Предыдущая публикация
ТРЕТИЙ МУЖ...
Анна не поленилась и полезла на грузовик, проверить сухие ли чурочки привезли, что пойдут на дрова. Ощупав несколько штук, убедилась, что сухие, да их и так видно, глаз у Анны наметан. За те годы, что одна, опыт ведения хозяйства пришел сам собой, и теперь, как в поговорке: на мякине не проведешь.
- Все сухие, - слышит она голос водителя, - говори, хозяйка, куда сгружать.
- Заезжай, - она открывает ворота, и грузовик медленно въезжает в ограду.
Гора чурок вскоре остается лежать на земле, где местами торчат клочки еще зеленой травы. Осень задержалась в этом сибирском краю, напоминая пестротой листьев, да и трава продолжала противостоять первым заморозкам. Народ здесь в основном дровами отапливает, хотя и уголь в ход идет. Но дрова – на первом месте, тут ведь до тайги рукой подать.
Анна вздохнула, глядя на гору чурок, полезла в карман за деньгами, надо ведь рассчитаться с человеком. Этого водителя она первый раз видела в райцентре, хотя прожила тут всю жизнь. Просто их районный центр довольно большой, всех не запомнишь. А этот – по годам – ровесник ей будет. Ростом почти как она, да и худощав… или кормят плохо, или такая наследственность.
- Ну, что, хозяйка, справишься? – спросил шофер грузовика, будто угадал ее мысли.
- А куда деваться? Выкручусь.
- Есть, кому нарубить?
- Зять бы порубил, да живут далече, приедут не скоро… ничего, поищу кого-нибудь, за деньги-то возьмутся…
Шофер выгнал машину за ворота, вышел из кабины. – Ну, так-то у меня сегодня больше нет рейсов, а время послеобеденное, могу помочь. – Он стоял у горы чурок и спросил на всякий случай, совершенно ненавязчиво.
- А звать-то вас как? – спросила Анна.
- Анатолий Алексеевич, да можно Анатолий.
- Анна, по отчеству Николаевна. – Она снова посмотрела на чурки. - Ну, положа руку на сердце, скажу: помощь нужна. За привоз заплатила, за дрова тоже заплачу. Уж наруби, сколь сможешь сегодня, день-то вон какой погожий, осенью нечасто такие дни выпадают… только скажи цену-то.
Водитель грузовика окинул взглядом фронт работ и назвал сумму. – Это на сегодня, а если надо, то и завтра подойду.
Он снял куртку, поправил фуражку и принялся за работу. Анна рядом крутилась, готовые дрова в поленнице под навесом складывала. И так у них дружно работа пошла, как будто всю жизнь вместе прожили.
художник: Андрей Коркин
Вообще Анна Николаевна Перепелкина одна уже лет семь; из родни - старшая сестра на соседней улице, овдовевшая год назад. Ну, а сама Анна первого мужа еще по молодости схоронила, сердцем слаб был. А когда дочка выросла, приняла мужичка, решив, что доживать век будут вместе. Сердце у этого мужичка, в отличие от первого, крепкое было, а вот горло – слабое, так и тянулся к стакану. Тут работы в огороде невпроворот, а ему погулять, а если слово поперек вставишь, то и тумака мог дать. В общем, расстались они, и она вздохнула, обрадовавшись, и пообещала себе: больше никакого замужества. Так и коротала век одна.
Водитель, который чурки привез, работал так, что залюбоваться можно. Анна вспомнила, что не спросила про оплату, подумала дорого возьмет. Но, с другой стороны, такому человеку трудолюбивому и «за дорого» не жалко отдать. Заработал, пусть несет денежку семье.
- А воды можно? – спросил Анатолий, распрямившись.
- Да не только воды, там у меня и чай, да и к чаю найдется перекусить, а то ведь устал… да и хватит на сегодня.
- Спасибо, мне бы только воды, хотя можно и чайку, а вот есть не хочется.
- Ну пойдем тогда.
Хозяйка завела Анатолия в дом, где на кухне уже урчал чайник. Помыв руки, гость скромно сел к столу.
