– Служба закончилась, человек возвращается к себе домой.

Там любимые родственники, далеко не все ходят в церковь, и человек воцерковленный, уже пришедший из храма, хочет поделиться тем опытом церковной жизни, который имеет, напоминает о церковных праздниках, а эти родственники всё медлят и медлят, чтобы пойти в храм. Как вытерпеть такую медлительность в вопросе воцерковления тех, кого любишь?
– Это, пожалуй, самый большой крест семейных христиан. Но и для монахов это крест очень большой, даже для пустынников, потому что они видят движение духовной жизни в судьбах людей этого мира и сопереживают им так, как будто это их самые близкие родственники, хотя они даже реально друг с другом никогда не встречались. И наши ближние, к сожалению, как мы это себе любим напоминать, сами в этой своей медлительности виноваты. Вот если бы она или он не делали в юности того-то, рассуждаем мы, то, наверное, уже давно бы в храме молились пуще нашего. И в этот момент человек может опять же по-фарисейски сказать: "Благодарю Тебя, Господи, что я уже хожу в храм, за всех молюсь".
А можно еще неправильно понять высказывание одного из современных старцев, который говорит: "Очень хорошо, когда в семье есть молитвенник". Сразу возникнет мысль: "Ну, так я же и есть этот семейный молитвенник!" Хотя старец преимущественно говорит не о живущих молитвенниках, а о ком-то из ближайших почивших родственников. Но тут надо читать контекст, а контекст цитаты, особенно современных священников, люди современные как-то не читают.
Ближние воцерковляются, освящаются Богом очень-очень постепенно. И мы, к сожалению, очень часто забываем о том, что Бог вообще-то хочет их спасти и воцерковить гораздо больше, чем мы, Господь хочет привести каждого человека к Себе. И не просто хочет. Он хочет – и делает, хочет – и ведет человека. И порой человеку нужно много времени, чтобы оказаться хотя бы внутри церковного притвора.
Я больше всего люблю приводить в пример так называемых «святых водителей». Жена ходит уже 35 лет в храм, и вот у нее случается немощь, она просит, чтобы ее возил муж, который, естественно, еще не воцерковился. Сначала он ее привез в храм на службу – уехал, приехал – забрал, домой увез. Потом задумывается: "А зачем бензин жечь и туда-сюда ездить?" Машину рядом с храмом ставит и эти полтора-два часа не дома где-то в гараже проводит, а рядом с храмом, хотя бы физически. Потом думает: "Буду в храме где-нибудь сидеть". Узнает, можно ли в храме где-то посидеть. В храме тепло, хорошо; экономия же, бензин тоже денег стоит.
Господь тонко приводит к Себе каждого человека через то, что для человека в этот момент важно. Господь очень хорошо выворачивает наизнанку наши собственные зависимости и нужды. Он во всем пытается предложить нам определенную пользу. А потом я смотрю, эти "святые водители" уже и проповедь батюшки слушают, и какой-нибудь вопрос задают.
Вот так все постепенно и происходит. Но то, что я сейчас рассказал за две минуты, как правило, у людей занимает чуть ли не десятилетия жизни. А если им еще палки в колеса вставляют "христиане" (в кавычках), которые очень заботятся о том, чтобы спаслись все их близкие (как будто Бог об этом не заботится), тогда этот процесс может растянуться еще на несколько десятилетий.
Так что здесь с ближними надо быть очень молитвенно внимательными, не погружать их в сложности церковной жизни, в какие-то церковные проблемы (у них нет еще прививки от этой болезни), они не вынесут этого физически. И при этом на каждый церковный запрос человека (пусть даже, как нам кажется, неуместный, глупый, несвоевременный) пытаться дать какой-то видимый, зримый ответ. "А можно в храме вот это сделать?" – "Можно". Что-то в таком духе – пытаться помочь именно в том, что возникает в сердце человека сейчас. И тогда это будет терпением ближнего.
А когда я тяну всех канатом в церковь, тогда получается, что терплю-то самого себя. Меня же раздражает то, что я хожу в храм, а они не ходят. А тут не раздражение должно быть, а отношение к близкому как к ребенку. Новорожденного ребенка никто сразу не усаживает за стол, не дает ему в руки нож и вилку и не говорит: ешь сам. Почему-то к детям мы снисходительны. Близких так же нужно беречь, аккуратненько поддерживать там, где это нужно, и порой дозволять им то, чего не дозволяем другим. Если так к ним относиться, постепенно их согревая, они возрастут, может быть, даже в полноту меры возраста Христова и, может, потом будут нас наставлять. Здесь надо потерпеть.
Священник Вадим Смоляков