пушкин и отдал своё кольцо с сердоликом. И хотя каждый из гостей тогда мог быть в числе счастливчиков, выиграла кольцо именно Мария.
Время и место появления этого кольца у Пушкина также неизвестны. Но если всмотреться в камень, на нём можно разглядеть рисунок – три маленьких амурчика. Сердолик же в перстне очень старый и сильно напоминает камни старинных украшений, и по сей день добываемых в древних курганах степного Крыма и поднимаемых со дна Черного моря из амфор погибших античных кораблей.
Похоже, что и в начале XIX века «чёрные копатели» промышляли по такого рода «кладбищам». Камень был красив, его оправили и выставили на продажу в базарную лавку в каком-нибудь крымском захолустье, где и присмотрел его странствующий поэт. Видимо, он просто не смог пройти мимо, ведь известно, что Пушкин особо трепетно относился к сердолику, покровителю всех влюблённых.
А сюжет с амурчиками придавал забавному украшению шарма и будил его творческое воображение. К тому же романтичный тогда Пушкин прекрасно помнил, что сердоликовый перстень был у владетеля всех умов того времени Байрона.
Мария Раевская, ставшая княгиней Волконской, сохранила памятную вещь (которая, кстати, прошла с ней Сибирь), потому что хоть и была молода, но уже в те годы прекрасно понимала, кто есть Александр Пушкин.
Нельзя не упомянуть и ещё об одном, правда, утраченном, но чуть ли не главном в жизни Пушкина перстне – тоже с сердоликом. С ним уж точно произошла не только романтическая, но и фантастическая история.
Перстень подарила поэту, когда он был в южной командировке, графиня Елизавета Воронцова, возлюбленная юного Александра. Кольца в те годы вообще часто дарили, ведь считалось, что только дареный или полученный по наследству камень обретает магическую силу талисмана. И при этом все камни имели своё значение.
Этот перстень, как считается, изображён на уже упомянутом тропининском портрете - на указательном пальце у Пушкина. В этом витиеватом золотом кольце, камень которого повернут от зрителя, современники узнавали именно «воронцовское» кольцо.
Известно, что на сердолике этого перстня была вырезана замысловатая восточная вязь. Надпись переводилась так: «Симха, сын почтенного Иосифа старца, да будет его память благословенна». Учёные не вкладывают в эту фразу особенного смысла, однако не исключено, что для суеверного поэта эта фраза имела какое-то значение. Впрочем, могло быть и обратное – никакого значения кроме дарителя.
Интересно, что в те годы модно было запечатывать письма печатками – перстнями, на которых часто был герб или какой-нибудь другой уникальный рисунок. Были распространены и вполне вызывающие символы любви, самые безобидные из которых изображали Амура или Эрота. Так вот Пушкин, имевший специальные печати для работы с корреспонденцией, редко ими пользовался. Но не этим кольцом. Отпечаток именно этого камня можно обнаружить на многих его письмах к близким людям.
Интересно и другое. Ольга Павлищева, родная сестра Пушкина, вспоминала, что её брат, получив письмо с печатью, очень схожей с той, что с его собственного сердоликового кольца, не вскрывал бумагу прилюдно. Он бежал в кабинет, запирался на ключ и лишь там для себя раскрывал адресата, которого и так знал превосходно. Похоже на то, что существовало два схожих кольца – по рисунку на камне. И второе принадлежало графине Воронцовой. А покупались они специально – не только для сохранения памяти, но и для сохранения тайны переписки.
Воронцовское кольцо, однако, оставило нам ещё одну прямо детективную историю. После смерти Пушкина оно оказалось у Василия Жуковского, который впоследствии через посредничество своего сына передал его другому русскому таланту Ивану Тургеневу. Сам ли Жуковский придумал сделать это пушкинское сердоликовое кольцо, бывшее для Пушкина талисманом, талисманом русской литературы? Или умирающий на его руках поэт высказал такое пожелание? Так или иначе, на Пушкинской выставке в 1880 году этот знаменитый перстень демонстрировался уже как собственность Тургенева с объяснительной запиской, откуда тот его получил. Известно и то, что Тургенев высказывал пожелание, чтобы перстень перешёл после него ко Льву Толстому, обозначив, таким образом, значение графа в русской литературе.
Предполагалось, вероятно, что и Толстой в своё время нашёл бы кольцу достойного преемника. Однако известная дама Полина Виардо, верным поклонником которой всю жизнь был Иван Тургенев, распоряжаясь наследием писателя, поступила иначе. Сочтя, что между Тургеневым и Толстым отношения были весьма неоднозначны, она передала перстень в музей Александровского Лицея.
Словом, Толстой кольца не получил, как и не получил его и следующий за ним русский автор, имя которого (по толстовскому критерию) осталось нам неизвестным. Таким образом, недлинная цепочка назывных классиков русской литературы, идущая от Пушкина, прервалась. Кольцо же, оставленное без руки гения, «отомстило». Оно исчезло из кабинета директора Лицейского музея - его украли.
Принято считать, что это произошло в марте 1917 года, о чём тогда сообщалось в печати. Несколько раз раздавались слухи о находке кольца, но потом оказывалось, что «находили» лишь грубые подделки. А от того сердоликового перстня остались только отпечатки на сургуче и на воске.
Комментарии 4