- Вот и чаек. А вот и деньги, глянь, немало ли? – спросила хозяйка и вытащила из кармана купюры.
- Самый раз, - ответил водитель, - там мусор остался, могу прибрать.
- Не-еее, это я сама, и так меня выручил. – Она присела напротив, рядом с окном. Залаяла соседская собака, и вдруг в приоткрытую калитку забежал чужой пес.
- Ах ты, язви тебя! – Анна подскочила. – Откуда его занесло? Она вышла на улицу, оставив водителя одного, чтобы прогнать незваного четвероногого гостя. - А ну иди отсюда! Чей ты? Никак Ситниковых, это они моду взяли выпускать своего пса.
Принюхавшись, пес убежал также через калитку, и хозяйка закрыла ее. Вернувшись в дом, застала гостя с курткой в руках. – Спасибо, ехать надо, - сказал он.
- Это тебе спасибо, буду знать, кого теперь просить.
Водитель еще раз, попрощавшись, сел в машину и уехал, и кузов тряхнуло на колдобине.
Хозяйка, взглянув на поленницу, осталась довольна и пошла в дом. В комодике, в верхнем ящике, лежали деньги, из которых она заплатила водителю, кажется, она так и оставила, по рассеянности, верхний ящик полуоткрытым, когда утром в него заглядывала. Подошла и хотела прикрыть, но заметила, что нет цветного пакетика – на всякий случай проверила еще раз. Но не нашла. Там, в пакете были остатки пенсии. И еще, под альбомом с фотографиями лежали ее сбережения, накопленные на всякий случай, - ровно пятьдесят тысяч.
Она еще раз все проверила, перетрясла все альбомы… денег не было. Остатки пенсии – восемь тысяч – и те пятьдесят, что лежали отдельно.
Анна села на диван совершенно обескураженная. Такого быть не может, ведь утром все было на месте, она даже пересчитала все сбережения. И в доме никого не было чужих, кроме водителя. Она вспомнила, что оставила его одного только на несколько минут, когда вышла прогнать чужую собаку. Потом вернулась, проводила Анатолия… и вот снова пришла домой, а денег нет.
Она по очереди открыла все ящики комода, перетрясла всё, что в них лежало – денег не было.
- Ой, что же это, - удрученно сказала шестидесятилетняя Анна, - здесь же были, только что были… и домой никто не приходил, кроме водителя… так ведь он на несколько минут один оставался, да и зачем ему… я ведь заплатила, хорошо заплатила.
Анне стала жарко от собственных мыслей. Она ходила по дому из угла в угол и старалась вспомнить: вдруг в другое место положила. Но память у нее была отменная, да и деньги постоянно в одном месте, больше некуда их засунуть, это она на зубок знала. Ночью разбуди, сразу вспомнит, где у нее деньги лежат.
Расстроенная, пошла к старшей сестре Валентине, и с порога рассказала о своей беде.
- А ты везде посмотрела? – спросила сестра. – А то у меня как-то было: засунула под матрас, а потом весь день искала, только к ночи вспомнила.
- Чего мне вспоминать? – отвечала расстроенная Анна, - всю жизнь они в одном месте, никогда и рубля не терялось, а нынче, как будто исчезли…
- Тогда беги к участковому, заявить надо, что деньги пропали. Пусть он этого водителя сразу по горячим следам возьмет…
- Ой, да неужели он, - сокрушалась Анна, - человек-то вроде хороший, спокойный, вежливый, с дровами помог…
- Да тебе все хорошие, - раздраженно сказала Валентина, - думаешь, если вежливый, так и руку к чужому добру не протянет… иди, говорю к участковому.
Анна тяжело вздохнула и без настроения пошла домой.
Соседка Людмила, что жила справа от нее, как раз ругала своего мужика, а тот в ответ мычал что-то несуразное. – Наклюкался уже? Чтоб тебе пусто стало! Иди с глаз моих…
Покачиваясь, ее муж Федор направился к Анне, махнул нелепо рукой, видно, хотел поприветствовать, да упал прямо в траву. Поднимаясь, пытался что-то сказать.
