Предыдущая публикация
– Ставь чай, – сказала ей бабушка и улыбнулась.
Мама устало вздохнула и, покачав головой, садилась за стол и придвигала к себе тарелку с супом. – А сегодня Наташу до слез довела. За ошибку в отчете. И ладно бы цифры неправильные, а тут букву она пропустила. – Ставь чай, – говорила бабушка, убирая ложку в сторону. – Потом чай, мам. После ужина, – говорила моя мама, снова возвращаясь к проблемам на работе. Я слушал её невнимательно, стараясь быстрее отужинать и убежать в свою комнату смотреть новую серию любимого сериала. Даже отец что-то невнятно хмыкал, листая газету и не обращая внимания на бурчание мамы. Так продолжалось до тех пор, пока мама не находила благодарного слушателя и не переключалась на отсутствие внимания. – Вить! Ты можешь хоть раз свою газету за столом не читать? – Ой, – морщился отец и, резко встряхивая газетой, демонстративно её убирал. – Одно и то же постоянно, Валь. Какая разница? Я же слушаю тебя. – Ставь чай! – серьезно говорила бабушка. – Сделай уже бабушке чай, – раздраженно говорил отец и, наскоро похлебав суп, уходил в комнату, где ему никто не мешал читать газету. – Сань, ну хоть ты что скажи, – устало говорила мама, поняв, что домашние уже разошлись. – Ставь чай. – Сделай бабуле чай, мам, – говорил я, убирая тарелку в раковину. – Прости, я устал сегодня. Пойду к себе. Но чай бабушке так никто и не давал. Я замечал, что в такие моменты она смотрит свою мыльную оперу без улыбки. Лишь смотрит на экран пустым взглядом и не теребит платочек в руках. В пятницу я вернулся домой раньше обычного. Виной всему Оля, моя девушка, с которой мы договорились встретиться в центре и сходить в кино. Но за час до сеанса, когда я уже купил билеты, Оля позвонила мне и сообщила, что не придет. Она часто так делала, а я мирился с этим, обманывая себя мнимой заботой о чувствах Оли. Как итог, я с трудом вернул билеты в кассу, после чего пошел домой в расстроенных чувствах, а когда пришел, то увидел внимательный бабушкин взгляд и услышал её любимую фразу. – Ставь чай, – сказала она и улыбнулась, когда я улыбнулся в ответ. – Сейчас сделаю, ба, – вздохнув, сказал я и поплелся на кухню, но бабушка пошла следом за мной, придерживаясь слабой рукой за стену. – Ты куда? – Буду ждать чай, – ответила она, вызвав у меня еще одну улыбку, и присела на стул с подушкой, которую положили специально для неё. Я быстро сделал чай, налив в белую кружку кипятка и, выбросив заварку из ситечка, поставил напиток перед бабушкой, которая вдруг покачала головой и отодвинула кружку в сторону. Тут я уже не выдержал и, сев на край табуретки возле окна, потер виски дрожащими пальцами, а потом вздрогнул, когда моей головы коснулась бабушкина рука. – Чай надо с баранками пить, – сказала она, улыбнувшись. – С печеньем, с пирожками и конфетами. Да. – Хорошо, ба, – хмыкнул я и, встав с табурета, полез в шкаф за конфетами. Бабушка очень любила обычные леденцы, которые называла «долгоиграйками». Их я и достал, как и пакет с овсяным печеньем и баранками, который положил на стол. Затем, чуть подумав, я налил чай и себе под блестящим и радостным взглядом бабушки. – Пей, – сказала она, указав пальцем на стакан. – И рассказывай. Слова посыпались из меня, как из мифического рога изобилия. Но в них не было грусти или разочарования. Только смех. И смех бабушки, которая иногда вставляла свои комментарии, пусть и не совсем подходящие к разговору. Я улыбался, рассказывал ей об Оле и её причудах, делал глоток чая и хрустел сушкой, после чего снова возвращался к волнующей меня теме. Мы просидели очень долго, выпили несколько кружек и съели почти все баранки. Но я вдруг осознал, что в моей груди больше нет тревог и тугого комка воспаленных нервов, грозящих вырваться наружу. Только спокойствие и легкая усталость. – Вы чего это чаи гоняете так рано? – удивилась мама, входя в квартиру и неся в руках пакеты с продуктами. – Сейчас кушать будем. – Я думал, ты с Олькой в кино идешь, – усмехнулся отец, забирая у мамы пакеты и относя их на кухню. – Не получилось, – улыбнулся я. – Иногда чай попить полезнее. – Ага, – хмыкнул отец, снова разворачивая газету, но мама была начеку. – Хоть один ужин без газет! – вспылила она, заставив меня поморщиться от крика. Я грустно посмотрел в кружку с остывшим чаем и понял, что привычная жизнь медленно возвращается, как и мысли, мучавшие меня раньше. Но у бабушки были свои мысли. – Ставь чай, – велела она, а я удивился, насколько окреп её голос. Удивилась и мама, замерев с половником в руках, и отец, ради этого отложивший газету. Я слабо улыбнулся и кивнул. – Ставь чай, мам. По-настоящему. С печеньем и пирожными. Пожалуйста. – Глупость какая-то, – вяло попробовала возмутиться она, но сникла, когда бабушка повторила любимую фразу. – Ладно, ладно. Вить, поможешь? – Помогу, конечно, – кивнул отец и, встав со стула, прикоснулся к плечу мамы. Та робко улыбнулась и покачала головой. – Что делать? – Достань торт из пакета и порежь его. Какой чай без тортика-то? – сказала она. Теперь мы сидели все вместе, пили горячий чай, ели торт и болтали обо всем на свете. Мама рассказала о новенькой, которая не дает жизни всему отделу, а потом посмеялась, когда отец припомнил розыгрыш старосты в институте, которая вела себя похожим образом. Мама обещала его способ взять на заметку. Я рассказал про Олю и посмеялся над отцом, назвавшим меня слезливым романтиком. Но сильнее всех улыбалась бабушка, которая давно выпила свой чай и сейчас смотрела на нас с добрым блеском в глазах. Когда я покинул родительский дом и обзавелся своей семьей, то в первую очередь установил одно правило. Если кому-то грустно и ему хочется поговорить, то за столом собирается вся семья. Затем заваривается чай, а на стол выкладывается печенье, конфеты, сушки и пирожные. За этим столом нет места для мобильных телефонов, газет и книг. Зато есть место разговорам, сочувствию и поддержке, о чем постоянно пыталась сказать бабушка своей любимой фразой. Важно помнить одну вещь. Порой то, что кажется нам глупостью и маразмом, может оказаться настоящей мудростью, способной нам помочь. Автор: Гектор Шульц
Следующая публикация
Нет комментариев