А было недавно. А было давно. А даже могло и не быть. Как много, на счастье, нам помнить дано, Как много, на счастье, — забыть. В тот год окаянный, в той чёрной пыли, Омытые морем кровей, Они уходили – не с горстью земли, А с мудрою речью своей.. И в старый-престарый прабабкин ларец Был каждый запрятать готов Не ветошь давно отзвеневших колец, А строки любимых стихов. А их увозили – пока – корабли, А их волокли поезда. И даже подумать они не могли, Что это «пока» — навсегда! И даже представить себе не могли, Что в майскую ночь наугад Они, прогулявши по рю Риволи, Не выйдут потом на Арбат. И в дым переулков – навстречу судьбе, И в склон переулков речных, Чтоб нежно лицо обжигало тебе Лохмотья черёмух ночных. Ну, ладно! И пусть – ни двора, ни кола — И это Париж, не Москва, Ты в окна гляди, как глядят в зеркала, И слушай шаги, как слова! Поклонимся низко сумевшим сберечь, Ронявшим и здесь невзначай Простые слова расставаний и встреч: «О, здравствуй, мой друг!», «О, прощай!». Вы их сохранили, вы их сберегли, Вы их пронесли сквозь года… И снова уходят в туман корабли, И плачут во тьме поезда. И в наших вещах не звенит серебро, И путь наш всё также суров, Но в сердце у нас благодать и добро Да строки любимых стихов. Поклонимся же низко парижской родне, Немецкой, английской, нью-йорской родне, И скажем – спасибо, друзья! Вы русскую речь закалили в огне В таком нестерпимом и жарком огне, Что жарче придумать нельзя. И нам её вместе хранить и беречь, Лелеять родные слова. А там где живёт наша русская речь, Там вечно Россия жива!..