- Ой, и правда, Федюня, хорош ты сегодня, - сказала Анна, сочувствуя соседке.
- Видишь, Аня, только из дома, уже готов голубчик, - жаловалась Людмила.
- Ну, пусть проспится,
- Да что ты, не поможет, это он теперь дня три гулять будет, у него раз в квартал такие завихрения бывают, так что никакой надёжы на него, не помощник он мне.
Анна, вспомнив про свою беду, решила все-таки пойти к участковому. Всю дорогу она прокучивала мысленно, как все случилось: когда последний раз держала в руках собственные деньги. А ведь недавно держала, еще утром пересчитала отложенные пятьдесят тысяч, собранные за несколько месяцев и в тот же, пакет положила. И еще на разные расходы, в том числе, и на дрова, отдельно лежали в том же ящике. Ну и за работу водителю тоже с тех денег дала.
Всё это она подробно изложила участковому Юрию Юрьевичу Голубеву.
- Ладно, посмотрим, - пообещал он.
Утром участковый пришел к Анне, и она всё показала, рассказала по минутам, когда и во сколько обнаружила пропажу.
Участковый обошел соседей, поспрашивал, не было ли кого постороннего на улице. Но в тот день никого чужих не было. К соседке, что живет слева от Анны Перепелкиной, прибегал внук, так это еще утром было, Анна его видела, Сережка с ней поздоровался, а уже потом она деньги пересчитала. А больше никого и не было, кроме чужого пса, что случайно забрел к ней в ограду.
- Ладно, найдем того водителя и побеседуем, - пообещал участковый. – Ну, а вам надо заявление написать, чтобы все было, как положено.
Прошел еще день, и водитель грузовика сам приехал к Анне. Выглядел он осунувшимся, плечи опустились, сам расстроенный.
- Хозяйка, как же так, я ведь от души помог… пусть за деньги, но мог бы и не предлагать, а я помог все же. А теперь участковый меня к стенке припер, а я никаких денег не брал…
Анна, увидев Анатолия, стушевалась. – Так я что? – спросила она. – Участковый сказал написать заявление, я и сделала, так, видно, надо. А кто деньги взял – не знаю пока…
- Но я точно не брал, клянусь! Зачем мне на себя такой позорный хомут вешать, я честно зарабатываю, своим трудом… да и откуда мне знать, где у тебя деньги лежат…
- Ну, вот и пусть участковый разберется, - сказала Анна, - раз не брал, чего тебе беспокоиться…
Водитель грузовика, видимо, от безнадеги, опустился на крыльцо. – Слушай, Анна Николаевна, тут такое дело, важное для меня дело: дочка приезжает в гости с внуком, представляешь, впервые за десять лет увидимся. Жизнь наша так сложилась, что с женой разошлись, и дочь от меня отвернулась. Столько лет надеялся примириться, и вот приезжает, а тут участковый дергает, соседи уже подозрительно смотрят. Ну, представь, что подумает дочь, узнав, что я подозреваемый…
- Ну, так скажи, что разбираются…
- Да ты пойми, за столько лет приедет и такое впечатление об отце… зачем мне этот позор в такие годы? – он посмотрел на Анну, как на последнюю надежду. – Слушай, от души прошу: забери заявление… не брал я деньги…
- Как же это? Как это забрать? Получается, я придумала что ли? – растерялась Анна.
- Да я понимаю, что не придумала, но меня пойми… ну, слушай, давай так: я тебе отдам свои деньги, сколь там у тебя потерялось, а ты забери заявление. Вот хоть сейчас поеду и возьму деньги и тебе привезу…
Она опешила от предложения. – Если не доказана твоя вина, как же я их возьму?
- Ну, взамен на заявление, ну забери ты его, очень надо! Пусть отстанет от меня участковый…
- Анатолий… Алексеевич, вы уж меня простите, понимаю вас, но заявление не могу забрать. Если не виноваты, то зачем мне ваши деньги, а если… нет, не могу.
Расстроенный, он уехал от Анны, так ничего и не добившись.
А у Анны на душе по-прежнему было неспокойно. Она в тот день даже телевизор смотреть не стала, легла пораньше, но долго не могла уснуть, думала о случившемся. А проснулась с уверенностью, что надо идти к участковому.
- Юрий Юрьевич, - забираю я заявление…
Участковый оторвал взгляд от бумаг, что лежали на его рабочем столе. – В связи с чем забираете: с чего вдруг такое решение?
- Ну, потому что нет доказательств вины водителя грузовика, да мне и самой не верится, не мог он… а других подозреваемых нет. Так что забираю заявление. И вы уж, Юрий Юрьевич, не досаждайте Анатолию…
- Тимофеев его фамилия. – Подсказал участковый. – Ладно, воля твоя, непонятно только всё это, странные люди: то заявляю, то не заявляю.
- Анька, да ты никак рехнулась? Тебе что, пятьдесят тысяч лишние? – старшая сестра Валентина решения Анны не принимала и не понимала. – И пусть бы его потрясли хорошо, некому ведь больше, сама говорила.
- Валя, ну не верю я, что это он взял! Ну что же человеку нервы мотать?! За что? За то, что помог мне? Он и денег с меня мало взял за работу, сколь дала, столько и взял, а я-то знаю, что и дороже берут…
- Вот и доложил в свой карман твои пятьдесят, да еще, сколь там у тебя было, - негодовала Валентина.
Анна вернулась домой снова расстроенная, и заметила, как юркнул через калитку внук соседки Нины – тот самый Сережка. Анна хотела поздороваться, а он, будто не заметил ее, скрылся в ограде.
- Странно, - подумала она, - прошмыгнул, голову опустив, хотя точно видел меня. Всегда ведь здоровался…
Она поднялась на крыльцо и заметила, что с другой стороны ее дома, на своем крыльце, сидит сосед Федор, слегка покачиваясь.
- Ох, оперный ты театр, как же тяжко мне…
- Федя, ты никак «вернулся»? – крикнула Анна.
- О-оо, соседка, - он махнул ей, - а откуда я вернулся?
- Ну как же, из беспамятства вернулся.
- Точно! Вот насчет памяти… вспомнил, чего хотел тебе сказать, на днях еще хотел сказать, - он встал и самостоятельно подошел к невысокому забору. – Я чё хотел сказать-то, Николавна, а вообще спросить хотел: - Чего это Нинкин внук к тебе через окно полез?
- Чего городишь? – спросила Анна. – Иди, проспись.
- Погоди, я сейчас как стеклышко. Вот эти дни я не помню, как там чего было, а вот перед моим «отпуском» я хорошо помню, как Сережка нырнул к тебе через окно.
Анну словно жаром обдало от такой новости. – Федя, ты мне в подробностях расскажи: когда, в какое время это было.
Выслушав соседа, Анна изумилась: случилось это как раз в тот день, когда Анатолий дрова привез. А ведь утром Анна видела мальчишку, но, оказывается, он приходил к Нинке еще и после обеда. Вот как раз в то время, когда они с дровами возились, тогда и побывал он в ее доме.
Анна еще раз посмотрела на Федора. – А ты не придумал это?
- Зуб даю! Ты меня знаешь, я лишнее не скажу…
- Что же ты так поздно мне сказал?
- Ну, извини, не в состоянии был…
Когда шла к соседке Нине, больше всего Анна ругала себя. Ругала за то, что не закрыла хорошо окно, за то, что деньги лежали в легкодоступном месте…
- Не верю! – Закричала Нина. – Сережка не залазил к тебе и не брал ничего! Зачем ему? Парнишке шестнадцать лет, он понимает, чем это грозит…
- Ладно, Нина, ты – бабушка ему, понимаю, верить не хочешь. Но я все-таки участковому расскажу, а он пусть поговорит с Сергеем. – Анна больше не стала ничего говорить, молча, ушла домой.
А через час Нина сама прибежала к ней – запыхавшаяся и растрепанная. Сняла сползший платок и села на табурет у двери.- Ты еще не ходила к участковому? – спросила она.
- Не-еет.
- Аня, не ходи к нему… на коленях готова просить: не ходи, не говори ничего про внука…
- Он все-таки? Сережка наведался ко мне? – с горькой усмешкой на лице заметила Анна. – Надо же, с малых лет его знаю, и он всегда: «Здрастьте, тетя Аня». Вот тебе и «здрасьте», приехали…
- Я к дочке бегала, рассказала всё, мы вместе и допытались, - она расплакалась, - не думала, что такое ему в голову придет, хороший ведь мальчишка… а денег-то не хватает. Ленка, дочка моя, троих поднимает, Сережка старший… у других-то дети богаче живут, ну вот и соблазнился…
- И что теперь делать? – спросила Анна. – Я вон человека чуть не подвела, совсем чужого, невиновного человека.
- Я отдам! – Пообещала соседка. – Вот тут двадцать тысяч, это то, что у меня припасено было, да еще тридцать у Сережки забрали…
- А куда же он остальные дел?
- А леший его знает, молчит, как партизан… думаю, может, проиграл кому, ненароком… ох, пугает меня это. Но я отдам… с Ленки-то брать нечего, а с пенсии буду отдавать, только не говори никому. Месяца за два-три отдам…
- Ладно, Нина, столько лет в соседях, никогда не думала, что такое случиться. Ради тебя… пожалею твоего внука, у самой ведь внуки есть…
Поздно уже было идти извиняться к водителю грузовика, да и адреса не знала. Но решила, что утром узнает на участке и обязательно найдет его, ведь ему тоже понервничать пришлось. Но Анатолий сам заехал перед работой и посигналил.
- Здравствуй, Анна Николаевна, - он вышел из кабины, - настоящий ты человек! Даже могу сказать: человечище! Спасибо, что забрала заявление, а то ходил я как с клеймом на лбу.
- Не надо меня хвалить, виновата я, перед тобой виновата. Присядь, - она показала на скамейку. Или на работу торопишься?
- Пять минут есть.
И Анна вкратце рассказала, как открылась правда исчезновения денег. – Только ты никому не говори, обещала ведь я соседке.
Анатолий снял фуражку, тряхнул ею. – Вот это да, вот это развязка! И это хорошо, что открылось: и тебе деньги вернутся, и пацан, может, задумается о поступке, так ведь и за решетку загреметь можно.
- Ну, а у тебя дочка когда приезжает?
- Так завтра и приезжает…
- А огород у тебя есть? – спросила Анна.
- Нет, я ведь на краю в пятиэтажке живу, ну в тех, которые особняком стоят…
- Тогда пошли, я тебе морковки дам…
- Да я купил уже…
- А ты моего возьми, угощаю. У меня тут и яблоки поздние есть, возьми внуку.
Он всё порывался деньги сунуть, но Анна отказалась.
- Ладно, тогда через неделю приеду… там вон у тебя чурочки остались, на дрова порублю, так что дождись…
- Дождусь, - сказала она, сама удивившись этому простому обещанию.
***
Весной, перед вспашкой огородов, Анатолий предложил Анне сойтись. – Можно со штампом в паспорте, - сказал он, не дождавшись ее ответа.
- Даже не знаю, надо ли нам торопиться, - засомневалась она, - я ведь дважды замужем была…
- И я дважды женат был, - ответил он. – И думаю, что как раз нам и надо поторопиться. Это молодежи куда спешить, а нам можно…
Старшая сестра Валентина первой узнала, что Анна выходит замуж за Анатолия. Сама она много лет прожила с мужем, и, оставшись одна, не представляла, что может быть кто-то другой, поэтому и сказала Анне: - Третий муж это у тебя…
- А я не считаю, - ответила Анна, - мы с ним как два катера на реке столкнулись через пропажу тех денег, чуть не потонули оба… ничего, выплыли… а теперь отогреть хочется друг друга… неужели не заслужили?
Вскоре соседи привыкли, что Анна теперь не одна живет. Людмила была искренне рада за соседку. И только ее муж Федор огорчился, потому как убедился, что Анатолий - неисправимый трезвенник.
Татьяна Викторова
Комментарии только текстом, без картинок и стикеров! 
Следующая публикация
Нет комментариев